Кто-то был стар, кто-то — юн, кто-то — средних лет. Среди них были почтенные, честные на вид люди; другие выглядели зловеще, с мрачными лицами, изборожденными шрамами. Мужчин присутствовало больше, чем женщин, хотя последние, пожалуй, производили большее впечатление (одна высокомерная дама в африканском головном уборе была, казалось, семи футов ростом). Все излучали надменную властность. Гости щеголяли лучшими одеждами, самыми дорогими украшениями, редчайшими духами. Они, без сомнения, прибыли из крупнейших поместий мира, заполненных чудесными, бесценными вещами и снующей прислугой.
Джейк никогда в жизни не ощущал такого трепета. Вот уже второй раз за три дня он сидел за одним столом с выдающимися людьми. Первый раз — в парадном зале резиденции хранителей истории, в замке Мон-Сен-Мишель — пробуждал интерес: помещение заливал свет, а беседа была оживленной. Совсем другое дело теперь: в комнате было темно, стояла почти полная тишина, а воздух звенел от враждебности.
Мальчик украдкой бросил взгляд на своего соседа. Небольшая голова мужчины с острым носом была повернута строго вперед, а пухлые руки он сцепил в замок на столе. Роскошный фиолетовый дублет туго обтягивал его узкие плечи.
Джейк внимательнее рассмотрел зал. Из четырех оставшихся пустыми сидений одно было выше и на вид значительнее остальных. Это было единственное кресло с подлокотниками, вырезанными в виде извивающихся змей. Посреди стола хрустальная рука держала на весу загадочный шар сапфирово-синего цвета, излучающий мягкий свет и явно представляющий собой планету Земля. Перед каждым из присутствующих стоял стеклянный бокал с прозрачной жидкостью и крохотная черепаховая шкатулка. И никаких признаков ужина.
Двойные двери отворились, и вошли еще двое гостей: пожилой мужчина и его молодая, аристократической внешности супруга. Лица их раскраснелись и хмурились, как будто они только что спорили. Они прошли — мужчина слегка прихрамывал — через зал и заняли свои места.
Наконец, в дальнем конце помещения открылась дверь. В сравнении с величественным главным входом она выглядела совершенно незначительной и почти терялась на фоне стены. Джейк застыл при виде появившейся из нее Мины Шлиц. Она обошла зал по кругу, рассматривая спины гостей. Они слегка оборачивались, когда она проходила мимо. Закончив, девочка заняла свое место рядом с большим и все еще пустующим креслом, вынула из поясной сумки змейку и принялась гладить ее по красной спинке.
Из маленькой дверцы вышел еще один человек. Издали он казался ничем не примечательным, но лицо Топаз утверждало иное. Ее взгляд посуровел, а зубы стиснулись.
— Это он? — шепотом спросил у нее Джейк. — Принц Зельдт?
Топаз кивнула, и он заметил, что ее руки дрожат. Девочка крепко сцепила их под столом и отодвинула стул немного назад так, чтобы спрятаться за Джейком.
— Все будет хорошо, — шепнул он ей на ухо.
Принц занял свое место.
— Добро пожаловать, — объявил он слабым, едва слышным голосом.
Некоторым гостям пришлось напрячь слух, но они никак этого не показали.
— Добро пожаловать на конференцию Суперии. Для многих из нас это первая встреча, — прошептал он. — Для многих она станет последней… Но узы между нами останутся.
Послышалось согласное бормотание. Все взгляды, словно магнитом, притянуло к принцу Зельдту.
— Четырнадцать лет назад, — продолжал он, — весной тысяча четыреста девяносто второго года, Марсилио Фичино, потрепанный, бледный интеллектуал, написал следующее — я цитирую, — он изменил голос, сделав его чуть гнусавым: — «Если нам и следует называть какой-нибудь век золотым, то это, безусловно, должен быть наш век. Это столетие вернуло к жизни почти полностью угасшие свободные искусства: естествознание, риторику, живопись, скульптуру, архитектуру, музыку…»
Зельдт окинул взглядом заинтригованные лица сидящих вокруг стола.
— «Мы уже не божьи игрушки; этот век выдвинул человечество на передний план. Люди уже начинают исследовать вселенную и обретать власть над собственной судьбой…» — Он помедлил мгновение и выплюнул следующее предложение с такой неизбывной злобой, что по спине каждого из присутствующих побежали мурашки: — «Этот век увидел рождение человека нового времени».
