– Пять, – сказал Пататам. – Называются они примерно так – в переводе на ваш язык, разумеется, – радость, веселье, счастье, грусть и тоска.
– А тоска-то зачем?
– Я же не спрашиваю, зачем вам осень. Она есть – и все.
– Радость – это вроде весны? – спросил Юра.
– Примерно. Почки лопаются, ручьи бегут…
– А грусть – это осень. Правильно? – спросила Маша.
– Приблизительно.
– Пататам, а вы хотите вернуться на Талинту? Может быть, останетесь у нас? – спросил Юра.
Маша под столом толкнула его ногой. Она испугалась, что Пататам опять загрустит, вспомнив о доме.
– Вряд ли это теперь возможно, – ответил космонавт. – А через каких-нибудь триста тысяч лет мы были бы на родной планете…
– Через триста тысяч лет! – ахнула Маша.
– Это совсем скоро.
– А вдруг там за ваше путешествие что-нибудь изменилось? – спросила Маша.
– Что?
– Вдруг там уже никого нет. Космическая катастрофа или война?
– Война? – удивился Пататам. – Мне трудно это представить. Зачем война? Из-за чего? Нам совершенно не из-за чего воевать друг с другом. У нас есть только любовь, дружба и счастье. Это я точно знаю. – И он украдкой взглянул на Машу.
Прибежали из школы взволнованные Колька и Пашка. Оказывается, Пашка утром нашел в почтовом ящике ответ из газеты на письмо Мананама. Вот что там было написано:
«Дорогой Павел!
Мы внимательно прочитали твой короткий научно-фантастический рассказ. К сожалению, опубликовать его не можем. У нас скопилось много рассказов на космические темы, в частности о пришельцах. Советую тебе написать рассказ о жизни твоего класса, вообще о том, что тебе больше знакомо.
С приветом, редактор М. Сапожков».
– Пишут о пришельцах все, интересуются пришельцами все, а настоящих пришельцев не замечают! – вскричал Пататам.
– Мы же заметили, – мягко сказала Маша.
– Прости меня, – опустил голову Пататам.
Из соседней комнаты показался отец Маши и Кольки пенсионер Белоусов. Он был в тренировочных брюках и подтяжках.
– Слышали? Отросток к нам залетел какой-то. По телевизору говорят.
Пататам возмущенно засопел. Юра незаметно спрятал его в рукав.
Все переместились в соседнюю комнату, где светился экран телевизора. На экране был диктор института.
– …Имеются разные мнения, – говорил диктор. – Некоторые ученые считают, что разумные существа с других планет при известных условиях могут достичь Земли. Однако подавляющее большинство ученых отвергают эту гипотезу…
– Во! Отвергают! – сказал пенсионер.
Маша тихонько погладила Пататама по ухоносу, чтобы пришелец не злился.
– Сейчас мы с вами побываем в актовом зале нашего Института космических исследований, где сегодня проходит встреча с загадочным существом, утверждающим, что оно прилетело к нам с другой планеты. Мы включили эту передачу в программу без предварительного объявления, поскольку о пришельце, как он себя называет, стало известно только сегодня, а уже завтра он отбудет с комиссией ученых в Москву, чтобы участвовать в научных опытах…
– Как в Москву?! – закричал Пататам. – Ну уж нет!
Белоусов-старший удивленно завертел головой.
– Начинаем прямую трансляцию из Института космических исследований, – сказал диктор.
На экране появился зал, полный народу. Камера приблизилась к сцене. Там стоял стол, за которым сидело человек семь, из них трое – в черных шапочках – по виду академики. На столе был установлен микрофон. Перед микрофоном находилось что-то маленькое и зеленое.
– Мананам! – закричали Пашка и Пататам.
