За грядой этих гор, за грядою высокой
Страшный край растянулся равниной широкой.
Там народ по названью яджудж. Словно мы,
Он породы людской, но исчадием тьмы
Ты сочтешь его сам. Словно волки когтисты
Эти дивы, свирепы они и плечисты.
Их тела в волосах от макушки до пят,
Все лицо в волосах. Эти джинны вопят
И рычат, рвут зубами и режут клыками.
Их косматые лапы несхожи с руками.
На врагов они толпами яростно мчат.
Их алмазные когти пронзают булат.
Только спят да едят сонмы всех этих злобных.
Каждый тысячу там порождает подобных.
Перевод здесь и далее К. Липскерова На сибирском Севере Искандер видит идеальные города-государства с идеальными правителями, рассказывая о которых Низами создает одну из впечатляющих средневековых утопий:
…Юный здесь не умрет. Нет здесь этой невзгоды.
Здесь умрет лишь проживший несчетные годы.
…………………………………………………………………
В мире благо живет. Ты о благе радей.
К миру благо идет лишь от этих людей.
Озарился весь мир перед нами – рабами,
Стали мира они золотыми столпами.
Картина, воссозданная Низами, во многом близка к классическим описаниям золотого века. Так оно и есть. В русских апокрифах, восходящих к легендарной средневековой «Александрии», рассказывается о том, как Александр Македонский, пройдя со своим войском Сибирское царство, достиг побережья Ледовитого океана и переправился на Острова Блаженных (по-русски Макарейские острова), где царил золотой век и известна была тайна бессмертия (она-то и интересовала Властелина Вселенной). Здесь, на заветном острове, Александр нашел подлинный рай:
«Видев же во отоце [на острове. – В. Д. ] том древа высока зело, красна, овошми украшена, едина зряху. Друзии же цветяху, инии презреваху, плода же их множество на земле лежаху. Птицы же краснии на древех различными сладкими песни пояху. Под листвием же древ тех людие лежаху и источницы сладкими ис корении тех древ течаху».
Но сладкие источники и молочные реки с кисельными берегами Македонского царя нисколько не соблазнили, ему нужно было одно – эликсир бессмертия, чтобы навеки остаться владыкой мира. Побывав в Солнечном городе с медными башнями и крышами, Александр наконец нашел источник вечной молодости, который представлял из себя целое озеро: сушеная рыба, брошенная туда, тотчас же оживала и начинала плавать. Но столь желанного бессмертия великий полководец, как известно, не обрел. Судьбой ему было предначертано иное: умереть в возрасте 33 лет и навсегда остаться молодым в памяти последующих поколений.
Уходя с берегов Ледовитого океана и оставляя за спиной Урал и Сибирь, Александр Македонский успел сочинить и оставить на сохранение жалованную грамоту всему роду славян (или мосхов – так сказано в одном из вариантов дошедшего до нас текста) о незыблемых привилегиях на веки вечные. Грамота сия переписывалась и приводилась бессчетное количество раз в русских хронографах и летописцах, где по-разному поминается и Ледовитый океан: и «полунощное окиянское Ледовитое море», и «море полночное великое Окиан Ледовитый», и т. п. Ниже, однако, приводится – в силу большей компактности и внятности – перевод, заимствованный из прижизненного издания «Хроники всего мира» (1551) Марцина Бельского:
«Мы, Александр, сын верховного Бога Юпитера на небе и Филиппа, короля Македонского на земле, Повелитель мира от восхода до захода Солнца и от полудня до полночи, покоритель Мидийского и Персидского королевства, Греческих, Сирийских и Вавилонских и т. д. Просвещенному роду славянскому и его языку милость, мир, уважение и приветствие от нас и от наших преемников в управлении миром после нас. Так как вы всегда были с нами, в верности искренни, в бою надежны и храбры и всегда безустанны были, мы жалуем и свободно даем вам навечно все земли от полунощного моря великого Ледовитого океана до Итальянского скалистого южного моря, дабы в этих землях никто не смел поселяться или обосновываться, но только род ваш, и если бы кто-нибудь из посторонних был здесь обнаружен, то станет вашим крепостным или прислужником со своим потомством навеки».
