Быть застуканной за подглядыванием – это уж слишком! Вынести такой позор Аня не могла и бегом бросилась прочь.
– Давай наперерез! Загоняй! – закричали вслед, и за спиной послышался топот бегущих ног.
Аня неслась во весь опор. В голове словно висела завеса тумана. Единственное, что она успела сообразить: ни в коем случае нельзя вбегать в свою калитку.
Проскочив мимо между заборами, девушка пробежала дальше и нырнула в заросли высокой травы.
Погоня была уже рядом.
– Где он?
– Убежал, кажется.
– А это он или она?
– Не знаю, не разглядел. Пойдемте, что ли, нечего здесь ловить. Темно, – перекликались преследователи.
Парни ушли, а Аня вылезла из своего убежища, с облегчением переводя дыхание.
Она была ужасно на себя зла: едва не попалась. По собственной глупости! Надо же, словно первоклашка, с робостью и любопытством наблюдающая за играющими детьми, никак не решаясь подойти к ним. Как хорошо, что все-таки удалось убежать и ее не разглядели. Спасибо сумраку, темной одежде и черным волосам.
Аня без приключений пробралась к своему дому.
– Что так рано? – удивился дядя, отрываясь от своей газеты. – Здесь молодежь по полночи гуляет.
– Что-то случилось? – забеспокоилась тетя, откладывая вышивание – пышные розовые цветы по черному фону.
– Все в полном порядке, просто я уже нагулялась, – успокоила девушка. – Можно я спать пойду?
– Конечно, иди. Я тебе уже постелила. В той же комнате, что и раньше, на втором этаже.
Тетя снова взялась за иголку, и Аня подумала, что, в сущности, они с дядей не так уж плохи: не надоедают вопросами, не лезут не в свое дело...
Лестница тихо поскрипывала под ногами. Поднявшись на второй этаж, Аня замерла у входа, вдыхая слабый запах дерева. Вся комната была обита узенькими реечками, отчего в ней создавалась особая, ни с чем не сравнимая атмосфера. Мебели здесь почти не было – кровать с металлической сеткой, маленький прикроватный столик, на котором стояла большая лампа под темно-красным абажуром с похожими на сосульки висюльками, да старое кресло-качалка с полинявшей обивкой, на которое был накинут красный шерстяной плед.
Вместо шкафа в углу комнаты, за желто-красной занавеской, были прибиты несколько полочек и палка, на которой висели вешалки с Аниной одеждой. Здесь же стояла дорожная сумка.
Все очень скромно, но вместе с тем отчего-то мило и уютно.
Девушка спустилась по лестнице, чтобы умыться, затем вернулась к себе, разделась и легла на кровать. Спать не хотелось, и Аня, словно цветные открытки, перебирала в памяти события последнего времени. Было тихо. В комнату сквозь полузашторенное окно заглядывал кусочек любопытной луны, бросая бледный отблеск на подоконник.
* * *Пели птицы. Казалось, вся комната заполнилась их звонкими голосами и яркими лучами солнца. Аня приподнялась на кровати. Оказывается, вчера она, совершенно незаметно для себя, заснула.
Птичий гомон и яркие краски, заливавшие спальню, – все это было настолько настоящим, живым, сочным, что показалось нереальным. В Москве такого не бывает. Будто на экране вдруг добавили резкость и до предела вывернули регулятор громкости.
Валяться в постели не хотелось, хотя в городе Аня в выходные легко могла проспать до самого полудня. Она откинула простынку, заменявшую ей одеяло, свесила ноги на пол и с удовольствием ощутила босыми ступнями теплый, нагретый солнцем деревянный пол.
Девушка сладко потянулась и, открыв пошире окно, высунулась в сад. На улице тоже было самое настоящее буйство красок: ярко-голубое небо, темная зелень листвы яблонь и вишен, мягкая, насыщенная зелень травы. По саду носились какие-то птицы.
Все вчерашние заботы вдруг показались Ане вздорными. Она подошла к занавеске, отделяющей ее импровизированную гардеробную, выбрала длинную, почти до колен, белую футболку без рисунка и, надев ее, спустилась в гостиную.
