Молли заколебалась. На миг ей стало очень страшно, но тут рядом с ней вырос гостиничный портье в зеленой с золотом униформе.
— Такси, мисс?
— Да, пожалуйста, — отозвалась Молли. Портье распахнул дверцу желтого такси, такого же громыхающего, как и накануне. За рулем сидел мексиканец с густыми черными усами.
— Куда поедем, мисс? — осведомился он.
— На Дерри-стрит, — ответила Молли как можно тверже, прижала к груди Петульку и села. Как и накануне, из-под сиденья послышался записанный на пленку голос, хотя на сей раз немного другой: «Мя-а-у, у кошки девять жизней, но у тебя-то всего одна. Пристегнись, пожалуйста». Впрочем, об этом можно было и не напоминать — таксист гнал как сумасшедший. Автомобиль с ревом рванул прочь от отеля и свернул на одну из главных улиц, рассекавших Манхэттен с севера на юг. «Мэдисон-авеню», — сообщал дорожный указатель. Шофер-мексиканец вилял между машинами, то и дело выезжая на встречную полосу, словно это была не настоящая дорога, а компьютерная игра, и хохотал во все горло всякий раз, когда ему в последний момент удавалось избежать столкновения. Молли покрепче вцепилась в дверную ручку, а Петулька вонзила когти в потертую кожу сиденья.
По обе стороны от дороги уходили ввысь громадные небоскребы. Девочке казалось, что эти сверкающие стены из стекла и стали смыкаются у нее над головой. А внизу, возле проезжей части, над решетками в мостовой клубились облака белого пара
Молли взглянула на карту, прикрепленную сзади к водительскому сиденью. Это был план Манхэттена. Почти все улицы на нем были просто пронумерованы, но в самом низу, у южной окраины острова, они имели названия, как во всех остальных, «нормальных» городах. Таксист нырнул в этот лабиринт и минут десять спустя высадил Молли с Петулькой на Дерри-стрит, взяв с них тридцать долларов. Эта улица была застроена солидными зданиями из коричневатого песчаника, по размеру больше похожими на привычные Молли дома в Брайерсвилле. Молли с Петулькой медленно пошли по улице, внимательно вглядываясь в таблички на дверях. Наконец им попалась на глаза полированная бронзовая вывеска: «Агентство Барри Хвата». Найти мистера Хвата оказалось не так уж сложно, и Молли мысленно поздравила себя с успешным выполнением первого пункта программы. Девочка расправила юбку, поглубже вздохнула и нажала кнопку звонка.
— Здравствуйте, — раздался по домофону женский голос — Чем могу служить?
— Мне надо встретиться с мистером Хватом.
— Поднимайтесь на пятый этаж. — Дверь зажужжала и открылась. Молли и Петулька очутились в темном, увешанном зеркалами вестибюле, где пахло апельсинами и ванилью. По натертому до блеска каменному полу они прошагали к зарешеченному лифту и поднялись на пятый этаж.
— Доброе утро, — встретила их секретарша. Похожая на куклу Барби, и, взмахнув длиннющими черными ресницами, окинула Молли внимательным взглядом. От ее глаз не укрылась потертая о, Потом она заметила Петульку. — Ты выступаешь с дрессированной собачкой?
— Нет.
Секретарша заглянула в свои записи.
— Сегодня утром я никого не ожидала, — сказала она — Тебе назначено?
— Да, — твердо ответила Молли, вспомнив, как решила приехать, увидев Барри Хвата по телевизору. — Да. Мистер Хват лично назначил мне встречу сегодня утром.
— Понятно, — протянула секретарша. В ее крошечном мозгу даже не возникло мысли о том, что Молли, может быть, лжет. — Мистер Хват выйдет к тебе через минуту. Посиди, пожалуйста
Молли села и приготовилась ждать. Девочка и Петулька, будто зачарованные, смотрели, как секретарша достает косметичку размером с хороший чемодан и добрых десять минут подкрашивает пухлые губки.
— Благодарю, благодарю за то, что пришли, — послышался приторный, как патока, голос Барри Хвата Обтянутая рукавом пурпурного костюма рука раскрыла дверь кабинета, выпроваживая гостей. Из кабинета в сопровождении родителей вышел мальчик лет десяти с большой игрушечной уткой в руках. Все улыбались.
— Спасибо, что нашли время посмотреть нас, — говорила мать. — Я вам позвоню?
— Он чудесен, чудесен, чудесен, — тараторил Барри Хват. — Но не надо мне звонить, я вам сам позвоню… через денек-другой.