Конечно, средневековые, к тому же беллетризированные источники не всякому читателю покажутся убедительными. Но вот, в дополнение к сказанному, известие иного рода: каким являлся неизведанный сибирский берег его первооткрывателю – будущему адмиралу российского флота Гавриилу Андреевичу Сарычеву (1763–1831) во время плавания по Ледовитому океану недалеко от устья впадающей в него реки Колымы:
Мыс Баранов Камень «состоит из смежных нескольких гор, выдавшихся в море мысом, образующим полукружие. На них есть кекуры, или столбы каменные, из коих иные представляют обвалившуюся крепость, другие башни и людей. На одной невысокой горе, близ коей стояли на якоре 28 июня [1787 года], видели мы один кекур, похожий видом на двух разговаривающих женщин, держащих в середине ребенка». Похожие природные феномены были отмечены также на открытом несколько позже и совсем другой экспедицией острове Врангеля. Рационалистически мыслящие мореходы не давали волю воображению и не увязывали увиденное с возможным гиперборейским прошлым. Скорее всего, они были правы, говоря не об исторических, а о геологических руинах. Но тем не менее вопрос остается открытым, поскольку многие древнейшие памятники имеют ландшафтное происхождение.
* * *
Исторические, археологические, географические, геофизические, литературные и иные факты легли в основу той концепции, которая ныне именуется «гиперборейской теорией». В научном плане она начала складываться еще в эпоху Возрождения, много сделал для ее поддержания и век Просвещения, в XIX веке наибольший вклад в ее укрепление внесла Елена Петровна Блаватская (1831–1891), а в ХХ веке ее торжество ознаменовалось работами традиционалистов Германа Вирта, Рене Генона и Юлиуса Эволы. Последний так сформулировал ее главные черты:
«Мы говорили о древней нордической традиции. Это не миф – это наша истина. Уже в древнейшие времена Предыстории, там, где позитивистские суеверия предполагают обезьяноподобных пещерных жителей, существовала единая и могущественная пракультура, отголоски которой слышатся во всем великом, что дошло до нас из прошлого – как вечный, вневременной символ. Иранцы знают о airyanem vaejo [Арианам-Вайджа], стране, лежащей на крайнем Севере, и видят в ней первое творение “Бога Света”, место, откуда пошел их род. Это также обитель “Сияния” – hvareno [Хаварно – божественная благодать, харизматическая одаренность, сакральная (по существу – пассионарная) сила] – той мистической силы, которая связана с арийской расой и, в особенности, с ее божественными монархами; они видят в ней – символически – то “место”, где впервые Заратустре открылась его воинственная религия. В традиции индийских ариев также говорится о Света-двипа, где находится обитель Нараяны, того “Кто есть Свет” и того “Кто стоит над Водами”, то есть над случайностью происходящего. В ней говорится и об “уттаракура”, нордической прарасе; под словом “нордический” там понимается солнечный путь богов – “дэваяна” – и в описании “уттара” преобладает идея всего благородного, всего возвышенного, всего того, что можно назвать “арийским” в высшем смысле и что отождествляется с идеей Севера. Предками ахейско-дорического племени также считаются мифические северные гиперборейцы: оттуда пришел почитаемый этим племенем бог или герой солнечный Аполлон, победитель Пифона. Оттуда Геракл – союзник олимпийских богов в их борьбе с титанами, истребитель амазонок и существ стихий, “Прекрасный Победитель”, аватарой которого считали себя позже многие греческие и римские цари, – принес оливковое древо, и его листвой с тех пор венчают всех победителей (Пиндар).
Эта нордическая тема отождествлялась в Элладе с темой Туле, таинственной северной страны, называемой иногда “Островом Героев”, “Страной Бессмертных”, где правит белокурый Радамантис, и “Солнечным Островом” – Ultima Thule [Дальняя (Крайняя) Туле = Гиперборея], – воспоминания о котором долгое время оставались настолько живыми, что в преданиях говорится, что Констанций Хлор выступил со своими легионами в Британию не столько ради воинской славы, сколько для того, чтобы в своем апофеозе власти приблизиться к месту, являющемуся “более святым и более близким к небу”, чем любое другое. В нордическо-германских традициях часто Асгард, обитель Асов и преображенных героев, является образом именно этой северной страны, и нордические короли, считавшиеся полубогами и Асами, – и их народы, добивающиеся победы за счет своего мистического могущества “счастья”, видели в той божественной стране истоки происхождения их династии. Северным или северо-западным считается в галльской традиции Аваллон, откуда берет свое начало род Туата де Дананн, героических покорителей доисторической Ирландии, среди которых герой Огм точно соответствует дорическому Гераклу, – Аваллон, отождествляющийся иначе с “Страной Живых”, царством Боадога, “Победителя”. И ацтеки помещают свою прародину на севере в Ацтлане, который называется также “Белой Землей” или “Страной Света”, откуда они вышли под предводительством бога войны Уицилопочтли.
