— Но всем же известно, что тебя укусила акула. И доктор Боуэн тоже говорит…
— Фред, ты же знаешь, как я люблю тебя, — сказал смотритель маяка, кладя руку на плечо друга. — Ну, скажи мне… ты видел когда-нибудь в этом холодном море акулу?
Немного подумав, Фред произнёс:
— Мм… Вообще-то, нет. Но я видел китов. И очень больших!
Леонардо кивнул и стал спускаться к паровозу вечной молодости.
И тоже вспомнил о китах.
Посмотрев на шедшего рядом Фреда, подумал, что надо бы рассказать ему, как потерял глаз и как примчались спасать его Улисс, Пенелопа и Калипсо, как Пенелопа и Улисс потом отвезли его к доктору Боуэну, а Калипсо… Калипсо, отчаянно рыдая, вернулась в свою книжную лавку…
Кит, подумал Ленардо. И Калипсо.
Сегодня вечером она спасла его.
«Но как она узнала, что я в опасности?» — вдруг задумался он, остановившись.
Фред прошёл немного дальше и не сразу заметил, что Леонардо отстал.
— Леонардо! — позвал он.
Смотритель маяка раскачивал фонарь.
— Как она узнала?.. — произнёс он вслух.
— Кто узнал? — поинтересовался Фред.
— Я ведь был в море… — проговорил Леонардо, продолжая размышлять. — И она вдруг появилась в нужный момент вместе с господином Кавенантом и дизайнером.
— Не понимаю, о чём это ты, — пожал плечами Фред.
— Как будто кто-то предупредил её, понимаешь?
— По правде говоря, нет, не понимаю, — с неохотой признался Фред. — Но сегодня неудачный день, уж поверь мне. И надеюсь, мы скоро всё закончим, потому что я смертельно устал.
— Послушай, Фред… — с волнением заговорил Леонардо, осматриваясь. — Окажи услугу! Ты ведь знаешь, как добраться отсюда до паровоза?
Фред почесал затылок:
— Ну, знаю… Нужно спуститься на лифте и…
— Прекрасно! Послушай, я целиком полагаюсь на тебя. — Леонардо протянул ему флакончик с зелёным снотворным. — Вот что нужно сделать. Поднимись на паровоз, и как только увидишь, что кто-то выходит из двери, хотя это вообще-то не должно произойти ни в коем случае… В общем, брызни этому человеку в лицо вот из этого флакона. Я подойду чуть позже, и ты отправишься домой спать.
Фред, не очень довольный, посмотрел на часы.
— Тебе легко говорить, — сказал он, беря флакончик. — А я могу опоздать на работу. Ну ладно, так и быть… Зато хоть завтра смогу выспаться спокойно.
Леонардо приобнял его.
— Спасибо! — сказал он и со всех ног бросился в книжную лавку Калипсо.
На вилле «Арго» творилось что-то несусветное.
Обливия Ньютон и Блэк Вулкан после короткой перебранки с ненавистью смотрели друг на друга. Джулия, заявив, что это её дом, прошла в другую комнату, стала громко звать родителей и обнаружила, что они спят на диванах. Цан-Цан никак не удавалось объяснить девочке, что тут произошло.
— А куда девался Нестор? — спрашивала Джулия. — А Рик? Застрял в подземных катакомбах?
Пытаясь понять, что происходит, она обошла весь дом и обнаружила какую-то женщину, спящую на диване на веранде, и потребовала объяснений. Но от обеих — от Джулии и Обливии — исходил ужасно зловонный запах, и Блэк Вулкан потребовал, чтобы они прежде всего как следует отмылись.
Цан-Цан проводила Обливию в душ и принялась объяснять ей, как включить горячую воду, и дала ещё несколько советов, на что Обливия холодно ответила:
— Я знаю, как пользоваться душем. Спасибо.
Помощница Блэка подала ей цветастый халат, позаимствованный из гардероба госпожи Кавенант.
Джулия стала мыться в ванне. И Блэк Вулкан облегчённо вздохнул. Он смотрел на женщину, спящую на веранде, и всё спрашивал себя, кто это может быть.
Услышав, что вошла Цан-Цан, он обернулся к ней, собираясь спросить о чём-то, как вдруг совершенно неожиданно получил сильнейший удар по щеке, на которой тотчас отпечатались пять пальцев.
— Ой! — вскричал он, прижав ладонь к щёке. — Ты что, с ума сошла?
Обычно спокойное и невозмутимое лицо китаянки вдруг исказила злоба. Женщина указала на лестницу, ведущую на второй этаж, откуда доносился шум душа.
— Так значит, у тебя есть дочь? — с обидой спросила она и уселась в кресло. — Молодец!
Через двадцать минут Блэк, Цан-Цан, Обливия и Джулия собрались за столом в кухне, сидя напротив друг друга. Всем хотелось понять, почему Обливия назвала Блэка папой.
