Он решил обратиться за помощью к своей знакомой, экстрасенсу Вивьен Вилей (Vivian Wiley). Она внимательно рассмотрела расставленные перед ней химикаты и объявила, что, по ее мнению, в качестве накопителя психической энергии ни один из них не подходит. Тогда Вогель попросил ее забыть обо всех этих химических веществах и попробовать найти что-то еще, прислушавшись к голосу интуиции. Вернувшись домой, Вивьен сорвала в своем саду два листика камнеломки; один она положила на столик около кровати, а другой — в гостиную. Вогелю она объяснила: «Каждое утро, проснувшись, я буду смотреть на лист возле кровати и мысленно просить его, чтобы он не увядал; а на другой лист не стану обращать никакого внимания. Посмотрим, что будет».
Через месяц она попросила Вогеля прийти к ней домой и принести фотоаппарат, чтобы запечатлеть листики на пленку. Вогель не поверил своим глазам. Лист, на который не обращали внимания, завял, потемнел и начал разлагаться. Лист же, на котором Вивьен ежедневно конценрировала свое внимание, был свежий и зеленый, словно его только что сорвали. Казалось, какая-то сила бросила вызов законам природы и поддержала жизнь в сорванном листе. Вогель решил повторить эксперимент своей знакомой, сорвал у росшего неподалеку от его лаборатории вяза три листа и положил их на стеклянную тарелку рядом со своей кроватью.
Каждый день перед завтраком Вогель сосредотачивался на двух листах, лежащих на краях тарелки, с любовью упрашивая их не увядать. На лист, лежащий в центре тарелки, он старался не обращать никакого внимания. За неделю лист в центре потемнел и съежился, а другие два листа оставались свежими и зелеными. Что особенно удивительно, у здоровых листьев даже затянулись ранки на черешках, которыми они были прикреплены к дереву.
Тем временем Вивьен Вилей продолжала свой опыт и через некоторое время принесла Вогелю те самые два листа, которые он уже видел. Один лист оставался свежим уже два месяца, тогда как другой совершенно высох и почернел.
Так Вогель воочию убедился в реальном существовании «психической энергии». Если усилием разума вопреки всем известным законам можно поддерживать жизнь в оторванном листе, то не может ли мысль человека повлиять на жидкие кристаллы, которые Вогель активно изучал в IBM?
При помощи специального микроскопа Вогель сделал сотни цветных фотографий жидких кристаллов с увеличением в триста раз. Фотографии получались столь яркими и необычными, что ничуть не уступали лучшим работам художников-абстракционистов. Проводя фотосъемку, Вогель вдруг понял, что стоило ему расслабиться и «отпустить мысли», и он начинал чувствовать процессы, невидимые в микроскоп.
«Я стал замечать под микроскопом то, что не видели другие. Но видел я все это не глазами, а своим сознанием. Когда я научился видеть невидимое, моя чувствительность перешла на новый уровень, и я стал подбирать освещение так, чтобы эти невидимые феномены стали доступны глазу человека и фотоаппарату».
Тогда Вогель пришел к неожиданному заключению. Кристаллы появляются в своей материальной форме благодаря особым матрицам, или нефизическим образам из чистой энергии, которые предчувствуют появление физической материи. А так как растения могут предчувствовать намерения человека (к примеру, агрессию), то Вогелю стало совершенно ясно, что мысль создает определенное энергетическое поле.
К осени 1971 года Вогель с головой ушел в микросъемку кристаллов и забросил свои эксперименты с растениями. Но тут в журнале «Меркурий» (Mercury) вышла статья, посвященная его исследованиям, с лестными отзывами доктора Джины Серминара (Gina Cerminara), известного психолога и автора популярной книги о ясновидящем Эдгаре Кайсе (Edgar Cаусе). Информационное агентство Ассошиэйтед Пресс (Associated Press), распространило эту статью по всему миру. Вогель оказался в центре внимания, от него требовали дополнительной информации, и он решил продолжить свои исследования.
