– Думаешь, что-то готовится? – поглядел на старого друга Дима.
– Это мы и обязаны выяснить, – ответил Петька.
– Только вот как, Командор? – поинтересовалась Маша, вспомнив его тайную детективную кличку.
– Для этого, Ангел, нам нужно как следует подготовиться, – отозвался Петька.
– У тебя, кстати, Машка, отличная тайная кличка для общения с призраком! – расхохотался Дима. – Ангелу проще всего общаться с душами умерших.
Все засмеялись.
– Нет, я возьму с собой еще Брюнета, – назвала Маша тайную детективную кличку Насти.
– А если серьезно, – вдруг резко прервал друзей Дима, – то я так и чувствовал, что нам позарез нужна статья дедушкиного ученика Владимира Коркина.
– Да уж, – откликнулся Петька. – Такая статья нам не помешала бы. И чем скорее мы ее раздобудем, тем лучше. Боюсь, времени у нас в обрез. Меня очень беспокоят Вовка и его мать.
– Чем, интересно, они тебя так беспокоят? – удивилась Маша.
– Сама не понимаешь? – воскликнул Петька. – Призрак-то явился им! Значит, скорее всего, он именно их о чем-то предупреждает.
– О преступлении? – не мигая, смотрела на Петьку Настя.
– Полагаю, да, – тихо ответил он.
– Да кому могут понадобиться Вовка с матерью? – покрутил пальцем возле виска Дима.
– Насчет Вовки не скажу, – иронически сощурилась Маша, – а вот мама его, пейзанка, кажется, очень нравится Павлу Потаповичу. – И, передразнивая почтенного академика, Маша добавила: «Такая хогошенькая!»
– Ага! – фыркнул Дима. – И знойный герой-любовник Павел Потапович вознамерился похитить очаровательную пейзанку вместе с Вовкой, творогом и коровой!
Едва представив себе, как толстенький, маленький, убеленный сединами Павел Потапович крадет под покровом ночи весь этот джентльменский набор, члены тайного «Братства» зашлись от хохота. Маша, держась за живот, добавила:
– А почему бы и нет? Павел Потапович их украдет, а сыночек его, крутой бизнесмен, прикроет родного отца, используя личные связи с мафией.
Это заявление вызвало новый взрыв смеха. Когда же, наконец, все успокоились, Командор, вновь посерьезнев, сказал:
– Боюсь, призрак предупреждал Вовку и его мать о чем-то важном. Одно из двух: либо Вовкиной семье грозит какая-то беда, либо какие-нибудь его прадедушка или прабабушка принимали участие в поджоге усадьбы. А может, еще как-нибудь насолили Борским. Вот призрак и хочет теперь наказать потомков. Кстати, – поднял он вверх указательный палец. – Такие случаи известны. Это называется «вечное проклятие».
– Какой ужас! – вырвалось у Насти.
– Фигня все это, – отмахнулся Дима. – Вы разве не помните? Вовка ведь нам говорил, что его предки Борских не обижали.
– Во-первых, Вовка может об этом не знать, – возразила Маша. – Его же тогда на свете не было.
– А если его предки были замешаны в каком-нибудь преступлении, – подхватил Петька, – то вряд ли они кричали бы об этом на всех углах.
– Что же нам делать? – повернулась к Командору Настя.
– Есть у меня одна идея, – ответил тот.
Глава III КНИГА АПОЛЛИНАРИЯ
– Какая еще идея? – с недоверием покосился на Командора Дима.
– Вы, кажется, с Машкой говорили, что этот ваш Коркин использовал в своей статье труды Аполлона Парнасского? – отозвался Петька.
– Это не мы говорили, – внес ясность Дима, – а Павел Потапович.
– Неважно, – махнул рукой Командор. – В том, что касается всяких статей и книг, Павлу Потаповичу вполне можно верить. Он жутко дотошный.
– Предположим, что он дотошный, – безо всякого воодушевления проговорил Дима. – Нам-то какая польза от Аполлона Парнасского?
– Неужели не понимаешь? – с удивлением поглядел на него Петька. – Раз Аполлон Парнасский изучал призраков, значит, мы можем вычитать из какой-нибудь его книги об их повадках, А это для нас на данном этапе самое главное.
– А что мы с этими повадками будем делать? – Диму и на сей раз не захватил замысел Командора.