— Спасибо, сэр, — сказал мальчик, а игрушечная утка у него в руках прогнусавила: — Пасиба, мистр.
— Ох, Джимми. Его просто невозможно остановить, — извинился отец, впрочем, сияя от гордости за сына.
— Вижу, вижу, — Барри Хват громко расхохотался. — Ну, до свидания. Продолжайте тренироваться.
Посетители ушли. Барри Хват ослабил розовый бант на шее и с облегчением вздохнул.
— Господи, до чего же я устал. — Тут он заметил Молли. — Ты ко мне? — нахмурился он и вопросительно посмотрел на секретаршу.
— Она сказала, вы назначили ей встречу, — пояснила девушка, наконец-то начиная догадываться, что ее обманули.
Молли кивнула, собираясь с мыслями.
— А родителей, — нет? — поинтересовался Барри.
— Нет, — ответила Молли.
— Замечательно! — воскликнул Барри. — Знаешь, с родителями всегда тяжелее всего. До чего же они настырны! Проклятие моей жизни. Рад видеть такую хорошую девочку одну! Заходи.
Отсутствие родителей впервые обернулось преимуществом.
— Спасибо, мистер Хват, — поблагодарила Молли и вошла в отделанный пурпуром и золотом кабинет. Барри Хват зашел следом и сел за свой стол.
— Итак, — начал он, окидывая взглядом потертый наряд Молли. — С чем ты выступаешь? Играешь Золушку? Мне нравится твой потрепанный костюм, он выглядит как настоящий! — Из ящика стола Барри вытащил коробку с сигарами. Как только он открыл крышку, оттуда полилась мелодия: «Набери карман-другой». Продюсер выбрал короткую толстую сигару, откусил и выплюнул кончик, достал зажигалку в виде фигурки Чарли Чаплина и нажал на шляпу. Из головы Чарли вырвалось пламя. Барри затянулся, выдохнул огромное облако вонючего дыма и продолжил: — Ладно, девочка, покажи-ка, что ты умеешь.
Когда дым рассеялся, он увидел, что девочка держит в руке золотой маятник и, медленно раскачивая его взад-вперед, тихим голосом приговаривает:
— Смотрите на маятник, смотрите на маятник…
— А, значит, ты занимаешься гипно… — Барри Хват попытался закончить фразу, но вдруг забыл, что же он хотел сказать. Маятник в руке у девочки неодолимо притягивал его взгляд. В его центре вращалась причудливая спираль. — Как краси… — Больше с его губ не сорвалось ни звука, но продюсера это ничуть не заботило. Молли остановила качающийся маятник и спокойно произнесла:
— А теперь посмотрите мне в глаза.
Когда взгляд продюсера остекленел, Молли принялась за работу.
— Барри, теперь вы в моей власти и будете делать все, что я скажу. Понятно? — Барри кивнул. Молли улыбнулась: — В первую очередь, отложите эту сигару…
Через полчаса Барри с восторгом кричал кому-то по телефону:
— Точно говорю, Рикси, она необыкновенная. Приезжай — сама увидишь.
А еще через полчаса Рикси Цветикс — генеральный продюсер и директор шоу «Звезды на Марсе» — входила в офис мистера Хвата на Дерри-стрит. Тридцатишестилетняя Рикси слыла одной из самых экзотических личностей Нью-Йорка. Молли никогда в жизни не видела женщин в таких дорогих нарядах. На ней был брючный костюм из черной кожи, сапоги до колен из шкуры зебры и такая же сумочка. Взбитые волосы развевались так пышно, будто их обладательница только что вышла из рекламного ролика шампуня, а губы были пухлы и нежны, как вишни (их накачал силиконом один из лучших пластических хирургов Нью-Йорка). Голубые глаза ослепительно сверкали. И сейчас эти глаза с подозрением взирали на Молли.
— Я понимаю, Барри, ты привел ко мне Дивину, — говорила Рикси Цветикс, — но, милый, эта девочка совсем не смотрится. Только погляди на ее пятнистые ноги. Дорогой, мне кажется, ты теряешь чутье.
— Нет, нет, она великолепна, — настаивал Барри. — Молли и сама признает, что она — не королева красоты, но приглядись хорошенько. Разве не видишь — в ней есть что-то особенное. Она волшебна. — Барри Хват аж вспотел от усердия.
Рикси Цветикс озадаченно взглянула на него.
— Показать, что я умею? — предложила Молли.