Тольтеки тоже считают изначальным местом происхождения своего рода Тлалокан, Толлан или Тулу, так же, как и греческая Туле, обозначающую “Солнечную Страну”, тождественную “Раю” королей и героев, павших на поле битвы. Таковы ссылки, которые можно найти в различных традициях как воспоминание о нордической родине и нордической культуре, где трансцендентная, нечеловеческая духовность тесно связана с героическим, королевским, триумфальным элементом: в победоносном превосходстве формы над хаосом; в победе сверхчеловеческого и небесного надо всем человеческим и земным; в “солнечности” как в основном символе трансцендентного мужества; в идеале достоинства и благородства, который на материальном уровне по логике сакральных соответствий сопряжен с фигурами властелина, героя, господина.
И когда мы говорим о том, что следы передачи традиции ведут с Севера на Юг и с Запада на Восток, тем путем, которым двигались сохранившие духовность расы, то лишь потому, что уже в новое время великие арийские народы доказали, что они являются прямыми наследниками этой силы и этой культуры, доказали своими чистейшими ценностями и культами, своей явной божественностью и своей организацией, а также своей борьбой против ничтожных южных рас, связанных с землей и с духами земли, с “демонической”, иррациональной стороной бытия, погрязших в смешении, коллективизме, тотемизме, “титанизме” и хаосе.
Кроме того – как уже явствует из всего сказанного выше – то, что было историей, стало сверхисторией: “Страна Живых”, “Крепость Героев”, “Солнечный Остров”, с одной стороны, являют собой тайну происхождения, а с другой – тайну пути к новому рождению, к бессмертию, к сверхчеловеческому могуществу: пути, который может привести к высшему королевскому достоинству. И при этом исторические факторы становятся духовными факторами, реальная историческая традиция – Традицией в трансцендентном смысле, стоящим над временем Вечным Присутствием. Символы, знаки и сказания говорят нам о подземных путях этой Единственной Традиции и свидетельствуют о единственной подлинной “ортодоксии”, где навсегда достигнута высшая точка и где “солнечная” духовность вечно властвует над низшими силами».
В настоящее время гиперборейская проблема не только успешно разрабатывается теоретически, но получает все большее и большее подтверждение на практике. В 1997–2005 годы в центральной части Кольского полуострова, традиционно именуемой Русской Лапландией, были обнаружены остатки древнейшей в истории человечества цивилизации, которую удалось идентифицировать как гиперборейскую. В произведениях античных авторов описывается легендарная северная страна – родина Аполлона, где царил золотой век и жители которой владели техникой полета. В свою очередь, строгий текстологический анализ ученых показал, что в таких священных книгах, как индийская Ригведа и иранская Авеста, в тибетских и китайских исторических хрониках, в германском эпосе и скандинавских сагах, в многочисленных мифах и легендах разных народов описывается северная Прародина с полярными реалиями (полярные ночь и день, северное сияние и северное звездное небо), откуда некогда мигрировали прапредки современных этносов под воздействием неожиданного похолодания (ранее климат на Севере был благоприятным). Гиперборея – родная географическая сестра Атлантиды, обе они звенья одной цепи, и у обеих одна и та же участь – гибель в пучине океана. Но если от первой пока не найдено никаких следов, то о существовании великой Северной цивилизации неоспоримо свидетельствуют материальные памятники, сохранившиеся в приполярных и полярных областях Евразии.