Принц внезапно встал и разгневанно воззрился на гостей, как будто именно они были ответственны за написание этой омерзительной фразы.
— «Рождение человека нового времени»? — прошипел он снова.
Прошло секунд тридцать, прежде чем его оскал смягчился до зловещей улыбки.
— Я так не думаю.
Послышалось одобрительное бормотание, переросшее в негромкие аплодисменты.
— Я человек действия, а не слов, — объявил Зельдт, — так что перейду прямо к делу. Я уверен: вам до смерти хочется узнать, как будет выглядеть наш новый мир.
Джейк обернулся к Топаз. Он не был уверен, хорошо ли расслышал.
— Наш новый мир?.. — переспросил он.
Девочка покачала головой и пожала плечами.
Принц кивнул Мине. Она вернула змейку в сумочку, отступила на шаг и дернула рычаг. Загудел механизм, и позади Зельдта отъехала в сторону длинная узкая полоска пола. Джейк вытянул шею, чтобы лучше видеть: из тонкой щели поднялась стена дыма. Мина отошла к дальней стене комнаты и повернула верньер. Луч яркого света, резкий, словно лазер, подсветил дым (а с ним и лица сидящих вокруг стола). Призрачное изображение начало обретать форму за троном Зельдта: эмблема со змеей и щитом и огромными готическими буквами, знакомое слово… «Суперия».
Собравшихся миллионеров непросто было впечатлить, и даже если удавалось, они редко это показывали. На сей раз вышло иначе: передовая для того времени «камера-обскура» Зельдта спровоцировала каждого из них на изумленный вскрик.
Картинка постепенно сменилась изображением мрачного, грандиозного города, состоящего из множества небоскребов и окруженного высокой неприступной стеной.
— Это проект, — пояснил Зельдт, сверкнув глазами, — первого из наших защищенных городов.
— Похоже на чертежи, которые я видел в Венеции, — шепнул Джейк на ухо Топаз.
Так началась средневековая «презентация» Зельдта. Изображения следовали одно за другим, показывая жуткую метрополию во всех подробностях: «защищенный город» с высокими уродливыми строениями, в каждом из которых тянулись ряды зарешеченных окон. Бдительные гвардейцы в багряных плащах стояли на каждом углу, а над городскими стенами поднимались ввысь сторожевые башни. Эмблема Черной армии со змеей на щите присутствовала повсюду: увенчивала каждое окно, осеняла каждую дверь и венчала, увеличенная во много раз, огромные ворота города.
— Похоже на концлагерь, — прошептала Топаз, пришедшая в ужас от этого зрелища.
На одной картинке угнетенных жителей города загоняли в ворота, словно стадо животных; на других люди под надзором обрабатывали поля или спускались в шахты.
Потом перед ними возникла карта Европы.
— Я предлагаю устроить восемь таких общин — каждая на самообеспечении — на старом континенте, — продолжал Зельдт. — Поскольку Европа именно такова — старая, утомленная и обрюзгшая.
Расположение этих городов будущего отмечали на карте пульсирующие значки со змеей и щитом.
Топаз недоверчиво покачала головой.
— Там находятся все крупнейшие столицы, — прошептала она. — Смотри… Лондон, Париж, Рим, Мадрид, Афины. Что же он такое предлагает?
Карта Европы сменилась новой картой, изображающей два огромных участка суши. Очертания были весьма приблизительны, но Джейк узнал в них Северную и Южную Америки.
— Но наибольших успехов мы достигнем на новом континенте по другую сторону Атлантики, — с гордостью объявил Зельдт.
Изумленные и зачарованные, гости уставились на изображение неведомых земель.
— С тех пор как ее открыли четырнадцать лет назад, выяснилось, что Америка — это земля неограниченных возможностей. Золота там больше, чем вы способны вообразить, в изобилии представлены медь, ртуть и железо. Под землей скрывается тайное вещество, наделенное силой полностью преобразить мир. Это рай на земле, и мы завладеем каждым его квадратным дюймом, — живописал Зельдт, повысив голос до пронзительного визга. — И там я предлагаю возвести, по меньшей мере, пятьдесят защищенных городов!
Призрачную карту Америки испещрили пульсирующие значки со змеей и щитом. Гости, лица которых озарял свет проектора, жадно уставились на них. Только на лицах Джейка и Топаз отразилось лишь потрясение.
Карта медленно исчезла, и вернулось изображение, с которого начался показ, — слово «Суперия» огромными готическими буквами. Оно маячило над головой Зельдта, пока, наконец, не растворилось в темноте.