Прежде всего Вогель решил усовершенствовать способы крепления электродов к листьям растения, чтобы более точно отслеживать влияние мыслей и эмоций человека на растения. Он стремился устранить воздействие на самописец случайных электромагнитных колебаний вроде шума работающего поблизости пылесоса или других помех, которые являются основной причиной искажения данных. Именно по этой причине Бакстер проводил большинство своих экспериментов от полуночи до рассвета.
Вогель также обнаружил, что одни филодендроны реагировали на раздражение быстрее, чем другие, у одних реакция была резкой и отчетливой, у других — менее выраженной, и даже листья одного и того же растения обладали неповторимым характером и индивидуальностью. Самыми «трудными» в работе оказались листья с большим электрическим сопротивлением; легче всего работалось с мясистыми листьями, содержащими много воды. У растений наблюдались периоды активности и отдыха, в зависимости от времени суток и лунных циклов.
Чтобы обеспечить чистоту эксперимента и устранить внешнее воздействие на электроды, Вогель разработал клейкое вещество, состоящее из воды, агар-агара, загустителя из смолы карри и соли. Сначала он наносил этот состав на листья растения, затем поверх него осторожно прикреплял тщательно зачищенные электроды из нержавеющей стали, длиной в один сантиметр. Застывшее желе из агар-агара запечатывало электроды в полужидкой среде и таким образом практически устраняло внешнее воздействие на участки листьев, соприкасающиеся с электродами. Так воздействие посторонних факторов на показания приборов было сведено на нет, и точность измерений значительно возросла.
Весной 1971 года Вогель начал новую серию исследований с целью определить момент установления связи между филодендроном и человеком. Он подсоединял филодендрон к гальванометру, самописец которого чертил совершенно прямую горизонтальную линию. Затем ученый принимался глубоко дышать и, расслабившись, становился перед растением почти касаясь его листьев расставленными пальцами. Он посылал филодендрону эмоции симпатии и любви, подобные тем, которые он мог бы испытывать к своим лучшим друзьям. Каждый раз самописец начинал чертить волнообразные восходящие линии. В то же время Вогель явственно ощущал на ладонях рук потоки энергии, исходящей от растения.
Спустя 3–5 минут растение переставало реагировать на положительные эмоции Вогеля, словно отдав всю свою энергию в ответ на проявления добрых чувств человека.
Взаимодействие ученого с растением напомнили ему отношения между близкими друзьями или влюбленными, которые давно не виделись и, наконец, встретились. Первая встреча вызывает наибольший всплеск эмоций, но постепенно эмоциональная энергия иссякает и нуждается в пополнении. Как и любовники, Вогель и растение чувствовали прилив радости и удовлетворения.
В питомниках, среди множества растений, Вогель мог с легкостью распознавать особенно чувствительные. Для этого он водил над ними ладонью до тех пор, пока не ощущал, по его словам, легкий холодок, а затем серию электрических импульсов — все это указывало на наличие мощного поля. Вогель стал проделывать эксперименты постепенно увеличивая расстояние между собой и растением. Как и Бакстер, в своих опытах с растением он добился тех же ощущений сначала за пределами помещения, затем за квартал от помещения, и даже находясь в своей лаборатории, в 13 километрах от растения.
Затем Вогель устроил такой эксперимент: подключил два растения к одному и тому же прибору, а затем отщипнул лист у одного из них. Второе растение реагировало на боль своего соседа, но лишь в том случае, если Вогель обращал на него свое внимание. Если же ученый отрывал лист у одного растения не обращая на другое внимания, то последнее никак не реагировало. Вогель и первое растение — словно влюбленные, уединившиеся на лавочке в парке и совершенно не замечающие прохожих. Но вдруг молодой человек отвлекается на проходящую мимо девушку и на миг забывает о своей подруге.
Из собственного опыта Вогель знал, что учителя йоги и других методов глубокой медитации, вроде Дзен, находясь в медитативном состоянии, совершенно не реагируют на внешние раздражители. Энцефалограф показывает, что волны, исходящие от мозга человека в медитации, совершенно отличаются от мозговых волн того же человека в обычном состоянии. Постепенно Вогель стал понимать, что его особое сосредоточенное состояние является основой для взаимодействия с растением. Он переключался со своего обычного состояния сознания, концентрируясь на мысли о том, что растению хорошо и радостно, его любят и искренне желают, чтобы оно росло здоровым и сильным. Растение чувствовало этот настрой и выходило из состояния дремы.
