— Спасибо, что спасли меня! Вам обоим спасибо! — воскликнул он.
Чарли, едва не задушенный насмерть, с веселым недоумением воззрился на Топаз.
— Я был страшно занят, — известил их Джейк, наконец-то отпустив друга. — Вы поразитесь. Я выяснил кучу разных сведений.
— Прежде всего скажи нам, — перебила его Топаз. — Видел ли ты принца Зельдта? Он был в Венеции? Ты не слышал, чтобы кто-нибудь упоминал о нем?
— Сам я Зельдта не видел, — продолжал Джейк с таким видом, словно всю свою жизнь был шпионом, — но капитан фон Блике сейчас везет к нему Натана и Паоло. Он находится в месте под названием замок Шварцхайм.
— Замок Шварцхайм! Я так и знал! — выпалил Чарли, стукнув кулаком по стене. — Разве я не говорил?
Он повернулся к Джейку.
— Невозможно угадать, где он может прятаться. У него есть опорные пункты в каждом уголке истории. Говорят, замок Шварцхайм, «черный дом», разумеется, это он сам его так назвал, самый жуткий из всех.
— Что еще ты выяснил? — спросила Топаз.
Джейк набрал в грудь побольше воздуха и серьезно посмотрел на друзей.
— Мина Шлиц сказала, что осталось «четыре дня до апокалипсиса».
На миг повисло молчание. Мистер Дрейк сощурил глаз и переводил взгляд с одного агента на другого.
— Что за апокалипсис? — поинтересовалась Топаз.
Джейк пожал плечами.
— Понятия не имею.
— Она сказала это вчера? — уточнила девочка.
Он кивнул.
— Значит, осталось всего три дня…
Топаз серьезно переглянулась с Чарли и снова повернулась к Джейку.
— Давай-ка ты расскажешь нам все, что тебе известно.
17
ДЬЯВОЛЬСКИЙ РОД
Джейк описал свои приключения со всеми подробностями: захват «Кампаны», потайная дверь в исповедальне собора Святого Марка, найденные чертежи архитекторов и прибытие Мины Шлиц. Он рассказал об отъезде из Венеции через подземный туннель, о путешествии в Бассано, о встрече с пугающим Талисманом Кантом и о стеклянных емкостях. Наконец он показал друзьям пергамент, прихваченный со стола Мины, — перечень имен, озаглавленный «Список приглашенных на конференцию Суперии, замок Шварцхайм».
Когда мальчик закончил, Чарли и Топаз еще некоторое время обдумывали услышанное, прежде чем заговорить.
— Итак, эти строительные чертежи в Венеции… — наконец спросил Чарли. — Как они выглядели?
— Жутковато, словно средневековая научная фантастика, — объяснил Джейк.
— Бедные архитекторы, — покачала головой Топаз. — Мы должны вытащить их оттуда.
— И каждый чертеж был озаглавлен «Суперия»? — продолжал расспросы Чарли.
Джейк кивнул.
— А на каком-нибудь из них не было обозначено, где разместится некая коллекция? Собрание Суперии?
— Я такого не видел.
— А что насчет Талисмана Канта? — присоединилась к перекрестному допросу Топаз. — Ты сказал, Мина дала ему целый сундук золота за содержимое двух стеклянных пузырьков.
— За какой-то воск и немного талька, — сухо добавил Чарли.
— Именно так они и выглядели, — настаивал Джейк.
— Крайне дорогие воск и тальк, — вздохнул Чарли.
— Так вы знаете Талисмана Канта, верно? — спросил Джейк.
— Нас никто не представлял официально, — ответила Топаз, — но слава его опережает. Чрезвычайно мерзкий тип — ни малейшего представления о морали. Он называет себя «ученым» и ставит опыты на собственной семье, что и объясняет странности этого самого сына. Однако жене пришлось еще хуже: дело кончилось тем, что он растворил ее ноги в кислоте.
— Так он работает на принца Зельдта?
— Давным-давно, — пояснил Чарли, — он был одним из хранителей истории. Когда выяснилось, что он переписывается с Иваном Грозным, подсказывая ему способы массовых истязаний, стало понятно, что он вовсе не стремится действовать в интересах мира, и его бесславно уволили. Теперь он работает на кого угодно и где угодно в истории, если его устраивает оплата. Позволь-ка мне еще раз взглянуть на этот список имен.
Джейк передал ему листок пергамента, украденный из шатра Мины.
