— Надо! Надо! — поддержали его Ксеня, Слава и Антон.
— Да, но какую? — Яков Платонович в затруднении стал теребить пегие усы. — Надо что-то такое… звенящее.
— А я знаю, — сказала Ксеня. — Взглянула на Васю и слегка покраснела. — Пусть будет мальчик с гитарой. Рыжий… То есть золотистый… Мальчик — потому, что у нас детский экипаж. Золотистый… ну, потому, что красиво. А с гитарой — потому, что она звенит.
— Ну вот еще… — пробурчал Вася Лис. Он прекрасно понял, кого Ксеня имеет в виду под «золотистым мальчиком». И знал, что вовсе не заслужил такой чести.
— Но у тебя же скоро день рождения, — настаивала Ксеня. — Это будет тебе еще один подарок. — И это ведь ты самый первый среди нас придумал изучать морское дело!
— Вовсе не я… Все вместе…
Яков Платонович поскреб подбородок.
— А знаете, друзья мои, в таком предложении что-то есть… привлекательное. Действительно, мальчик со звенящей гитарой — это соответствует…
— Да не хочу я… — стыдливо пробубнил Вася.
— Ну, если не хочешь, тогда давай сделаем с гитарой не мальчика, а лисенка! — вдруг предложил Слава. Такого симпатичного веселого Лиса, как в диснеевской сказке. Это будешь и чуть-чуть ты, и в то же время… просто Морской Лис!
— А люди спросят — почему? — засомневался Антон. — Лис ведь очень хитрый зверь. И даже хищный.
— Всякие бывают, — возразила ему Ксеня. — Есть очень славные. — И чтобы не подумали, будто она только о Васе говорит, напомнила: — Мы же все видели кино «Рыжий, честный, влюбленный». Про лисенка, который не терпел коварства и всегда защищал справедливость. И тоже играл на гитаре.
Так и решили.
Васин день рождения справляли у него дома, а потом пошли к Якову Платоновичу. Именно туда Слава Воробьев принес свой подарок.
Это была картина, написанная акварелью.
По волнам с пенными гребешками летел трехмачтовый фрегат. Под его бушпритом держал гитару и взмахивал лапой улыбающийся лисенок золотисто-апельсинового цвета. На борту под узором из листьев было выведено название «Звенящий».
На реях и штагах были поставлены все-все паруса. Ветер туго надувал голубовато-белую парусину с похожими на длинные ресницы линиями риф-штертов. Мало того! На фрегате были и такие паруса, названий которых Вася не знал. Они плавно выгибались по сторонам от марселей и брамселей.
Вася сперва обалдел от восхищения. Долго держал картину перед собой, как зеркало. Разглядывал неотрывно.
Потом он спросил:
— А что это за паруса по бокам? Я таких не знаю.
— Я тоже не знаю, как они называются, — признался Слава. — Но я видел такие на одной фотографии. И нарисовал. Очень уж они красивые.
— Это дополнительные паруса, — объяснил Яков Платонович. — Я не успел рассказать о них. Называются они лиселя.
Вася заморгал. А Ксеня засмеялась:
— Что, в честь именинника?
— Нет, это просто совпадение. Но, конечно, приятное… Лиселя ставятся на дополнительных рангоутных деревьях, которые выдвигаются с реев. Называются лисель-спирты. «Грот-марса-лисель-спирт», «фор-брам-лисель-спирт» и так далее, по названиям реев. И у лиселей соответствующие их месту имена: «грот-марса-лисель», «фор-брам-лисель»…
вдруг сочинились у Антона стихи. И друзья решили, что они очень удачные.
А Яков Платонович сказал:
— Что же, можно и в поход, раз вам так не терпится. Но имейте в виду, друзья: в плавании нам придется учиться очень многому. Прямо на ходу…
Антон тут же сочинил опять:
ПОСЛЕСЛОВИЕ К ПЕРВОЙ ЧАСТИ
Это фрегат «Звенящий», готовый к плаванию. Таким Слава Воробьев нарисовал его в своей «морской» тетрадке. Правда, сейчас на фрегате не хватает нескольких парусов. Слава решил, что, если рисовать все, они заслонят друг друга. Поэтому нет лиселей, между мачтами поставлены не все стакселя, а бизань и крюйсель подобраны к реям, чтобы не закрывали контр-бизань.
Вторая часть
ИДУТ НАВСТРЕЧУ КОРАБЛИ.
У Якова Платоновича было много интересных вещей, связанных с морским прошлым. Разные мореходные инструменты и карты, большой капитанский бинокль, потрепанная фуражка с якорем, окруженным листьями (эта эмблема называется «краб», потому что вышитые листья напоминают крабьи клешни). Был даже спасательный круг с надписью «Меридиан».