– Совсем отупел от жары мой братец, – фыркнула Маша. – По-моему, и так ясно. Если мы научимся понимать язык призраков, то сможем определить, зачем князь Борский явился перед Вовкой и его матерью.
– И предотвратим преступление! – Настя так энергично тряхнула головой, что ее ярко-рыжие волосы закрыли ей лицо.
– Или узнаем об уже совершившемся преступлении, – сказал Петька.
– И уж во всяком случае, нам станет ясно, что этому призраку понадобилось от живых людей, – подхватила Маша.
– Насчет преступления зря надеетесь, – вяло проговорил Дима.
– Это еще почему? – с негодованием посмотрела на него сестра.
– Вы что же, всерьез решили, будто кто-нибудь может угрожать Вовкиной матери и ее творогу? – высокомерно изрек Терминатор.
– И все-то наш Димочка знает, и все у него так просто, – с шутовским почтением проговорила Маша.
Командор усмехнулся. «Надо же, как похожи – и такие разные», – в который раз подумал он о близнецах. Внешне Дима и Маша и впрямь были очень похожи. Оба высокие, стройные, светловолосые и голубоглазые. А вот в характерах – почти ничего общего. И к тому же вечно спорят друг с другом.
– А тебе одни сложности подавай, – продолжал Дима. – Ты еще, Машка, скажи, что на Вовкину мать собираются наехать рэкетиры.
– Кстати, почему бы и нет? – вмешалась Настя. – Между прочим, Вовкина мать торгует на каком-то московском рынке. Вдруг конкуренты решили от нее избавиться?
– Не исключаю, – подхватил Командор. – На этих рынках, говорят, такие дела творятся…
– Как и в любом бизнесе, – прибег к обобщению Дима.
– Ты же только что говорил, что с Вовкиной матерью ничего подобного не может быть, – мигом напомнила брату Маша.
– Отстань, – стушевался он. – Вечно ты неправильно истолковываешь мои слова.
Сестра в ответ лишь состроила очень выразительную мину.
– К тому же мы не знаем, чем занимается Вовкин отец, – поторопился вмешаться Петька, пока спор между близнецами не разгорелся вновь.
– Вот именно, – кивнула Настя. – Например, Вовкин отец должен деньги каким-нибудь бандитам…
– Типично женская логика, – перебил ее Дима. – Если бандиты вздумали разобраться с Вовкиным отцом, то князь Борский уж как-нибудь нашел бы способ предупредить лично его, а не жену и сына.
– Интересно, ты когда-нибудь научишься не перебивать? – возмутилась Настя. – Вдруг бандиты решили украсть за долги Вовкиного отца его жену? Или Вовку. Или обоих…
– Если так, нам и впрямь нужно спешить, – заволновался Дима.
– Кстати, для Вовки и его семьи все может кончиться гораздо серьезней, – счел своим долгом предупредить друзей Командор. – Если на них лежит «вечное проклятие», то по сравнению с этим какие-то паршивые рэкетиры – просто детский лепет.
– Но так ведь несправедливо! – воскликнула Настя. – Даже если какие-нибудь прабабушка и прадедушка грабили усадьбу Борского, чем виноваты Вовка и его мать?
– Вот и объясни это призраку, – хмыкнул Дима.
– Главное – разобраться, чего хотел призрак, – сказал Командор. – А там уж будем решать, как поступим дальше. – Он взглянул на часы: – Я бы на нашем месте поторопился к Ковровой-Водкиной.
– Да уж, – поднялась с диванной подушки Маша. – Боюсь, разговор у нас с ней выйдет долгим.
– Как, впрочем, и всегда, – мрачно откликнулся Дима.
– Тем более надо поторопиться, – уже выходя из шалаша, заметил Командор.
Минуту спустя вся компания шагала по раскаленной от солнца улице к даче Ковровой-Водкиной.
Наталья Владимировна была одной из местных достопримечательностей. Бабушка Димы и Маши, знавшая Коврову-Водкину смолоду, говорила, что та всегда отличалась большой эксцентричностью и крайне своеобразными взглядами и суждениями. С годами эти качества усилились. Когда же у Ковровой-Водкиной начал слабеть слух, ее восприятие окружающего мира стало совсем уж оригинальным. Вот почему опасения членов тайного «Братства», что визит к Наталье Владимировне окажется не слишком кратким, были вполне обоснованными.
– Сейчас насладимся, – ворчал по дороге Дима. – Дернула нас нелегкая к ней идти…
– Ничего не попишешь, – развел руками Петька. – Труды Парнасского есть только у Ковровой-Водкиной.
