– Трудно сказать, малышка, – буркнул он. – Старожилы утверждают, что можно лететь три или четыре месяца, прежде чем достигнешь дна.
– Четыре месяца? – пролепетала девочка. – Это же невозможно!
– Нет, возможно! – заупрямился страж. – Речь ведь идет не об обычном вулкане. Эта труба ведет к центру Земли. Для того чтобы спуститься так глубоко, понадобились бы километры и километры веревки. Единственное средство совершить такое путешествие – использовать парашют… и набраться терпения. Проблема в том, что полет может оказаться чрезвычайно долгим. И если не захватить с собой питья и еды на девяносто дней, можно умереть от голода и жажды. Когда парашют касается дна бездны, чаще всего на нем уже висит скелет!
Пегги Сью задрожала. Такая перспектива не сулила ничего хорошего. Ну разве можно захватить с собой достаточно продуктов для выживания в течение трех месяцев, если прыгаешь в пустоту на парашюте?
– Послушайте, хватит с вас! – пробурчал Пэддингтон. – Возвращайтесь домой. Для этих несчастных ничего уже нельзя сделать. Они ринулись вниз, не приняв никаких мер безопасности. Большинство из них умрет от жажды через четыре дня. Вот что случается с теми, кто не слушает моих советов.
Своими большими мускулистыми руками он оттолкнул посетителей от кратера.
– Не упрямьтесь! – прикрикнул он. – Или я буду вынужден прогнать вас палкой. Моя работа состоит в том, чтобы не допускать самоубийств.
Друзьям ничего не оставалось, как отступить с болью в душе. Пэддингтон освободил их от спасательных пут и внимательно следил, как они удаляются в сторону покинутой деревни.
– Не может быть и речи о том, чтобы оставить этих бедняг внизу, – запричитала бабушка Кэти. – Надо помочь им, найти способ поднять их наверх, на свежий воздух. Они не могут жить там, как кроты, погребенные заживо в жерле вулкана.
– Неужели понадобится три месяца, чтобы достичь дна кратера? – спросила Пегги.
– Неизвестно, – призналась старушка. – Пэддингтон немного не в себе. Возможно, он преувеличивает.
– Я в этом не уверен! – заметил Себастьян. – Естественные жерла иногда очень глубоки. Это касается вулканов, которые извергают лаву из центра Земли, где так жарко, что даже самые твердые породы плавятся, как плитки шоколада в жаровне.
– Главная проблема – это провизия, – заметила Пегги Сью, размышляя вслух. – Нужно ведь столько пищи и воды, чтобы продержаться девяносто дней… При этом все запасы должны уместиться в дорожном мешке. Разве это возможно?
– Наверное, – сказала бабушка Кэти. – Волшебство может подсказать нам выход из положения.
– Как это?
– Если уменьшить размеры продуктов. Они сохранят все питательные свойства, просто станут меньше в десять раз.
– Почти как сухое молоко или пюре в пакетиках?
– Да. Если повезет, я найду в книгах формулу, позволяющую уместить тридцать жареных цыплят в спичечной коробке. То же самое с водой. Мы наполним волшебную бутылку «сконцентрированной» жидкостью.
– Нам, с голубым псом нужно не меньше трех литров в день, а на все время путешествия это двести семьдесят литров! Мне не по силам тащить такую тяжесть!
– Если только я не найду способ, позволяющий уменьшить эту цистерну до размеров обыкновенной фляги. Вернемся в дом! Я просмотрю мои колдовские книги. В молодости мне удавалось проделывать такие трюки. Конечно, с возрастом я забросила детские шалости и занялась более выгодным делом, но я смогу отыскать старые рецепты.
– А мы пока, – решил Себастьян, – сделаем парашют, способный выдержать трехмесячный полет в воздухе и не слишком истрепаться. – Он подошел к Пегги Сью и прошептал ей на ухо: – Медлить нельзя, я высыхаю. А когда снова обращусь в пыль, тебе останется лишь высыпать меня в мешок и унести с собой.
– Да, – с волнением воскликнула девочка. – В центре Земли мы найдем источники чистой воды, и ты сможешь восстановиться.
Только голубой пес хранил молчание, его не слишком воодушевляла эта туристическая программа.