– Доброе утро, – поздоровалась она с тетей Сашей и дядей Игорем, которые уже сидели за накрытым к завтраку столом.
– Вот хорошо, что ты проснулась! – обрадовалась тетя. – Давай с нами.
Аня умылась и тоже села за стол.
– Игорь обещал подправить скамейку у дома. Поможешь? – спросила тетя, наливая племяннице кофе.
Девушка кивнула.
После завтрака они отправились в сад. Работа неожиданно увлекла Аню, тем более ничего сложного от нее не требовалось: замерять размер досок, придерживать их, подавать дяде то молоток, то гвозди. Делать что-то своими руками и видеть результат своих трудов было приятно. Она погрузилась в работу, ничего не замечая вокруг. Вдруг послышался рев мотоцикла, замерший буквально в нескольких шагах от девушки. Аня подняла голову и увидела того длинноволосого парня, на которого обратила внимание еще на озере.
«Так вот кто Леша! – догадалась она. – Такому, чтобы привлечь девушек, и мотоцикл не нужен!» А меж тем его мотоцикл заслуживал отдельного внимания. Когда Таня упомянула, что у одного из парней есть мотоцикл, Аня тут же представила что-то старое, облезлое и распространяющее всюду отвратительный запах бензина. Однако перед ней стоял совершенно новенький, матово блестящий мотоцикл, очень узкий и хищный на вид, с черной отделкой и гордой надписью «Honda» на бензобаке.
– «Хонда»? Настоящая? – невольно спросила Аня и тут же прикусила язычок: она вовсе не собиралась заговаривать с этим выскочкой.
Парень улыбнулся.
– А ты – готка? Настоящая? – спросил в ответ он.
Аня подумывала обидеться, но настроение было по-прежнему хорошим, пекло солнце, и обидеться все никак не получалось.
– Нет, просто люблю черное, – ответила она. – А ты всегда язвишь вместо того, чтобы ответить по-нормальному?
– Извини, – щеки парня немного порозовели. – Да, это «Хонда». Папа в этом году на день рождения подарил. Раньше я о таком только мечтать мог... Кстати, меня Лешей зовут. А ты Аня? Таня о тебе вчера говорила. Почему ты вечером не пришла?
Аня вспомнила, как отсиживалась в кустах и едва не была поймана за этим странным занятием, и тоже покраснела.
– Да так, не хотелось, – произнесла она. Уши при этом позорно горели. Какая из нее ведьма, если она никак не научится владеть собой и при каждом неудобном случае отчаянно краснеет и конфузится.
– А-а-а... Ну как хочешь. В два мы на речку купаться идем. Захочешь – присоединяйся.
Алексей, не ожидая ответа, нажал на газ, и «Хонда» резво, словно застоявшийся конь, рванула с места.
Аня улыбнулась. Судя по всему, поездка на дачу окажется вовсе не такой отвратительной, как девушка предполагала сначала. Здесь может быть довольно весело, и Лешка ей понравился. Симпатичный, обаятельный, и мотоцикл у него прекрасный. С таким парнем не стыдно показаться даже в Москве, по крайней мере, ни один из Аниных одноклассников даже сравниться с ним не может.
Пока Аня размышляла об этом, на дороге показалась Таня. Проходя мимо забора тети Саши, она чуть замедлила шаг. Аня поймала ее вопросительный взгляд: видимо, после вчерашнего довольно сухого разговора подруга детства была не слишком уверена, что Аня хочет с ней общаться.
– Сейчас вернусь, – пообещала девушка дяде Игорю и, открыв калитку, подбежала к Таньке: – Привет!
– Привет! – Таня с облегчением улыбнулась. – Зря ты не пришла вчера. Между прочим, один мальчик о тебе спрашивал. Думаю, ты ему очень понравилась... – произнесла она интригующим тоном.
Аня снова покраснела, догадываясь, что это может быть за мальчик. Внимание Лешки ей явно льстило.
– Ну ничего, сегодня приду, – пообещала она. – Я слышала, вы купаться собираетесь.
– Ага! В два ровно. Не опаздывай. Хочешь, зайду за тобой?