Поднялся с места один из академиков и поднял руку:
– Внимание, товарищи! Мы собрались здесь, чтобы присутствовать на встрече с товарищем Мананамом. Вот он перед вами. Он появился в нашем институте прошлой ночью, многие из нас успели с ним познакомиться. Вы знаете, что Мананам, по его словам, прилетел с планеты Талинта…
– Что значит «по его словам»? – возмутился Пататам. – Он что – ему не верит?
– Разрешите предоставить ему слово, а потом он ответит на вопросы ученых и журналистов. Пожалуйста, товарищ Мананам, прошу вас!
Раздались бурные аплодисменты.
Оператор навел камеру на Мананама. Его фигурка заняла весь экран. Фигурка стояла не шелохнувшись, и глаза фигурки были неподвижны.
– Это не Мананам! – завопил Пататам так, что Белоусов-старший подпрыгнул на стуле. – Его подменили! – кричал Пататам.
И действительно, внешне фигурка была точной копией Мананама, но она была явно неживая.
– Машка, кто это?! – вскричал отец, увидев Пататама.
– Я требую выдачи Мананама! Они ответят! – кричал пришелец.
– Папа, подожди! – умоляюще воскликнула Маша.
Тем временем аплодисменты в зале стихли, наступила тишина. Фигурка на столе не шевелилась. Академик, кашлянув и опершись руками на стол, попытался помочь Мананаму.
– Товарищи! Очевидно, наш гость волнуется…
Тут он нечаянно сдвинул скатерть на столе, отчего фигурка перед микрофоном качнулась и упала. Всем в зале стало ясно, что фигурка эта – кукла.
– Очевидно, наш гость… – повторил академик, оторопело глядя на фигурку. – Очевидно, это не наш гость! – заключил он.
В зале возник страшный переполох. Еще больше волновались в президиуме. Профессор Стаканский схватил фигурку и поднес ее к очкам. Подергал ее за руки – никакого эффекта!
Вдруг изображение исчезло. На экране появился диктор.
– По техническим причинам передача из Института космических исследований переносится. Смотрите научно-популярный фильм «Сигналы Вселенной».
На экране замелькали кадры кинофильма.
– Немедленно в институт! – крикнул Юра.
Друзья пришельцев вылетели в прихожую.
– Так он у вас, значит?! Это вы его украли! – загремел отец Маши, бросаясь за ними. – Немедленно вернуть! Это дело государственное!
– Папочка, это не он! Это другой! – кричала Маша, впопыхах не попадая рукой в рукав плаща.
– Успокойтесь, брат по разуму! – крикнул Пататам, находившийся у Юры в руках. Все выбежали из квартиры и, стуча башмаками, побежали вниз по лестнице.
Глава 16. Рецидивист
Космического пришельца Мананама похитил Федор Черемисин, человек с темным прошлым. Вот как это произошло.
Федор работал в Институте космических исследований и официально числился слесарем, а работал неофициально мастером на все руки. Не было такой неисправности, которую не мог устранить Федор, – от перегоревших пробок до отказавшего телескопа; не было такой вещи, которую он не мог бы изготовить собственными руками. В институте так и говорили: «Пойдите к Федору – он сделает», «Это дело для Федора» и тому подобное.
Федор был человеком лет сорока пяти, высокого роста, с хмурым некрасивым лицом, которое лишь изредка расплывалось в непонятной ухмылке. Обычно он пропадал в своем подвале-мастерской, где можно было обнаружить любой инструмент, любую железку или деревяшку.
Мало кто знал, что в далеком прошлом Федор был преступным элементом, попросту говоря, вором. Первый раз в детскую колонию Федор попал в тринадцать лет за мелкую кражу. В дальнейшем он часто оказывался в колониях за кражи, причем непременно с применением технических средств. Он неделями и месяцами обдумывал технический способ кражи, а потом осуществлял его. Обычно после удачной операции он терял бдительность и попадал в руки милиции, чтобы отбыть в колонию, где вел себя исключительно примерно – мастерил, ремонтировал, возился с инструментами, за что его нередко освобождали досрочно. Последней его кражей было похищение нескольких ценных картин из музея, причем в этом деле Федор с успехом применил лазерную пушку.