Через минуту, за которую сидевшей в приемной секретарше не удалось бы заточить и пары карандашей, Барри и Рикси неотрывно смотрели на девочку остекленевшими глазами.
— Вот что мне нужно, — инструктировала их Молли. — Роль в большом мюзикле или спектакле здесь, в Нью-Йорке, причем хорошо оплачиваемая. Есть у вас что-нибудь на примете?
— Нет, — простонала Рикси Цветикс, покачивая головой. — Во — всех — спектаклях — есть — роли — только — для — взрослых.
Молли заколебалась. Должна же здесь быть какая-нибудь большая актерская работа! Ей так хочется выступать! Мало того — ей позарез нужна роль. Нужны деньги!
Тут ее взгляд упал на фотографию Дивины Наттель на стене. Молли снова вспомнила Гизелу. У той в глазах был точно такой же злобный блеск. В голове у Молли промелькнули воспоминания обо всех гнусностях Гизелы.
— Тогда я хочу получить роль Дивины Наттель в «Звездах на Марсе», — заявила она.
Наступило молчание.
— Вы должны это сделать.
— Если — скажешь, — пробарабанила Рикси.
— Хорошо, — кивнула Молли. — Я выучу ее песни, научусь танцевать… да, кстати, в спектакле должна участвовать моя собачка.
— Действие — происходит — на — Марсе. Там — не место — для — собак, — покачала головой Рикси.
— Тогда придумайте для нее роль! — разозлилась Молли. — И сшейте Петульке астронавтский костюм. — Петулька радостно глянула на Молли — видно, эта мысль ей очень понравилась. — И еще, — продолжала Молли, — мне нужно, чтобы вы оплатили все мои счета в отеле.
И платили мне вдвое больше, чем Дивине Наттель. Сколько это будет?
— Сорок — тысяч — долларов — в месяц.
— Гм, — облизнулась Молли. — Вот столько вы и должны мне платить. И мне нужно побольше новой одежды, потому что, сами видите, моя совсем драная, и нужна машина с шофером, который будет меня везде ждать… кстати, пусть это будет «роллс-ройс». И я хочу, чтобы конфеты у меня никогда не кончались. Позже я скажу, какие у меня самые любимые. И еще одна вещь, очень важная. Мне нужно встретиться со всеми, кто участвует в мюзикле, по отдельности, до начала работы. И не только с ними, но и со всеми, кто работает за сценой, абсолютно со всеми, вы поняли?
Двое нью-йоркцев послушно кивали.
— И, наконец, я не желаю встречаться с Дивиной Наттель. У вас есть какое-нибудь другое шоу, куда ее можно пристроить?
— Нет.
— Ну и ладно, ничего страшного… А знаете, почему я хочу всего этого? — спросила Молли, откинувшись на спинку кресла и гордо обводя взглядом подвластных ей рабов.
— Потому что ты самая талантливая девочка на свете, — выдохнул Барри.
— Потому что ты настоящий гений, — Покорно подтвердила Рикси Цветикс
Молли внутренне содрогнулась. Ну и громадную же задачу она взвалила себе на плечи! Теперь только бы не оплошать!
Глава семнадцатая
Надо же, как все оказалось легко и просто! В тот же день, в четыре часа пополудни, Молли радостно кружилась по комнате в своем гостиничном номере, сосала ириску и напевала под кассету песни из «Звезд на Марсе». Выучить свою роль оказалось проще простого.
По всей комнате были разбросаны открытые коробки с новой одеждой. Рикси Цветикс сама выбирала ей наряды, и уже полдня Молли примеряла бесконечные жакеты, платья, брюки, туфли. Кофейный столик превратился в кондитерский прилавок: на нем стояли две огромные вазы, полные самых разных конфет, и одна — с разноцветным зефиром.
Петулька взяла на себя обязанность охранять балкон и теперь грозно тявкала на осмеливающихся там приземлиться наглых нью-йоркских голубей.
Дослушав последний номер, Молли выключила магнитофон и завалилась на кровать. На ней были новенькие джинсы и шикарная футболка со сверкающей луной. Вот было бы здорово рассказать обо всем кому-нибудь! Например, Рокки. Может быть, он уже позвонил мисс Гадкинс и оставил свой новый адрес В Англии время на пять часов опережает здешнее, сейчас там девять часов вечера, так что мисс Гадкинс еще не легла спать. Молли сняла трубку и набрала номер. Через шесть гудков телефон ответил.
— Добрый вечер, это Хардвикский приют, — послышался знакомый голос Джерри.