– Хочу! – тут же отозвалась Аня. Это же совсем другое дело, тем более ее пригласили аж два человека! Вот что значит правильное поведение. А появись она на положении просительницы и начни навязываться Таниной компании, от нее бы небось просто отмахнулись. Недаром папа говорит, что мир любит успешных людей и презирает неудачников.
Глава 5
Сельские забавы
Купальник у Ани был один, они с мамой купили его еще в прошлом году перед поездкой на курорт в Черногорию. Тогда Аня еще оставалась блондинкой и не занималась благородным искусством магии, поэтому он был самым обычным: ярко-голубым, с золотым кантиком. Когда-то от одного взгляда на этот купальник Аню захлестывала волна восхищения, да и теперь, несмотря на презрение к голубому и розовому, она считала его весьма милым.
Померив его перед зеркалом, девушка убедилась, что он сидит не хуже, а даже лучше, чем в прошлом году. Все-таки хорошо, что мама положила его в сумку с вещами – сама Аня была в тот момент в таком горе и отчаянии, что даже не задумалась о подобных пустяках. Надевать поверх голубого купальника черный топ и юбку показалось глупым, и девушка, оглядев развешанную за шторкой одежду, все-таки выбрала легкий светлый сарафан. На голову она водрузила соломенную шляпу с такими огромными полями, что они полностью закрывали лицо.
– Купаться? – окликнула ее тетя Саша, когда Аня вышла во двор. – Ну молодец! Нет ничего лучше, чем хорошо отдохнуть после хорошей работы. Игорь говорит, ты ему очень помогла.
– Пустяки, – ответила Аня, хотя смутилась от неожиданно приятной похвалы.
Когда девушка пришла к озеру, вся компания уже была в сборе. Полная девчонка в ужасном оранжевом купальнике с визгом гоняла полотенцем рыжего мальчишку, а Лешка сидел на берегу в расстегнутой рубашке с плеером в обнимку.
– разносился по округе хрипловатый голос.
– Привет всем! Это та самая Аня, о которой я вам говорила! – торжественно объявила Таня. – Познакомься. Этот музыкальный фанат – Лешка, вон тот, рыжий, – Олег, преследует его Света. А это Вадим и Пашка.
– Не перепутай! Мы так похожи, что иногда сами себя путаем! – объявил высокий темноволосый парень.
– Все потому, что мы братья-близнецы, разлученные в детстве, – хихикнул маленький и толстый блондин. – Запомни: я – Вадим, он – Пашка!
– Паш, хватит придуриваться! – одернула Таня, и блондин с показным огорчением развел руками:
– Ну вот видишь, опять перепутал! Пашка – это я, а Вадим – он!
И оба, перемигнувшись, манерно поклонились.
Они были такие смешные, что Аня улыбнулась.
Тут рыжий, за которым гонялась с полотенцем некрасивая Света, вдруг налетел на валявшуюся на берегу корягу и грохнулся носом под дружный смех остальной компании.
Даже Аня не смогла удержаться от хохота, так нелепо и смешно он, падая, взмахнул руками. Не засмеялся только Лешка. Он небрежно кивнул Ане, словно старой знакомой, и вновь задумчиво уставился на идущую мелкими волнами гладь озера.
– А вот мне и не больно! – закричал рыжий, вскакивая на ноги. – Хотите, я еще упаду?
Он подскочил на месте и плюхнулся на зад.
– Догнала! Догнала! – радовалась Света, охаживая рыжего полотенцем. Олег потешно кривлялся и громко стонал, будто от непереносимой боли.
«Клоун», – решила Аня, сразу же потеряв к нему интерес.
– Хочешь на моем полотенце позагорать? – предложила Таня, подвигаясь на край большого полосатого желто-коричневого полотенца. Она уже разделась до купальника, и Аня еще раз с неудовольствием отметила, что бывшая подруга выглядит что надо. Худенькая, но вместе с тем фигуристая, грациозная, загорелая до черноты, что удачно подчеркивал ярко-желтый открытый купальник.
Честно говоря, Аня бы предпочла, чтобы Танька выглядела чуть-чуть менее привлекательно. Ну хотя бы как Света.
– Я никогда не загораю, – категорично заявила Аня. – Но, пожалуй, пойду искупнусь, жарковато что-то, – и она стянула через голову сарафан.