Но это было давно, лет десять назад. Выйдя последний раз из колонии, Федор твердо решил покончить со своим прошлым, приехал в молодой научный городок и устроился слесарем в Институт космических исследований. Работа была творческая, интересная, и, хотя украсть что-нибудь тянуло, Федор справлялся с этим желанием.
Узнав о появлении в институте непонятного человечка, Федор пошел на него взглянуть. Он пришел в кабинет профессора, когда там уже набилось много народу, и его сразу же попросили установить для Мананама микрофон. Федор спустился в мастерскую, нашел микрофон со шнуром и, вернувшись в кабинет, в две минуты все устроил. При этом он обменялся с Мананамом приветствиями: космонавт сказал ему космическое, Федор свое обычное «Будь здоров», а про себя усмехнулся: «Ишь какой махонький! Такой в любую дырку пролезет».
Последняя мысль обожгла Федора и засела в его голове крепко. Федор вернулся в мастерскую, включил динамик и, слушая Мананама, попытался от «мысли» избавиться. Он сидел, обхватив голову руками, мычал что-то, в то время как голова помимо его воли уже строила план похищения.
Федор снова поднялся из мастерской наверх. В институте было суматошно, бегали сотрудники и журналисты. Федор остановил за рукав фотокорреспондента, обвешанного аппаратами:
– Мил человек, расскажи, что стряслось?
– Пришелец! Сейчас с ним будет встреча для телевидения. Знаешь, какой умный! Напичкан информацией. Академики наши перед ним – фуфло! Он сегодня даст шороху…
– Слушай, ты его на фотку снимал? – спросил Федор.
– А как же! У меня автомат. Десять секунд – и готово! – Корреспонденту хотелось похвастаться.
Он достал из кармана карточку Мананама во весь рост перед микрофоном. Федор повертел ее в руках.
– Подари.
– Берите, мне не жалко.
Федор вернулся в свой подвал, поставил фотографию Мананама на верстак и принялся копаться в инструментах. Он нашел деревяшку и выточил из нее на токарном станке шарик. Потом выточил маленькое блюдечко. Просверлил в нем дырку. Поглядывая на фотографию, он вырезал из дерева фигурку Мананама: туловище, ручки с пальчиками, ноги с присосками. Приклеил к туловищу голову и ухонос. Перед ним была точная копия Мананама, только деревянная, некрашеная. Федор загрунтовал фигурку и покрыл ее зеленой нитрокраской. Нарисовал на голове рот и коричневые глаза. Приглядевшись к фотографии, он заметил, что ухонос отличается по цвету от туловища, и добавил к его окраске коричневого.
Теперь фигурку было не отличить от настоящего Мананама с той разницей, что настоящий Мананам был живым, мог двигаться и разговаривать, а фигурка была простой деревянной куклой.
– Ну вот… Теперь посмотрим, – удовлетворенно сказал Федор.
По лесенке к нему кто-то спускался. Федор спрятал фотографию, а фигурку накрыл картонной коробкой из-под обуви. В мастерскую вошел заместитель директора по хозяйственной части.
– Федор! Быстрее! У нас встреча с пришельцами, нужно подготовить микрофон в зале.
Федор ухмыльнулся своей непонятной ухмылкой. Он знал, что так оно и будет. Без него не обойдутся.
В актовом зале было пусто, лишь академики на сцене готовились к телевизионной пресс-конференции. Там стоял стол, накрытый красной бархатной скатертью. На столе торчала фигурка Мананама. Пришелец был неподвижен, он пребывал в глубокой задумчивости, приготовляя речь, с которой обратится к жителям Земли. Академики старались ему не мешать. Они совещались в сторонке, какие вопросы следует задавать Мананаму.