Найденные на Кольском полуострове (а также в других регионах Крайнего Севера) памятники наидревнейшего происхождения означают, что отныне мировая предыстория получает совершенно новое звучание, а ее хронология отодвигается в глубь тысячелетий. Сказанное позволяет считать Гиперборею праматерью мировой культуры и некогда единого пранарода. Сделанное открытие имеет непреходящее значение для установления подлинных корней общих для всех народов Земли обычаев, традиций и менталитета. Великая объединительная идея о прошлом единстве языков и этносов, о былом процветании людей, живших в мире и достатке, могла бы сыграть выдающуюся роль и в формировании современного гуманистического мировоззрения, позволила бы предпринять ряд реальных и эффективных шагов, направленных на укрепление доверия и взаимопонимания не только между деятелями современной культуры и учеными, но и политиками, бизнесменами, молодежью.
Намеченные изыскания вызывают колоссальный интерес у многих энтузиастов, особенно – у молодежи. Географию поисков предполагается значительно расширить, распространив ее на острова Ледовитого океана, северные территории Европы, Азии и Америки. Первоначально это – Карелия, Новая Земля, Таймыр, Якутия и другие регионы Западной и Восточной Сибири. Особенно важно довести до конца гиперборейские изыскания на всей территории Лапландии (включая ее финскую, шведскую и норвежскую стороны), на Шпицбергене, в Гренландии, на Аляске и в Канадском Заполярье. Работы хватит не одному поколению изыскателей, всем, кому не безразлично великое древнейшее прошлое человечества!
4. Летосчисление начинается с Сибири
Как представляется обычно история и предыстория Севера? По сей день – примерно так же, как рисовалась она знаменитому норвежскому полярному исследователю Фритьофу Нансену (1861–1930):
« С самой зари бытия неведомые, неприступные, застывшие в мощном мертвенном покое, дремали полярные страны под своим незапятнанным ледяным покровом. Завернувшись в белый свой плащ, простирал над ними холодно-влажные ледяные руки могучий йоттунг [горный великан] и сторожил их сон в течение тысячелетий. Время шло – все такой же оставалась глубокая тишина.
И вот на заре истории поднял голову пробудившийся на далеком юге гений человеческого разума и стал озирать землю; на юге встретил он теплые края, на севере – холодные, а за гранью неведомого поместил страну всепожирающей жары и страну всеумертвляющего холода. Но перед все возраставшим стремлением гения человеческого к свету и знанию границы неведомого должны были отступать шаг за шагом, пока не остановились на севере, у самого порога великой ледяной могилы природы – в беспредельной тишине полярных областей. До этой минуты не вставало никаких непреодолимых препятствий на пути победоносно пробивавшихся вперед отрядов, и они смело двигались дальше. Здесь же йоттунги в союзе со злейшими врагами жизни – льдом, морозом и долгою зимнею ночью – преградили им путь. Отряд за отрядом шел в наступление на север – за тем лишь, чтобы потерпеть поражение. Но за ними вставали новые ряды, чтобы пробиться дальше своих павших предшественников. Невыразимо медленно проникал взор человеческий сквозь туманы Ледовитого океана… За их стеной лежала мифическая страна, Нифльхейм [Страна вечного холода, находящаяся за самыми северными пределами земли]. Там предавались своим диким потехам римтурсы [потомки великана Имира]. Что же непрестанно влекло нас туда? Туда, на Север, где во мраке и холоде лежал Хельхейм, чертог богини смерти; где находился Ностранд – берег мертвых. Туда, где не могло дышать свободно ни одно живое существо. Зачем устремлялся туда отряд за отрядом? Чтобы вернуть в мир живых своих мертвых, подобно Херморду, отправившемуся туда за Бальдером?..
Нет, знания для будущих поколений – вот чего искали они и выносили с собой оттуда. И кто желает познать гений человеческий в его благороднейшей борьбе с суевериями и мраком, пусть почитает историю арктических путешествий, пусть почитает о людях, которые во времена, когда зимовка среди полярной ночи грозила верной смертью, все-таки шли с развевающимися знаменами навстречу неведомому. Нигде, пожалуй, не покупались знания ценой больших лишений, бедствий и страданий, но пока не останется и в этих краях ни единого места, на которое не ступала бы нога человека, пока не будут и там, на Севере, разрешены все загадки, – гений человеческий не успокоится. Минута за минутой, градус за градусом пробирались мы, люди, со страшным напряжением сил вперед. Медленно наступает день; мы все еще находимся лишь в предрассветных сумерках, и тьма неизвестности продолжает окутывать обширные пространства, окружающие полюс.