Когда подол светлого сарафана перестал закрывать лицо, Аня с удивлением заметила, что рыжий клоун стоит напротив и нагло пялится на нее.
«Вот придурок», – решила она.
И рыжий, словно прочитав ее мысли, вдруг закрутился на месте.
– Все смотрите, как я могу! Сейчас сделаю «блинчик»! – заорал он и принялся кидать в озеро камни.
Однако камни, вместо того чтобы подскакивать на волнах, упрямо тонули.
– Иди, Олег, порепетируй, – мягко и покровительственно сказала Таня, приподнимаясь на локте. – Леш, поставь что-нибудь... поромантичнее! – чуть повернулась она в сторону сидящего на берегу парня.
– Тебе что, старый «Наутилус» не нравится? – спросил он, но тем не менее тут же послушно переключил на что-то певуче-французское.
Таня удовлетворенно кивнула и, снова откинувшись на полотенце, блаженно прикрыла глаза.
«Она тут прямо-таки царица», – подумалось Ане.
– Ань, – окликнула вдруг Танька, – я давно хотела попросить: дай мне свой московский адрес, а то опять потеряешься на несколько лет.
– Бумаги нет, – попыталась отговориться та, делая шаг к воде.
– У меня есть, – девушка протянула руку и, нашарив принесенную сумку, расстегнула ее и вытащила листок бумаги и ручку. – На, запиши сейчас, а то потом забудем.
– Пожалуйста, раз ты так хочешь, – Аня удивленно пожала плечами и, взяв у приятельницы бумагу и ручку, записала свой домашний адрес, е-мейл и номер аськи.
– Спасибки! – Таня не глядя сунула листок обратно в сумку.
Входить в воду было холодно, однако стоило только пересилить себя и нырнуть, все сразу пришло в норму.
Честно говоря, было здорово. Вот так просто бултыхаться в воде, брызгать друг в друга, нырять – кто глубже. Потом мальчишки сложили руки «качелями», и все желающие смогли прыгнуть с этого трамплина в воду.
Аня совершенно забыла о необходимости казаться печальной и загадочной и веселилась вместе со всеми. Тем более Лешка смеялся так заразительно, что не присоединиться к нему было попросту невозможно.
Единственное, что раздражало, – это рыжий. Он постоянно крутился под ногами, строил отвратительные гримасы, а как-то даже напугал Аню, поднырнув и схватив ее за ногу.
От неожиданности она громко взвизгнула, а когда рядом вынырнула наглая рыжая макушка, не сдержалась и со всей силы шлепнула по ней ладонью.
– Дурак! Брысь отсюда! – закричала она.
Рыжий посмотрел на нее такими разнесчастными грустными глазами, что казалось, вот-вот заплачет.
– Клоун! Нечего тут глазки строить! – добавила Аня и отвернулась.
Потом они шли с озера всей компанией, все так же смеясь и обмениваясь шутками. И Лешка шел рядом с Аней.
– Придешь вечером? – спросил он, когда они подходили к ее дому.
И Аня как можно небрежней кивнула:
– Ну да, кажется, у меня на вечер как раз не было планов.
Лешка рассмеялся. И Аня, поняв, что сморозила глупость, засмеялась вслед за ним.
Вечером она в своем любимом наряде появилась там, где уже собралась компания. Гремела музыка.
– Привет всем! – Аня улыбнулась.
– И тебе привет, – отозвались в ответ.
Рыжий отсутствовал, что весьма обрадовало девушку. Он почему-то был ей неприятен. Почему – она и сама не могла сказать.
«Главное – делать все непринужденно», – напомнила себе Аня и, отыскав глазами бывшую подругу, тут же подошла к ней и присела рядом на поваленное бревно.
– Слушай, а почему ты любишь черное? – поинтересовалась Танька, лениво закуривая сигарету.
То, что подруга курит, стало для Ани откровением. Она даже позавидовала, наблюдая, как тонкие пальцы элегантно держат сигарету, как Танька по-взрослому пускает дым, щуря сквозь него таинственные зеленые глаза.
– Мне нравится так одеваться, – ответила Аня и негромко, но многозначительно добавила: – К тому же это свойственно таким, как я.