Надо сказать, что пресс-конференция готовилась в спешке. Академики настаивали на том, чтобы немедленно отправить Мананама в Москву, но директор института, профессор Стаканский и сам космонавт твердо заявили, что Мананам должен выступить здесь.
– Приоритет у нас, наш город заслужил почетное право встретить гостя! – сказал профессор.
А Мананам, конечно, надеялся еще встретить братца и запустить в космос Зерно Разума. Расчет был на телевизионную передачу. Мананам предполагал, что очкарик, купивший Пататама в комиссионном, увидев передачу, все поймет и явится с Пататамом в институт.
Вот почему Мананам так тщательно обдумывал речь, с которой он обратится к людям.
Федор появился на сцене с микрофоном и шнуром. Тяжело ступая, он приблизился к столу.
– Тише! Не мешайте ему! – воскликнул профессор Стаканский.
Федор кивнул.
Он подсоединил шнур микрофона к розетке и поставил микрофон перед космонавтом.
– Так хорошо будет? – спросил он.
– Прекрасно. Благодарю вас, – кивнул Мананам.
И в ту же секунду Федор, прикрыв своим телом Мананама от академиков, смахнул его широкой лапой в передний карман своего фартука – Мананам не успел даже крикнуть. Другой рукой Федор мигом вытащил из бокового кармана куклу и поставил ее перед микрофоном.
– Все в порядке, – сказал он, оборачиваясь к академикам.
– Спасибо, – шепотом сказал один из них.
Федор на цыпочках удалился со сцены. Академики продолжали тихо гудеть в сторонке. Директор института взглянул на часы.
– Будем начинать? – спросил он.
– Товарищ Мананам, вы не возражаете? – обратился Стаканский к пришельцу.
Фигурка не прореагировала на эти слова.
– Думает… – шепотом сказал Стаканский и сделал знак рукой дежурным, стоявшим у дверей зала: – Запускайте!
В зал повалила публика. Академики заняли свои места в президиуме. Зеленая фигурка перед микрофоном стояла все так же неподвижно, будто не замечала происходящего в зале. Один из академиков открыл пресс-конференцию…
А Федор в это время лихорадочно торопился. В мастерской он извлек из кармана пришельца.
– Ну, не задохся? – спросил он.
– Не беспокойтесь, – ответил Мананам. – Правда, я не совсем понял причину столь поспешного…
– Помолчи, милок…
Федор достал катушку с тонкой стальной проволокой и обвязал ею Мананама. Узел затянул крепко и для верности стиснул плоскогубцами. Затем он вывалил из пластмассового ящичка сверла и надфили, днище ящичка застелил ватой и положил в него Мананама вместо с катушкой проволоки.
– Куда вы собираетесь меня транспортировать? – заволновался Мананам.
– Куда надо.
– Мне надо на пресс-конференцию. Вы знаете, что мы потерялись в вашем городе с братцем. Нам необходимо встретиться…
– Ничего, перебьетесь.
– Вы меня не так поняли. Мы не хотим биться. Нам нужно отправить домой Зерно Разума.
– Дело сделаем – отправишь свое зерно.
– Какое дело? – удивился Мананам.
– Дело как дело. Обыкновенное. Воровское, – пояснил Федор.
– Будьте милосердны! У нас остался один день! Я вас очень прошу! – взмолился Мананам.
– У меня тоже только один день. Вернее – ночь, – сказал Федор, закрывая ящичек крышкой, опустил его в карман, запер мастерскую на ключ и покинул здание института в тот момент, когда в актовом зале началась паника, вызванная похищением Мананама.
Федор поехал домой. Жил он один, занимая комнату в деревянном доме, находившемся у железнодорожной станции. Он собрал в чемодан самые необходимые вещи и оставил чемодан в автоматической камере хранения на вокзале. После этого Федор зашел в привокзальную столовую. Там было совсем немного посетителей. Федор уселся за столик в углу и заказал себе обед.
Часы на станции, видимые в окна столовой, показывали без пяти минут шесть.