Свет померк. Мина закрыла пульт управления в стене и сдвинула рычаг обратно, чтобы вернуть на место секцию пола. Последние струйки дыма поднялись к сводчатому потолку. Презентация завершилась.
Зельдт окинул взглядом лица гостей.
— Завтра мне придется покинуть страну по личному, семейному делу. Но я бы рекомендовал всем вам и вашим родственникам, которых вы привезли с собой, переждать в замке, пока не закончится худшее. Разумеется, опасность не угрожает вам нигде, но будет лучше, если вы останетесь здесь. У нас достаточно еды и питья, чтобы продержаться год. И разумеется, все мои слуги в вашем распоряжении.
Джейк и Топаз снова украдкой покосились друг на друга.
— Теперь нам остается лишь один последний вопрос… — прошелестел Зельдт. — Пожалуйста, откройте свои шкатулки и подготовьте бокалы.
Собравшиеся, похоже, знали, что делать. Каждый открыл стоящую перед ним маленькую черепаховую коробочку. Джейк и Топаз последовали их примеру. Мальчик с удивлением обнаружил в шкатулке щепоть белого, похожего на тальк порошка.
— Знакомая штука, — шепнул он на ухо Топаз. — Похожа на одно из веществ, которые Талисман Кант продал Мине Шлиц за сундук золота.
Гости принялись высыпать содержимое шкатулок в бокалы, так же поступили Зельдт и Мина Шлиц. Взаимодействуя с порошком, вода начала шипеть и пузыриться. Джейку с Топаз не оставалось ничего иного, кроме как подражать остальным. Вскоре жидкость успокоилась.
Зельдт поднял свой бокал.
— За будущее, — произнес он, и голос его опять сделался громким и страстным. — За будущее нашего мира!
— Одну минуточку, — вмешался новый голос, когда все уже собирались выпить.
Остроносый мужчина, сидящий рядом с Джейком, поднял руку.
— Питер де Смедт из Гента, — представился он гнусавым высоким голосом.
Джейк затаил дыхание, понимая, что все взгляды сейчас устремились в их направлении.
Зельдт уставился на де Смедта, в ожидании вскинув брови.
— Уверен, я не единственный за этим столом, кто об этом думает… — начал мужчина, указав на свой бокал пухлыми миниатюрными ручками, так что унизывающие их драгоценные перстни сверкнули в тусклом свете. — Откуда нам знать, что это ваше «снадобье» действительно подействует? Все это может оказаться замысловатой уловкой, чтобы заполучить наши деньги.
Мина раздраженно поджала губы. Соседствующая с Питером с другой стороны высокая надменная дама в африканском головном уборе с неприязнью уставилась на говорившего.
Зельдт тяжело вздохнул и скупо улыбнулся.
— Разве не очевидно, что вы все нужны мне ничуть не меньше, чем я вам? Мне казалось, я вполне ясно дал понять, что мы сотрудничаем на равных. Но принуждения в этом нет, — заключил он звонким, бритвенно-острым тоном. — Вы предпочтете уйти сейчас?
Повисла долгая пауза. Обдумывая ответ, Питер де Смедт поджал тонкие красные губы и сморщил нос.
— Дело в том, что… я вам не доверяю.
Среди гостей послышалось изумленное бормотание. Все взгляды обратились к Зельдту, чтобы не упустить его реакцию. Выражение его лица ничуть не изменилось. Он лишь посмотрел на Мину и чуть прикрыл веки. Она не стала мешкать, быстрым шагом пересекла зал, положила на стол змейку, отстегнула с пояса кнут, захлестнула им шею Питера и туго затянула.
Итог приводил в ужас. Де Смедт беспомощно задохнулся, тонко застонав; его лицо покраснело, затем побагровело; глаза выпучились. Короткие толстые ручки бестолково задергались, опрокинув бокал. Змейка заметалась от удовольствия. Мина без видимых усилий затянула петлю еще сильнее. Джейк, чьи руки под столом тряслись, одним глазом следил за змеей, другим — за лицом Питера. Ему хотелось вскочить, хотелось немедленно положить этому конец! Но Топаз крепко стиснула его ногу. Дама в африканском головном уборе наблюдала за представлением, ее глаза сверкали от жестокого наслаждения. Питер издал последний хрип, Мина ослабила кнут, и его голова упала на стол, вынудив змейку проворно отползти в сторону.