— А корабельного колокола у меня нет, — сокрушался старый боцман. — Когда наша баркентина отплавала свой срок и ее решили превратить в прибрежный ресторан (это, конечно, страшное безобразие), я хотел колокол, на котором название судна, взять себе на память. Но начальство не разрешило. Хотя, казалось бы, зачем корабельный колокол ресторану?.. А нам сейчас он очень бы пригодился в плавании…
— Ничего, — утешила деда Ксеня. — Что-нибудь придумаем. — А колокол с «Меридиана» все равно не был бы колоколом «Звенящего». Нам нужен свой.
Всех выручил первоклассник Антон Штукин. У себя дома, в кладовке, он разыскал крупный медный колокольчик, который в старинные времена не то висел у дверей, не то мотался под дугой ямщицкой лошади. Размером он был с кружку.
Антон надраил находку до жаркого блеска, потом они с папой сходили в граверную мастерскую, и там мастер острым своим инструментом по краю вырезал буквы: ЗВЕНЯЩИЙ.
Все ребята очень обрадовались. И Яков Платонович тоже. Он рассказал, что иногда корабельный колокол называют рындой. Это не совсем правильно. Строго говоря, «рында» — это звон судового колокола в полдень. Однако привычка именовать колокол рындой из корабельного обихода не исчезает.
Колокол (или рында) нужен для многих дел. В него бьют частыми ударами, когда судно идет в тумане. Подают и разные другие сигналы. Кроме того, вахтенный матрос каждые полчаса отбивает в колокол сигналы времени. Многим известно, что это называется «бить склянки». Вовсе не от того, что звон напоминает о разбитой посуде, а потому, что раньше на кораблях время измерялось песочными часами, где в одном стеклянном шаре (склянке) песка хватало на полчаса. Пересыплется — поворачивай шар и бей в рынду…
— Теперь-то уж наш «Звенящий» полностью готов к плаванию, — весело сказал Вася Лис. И на своей гитаре сыграл песенку, которую недавно выучил:
Все, конечно, понимали, что плавание будет воображаемым. Они возьмут морские карты (или нарисуют сами — с таинственными островами), представят, что плывут то в открытом океане, то вдоль побережья от порта к порту, а Яков Платонович будет рассказывать об этих дальних портах. И о приключениях, в которых участвовал сам и о которых слышал от друзей-моряков.
Излагать разные истории старый боцман умел так, что порой даже казалось: это не рассказ, а все по правде.
Летит с волны на волну легкий красавец-парусник, «распарывая гребни мартин-гиком», гудят тугие паруса, струнным звоном поют штаги и бакштаги, эхо отзывается в корпусе, как в великанской гитаре…
Яков Платонович даже взял у Васи гитару и сипловато спел песенку, которую когда-то сочинил один из его знакомых курсантов. Струны не всегда слушались узловатых пальцев, но песня всем понравилась:
Кончив петь, Яков Платонович покашлял и сказал, пряча смущение за строгостью:
— Имейте в виду: галс, о котором здесь поется, — это вовсе не снасть для привязывания галсового угла паруса. Речь идет о направлении судна в зависимости от ветра. Ну, об этом разговор впереди…
Отплытие назначили на воскресное утро, чтобы все обставить как следует, не торопиться. До торжественной даты оставалось еще трое суток. Вечером Яков Платонович сказал:
— Это будет прекрасная картина. «Звенящий» мчится под синим небом среди пологих зеленоватых волн, над ним реют чайки, а встречные суда приветствуют наш корабль гудками, криками команды и приспусканием флага.
Встречных судов будет много. В том числе и парусников… Вы не догадываетесь, куда я клоню?
Дружный экипаж «Звенящего» не догадывался.
— А вот куда, голубчики. Свой «Звенящий» мы более или менее знаем. Известно, что это фрегат. А почему он именно фрегат? Чем отличается от барка или брига? Имеете представление?
— Не очень, — вздохнул честный Слава Воробьев. — Точнее говоря, вовсе не имеем…
— То-то же. Значит, пора поговорить о том, какие бывают типы парусных судов.
— Должен сказать, — продолжал Яков Платонович, что у сухопутных жителей планеты на этот счет в голове сплошная каша. Каравеллы и клипера, барки и корветы, галеоны и винджаммеры — все перепутано. У них и в мыслях нет, что винджаммер может быть и барком, и фрегатом, а корвет — вообще не тип парусного судна, это военный гермин…
Поэтому начнем со строгого разделения.
Прежде всего выберем из этого пестрого флота и отведем в сторону старинные суда.
Здесь и германские одномачтовые когги, на которых плавали ганзейские купцы, и знаменитые каравеллы — с треугольными парусами («каравелла латинас») и парусами на реях, раздувавшимися, как пузыри («каравелла редонданс»). Это и похожие на каравеллы, но более тяжелые каракки. И могучие испанские галеоны, перевозившие в Европу из Америки награбленное у индейцев золото — этакие плавучие крепости с бушпритной мачтой впереди и с бонавентур-мачтой позади бизани. И похожие на них линейные корабли. И пинасы, и легкие флейты — предшественники фрегатов (только запомните — в единственном числе не «флейта», а «флейт»)…
Даже самые легкие из них по сравнению с нынешними парусниками были тяжеловаты на ходу. С многоэтажными надстройками, украшенные узорчатыми балкончиками, причудливой резьбой, золочеными статуями, они порой напоминали плавучие дворцы. На них полоскались непомерно большие вымпелы с эмблемами королей и адмиралов.