— «Приглашенные на конференцию Суперии…» — задумчиво протянул Чарли. — Впечатляющий состав.
— А кто они? — спросил Джейк.
— Некоторых я узнал. Миллиардеры, торговцы, владельцы рудников, финансовые дельцы шестнадцатого века… Пометки около их имен подсказывают нам, на чем каждый из них сделали состояние. Что же такого задумал Зельдт? Дело темное, как ночь.
— Погоди минутку — дай-ка мне взглянуть, — попросила Топаз, отбирая лист. — Mon Dieu![42] Ну и дурака мы сваляли, — внезапно осенило ее. — Ответ значится прямо здесь. «Список приглашенных на конференцию Суперии» — «найдите собрание Суперии». Собрание — это никакая не коллекция, это сама конференция!
Чарли выхватил у нее список и снова пробежал его глазами.
— Мисс Сент-Оноре, вы превзошли саму себя.
— Теперь у нас вдвое больше причин добраться до замка Шварцхайм, и как можно скорее, — решительно заявила Топаз, поспешно собираясь.
— А где он находится? — поинтересовался Джейк.
— En Allemagne[43] — в Германии. В двух днях пути через Альпы. Нельзя терять ни минуты. Чарли, ты починил ось повозки?
— Может, я и не разгадал загадку собрания Суперии, — пожал плечами Чарли, — но талант инженера по-прежнему в моем распоряжении.
— Тебе не пришлось бы к нему прибегать, если бы тебя не надул торгаш в Падуе, — заметила Топаз и обернулась к Джейку. — Он потратил все наши деньги на разрекламированный хлам.
— И пару лучших лошадей из тех, что когда-либо попадались мне на глаза, — начал оправдываться Чарли.
— У меня есть деньги, — услужливо сообщил Джейк, пытаясь сгладить напряжение.
Топаз убедилась через глазок, что путь свободен, сдвинула в сторону дверь и первой вышла из сарая к пресловутой повозке. На взгляд Джейка, она выглядела вполне прилично. Пара крепких гнедых коней пила из лохани с водой — вместе с белой кобылкой.
Топаз ласково пропустила меж пальцев ее гриву, затем отвела лошадь в сторону и решительно хлопнула по крупу.
— Ну же! Ступай домой, — велела девочка, указывая в сторону дома на отдаленном холме. — Я «одолжила» ее на ночь у сонного конюха, — пояснила она Джейку. — Для твоего спасения мне нужен был особенный скакун.
Лошадь не тронулась с места, только заморгала, уставившись на Топаз огромными глазами.
— Иди же! — прикрикнула девочка.
На этот раз кобылка сорвалась с места и поскакала через поле. Упряжь так и осталась на ней. Чарли и Топаз начали запрягать в повозку оставшихся лошадей.
Разум Джейка осаждали тысячи мыслей, но один вопрос терзал его непрестанно, и не в последнюю очередь из-за связи с его братом Филиппом.
— Все постоянно упоминают о принце Зельдте, — начал мальчик, — а я так и не понял, кто он такой. Что именно он сделал?
Ответом ему стала тишина. Топаз продолжала затягивать ремни упряжи.
Так прошло не меньше минуты.
— Вероятно, нам не стоит обсуждать это на голодный желудок, — наконец произнес Чарли.
Несколько мгновений спустя все трое забрались в повозку. Топаз взялась за поводья, и они тронулись по дороге в сторону далеких гор.
Транспортное средство оказалось тряским и шумным, но Джейка удивило, как быстро они набрали скорость. Не прошло и получаса, как они нашли римскую дорогу, рассекающую местность по прямой. Ее плотно подогнанные камни сгладились за века использования, и повозка покатилась еще быстрее. Золотистые волосы Топаз развевались на ветру, а мистер Дрейк топорщил перья, нахохлившись на плече Чарли и безмятежно разглядывая оттуда мелькающие пейзажи.
— Как вам удалось сбежать там, в Венеции? — перекрикивая шум ветра, колес и копыт, спросил Джейк.
— Мистер Дрейк спас положение, — с гордостью объявил Чарли, скармливая птице орешек. — Нас уже уводили, когда мой пернатый друг организовал впечатляющий отвлекающий маневр. На крыше спала огромная стая голубей, а венецианские голуби известны своей жирностью и дурным нравом, и тут мистер Дрейк налетел на них и спугнул. Вы никогда не видели столько рассерженных птиц! Мы воспользовались случаем и прыгнули в ближайший канал. Немного крайне неприятного подводного ориентирования — и мы выбрались на китайский торговый корабль.
