Надо сказать, работа эта непростая, даже опасная. Попробуйте-ка в штормовую погоду покачаться, лежа грудью на рее и упираясь ногами в перты, да при этом тащить на себя тяжеленную намокшую парусину и вязать особые рифовые узлы на рвущихся из ладоней риф-штертах!
Некоторые новички-курсанты, впервые побывавшие в такой переделке, всерьез начинают задумываться о сухопутных профессиях.
— А почему рифы сделаны в несколько рядов? — спросил Антон.
Вася посмотрел укоризненно: «Неужели сам не понимаешь?» Но Яков Платонович охотно объяснил:
— Чтобы можно было площадь паруса регулировать, вот для чего это. Взяли один риф — уменьшили ее немного. Взяли два — побольше. И так далее. А уж если заштормило не на шутку, слышится команда: «Взять все рифы на парусах!»
Надо заметить, что брать сразу последний риф не рекомендуется. Следует вязать их по порядку, один за другим. Иначе, когда понадобится увеличивать площадь паруса постепенно (скажем, при некотором улучшении погоды), это не получится: ведь промежуточные-то рифы не взяты!..
Брать рифы на косых парусах, конечно, проще, чем на прямых: не надо лазать на высоту. На маленьких яхтах иногда поступают совсем просто: наматывают нижнюю часть паруса на гик, площадь и уменьшается. А на больших яхтах иногда гик специально делают вращающимся: крутят рукоять, он и вертится, мотает на себя парусину. Такое приспособление называется «патент-риф». То есть риф, сделанный по патенту — по разрешению, данному на это изобретение.
— А вращающихся реев на больших кораблях не бывает? — спросил Слава.
— Были попытки сделать такие реи. Но большого применения они не нашли. Видимо, технически это слишком сложно… Я слышал, что придуманы реи, на которых паруса втягиваются внутрь. Как школьный киноэкран в трубчатый футляр. Нажал кнопку — и готово. Убирать такие паруса должны электромоторы. Но пока это лишь проекты…
— А как привязываются к реям верхние шкаторины? — не унимался пытливый Слава Воробьев. — Наверно, трос обматывается вокруг рея?
— Так поступали в старые времена на небольших парусниках. А сейчас рей — это же могучее дерево или труба. Руками не обхватишь!.. Сверху по рею идет специальный металлический прут, к нему и крепится парус. Вокруг него и риф-штерты вяжут… А когда паруса убирают, их скатывают аккуратными валиками и укладывают на реи.
На картинах и в фильмах любят показывать корабли с парусами, которые висят «фестонами». То есть они подтянуты к реям, но не уложены, и свободные их части изгибаются красивыми складками. Выглядит это эффектно, однако в морской практике не одобряется. Так подбирать паруса можно лишь на короткое время и в тихую погоду. Иначе эти «фестончики» быстро растреплются ветром. Понятно?
— Конечно, понятно, — согласился первоклассник Штукин. Помигал и удивленно добавил: — Подумать только! Еще сегодня утром ничего толком не знали про паруса, а сейчас вон сколько: боуты, шкаторины, люверсы, рифы… И эти… крендели… Нет, кренгельсы!
— Теперь-то уж можно оснащать наш «Звенящий» парусами, — полувопросительно сказал Вася.
— Можно, — кивнул Яков Платонович. — Мы займемся этим в следующий раз. Дело непростое…
У каждого паруса свое имяПальцы у Якова Платоновича побаливали, мелкие узлы на модели он завязывал с трудом. Но мел держал хорошо и на доске рисовал умело. Это пригодилось ему на следующий день, когда занялись парусной оснасткой «Звенящего».
— Ну-с, господа гардемарины, начнем. — И Яков Платонович привычными движениями изобразил на доске трехмачтовый корабль с реями на каждой мачте. — Сначала приступим к прямым парусам.
Паруса, которые ставятся на нижних реях, так и называются — нижние. Но у каждого есть еще и свое название: на фока-рее — ФОК, на грота-рее — ГРОТ…
— А на бизань-рее — БИЗАНЬ! — сунулся вперед Антон Штукин.
— Правильно. Только ты забыл, что нижний рей на бизань-мачте называется несколько иначе…
— Бегин-рей! — сказала Ксеня и осуждающе посмотрела на Антона. Потом спросила: — Но парус-то все-таки БИЗАНЬ?
— Да… А на вторых по счету реях… Кстати, как они называются, друзья мои?
— Марса-реи! — поспешил Антон, чтобы загладить недавнюю ошибку.