У дома бабушки Кэти они разошлись. Старая дама пошла изучать свои запыленные книги, подростки отправились осматривать соседние риги, разыскивая парашюты… Что же касается голубого пса, то он побежал в кухню проверять, не осталось ли там чего-нибудь съестного. Идея о микроскопических цыплятах не сулила ничего хорошего, и он решил набить себе желудок, пока это было возможно.
Трамплин над бездной
Все было готово для великого прыжка. Себастьян потратил много времени на то, чтобы закрепить швы парашюта, который он нашел в сарае. Его песочные пальцы не боялись уколов, и он орудовал иглой с необычайным проворством.
– Мой дядюшка был рыбаком, – объяснил он Пегги Сью. – Он чинил сети и паруса судов. Научил и меня. Мальчику вовсе не стыдно уметь шить. Солдаты и моряки всегда это делали.
Мальчик говорил о разных посторонних вещах. Чтобы скрыть свое беспокойство. Себастьян высыхал. Часы, которые ему предстояло провести в обществе Пегги, были уже сочтены, и он был далеко не уверен, что снова обретет человеческий облик, когда окажется в центре земли.
– Приятно было повидаться с тобой опять, – произнес он хриплым голосом. – Надеюсь, в следующий раз это продлится дольше.
– Я тоже, – прошептала Пегги, сдерживая слезы.
В тот же вечер Себастьян снова обратился в пыль, и Пегги положила его в мешочек. Девочка разрыдалась, ее сердце разрывалось от тоски и одиночества. Бабушка подошла, чтобы ее утешить, и заверила, что Пегги найдет источник чистой воды в чреве мира, там, где солнце никогда не светит.
* * *Бабушка Кэти сделала, что обещала. Полистав старые рецепты, она сумела уменьшить гору окороков, немыслимое количество вареных колбас, приправленных фиалковым соусом, сладких сыров с черникой, печенье из турлузиновой муки… а также банки с консервами, которые стали размером с наперсток.
– Вот, – заявила она. – Я могу собой гордиться. Но вид этих продуктов не должен тебя обмануть. Их питательные качества не утрачены. Поэтому не злоупотребляй ими, иначе станешь огромной! Когда поешь, у тебя возникнет ощущение, что ты проглотила всего лишь маленький кусочек хлеба. Не обращай на это внимания. Попав в твой желудок, микроскопический кусочек ветчины насытит тебя так, словно он был обычного размера. Понятно?
– Да, – сказала девочка. – А вода?
– Эта стальная фляжка с краником вмещает триста литров концентрированной воды. Но надо соблюдать те же предосторожности: не пей слишком много, иначе утонешь! Выпивай не больше трех наперстков в день, этого хватит.
– Ух! – вздохнула Пегги, стараясь запомнить все эти наставления.
– Осталось лишь решить, как бороться со скукой, – вздохнула бабушка Кэти. – Тут я мало что могу сделать. В этот тюбик я положила зернышки, которые помогут тебе заснуть, если путешествие окажется и в самом деле бесконечным. Три месяца провисеть на парашюте – не каждый вынесет!
– Но мы ведь еще не знаем, действительно ли это так долго, – возразила Пегги. – Пэддингтон ничем не может подтвердить свои догадки, поскольку никто и никогда не поднимался назад.
– Верно, – согласилась старая дама. – Надеюсь, ты права. Иначе тебе придется запастись немалой долей терпения. Что же касается света, то я набила в эту банку из-под варенья кучу сатанинских червей. Они светятся в темноте. Тебе надо только их встряхнуть, чтобы тут же полился восхитительный зеленый свет, который будет освещать все так же хорошо, как электрический фонарь.
* * *На следующий день бабушка Кэти, Пегги и голубой пес отправились к бездне.
– Лучше проделать все очень быстро, – прошептала старушка. – Иначе сторож помешает тебе полететь вниз. Он ограниченный человек, ты в этом убедилась. Я постараюсь его отвлечь и задержать, а ты в это время добежишь до пропасти и прыгнешь в нее.
Пегги привязала парашют к спине. На пояс она повесила мешочек, в котором находился Себастьян. В рюкзак она сложила еду, фляжку с концентрированной водой и различные предметы, необходимые в экспедиции: перочинный ножик, веревочку, спички, банку со светящимися сатанинскими червями. К груди были прикреплены ремни, которые должны были держать голубого пса. Последний беспокоил ее больше всего, потому что Пегги знала, у ее друга не было никакого терпения. Как он вынесет неподвижность в течение девяноста дней? Она плохо себе это представляла.