— Вот откуда взялись фейерверки! — крикнула через плечо Топаз, щелкнув поводьями.
Джейк посмотрел на покатые холмы, уже греющиеся под утренними лучами солнца, и задумался, что ждет их впереди: какие опасности встретят их там, куда они едут. Чарли описал Шварцхайм как «самый жуткий» из всех опорных пунктов Зельдта. Мальчик попытался представить себе свирепых обитателей замка, а особенно — пресловутого принца, который был в тысячу раз хуже самого порочного убийцы, которого Джейк только мог вообразить. И более всего его тревожило, выяснится ли в замке, где находятся его родители.
Весь день они неслись по римским дорогам, ненадолго задерживаясь на постоялых дворах, чтобы переменить лошадей, и сразу продолжая путь. Солнце скользило по небу, пассажиры в глубине повозки играли в карты или болтали, Чарли, к смущению мистера Дрейка, даже спел несколько песен. Поздно вечером поводья доверили Джейку. Поначалу у него были некоторые затруднения, и Топаз с Чарли пришлось дать ему урок. Вскоре, однако, он уже вполне уверенно управлялся с лошадьми.
С приближением ночи путешественники начали взбираться по склону к перевалу Бреннер. Лошади уже хрипели от изнеможения, но вскоре дорога начала выравниваться. Они остановились в таверне в горной деревушке, чтобы снова сменить коней и поужинать вкуснейшими местными сосисками и квашеной капустой.
После еды ребята вернулись в повозку. Настала очередь Чарли править. Он зажег фонари.
— Почему бы тебе не составить мне компанию тут, на облучке? — предложил он Джейку.
Мальчик устроился рядом с ним, а Топаз забралась назад. Чарли тряхнул поводьями, и они снова двинулись в путь. Помаргивая фонарями, повозка выкатилась из деревни.
В полумраке Топаз снова принялась изучать список гостей на конференции Суперии. Ей никак не удавалось унять зевоту.
— Я понимаю, что официально командуешь ты, — сказал ей Чарли, — но я просто вынужден настоять на том, чтобы ты отдохнула. Ты не спала уже два дня.
— Не стоит, мне совершенно не хочется спать, — заверила его Топаз, но ее слипающиеся глаза утверждали обратное. — D’accord[44] — десять минут, — согласилась она, отложила листок в сторону и сгребла немного сена в подобие постели. — Я только немножко вздремну, — объявила она, улегшись, и тут же провалилась в глубокий сон.
Мистер Дрейк, тоже измотанный, спорхнул с плеча Чарли, пристроился рядом с Топаз, распушил перья, уронил на грудь клюв и смежил веки.
Ночь выдалась спокойной. Проехав некоторое время в тишине, Чарли прочистил горло.
— Обычно мы не разговариваем о семействе Зельдта при Топаз, — прошептал он. — У нас у всех есть причины их ненавидеть, но у нее — больше прочих. Это связано с ее родителями.
— Они убили ее родителей? — напрямик спросил Джейк.
— Тс-с-с…
Чарли оглянулся проверить, не проснулась ли Топаз.
— Прости, — шепнул Джейк.
— На самом деле, они их не убивали, — попытался объяснить Чарли, как следует обдумав вопрос, — но что-то вроде того.
Джейк серьезно кивнул.
— Династия Зельдтов восходит ко временам появления хранителей истории, — продолжил Чарли, — еще до того, как они даже получили свое название. Расмус Амброзий Зельдт, родившийся где-то в морозной глуши Северной Швеции, был современником Сеяна Попполо, того самого, который открыл атомий и нарисовал первые карты мировых точек горизонта. Они были близкими друзьями, дальновидными учеными и великими искателями приключений. Их целью было исследовать историю, понять ее, но ни в коем случае не менять. Однако Расмус становился все менее воздержанным.
— Менее воздержанным?