— Да. Фор-марса-рей, грот-марса-рей и…
— Крюйс-марса-рей, — снисходительно сообщил Вася. Уж не думает ли Яков Платонович, что кто-то ошибется опять и по инерции брякнет: «бизань-марса-рей»?
— Умница, Вася… На марса-реях ставятся МАРСЕЛИ.
Слово «сель» — это видоизмененное голландское «зейл», то есть «парус». Поэтому окончание «сель» у большинства парусных имен. МАРСЕЛЬ — парус у марса, на марса-рее. Их, конечно, три: фор-марсель, грот-марсель и крюйс-марсель. Впрочем, парус на крюйс-марса-рее чаще называют просто крюйсель (вы же знаете, что задняя мачта любит фокусы с названиями).
Пошли дальше вверх. На брам-реях — брамсели. Фор-брамсель, грот-брамсель и крюйс-брамсель.
— На бом-брам-реях — бом-брамсели! — обрадовалась Ксеня. — С теми же приставками!
— А на трюм-реях — ТРЮМСЕЛИ, — солидно закончил Слава. — Тоже фор…, грот… и крюйс…
Пока шел этот разговор, Яков Платонович не терял времени. И даже не звал на помощь Славу. Он поставил попрямее доску и взял в узловатые боцманские пальцы палочку мела.
— Смотрите внимательно…
Под скрип мелка корабль на доске одевался четырехугольными парусами и на них появлялись надписи.
На такой шхуне мачты двухсоставные: колонна и стеньга. Нижние паруса — гафельные. На судне такой парус называется трисель.
Здесь мы видим фока-трисель, грота-трисель и бизань-трисель.
А над триселями ставятся еще треугольные паруса. Верхним углом они притягиваются к топу стеньги. Ну, разве можно такой парус назвать иначе как топсель?
— Впереди фор-топсель! — поспешил Вася, чтобы не подумали, будто он ленится.
— Затем грота-топсель, — поддержала его Ксеня.
— А сзади — бизань-топсель… Ой! — Антон смешно прикрыл рот ладошкой. — Я хотел сказать крюйс-топсель. Потому что стеньга на бизань-мачте называется «крюйс-стеньга», а этот топсель как раз на ней.
— Я рад, что ты это помнишь, — отозвался Яков Платонович. — А теперь еще несколько слов о топселях. Они бывают не только вот такие, с острым фаловым углом, но и рейковые. По сути дела это маленькие люгерные паруса. Тогда их называют рейковые топселя… А теперь отправляйтесь гулять. Завтра я занят своей рукописью о приключениях на суше и на море, встретимся послезавтра.
— Но ведь послезавтра первое апреля, — жалобно сказала Ксеня.
— Ничего. Мы начнем заниматься без всяких обманов и шуток.
— Какие тут шутки. В школе занятия начинаются после каникул, — печально сказал Антон.
— Это не беда. Будете приходить вечером, когда сделаете уроки. Тем более что дни теперь все длиннее и длиннее…
Едва наступила ночь, как четверо друзей вместе с Василисой и Синтаксисом оказались на старом корабле. Конечно, это случилось в результате колдовства корабельного гнома Моти. Но сам он делал вид, что совершенно ни при чем.
Светила луна, и от грот-мачты падала на палубу широкая черная тень. Модест Мокроступович сидел в этой тени, наигрывал на гитаре и меланхолично напевал песенку собственного сочинения:
— Здравствуйте, Модест Мокроступович! — хором сказала дружная четверка. А коты потерли мордами о гитару.
— Привет, привет, — оживился Мотя. — Как дела, как успехи?
— Дела идут, — бодро заверил Вася.
— Молодцы… — И Мотя замурлыкал опять:
— А мы тоже скоро выйдем в море, — похвасталась Ксеня. — Ну, понарошку, конечно, но все равно интересно. Игра такая. На нашем «Звенящем» все уже готово к плаванию.
Мотя поставил торчком гитару, прислонился к грифу щекой. В бороде его блестели лунные искорки. В глазах тоже — насмешливые.
— Ну-ка, ну-ка! Это вам Платоныч сказал, что все готово?
— Мы сами знаем! — храбро ответил первоклассник Антон Штукин. — Потому что… посудите сами! Ведь парусный корабль состоит из чего? Из корпуса…
— Из рангоута! — поддержала его Ксеня.
— Из такелажа! — добавил Вася Лис.
— И из парусов, — закончил Слава Воробьев. — Мы с ними наконец-то кончили разбираться. Только вчера.
— Вы, конечно, молодцы. Но это не значит, что постройка фрегата закончена.
— А чего там еще не хватает? — капризно отозвался Вася. — Мы все подготовили как надо. По четырем основным разделам.