Оснащение было увесистым. И девочка быстро вспотела.
День едва занимался, поэтому бабушка Кэти надеялась проскользнуть в запретную зону до того, как встанет Пэддингтон. Дыхание пропасти становилось все сильнее, и у Пегги волосы на голове встали дыбом. Ей казалось, что невидимые руки тащат ее вперед, чтобы силой столкнуть в кратер.
Когда они приблизились к хижине охранника, бабушка расцеловала внучку в обе щеки и пожелала ей удачи.
– Иди, – шепнула она. – Я знаю, что смелости у тебя хоть отбавляй. А я останусь здесь, чтобы отвлечь Пэддингтона.
Пегги пошла так быстро, насколько позволяла ей ноша. Теперь всасывающая тяга бездны облегчала ей путь. У девочки возникло ощущение, что она стала вдвое легче.
– Эй! – пробурчал голубой пес. – Возьми меня на руки, а то я улечу!
Пегги Сью спешно запихнула пса под ремни на груди.
– Что происходит! – прогремел у нее за спиной голос Пэддингтона. – Эй, вы, там! Вы нарушили закон. Вы не имеете права здесь находиться!
– Пэдди! – вмешалась бабушка Кэти. – Послушайте меня! Происходят очень странные вещи…
– Пустите меня! Старая ведьма! – прорычал сторож. – Думаешь, я не понимаю, что вы собираетесь сделать?
Пегги Сью бросилась бежать. В сером свете зари кратер казался ужасающей черной дырой, но у девочки не было выбора.
– Ты готов? – спросила она у голубого пса.
– Нет! – завопил тот. – Но думаю, тебя это не остановит?
– Нет! – выкрикнула Пегги Сью и, сжав зубы, прыгнула в бездну.
333-я бездна:
центр Земли!
Парашют открылся мгновенно. Из-за резкого толчка Пегги Сью казалось, что ее подбросило вверх на несколько метров. Ремни врезались ей в плечи, но пришлось терпеть, сжав зубы. Теперь она парила в жерле потухшего вулкана, и по мере того, как опускалась все глубже, приближаясь к центру Земли, свет угасал.
Странный запах, смесь плесени и гари, окутывал ее. Пахло грибами и лесным пожаром, листьями, гниющими осенью под дождем, неприбранной конурой, подвалом, переполненным крысиным пометом, средством для борьбы с тараканами, лосьоном для чистки скелетов… и многими другими вещами, в основном вызывающими желание зажать нос.
Голубой пес дрожал, прижавшись к груди хозяйки. Он тоже испугался.
Большой парашют мягко опускался. Время от времени воздушные потоки, вырывавшиеся из глубин, подкидывали его метров на десять.
«Я начинаю понимать, почему надо ждать три месяца, прежде чем достигнешь дна, – подумала Пегги. – Если, сделав два шага вперед, возвращаться на четыре шага назад, вряд ли удастся побить рекорд скорости!»
Эти противоположные движения – спуск и внезапный подъем вверх – мучили ее, как морская болезнь.
Но больше всего ее тревожило отсутствие света. Неужели ей придется лететь в абсолютной темноте целых девяносто дней?
При таких условиях она рискует ослепнуть, как только окажется на ярком солнце. Как все животные, голубой пес, в отличие от людей, обладал очень острым ночным зрением. Там, где Пегги видела лишь черную массу, он различал все до малейших деталей.
– Кажется, наше путешествие будет не слишком веселым? – пробурчал он.
– Мы здесь не для того, чтобы развлекаться, – подчеркнула Пегги, – а чтобы спасти людей.
Друзья продолжали опускаться таким же образом в течение часа. Теперь в жерле вулкана воцарилась полная тьма. Когда Пегги Сью поднимала голову, она различала прямо над собой сквозь купол парашюта солнечный круг. Это была чаша кратера. Девочка вздрогнула, заметив, что отверстие кажется ей немногим больше циферблата ручных часов.