— Преступно невоздержанным, — сурово уточнил Чарли. — Примерно в это же время он встретил свою жену, Матильду, когда был в Англии, во время гражданской войны семнадцатого века (кстати, именно из-за нее в семействе Зельдтов до сих пор пользуются английским языком). Опьяненный способностью путешествовать во времени, Расмус обезумел и откололся от Сеяна и остальных наблюдателей, присоединившихся к организации. Себя он провозгласил королем. Не Швеции, не Европы и даже не мира, а самого времени. На самом деле в этом было больше пустой болтовни и бравады, чем чего-либо еще. Минуло много поколений. Самозваное «королевское семейство» ошивалось по всей истории, словно дурной запах. Затем родился король Сигвард, и все переменилось навеки.
— Сигвард?
— Источник всех наших неприятностей, — зловеще пояснил Чарли.
— И что он сделал? — спросил Джейк.
Чарли немного помедлил, нагнетая обстановку.
— Объявил войну истории, — сообщил он.
При этих словах по спине Джейка пробежал холодок.
— Он поклялся изменить мир, разрушить его и утопить во зле. Чтобы научиться своему дьявольскому искусству, он отправился в долгое путешествие по местам величайших злодеяний истории. Он своими глазами наблюдал испанскую инквизицию, охоту на ведьм в Салеме, гонения на евреев, на христиан, на гугенотов, свирепства тхагов в Индии, исламские священные войны… Король Сигвард наблюдал все это со стороны, влиял, где получалось, изучал ремесло злодеев и планировал свое возвышение. Он начал кампанию по запугиванию. С тех самых пор Секретная служба хранителей истории борется с Зельдтами.
— Он еще жив?
— Он умер несколько десятков лет назад, в древней Месопотамии. Ты не поверишь: ему на голову свалился кусок черепицы! Началось внутреннее кровотечение, и вскоре он скончался. После исключительного царствования, злодейской карьеры, абсолютно порочной долгой жизни он погибает от бытового несчастного случая.
— Должно быть, это судьба сказала свое последнее, решающее слово, — предположил Джейк.
— Боюсь, вовсе не последнее. Он оставил троих детей. Старшим был Ксандер — известный под именем Темного принца, тот самый, с которым мы скоро повидаемся. Второй, Алрик, пропал в возрасте четырнадцати лет. С тех пор его никто не видел. Третьей была Агата, худшая из всех.
— Хуже отца?
— Просто в качестве примера: когда ей было пять лет, она попыталась утопить Ксандера, своего старшего брата, в ледяном озере. Вот почему вплоть до сего дня он неспособен ощущать тепло. Или, если уж на то пошло, что бы то ни было еще. В другой раз она застала фрейлину за примеркой одного из своих нарядов. И заставила ее сидеть на раскаленном железном троне с раскаленной железной короной на голове и раскаленным железным скипетром в руках, пока несчастная не умерла от ожогов. Нет, во всей истории определенно не найдется женщины более злой и жестокой, чем Агата Зельдт.
— О чем это вы говорите? — раздался тихий голос из глубины повозки.
Джейк обернулся и увидел заспанную Топаз, приподнявшую голову со своей постели из сена.
— Ни о чем! — решительно заявил Чарли. — Всего лишь о суфле.
Топаз тепло улыбнулась Джейку, улеглась обратно и снова провалилась в сон.
Мальчик окинул взглядом озаренный луной ландшафт, возвышающиеся с обеих сторон горы с заснеженными вершинами. Внезапно его захлестнули дурные предчувствия, а повозка все катилась и катилась дальше в ночь, к замку Шварцхайм.
18
ПЕСТРАЯ РОЗА
Тем временем в Точке ноль Осеан Нуар стояла у входа в парадный зал, приветствуя гостей на своем торжестве. Лишь однажды она утратила самообладание.
— Mon Dieu![45] — воскликнула она, когда в помещение ввалилась знакомая особа. — При ней опять эта сумка.
Замечание Осеан относилось к Роз Джонес, которая отлично смотрелась в платье стиля ампир, оставленном ей Олимпией де Гуж, хотя впечатление несколько портили побрякивающие браслеты и неизменный саквояж. Это — и еще то, что женщина едва могла двигаться в чересчур тесном платье.
Ровно в семь сорок пять прозвенел гонг, и гости заняли места, чтобы приступить к трапезе. Заранее были расставлены таблички с именами, так что Осеан могла лично проследить за тем, кто и где сядет. Сама хозяйка устроилась рядом с Джупитусом Коулом, а Роз усадила на сквозняке, в дальнем конце стола близ кухонной двери. Она понятия не имела, что это превосходно ей подходит. В какой-то момент Роз собиралась небрежно покинуть зал и отправиться выполнять свое тайное задание.