Рука Андрея упала с талии подружки.
– Ты чего? – потерянно спросила девчонка.
Но Андрей уже не слышал ее. Он стоял у кромки тротуара и не отрываясь глядел на девушку в кабриолете. Та чуть заметно усмехнулась в ответ.
– Ах, так?! – вскричала Люда.
Она глянула через плечо, рассчитывая обнаружить там другого, более верного поклонника. Но за спиной у нее было пусто. Старший Шпак застыл рядом с Андреем, а на лице у него играла идиотски блаженная ухмылка. Словно притягиваемые магнитом, парни один за другим брели к кромке тротуара и застывали, завороженно уставившись на блондинку в кабриолете.
Красный свет сменился зеленым. Розовый кабриолет газанул. И умчался, оставляя за собой шлейф цветочных духов. Вскоре развеялся и он. Мальчишки начали удивленно озираться по сторонам, будто только что проснулись.
Школьная сумка обрушилась на голову красавчику Андрею.
– Ненавижу тебя! – прошипела Люда.
– А меня? – встрял мгновенно преисполнившийся надежд Шпак.
В ответ Люда молча влепила сумкой по голове и ему и помчалась через дорогу, к дверям зубной поликлиники.
– С блондинкой может справиться только еще большая блондинка, – злорадно объявила Наташка Шпак.
Школьная толпа неторопливо втягивалась в узкую дерматиновую дверь районной зубной поликлиники. В носу защипало от терпкого больничного запаха, свистящий скрежет старых бормашин полоснул по ушам. Ирка тихо застонала, словно в многочисленных зеркалах, видя отражение своей тоски на лицах одноклассников.
– Не киснуть, старшие-средние классы! – бодро покрикивала Баба Катя.
В просторном холле поликлиники мгновенно стало тесно и шумно. Лица у регистраторш за стойкой были такими же тоскливыми, как и у ребят. Медработники и пациенты воззрились друг на друга с искренней взаимной неприязнью.
– Не маленькие уже, должны понимать: за зубами надо ухаживать с детства! – возвысила голос Баба Катя.
Кажется, ее замечание предназначалось не только школьникам, но и работникам больницы. Поджав губы, регистраторша выволокла из шкафа пачку медицинских карточек. Ребята принялись неохотно выстраиваться в очередь у кабинета. В отличие от обычной очереди, в этой каждый стремился оказаться поближе не к началу, а к хвосту.
– Здесь не ухаживать за зубами, здесь их только «уходить» окончательно можно, – с раздражением объявил девичий голосок.
Ирка оглянулась. Люда, и без того несчастная – в одну секунду расстаться сразу с двумя парнями! – заглядывала в дверь кабинета. На лице у нее был самый настоящий ужас.
– У них же бормашины еще со времен СССР! Сверло – во! – в палец толщиной! – возмущалась девица.
– Людмила, прекрати увиливать!
– Я не увиливаю, Екатерина Семеновна! Я совершенно с вами согласна! За зубами надо ухаживать. Я это и делаю, у хорошего частного стоматолога. Между прочим, только вчера была! – И Люда сверкающе улыбнулась.
Ее улыбка сверкала в буквальном смысле слова. Между тщательно отбеленными зубами блеснул лучик синего света.
– Людмила, что у тебя во рту? – подозрительно вопросила Баба Катя.
– Skyce! – гордо объявила Люда и, снисходя к учительской дремучести, пояснила: – Страз такой, блестящий, на зуб клеится. Между прочим, от Swarowski! – Она приподняла пальцем губу. Действительно, на зубе сидел блестящий синий камешек. – Я по телевизору про них слышала, в передаче… – Людкин голос упал, она убито закончила: – «Гламурненько».
– Триста баксов. Еле из папаши выдавила! И всё ради Андрея! – немедленно прокомментировали всезнающие сестрички Яновские. – Но против ведущей «Гламурненько» все равно не помог! – Сестрички захихикали было, но тут же стали мучительно сглатывать. – Что такое, опять пить хочется! Язык сушит!
Ирка подумала минуту и протянула сестрам припасенную бутылочку с соком. В конце концов, от их сплетен тоже бывает польза, хотя бы изредка.
– Ставится только на здоровые зубы! Так что у меня всё в порядке, Екатерина Семеновна! – продолжала настаивать Люда. – Можно, я пойду?