— Дело в том, — заговорил бывший железнодорожник в явном смущении, — что я уж точно не могу ответить на этот вопрос. По правде говоря, уважаемая госпожа Ньютон…
— Обливия!
— Да, уважаемая Обливия, мы ведь с вами незнакомы… Всё, что мне известно о вас, я знаю только по рассказам Питера. И они были весьма лестными, поверьте… Но… теперь… — Блэк потрогал красную щёку. — Я просто не знаю, что и думать!
Он замолчал, потому что из комнаты, где находилась Дверь времени, вдруг стали доноситься какие-то глухие удары, как если бы кто-то стучал с другой стороны, пытаясь открыть.
— О нет… Что же это происходит? — воскликнул Блэк.
Услышав удары, Джулия заволновалась. Может, это Джейсон стучит с той стороны? Она поднялась и прошла к Двери времени, прижалась к ней ухом и прислушалась.
Но ничего не услышала.
Когда она вернулась в кухню, Обливия заговорила:
— Единственное, что у меня осталось в память об отце, это фотография, которую я нашла среди вещей моей матери. Она никогда не вспоминала о нём. А когда я спрашивала, где он, всегда отвечала, что надолго уехал, давая понять, что умер.
— И это, по-вашему, я? — спросил Блэк Вулкан.
— Вне всякого сомнения, — кивнула Обливия.
Блэк Вулкан покраснел:
— Но… Но… Этого просто не может быть!
Джулия сдвинула скамейку, громко скрипнувшую по полу, и сказала:
— Может быть, Обливия, тебе следует сказать отцу, как звали твою маму?
— Клитемнестра Бигглз.
Блэк вздрогнул:
— Ох, чёрт возьми! Тогда это вполне вероятно.
И тут Цан-Цан дала ему вторую пощёчину.
— Постой! — вмешалась Джулия, поняв, что китаянка мучительно ревнует, взяла её за руку и вывела в сад. — Это деликатный вопрос… Пусть они сами разберутся!
Цан-Цан плакала от злости и говорила сквозь слёзы:
— Он не сказал мне… Обманул… А теперь я узнаю, что… другая женщина… и дочь…
— Да, да, конечно… но ты успокойся… — попыталась утешить её Джулия, думая при этом совсем о другом. Знакомые силуэты деревьев, высокий ясень, волнующееся море внизу под утёсом — всё это несколько отвлекло её. — Мужчины все одинаковы, — произнесла она фразу, которую часто слышала от женщин. Однако сама так не считала.
Она подумала о Джейсоне, он ведь совсем не такой, как все.
Подумала и о Рике, тоже единственном и незаменимом, как и её брат.
Оставшись с Блэком Вулканом наедине, Обливия с величайшей ненавистью посмотрела на него:
— Мама не по доброй воле покинула Килморскую бухту. Она уехала отсюда, потому что должна была это сделать. И она стыдилась тебя. Настолько, что никому ничего не сказала, даже своей сестре.
Блэк открыл холодильник, достал пакет с замороженными овощами и приложил к щеке.
— Но я даже не знал ничего… И поверь мне… Я любил твою маму!
— Похоже, однако, она думала иначе. Я родилась в Чеддере, без отца, и она одна вырастила меня. Я росла только с матерью. Не зная отца.
— О, мне жаль! Но я ведь даже не представлял…
— Я училась. Я работала. Сама. Всё сама. И стала богатой.
— Я рад за тебя… Но твоя мама…
— Она облегчила тебе задачу — тебе не пришлось бросать нас.
— Нет! Мне ужасно недоставало её! Я… всегда думал о ней!.. Я даже назвал её именем свой паровоз! — признался Блэк.
— А почему же за тридцать лет ты ни разу не вспомнил о ней? Почему ни разу не навестил?
— Она не хотела, — стал оправдываться Блэк. — Знаешь, вся драма в том, что у нас оказалась какая-то несовместимость… характеров, наверное…
Обливия зло усмехнулась:
— Да, я хорошо понимаю эту драму: мама умерла, а у тебя другая женщина.
— Она только помощница! — объяснил Блэк. — К тому же нехорошо такому пожилому человеку, как я, жить одному…
— Нехорошо девочке расти без отца! И только воображать себе его и надеяться, что он замечательный.
— Эй-эй! Нельзя ли поуважительнее? С отцом своим разговариваешь, в конце-то концов! — рассердился железнодорожник, опуская замороженные овощи на стол. — Кто бы мог подумать, что такое случится? А интересно, между прочим, кто выбрал тебе имя?
— Я сама его выбрала, чтобы сделать карьеру в высших кругах. В Лондоне!
— Ясно… — Блэк покачал головой. — Теперь понимаю, как ты заполучила ключ… С ума сойти! Клитемнестра! И её дочь, которая обручилась с Питером…