— Ой, Джерри, здравствуй! — воскликнула Молли.
— Молли! Молли, где ты? Гадкинс сказала, ты улетела на самолете! Ну как, понравилось?
— Я в Нью-Йорке, — сообщила Молли и подумала, как внушительно это звучит. — А летать на самолете просто клево. Джерри, позови-ка к телефону мисс Гадкинс.
— Ее нет.
— Где она? Ушла гулять? Или срезать мозоли? Когда она вернется?
— Она больше не вернется, — ответил Джерри и внезапно перешел на шепот. — Она ушла, и Эдна тоже. Гадкинс сказала, что теперь они желают всем детям добра, поэтому уходят и оставляют нас без присмотра, мы можем управляться сами и делать все что хотим.
Вот этого Молли никак не ожидала услышать.
— Джерри, а почему ты шепчешь?
— Потому что сюда идет Гизела. Она уже в коридоре. Она теперь здесь главная, и… Я пошел, пока!
Линия отключилась. Молли еще раз набрала номер, но телефон был занят. Страшно было даже представить, что может твориться в приюте под властью Гизелы, но потом Молли успокоила себя мыслью, что, наверное, миссис Тринкелбери иногда приходит и наводит порядок. Девочке стало немного легче. Интересно, куда отправились мисс Гадкинс и Эдна? Молли чувствовала себя виноватой в случившемся. Она надеялась, что дамы не затеяли ничего опасного. В голову лезли страшные картины: мисс Гадкинс разрезает ножницами костюмы всем встречным-поперечным, а Эдна лупит поварешкой по голове каждого, кому не нравится итальянская кухня.
Потерявшиеся воспитательницы — это, конечно, печально, но гораздо хуже другое: теперь Молли, может быть, никогда не найдет Рокки. Единственная надежда — что он позвонит в приют и спросит о ней. Молли еще раз набрала номер приюта.
Трубку опять поднял Джерри.
— Привет, это Молли.
— Привет, Молли, — донесся едва слышный шепот Джерри. — Понимаешь, в чем дело, мне нельзя подходить к телефону. Гизела ругается. Так что говори быстрее,
— Погоди, Джерри, не уходи, запиши мой нью-йоркский телефон. Если Рокки вдруг позвонит, дай его ему. У тебя есть ручка?
— Ну-ка, да, наверно, есть, в кармане, где мышка. Нет, нет, Пик, сиди, не вылезай… прости, Молли, Пик чуть не удрал… Да, вот ручка, и вот листок бумаги.
— Хорошо. — Молли принялась диктовать Джерри свой номер в отеле «Беллингэм». На линии слышался треск. — Если Рокки позвонит, дай ему этот номер, и еще дай его Гизеле, чтобы, если Рокки будет говорить с ней, она…
— Мне пора, Молли. Гизела сегодня в плохом настроении, не дай бог попасться ей под руку. Пока. — В трубке щелкнуло.
— Пока, — пробормотала Молли, отнюдь не уверенная, что Джерри сообщит хоть кому-нибудь о ее звонке.
Но тревожилась она недолго. Вокруг лежали кучи коробок с шикарной одеждой, и Молли подивилась, как быстро сбываются ее мечты. Она вот-вот разбогатеет. Станет популярной, знаменитой, а в глазах окружающих — даже красивой!
Петулька сидела на балконе и сквозь щелку между каменными плитами ограждения любовалась городом, над которым разгорались ранние ноябрьские огни. Если бы ее взгляд мог проникать сквозь стены, она бы увидела, как в двадцати пяти кварталах отсюда, в дешевой грязной комнатенке, где он провел большую часть своей непутевой жизни, лежит профессор Нокман. Он растянулся на кровати, под голой лампочкой, свисавшей с потолка, и громко храпел. Его дом стоял рядом с железной дорогой, и всякий раз, когда по рельсам с грохотом проносился поезд, лампочка испуганно покачивалась. Весь пол комнаты, да и кровать тоже, был завален газетами. Профессор Нокман мог дать голову на отсечение, что эта М. Мун, кем бы она ни была, рано или поздно попадет в газеты в связи с какими-нибудь необычайными происшествиями. И, словно гончая (хотя был далеко не так красив), он повсюду вынюхивал след. С утра до вечера Нокман изучал газеты, прочесывал улицы в поисках рассказов об удивительной девочке. Иногда он даже заходил в отели, но всякий раз его вежливо просили не болтаться без дела в вестибюле и выпроваживали вон.