Мина протянула руку, поставила бокал, взяла Питера за ворот фиолетового дублета и скинула обмякшее безжизненное тело на пол, как будто выбросила мусор. Джейк гадал, привез ли этот человек с собой какую-нибудь родню; наверняка сказать было трудно, поскольку ни один гость не осмеливался проявить хоть какие-то чувства. Наконец, Мина забрала своего любимого питомца, поцеловала и убрала обратно в сумочку.
Взгляд Джейка ненароком наткнулся на уставившиеся в пустоту глаза Питера, и его охватила паника. Топаз, помня о близости Мины, еще крепче стиснула его ногу под столом.
— Будь сильным, Джейк, умоляю, будь сильным, — шептала она, пытаясь его успокоить.
Сидящий неподалеку рыжий мужчина вопросительно оглянулся, но Джейку наконец-то удалось совладать с собой. Два гвардейца выволокли тело Питера из зала. Двойные двери закрылись за их спинами.
— Кто-нибудь еще?.. — пригласил Зельдт.
Гости поспешно затрясли головами, снова подняли бокалы и, один за другим, начали пить. Джейк покосился на Топаз. Его взволнованные глаза спрашивали у нее совета. Девочка понимала, что, если они не подчинятся, их могут разоблачить, и уже чувствовала скользящий к ним взгляд Мины. Топаз кивнула Джейку и выпила; он последовал ее примеру. Мальчик собрался с духом, готовясь к мерзкому вкусу, вроде атомия, но жидкость ничем не отличалась от воды.
Зельдт встал.
— Мисс Шлиц предоставит достаточное количество эликсира для остальных членов ваших семей.
Мина отодвинула его кресло, и принц направился к низкой двери. У порога он обернулся и окинул взглядом собравшихся.
— А теперь, прошу вас, наслаждайтесь ужином, — загадочно произнес он и скрылся в темноте.
Несколько мгновений спустя двойные двери снова распахнулись, и целая армия слуг замельтешила вокруг, накрывая на стол.
Как можно было догадаться по украшению прихожей, основную часть трапезы составляли мясные блюда. Здесь были окорока, запеченные в гвоздике и капусте, вареная курица в духе Генриха IV, гусь в миндальной подливе, как на Михайлов день, жареные утята с пряностями и такой огромный пирог с олениной, что его украшали собственные рога начинки.
У Топаз не было аппетита, у Джейка — тем более, но они понимали, что им придется что-то есть, чтобы не вызывать подозрений. За столом завязалась беседа, но довольно-таки бессвязная: полный зал надменных средневековых богачей, каждый из которых полагал себя лучше остальных, едва ли сошел бы за теплую компанию. Заставляя себя глотать кусок за куском чрезмерно сытную пищу, Джейк бросил взгляд на место, где лишь двадцать минут назад сидел Питер де Смедт. Натан упоминал о склонности Зельдта к жестокости. Но это были всего лишь слова; пустой же стул оказался явью.
Стоило Джейку с Топаз решить, что, возможно, им вот-вот удастся ускользнуть, как подали десерт.
— Торт с миндальным кремом, лимонный поссет, чернослив в сиропе, миндальные коржики с апельсиновым соусом, — объявляли официанты.
Джейк с Топаз выбрали себе порции поменьше и не без труда справились с ними, раздумывая, не стоит ли им припрятать что-нибудь для Чарли. Но, в конце концов, решили, что в присутствии Мины, все еще обшаривающей зал внимательным взглядом, это слишком рискованно.
Наконец трапеза подошла к концу, и люди начали расходиться. Джейк и Топаз встали, осторожно пробрались к дверям и выскользнули наружу.
— Суп! Меня кормили супом, — пожаловался Чарли, когда все трое вернулись в свои комнаты. — И не каким-нибудь интересным супом, скажем, гороховым с чабрецом или из белых грибов, а капустной похлебкой, вернее, капустой, плавающей в чуть теплой воде. Это был единственный вариант для вегетарианцев, свиные голяшки меня как-то не слишком порадовали. Хотя даже капустная похлебка оказалась увлекательней, чем застольная беседа. Теперь я знаю почти все, что вообще можно знать о каретных осях и их производителях. Если вкратце — никогда не покупайте экипажей из Северо-Восточной Европы. Как бы там ни было, раз уж вы не желаете описывать мне свой десерт («ради моего собственного блага», как вы выражаетесь), по крайней мере, расскажите, что там произошло.