– Можно, – согласилась Баба Катя. – Иди. Вот сюда. – Она распахнула дверь кабинета, твердой рукой направляя девицу внутрь. – А камни на зубах не заводить, а наоборот, счищать надо! Хватит пятиться! – прикрикнула она. – Кто раньше зайдет, тот раньше и выйдет. Хортица, давай! От уроков увиливаешь – тут пойдешь в первых рядах!
Обреченно волоча ноги, Ирка вползла в длинный кабинет. Вдоль стен тянулся ряд поблескивающих стальными деталями тяжелых бормашин. Девчонка нервно вздохнула. Даже смотреть на них было страшно.
– Но у меня всё в порядке с зубами! – продолжала отбиваться Люда, оглядываясь по сторонам так же испуганно, как Ирка и еще несколько жертв, загнанных в кабинет неумолимой Бабой Катей. – Мне все дырочки заделали. Нормальной бормашиной, японской! С обезболивающим!
– А выписка из больницы у тебя с собой? – перекрывая надсадный вой бормашин, из конца зала рявкнула полная женщина, неуловимо похожая на Бабу Катю.
Ирке на мгновение даже показалась, что это ее классная переоделась в белый халат. Тем более что лицо женщины до половины прикрывала белая марлевая маска. Лишь боевито светились густо накрашенные глаза.
– Но я же не знала, что нас сегодня к зубному поведут! – чуть не плача, выдавила Люда. – Нас не предупредили!
– Конечно, не предупредили! – согласилась врачиха. – Вас только предупреди – все как один разбежитесь, а потом будете рассказывать, что у частного врача были!
– Но я правда… – начала Люда.
Врачиха отмахнулась.
– Ладно, иди вон к Варваре Ивановне! Варвара Ивановна, берите девочку. Зубки леченые, если не врет, конечно. Работы немного, как раз попрактикуетесь!
Варвара Ивановна, выглядевшая не старше самой Люды, покраснела, заерзала и нервно кивнула, суетливо перебирая инструменты в лотке. Люда опасливо двинулась к ее креслу…
– Остальные, что встали? Быстро по креслам рассаживайтесь! Девочка, черненькая, иди сюда!
Волоча на плече школьный рюкзак, Ирка через весь кабинет потащилась к крайнему креслу. Села. Покосилась на жуткие инструменты и почти силой заставила себя отвести взгляд. Стараясь не слушать лязг стали об эмалированный лоток, уставилась в крашенную белой масляной краской перегородку, возле которой располагалось зубоврачебное кресло. Перегородка была фанерная и не доставала до потолка. Посреди красовалась одностворчатая дверь, выпиленная прямо из самой перегородки и подвешенная на петли. За ней приятный мужской голос что-то тихонько напевал.
– Открой рот! – Металлически взблескивающая «козья ножка» закопошилась у Ирки во рту, то и дело постукивая, как дятел, или поклевывая между зубами. – Неплохо, неплохо, – задумчиво бормотала врачиха. – Даже очень хорошо! На удивление здоровые зубки. – В голосе ее звучало не столько удивление, сколько разочарование, она даже покосилась на Ирку укоризненно. – Чистишь ежедневно, ухаживаешь?
– Чищу, – сквозь вставленный в рот инструмент промычала Ирка.
Врачиха еще больше помрачнела.
– Утром и вечером? – подозрительно вопросила она, продолжая возиться у Ирки во рту. – Не-ет, все-таки иногда забываешь чистить, а врачи ведь предупреждают… – В ее тоне снова прорезалась радость. – Вот он, зубик, вот он, красавчик! Очень-очень сомнительный зубик.
Острое жало «козьей ножки» вцепилось Ирке в верхний клык.
– Вот-вот развалится! – торжествующе провозгласила врачиха. – Надо удалять!
Ирке мгновенно представился ее собственный щербатый, как у бабки, рот и ехидная ухмылочка Веселко. А перекидываться как? Если без клыка остаться, на остров точно лучше не ездить, а то потом другие оборотни задразнят! Шавкой беззубой или еще похуже!
– Не надо рвать, полечите, – промычала Ирка.
– Полечи-ите, – насмешливо протянула врачиха. – Раньше думать надо было, теперь поздно. Тут фотополимерную пломбу ставить надо, а может, и штифт. Знаешь, во сколько обойдется? Забесплатно такое не делается!
Ирка привычно помрачнела, но тут же воспрянула духом. Что это она, ведь есть же деньги!
– Я заплачу!