Похоже, взаимодействие растения и человека происходило именно на этом уровне; человек, таким образом, мог бы считывать информацию о событиях или живых объектах через растение, фиксируя его реакцию с помощью приборов. Обычно на налаживание контакта с растением Вогелю хватало от нескольких минут до получаса.
Когда ученого просили подробно описать этот процесс, он отвечал, что сначала успокаивает все свои чувства, дабы ощутить энергетическую связь с растением. Как только достигнуто равновесие между биоэлектрическими потенциалами растения и человека, растение перестает реагировать на шумы, температуру, окружающие электрические поля и другие растения. Оно реагирует только на Вогеля, который смог хорошо настроиться или просто загипнотизировать растение.
Когда ученый почувствовал уверенность в себе, ему захотелось провести эксперименты с растениями на публике. В одной из передач местного телевидения в Сан-Франциско растение, подсоединенное к самописцу, наглядно отражало различные эмоции Вогеля: от раздражения от вопросов журналиста до состояния гармонии при общении с растением. По просьбе режиссера одной из передач телекомпании ABC ученый показывал реакцию растения на его мысли или мысли другого человека: приборы четко регистрировали бурную реакцию растения на всплеск человеческих эмоций и его возврат к нормальному состоянию.
На своих лекциях Вогель уверенно заявил: «Факт остается фактом, человек может общаться и общается с растениями. Растения — живые, чувствующие существа. Они создают вокруг себя особое пространство. Пусть они кажутся нам глухими, слепыми и немыми, но для меня совершенно очевидно то, что растения являются прекрасным индикатором человеческих эмоций. Растения излучают полезные человеку энергии. И мы все способны их чувствовать! Они заряжают человека энергией, а человек, в свою очередь, заряжает их». Индейцы Северной Америки прекрасно знали об этих свойствах растений. При необходимости индейцы уходили в лес, находили подходящую сосну и, разведя руки в стороны, прислонялись к ней спиной, чтобы подзарядиться ее энергией.
Когда Вогель начал демонстрировать публике чувствительность растений на измененное состояние сознания человека, он заметил, что скептицизм и враждебность некоторых зрителей производят на него очень странное воздействие. Он стал обращать внимание на негативное отношение, исходящее от зрителей, и обнаружил, что методом глубокого дыхания (которому он научился на занятиях по йоге) может изолировать тех, кто источает эти эмоции. Затем он создавал положительный мыслеобраз и переключался на него, точно так же, как мы крутим ручку радио, настраиваясь на другую волну.
«Враждебность и негативные эмоции, исходящие от зрителей, — отметил Вогель, — являются основным препятствием для налаживания хорошего контакта с растением. Самой трудной задачей в публичных экспериментах с растениями является нейтрализация этих эмоций. Если мне не удается это сделать, растение и, конечно же, прибор, замирают до тех пор, пока я не разберусь с отрицательными эмоциями и не установлю новую позитивную связь с растением».
«Мне кажется, — говорил он, — что я — посредник, фильтрующий реакцию растения на окружающие воздействия. Я могу снять этот фильтр, чтобы связать напрямую растение и зрителей. При этом, заряжая растение своей энергией, я могу повысить его чувствительность. Здесь очень важно понять, что, по-моему, при контакте с растением вы не общаетесь с разумом в обличье растения. Скорее растение становится инструментом, продолжением чувствительности человека. В этом случае человек может взаимодействовать с биоэнергетическим полем растения или через него с мыслями и эмоциями других людей».
Вогель сделал вывод, что Энергия Жизни, или Космическая Энергия, которая окружает всё живое, является основой жизни и растений, и животных, и человека. Таким образом, человек и растение — единое целое. «Это единство делает возможным не только общение человека и растения, но и запись этого общения через растение на ленту самописца».