Одежда ее пропитывалась влагой. Чудилось, что они находятся в подвале, заброшенном склепе или пещере, где полно летучих мышей…
Девочка напрягла слух, пытаясь уловить разговор людей из деревни, которые должны были находиться где-то ниже нее. Увы, завывания ветра не позволяли ничего услышать.
* * *Так они падали весь день… и следующий день, и еще один. Когда темнота начинала угнетать ее, Пегги встряхивала прикрепленную к ее поясу лампу со сверкающими червями. И тогда зеленые лучи окрашивали все вокруг, высвечивая стены проема. Зрелище это отнюдь не успокаивало, поскольку стены были покрыты острыми выступами, словно пасть гигантского крокодила.
Чтобы скоротать время, Пегги и голубой пес поначалу рассказывали друг другу разные истории, потом, дав волю воображению, они стали размышлять о том, чем займутся в будущем, когда окончательно избавятся от Невидимок.
– Я хотел бы стать актером, – заявил пес. – Начал бы сниматься в телесериалах для зверушек, в приключенческих фильмах, которые могут заинтересовать только животных, но не людей. Когда люди уходили бы на работу, оставляя кошку или собаку дома, животные могли бы развлекаться, просматривая телепрограмму. Со временем я стал бы продюсером сериалов для зверей. Появились бы приключенческие фильмы с участием волков… бродячих собак, попавших в питомники для пойманных животных. У меня масса идей. Я начал бы петь песни для собак.
– То есть лаять?
– Разумеется. У вас, у людей, эти звуки вызывают раздражение. А собаки любят лаять. Я бы придумал собачий рок. Мне кажется, чувство ритма у меня в крови. Я уже сочинил несколько песен. И спою их тебе во время спуска, чтобы занять время.
– Да, конечно, почему бы и нет, – осторожно заметила Пегги. – А я хотела бы открыть магазин одежды. Сама придумывала бы всякие модели из уже использованных материалов. Например, футболки из искусственного леопардового меха. А еще можно взять старые сапоги и перекроить, придав им необычную форму. Я стану выпускать плащи, сделанные из мешков для мусора. Вот видишь, сколько есть способов утилизации старых вещей.
– Ты могла бы также изготавливать одежду для животных, – предложил голубой пес. – Всякие модные вещицы. Классные галстуки, приправленные курицей или ветчиной. Галстуки, которые можно было бы пожевать, если проголодаешься. Да, съедобная одежда! Вот прекрасная идея! Износил – и съел. И не надо ничего стирать и гладить.
Эта телепатическая болтовня помогала им коротать время и избавляла от тревоги. В конце первой недели голубой пес настоял на том, чтобы исполнить свои песни. И тогда начался ужасный концерт с завываниями, напоминавший грохот лавины в горниле вулкана. Пегги Сью изо всех сил боролась с искушением заткнуть уши.
«Если бы эхо этого концерта достигло ушей Сэмюэла Пэддингтона, – подумала она, – бедолага решил бы, что в бездне рычат все демоны ада!»
* * *Они питались микроскопическими продуктами, заготовленными бабушкой Кэти, и пили концентрированную воду из фляги. Однако Пегги Сью приходилось приглядывать за голубым песиком во время еды, ведь он был таким обжорой, что вполне мог проглотить за один раз тридцать миницыплят и в результате раздуться, как корова!
Пегги привыкала к темноте. Ее пальцы приобрели сноровку, теперь она все делала на ощупь.
Когда скука становилась невыносимой, девочка и пес устраивали сиесту. Они испытывали странные ощущения, подремывая во время падения в пустоту! Поначалу Пегги было трудно засыпать, потому что она боялась проснуться от сильного удара, когда коснется дна бездны. Но поскольку удара так и не произошло, она, в конце концов, привыкла к этому бесконечному падению. Пегги закрывала глаза и позволяла воздушным потокам ее баюкать. В сущности, это было не так уж плохо.
* * *В начале второй недели Пегги услышала вокруг голоса. Они принадлежали мужчинам, женщинам и детям. Эти шумы кружили в воздухе, будто принесенные ветром.
– Ты слышишь? – обратилась она к голубому псу. – По-твоему, это эхо доносится снизу?
– Нет, – ответил ее приятель. – Голоса на самом деле вокруг нас. Послушай! Хлопают крылья… Не знаю, с чем мы имеем дело, но это летает в потемках.