– У нас пока еще для детей государственное обслуживание, все бесплатно. Все, что есть, – уточнила врачиха. – Ладно, иди к хирургу, пусть он тебя посмотрит, – смилостивилась она. – Вадим Петрович у нас лучший специалист, как он скажет, так и будет. – Врачиха сунула Ирке листочек с направлением. – Я его предупрежу. – Она дробно постучала костяшками пальцев в фанерную перегородку и, возвысив и без того трубный голос, словно дворецкий в графском замке, торжественно объявила: – Вадим Петрович, к вам пациент!
Ирка шагнула к фанерной двери…
– Куда? – всполошилась врачиха, теряя всю свою торжественность. – Через коридор давай, нечего пациентам сюда шастать. Ну до чего школьники ленивые пошли, лишний шаг сделать боятся! – пробормотала она вслед уходящей Ирке. – Следующего позови!
Волоча рюкзак, Ирка обошла коридор, вошла в новую дверь и оказалась по другую сторону фанерной перегородки. Выпиленная дверка стояла приоткрытая, сквозь нее был отлично слышен вой бормашин и строгий голос все той же полной врачихи. Молодой мужчина в зеленой хирургической форме повернулся от умывальника и отряхнул мокрые руки. Веселые голубые глаза над марлевой маской улыбались.
– Слышал я всё, садись. – Он махнул рукой на кресло.
Ирка в очередной раз пристроила рюкзак у массивного подножья зубоврачебного кресла и уселась. Бормашина за стеной выла, захлебываясь оборотами. Ирка поняла, что еще несколько минут в этом жутком мире вгрызающихся сверл и зловеще распяленных щипцов – и она просто не выдержит.
Хирург покосился на приоткрытую дверь в перегородке и, заговорщицки понизив голос, прошептал:
– Не бойся! Наша заведующая – она, скажем так, врач старых взглядов. У нее любимый метод – всё выдрать и не забивать себе голову. – Он нравоучительно воздел палец. – Но наука идет вперед семимильными шагами! Открывай рот, посмотрим.
Ирка опасливо открыла рот и зажмурилась, когда блестящая «козья ножка» и металлическое зеркальце опять зависли над ней. Сколько же можно, сил нет!
– Не так тут и страшно, – бормотал хирург Вадим Петрович, копаясь в Иркином клыке. – Слушай, а слюна у тебя течет – хуже, чем у бульдога!
Ирка слегка обиделась. Хирург, похоже, – неплохой дядечка, но бульдогом обзываться нечего! Бульдоги кривоногие и, совершенно верно, слюнявые, а она, Ирка, совсем другой породы!
– Отсоса у меня нет. Как заметила наша заведующая, у нас все еще государственная больница. Сплюнь, я вату проложу, а то работать невозможно. – Плотно скатанные ватные валики легли за губу, под язык. – Рот не закрывай, я сейчас.
Не открывая глаз, Ирка слышала, как хирург отходит к стеклянному шкафчику, звякают какие-то баночки… Раздался звон стекла, а за ним тихий возглас – кажется, что-то уронил. Вроде бы мягко хлопнула дверь кабинета. Ушел? Ирка приоткрыла глаза. Нет, не ушел. Врач в зеленой хирургической робе и марлевой маске склонился над столиком с инструментами. Ирка снова зажмурилась. Какой ужас эти зубные больницы!
– Рот пошире! – скомандовал мужской голос.
Прежде чем Ирка успела сообразить, почему молодой хирург вдруг заговорил чужим голосом, что-то холодное и скользкое захлестнуло ей рот, затягиваясь вокруг головы. Девчонка широко распахнула глаза…
Человек в хирургической форме склонился над ней… Поверх марлевой повязки алыми сполохами пылали узкие щели вертикальных зрачков.
– Закончим то, что начали? – Руки с длинными, неестественно гибкими пальцами – на правой мрачным огнем светился знакомый рубиновый перстень – потянулись к Ирке.
Поверх плеча хозяина перстня девочка увидела вжавшегося в стену Вадима Петровича. Мелькнувшая было надежда тут же погасла. Напротив врача, угрожающе шипя, вздымалась на хвосте здоровенная гадюка.
Ирка поняла, что спасения нет, и отчаянно заорала.
Визг бормашины на мгновение смолк…
– Ай-ай-ай, как не стыдно! – укоризненно произнесла за перегородкой полная врачиха-заведующая. – Такая большая девочка – и боится рвать зубы!