Не только торговые, но и военные корабли часто отличались непомерно дорогим украшательством. Это было совершенно неразумно. Несколько лет тратилось на строительство этакого чуда корабельной архитектуры, чтобы потом, в первом же бою, оно было изрешечено ядрами, а то и просто сожжено или пущено ко дну…
— А почему старые корабли шли ко дну? — спросил Антон. — Они же деревянные!
— Ты забыл про балласт. Он-то и тянет разбитое судно в глубину. А без балласта нельзя. С ним корабль на воде как «ванька-встанька», а без него может оказаться вниз мачтами при первом порыве ветра. Например, у нас на «Меридиане» балласт был сто пятьдесят тонн… Ну, а кроме балласта, в трюмах часто был тяжелый груз.
— Например, индейское золото в испанских галеонах, — напомнил Слава.
— Да… И надо сказать, что строительство такого большого и роскошного корабля обходилось очень дорого. Английскому королю Карлу Первому оно даже стоило головы. По крайней мере, так говорят на Британских островах. Он затеял строить громадный по тем временам военный корабль «Соверин оф зэ сиз». То есть «Владыка морей». Там было три орудийные палубы и около ста пушек. А украшался этот «Владыка» с такой роскошью, что пришлось обкладывать население дополнительными налогами. Народ не выдержал, случилась всем известная английская буржуазная революция, и бедному Карлу в 1649 году отрубили голову… Ну, конечно, были для революции и другие причины, однако не исключено, что этот корабль стал последней каплей, переполнившей чашу терпения.
А погиб он очень досадно. Даже не на войне, а сгорел от случайной свечки…
— Надеюсь, у нас на «Звенящем» есть противопожарные средства, — озабоченно заметил Вася.
— Есть, есть! — нетерпеливо перебил его Слава. — Яков Платонович, рассказывайте дальше!
— Про старинные корабли я рассказывать долго не стану. Про них много книг с картинками и гравюрами, вы потом посмотрите.
Переход к современным типам судов начался, когда моряки стали отказываться от прямых парусов на бушприте и под бушпритом (помните «блинд»?). Вместо них начали ставить кливера и стакселя. И на бизань-мачте вместо треугольной латинской бизани появился гафельный парус. Стали исчезать излишние украшения и громадные надстройки. Корпуса начали делать более узкими и низкими, приспособленными к быстрому ходу. Особенно много изменений в корабельном строительстве принес восемнадцатый век.
Но лишь к середине девятнадцатого века сложились типы парусных судов, которые можно считать современными. Во многом неизменными они сохранились до наших дней.
Нас с вами в первую очередь интересует современный парусный флот. Вот с ним и давайте разбираться.
— Давайте, — согласился добросовестный Слава Воробьев. И приготовил карандаш. — Меня, например, давно интересует, чем клипер отличается от фрегата.
— Вот-вот! О такой путанице в мозгах я и говорил. — Это все равно что спросить: «Чем «КамАЗ» отличается от самосвала?» Но ведь «КамАЗ» вполне может быть самосвалом. Так же и клипер может быть фрегатом. Надо отличать типы судов по парусному вооружению от типов судов по их назначению.
Клипер — это вовсе не судно с какой-либо особой парусной оснасткой. Просто клипера отличались большей площадью парусов по сравнению с другими кораблями тех же размеров. А самое главное — узкими острыми корпусами, которые позволяли развивать хорошую скорость.
Кстати, корпуса клиперов для прочности часто делались композитными. Это значит, что набор у них был железный, а обшивка деревянная.
Строились клипера для скоростных рейсов через океаны. Пароходы в ту пору ходили медленно, о самолетах еще и речи не было, а пассажиры и тогда любили экономить время. Особенно деловые люди, торговцы и золотоискатели, спешащие на только что открытые золотые прииски.
У слова «клипер» есть разные объяснения. Мне больше всего нравится, когда такое название переводят как «стригун». Эти парусники мчались так, что казалось — они летят над волнами и стригут днищем гребешки волн.
Считают, что первым клипером был «Рейнбоу», то есть «Радуга». Его построили в Америке в сороковых годах девятнадцатого века.
Наиболее известны «чайные» и «шерстяные» рейсы клиперов. Чай возили из Китая, шерсть из Австралии. Клиперов было много. Соперничество между ними разгоралось. Кто раньше успеет с товаром в Европу, тот дороже продаст. Но кроме деловых соображений сказывалась и гордость моряков. Оказаться первым в гонке клиперов — это была честь и слава.