Из своих наблюдений Вогелю стало ясно, что при общении человека и растения происходит обмен и даже смешение их энергий. Тогда он задался вопросом, может ли человек с экстрасенсорными способностями войти в растение. История упоминает о немецком мистике Якобе Беме (Jakob Boehme), жившем в шестнадцатом веке, который уже в молодом возрасте просветлел и мог видеть другие измерения.
По словам самого Бема, он смотрел на растение и усилием воли сливался с ним, становился его частью, ощущал, что «все его существо стремится к свету». Он мог разделить простые радости растения и «наслаждаться жизнью вместе с беззаботно растущим листом».
Однажды к Вогелю приехала Дебби Сапп (Debbie Sapp), тихая, застенчивая девушка, поразившая ученого тем, что, по показаниям приборов, она могла входить в мгновенный контакт с его филодендроном.
Когда растение безмятежно дремало, ученый вдруг спросил девушку: «Можешь войти в этот цветок?» Дебби кивнула, и ее лицо приняло спокойное и отрешенное выражение, словно она витала где-то в другой вселенной. И тут же самописец стал рисовать зигзагообразную кривую, означавшую, что цветок получает огромный прилив энергии.
Позже Дебби описала это событие так:
«Г-н Вогель попросил меня расслабиться и спроецировать себя на филодендрон. Я стала выполнять его просьбу, и со мной произошло следующее.
Сначала я не знала, как мне войти в растение. Я решила подключить свое воображение и вдруг поняла, что захожу в стебель через вход у его основания. Внутри цветка я увидела движущиеся клетки и поднимающуюся по стеблю воду, тогда я решила подняться вверх вместе с водой.
Когда я в своем воображении стала приближаться к разветвлениям листьев, то почувствовала, что меня перетягивает из воображаемого мной мира в реальность, где я теряла всякий контроль над своими действиями. Я не видела образов, а скорее ощутила, что наполняюсь и становлюсь частью чего-то огромного, всеобъемлющего. Я могла бы назвать это ни чем иным как чистым сознанием.
Я почувствовала принятие и мягкую защиту со стороны растения. Я не ощущала времени, но лишь единство со всем сущим. Я вдруг улыбнулась и позволила себе слиться с растением. Потом г-н Вогель попросил меня расслабиться. Когда он произнес эти слова, я поняла, что ужасно устала, но в душе у меня было мирно и спокойно. Я была растением».
Вогель, наблюдавший за кривой самописца, обратил внимание на внезапную остановку в тот самый момент, когда девушка «вышла» из цветка. В дальнейшем, когда Дебби снова «входила» в растение, она могла в мельчайших подробностях описать строение и форму его клеток. Она отметила, что один из листьев цветка сильно обожжен электродом. Тогда Вогель снял электрод и обнаружил, что этот лист действительно был почти что прожжен насквозь.
С тех пор Вогель пытался повторить тот же эксперимент с десятками других людей. Он просил их войти в отдельный лист и просмотреть форму и структуру его клеток. Все до единого давали схожее описание клеток вплоть до строения молекул ДНК. Тогда Вогель сделал вывод: «Человек способен входить в клетки собственного организма и влиять на них в зависимости от состояния своего сознания. Однажды таким образом мы сможем выяснить причину всех наших болезней».
В Страстную пятницу 1973 года по телевидению показали документальный фильм о способностях человека входить в растение и находить в нем повреждения. Команда телекомпании CBS сняла эксперимент с растениями, в котором участвовали Вогель и д-р Том Монтелбоно (Tom Montelbono), работающий с Вогелем более года. К замешательству обоих ученых, растение не реагировало обычным образом, и съемки были на грани срыва. Тогда Вогель попросил Монтелбоно проверить, все ли в порядке с электродами. К удивлению съемочной группы, Монтелбоно, вместо того, чтобы ковыряться с электродами, присел на стул и, на минуту сосредоточившись, объявил, что из-за поврежденных клеток в правом верхнем углу листа (как раз то место, где был подсоединен электрод) произошло короткое замыкание электрической цепи. В присутствии съемочной группы электрод сняли, а под ним на листе нашли повреждение, в точности описанное Монтелбоно.