Вой бормашины возобновился. Хозяин перстня рассмеялся и всей тяжестью навалился на отбивающуюся Ирку. Острое тощее колено уперлось девчонке в живот, вдавливая ее в кресло. Длинные пальцы сомкнулись на челюсти, не давая выплюнуть змею. Ирка отчаянно замолотила кулаками по плечам врага…
Оглушительный ор раздался снова. Теперь орали в большом зале за перегородкой. Причем орали так, что все до единой бормашины, жалобно взвизгнув напоследок, испуганно смолкли, и даже хозяин рубинового перстня замер на секунду, продолжая крепко вжимать беспомощную Ирку в кресло.
– Вы что наделали?!! – В бешеных базарных взвизгах с трудом узнавался манерный голосок красотки Люды. – Вы зачем?.. Зачем вообще туда полезли?!!
– Я всё приклею! Честное слово! Вот… сейчас… Прилепим обратно… – потерянно лепетала молоденькая врачиха Варвара Ивановна.
– Прилепит она! Дура!!! Как таких вообще работать берут?!! – визжала Люда.
– Ты как разговариваешь со взрослым человеком?! – громыхнула заведующая, но слышна была в этом громыхании некоторая растерянность.
– Эта ваша взрослая мне страз высверлила! – Людин вопль ввинтился в уши, достигая почти ультразвукового порога. – Триста баксов! Кра-а-асивый такой! Синенький! – Визг опал, будто струя фонтана, переливаясь в безудержный детский рев. – Мне папа больше денег не да-аст! – всхлипывала Людаю. – Стра-аз высверлили! Триста баксов!
– Таких денег у меня нет! – заполошно вскинулась Варвара Ивановна. – Сейчас! Я сейчас!
Тоненькие каблучки выбили торопливую испуганную дробь. Выпиленную в фанерной перегородке дверку рванули.
– Вадим Петрович, помогите! – прокричала Варвара Ивановна, врываясь в кабинетик. – Что делать? Я – вот… – На снятой с бормашины насадке красовался треснувший синий страз, намертво надетый на сверло. – Вадим Петрович… – Девушка затормозила, растерянно оглядывая открывшуюся ей сцену: прижатая к креслу Ирка, навалившийся на нее красноглазый хозяин перстня, неподвижный Вадим Петрович и извивающаяся у его ног змея… Рот молоденькой врачихи криво пополз в сторону… Вновь ударило оглушительным воплем…
– Змея! А-а-а! Змея! – Дробь каблучков сыпанула безудержной паникой – круто развернувшись, Варвара Ивановна кинулась обратно.
Змея повела треугольной головой, словно выбирая между неподвижным врачом и удирающей девушкой, и стремительно заструилась вслед беглянке. Выскользнула за дверь. В большом зале воцарился визжащий и орущий многоголосый ад.
Очнувшийся Вадим Петрович вмешался в события. Передвижной медицинский столик взлетел у хирурга над головой, рассыпая по полу блестящие инструменты, и рухнул на голову Иркиного врага. Хозяина перстня снесло на пол. Девчонка вскочила с кресла.
– Тьфу! – Живая извивающаяся змея и два мокрых от слюны ватных тампона полетели противнику в физиономию.
– А-а! – Безумно крича, хозяин перстня схватился за лицо. Там, куда попала Иркина слюна, кожа над марлевой повязкой сползала, словно под действием кислоты, а под ней проглядывало что-то зеленое, слизистое, чешуйчатое…
Ирка рванула к своему рюкзаку. Шкура, кусок шкуры в банке!
Выставив руки, враг кинулся ей наперехват. Будто регбист, наклонив голову, хирург Вадим Петрович метнулся к хозяину перстня и ухватил его поперек. Оба рухнули, с грохотом заваливая на себя пластиковый шкаф с медикаментами.
Ирка дернула «молнию» рюкзака. Подлая банка на дне словно играла с ней в прятки, уворачивалась. Ирка вытряхнула рюкзак на пол. Учебники разлетелись во все стороны. Есть, попалась! Ведьма вспорола целлофановый пакет, сдернула крышку. Мерзкий запах гниения поплыл по комнате.
Возившийся среди обломков шкафа и битых пузырьков хозяин перстня дернулся, вскинул голову… Пылающий алым взгляд змеиных глаз уперся в банку в Иркиных руках. Хозяин перстня то ли вскрикнул, то ли зашипел… Острый локоть обрушился на голову хирурга. Вадим Петрович обмяк. Одним движением хозяин перстня взвился на ноги.
Ирка метнулась к стене. Кусок вражеской плоти, вот он, но ни куклы не слепить – из чего? да и некогда! – ни заговор вычитать – слишком длинный, зараза! А враг уже осторожно, шаг за шагом идет к ней, протягивая к банке гибкие длинные пальцы…