Дело в том, что под звучным псевдонимом Аполлон Парнасский скрывался философ-мистик Аполлинарий Ковров. Все свои труды он создал и опубликовал еще до революции. На склоне лет, когда ему было уже под девяносто, древний, но знойный Аполлинарий умудрился вскружить голову совсем юной Ковровой-Водкиной. Та вышла за него замуж и до сих пор не уставала повторять, что никогда не чувствовала себя счастливее, чем в те годы. Однако счастье длилось недолго: два года спустя после свадьбы престарелый философ скончался.
Впрочем, Коврова-Водкина уверяла, что Аполлинарий ее не оставил. После кончины он начал регулярно являться ей в виде призрака и, по словам Натальи Владимировны, давал очень полезные жизненные советы. Причем Аполлинария не смутило даже наличие второго мужа Натальи Владимировны – знаменитого хирурга Вадима Леонардовича Водкина. Как рассказывала Наталья Владимировна бабушке Димы и Маши, сам Вадим Леонардович бывал крайне недоволен появлениями первого мужа. И невзирая на то, что Аполлинарий представал перед своей бывшей супругой всего лишь в качестве призрака, которого видела только она, хирург Водкин устраивал ей бурные сцены ревности.
Конечно, ни Анна Константиновна, ни особенно ее внуки подобным россказням не верили. Тем более что Вадим Леонардович, скончавшийся всего несколько лет назад, был совершенно невозмутимым человеком. В наследство Наталье Владимировне он кроме второй фамилии оставил дачу в Красных Горах, богатую коллекцию антиквариата и картин, позволявшую его вдове по сию пору ни в чем не нуждаться, а также дочь Светлану, которую та называла «поздним даром небес».
Члены тайного «Братства» уже подходили к дому Натальи Владимировны, когда из открытых окон гостиной послышался громкий вопль:
– Ложись!
В доме бабахнуло, затем наступила тишина. Ребята с тревогой переглянулись. Не успели они, однако, как следует испугаться, как из тех же окон раздался торжествующий голос Ковровой-Водкиной:
– Татьяна Филимоновна! Дорогая! Они спасены!
Говорю же тебе, Владимировна, этот парень себя в обиду не даст, – громко ответила Филимоновна. – Ой, гляди! К ним еще ползет!
– Где? – спросила Наталья Владимировна. – Не вижу!
Ребята, усмехнувшись, двинулись к крыльцу. Им все стало ясно: хозяйка и ее приходящая домработница смотрели на видео очередной боевик. Это было последним увлечением Ковровой-Водкиной. Видеомагнитофон у нее появился уже давно, однако она долгое время не могла научиться им пользоваться. А освоив наконец нехитрую технику, начала проводить перед телевизором не только вечера, но и дни. И требовала от дочери Светланы, чтобы та каждую неделю привозила из Москвы новую порцию фильмов.
Хозяйке и домработнице особенно нравились фильмы с участием Тома Круза. При этом Наталья Владимировна уверяла, что этот «замечательный молодой человек» как две капли воды похож на Аполлинария в молодости. А Филимоновна с той же убежденностью клялась, что Том Круз – вылитый ее взводный.
Надо заметить, что когда-то Татьяна Филимоновна была снайпером и участвовала в штурме Берлина. Военное прошлое стало самой яркой страницей ее биографии. В мирное время жизнь ее не сложилась. Устроившись уже много лет назад домработницей к Ковровой-Водкиной, она посвятила себя охране жизни и имущества любимой хозяйки.
Уже поднимаясь на крыльцо, ребята услышали из окон гостиной новые вопли.
– Владимировна! Я же тебе говорила: она его любит! – ликовала Филимоновна.
– Ах, теперь я спокойна! – вторила ей Коврова-Водкина.
Маша и Настя прыснули. Дима нажал на кнопку звонка. За дверью послышались чеканные шаги. Затем раздался грубый окрик:
– Стой! Кто идет?
– Миронов! Серебряковы! Адамова! – по-военному отчитались ребята.
Отвечать Филимоновне по-другому было опасно. Она постоянно ждала от жизни неприятностей. А в каждом незнакомом человеке видела потенциального преступника, покушающегося на имущество любимой хозяйки.
Несколько престарелых жителей Красных Гор, решившихся нанести без предупреждения визиты Ковровой-Водкиной, стали жертвами воинственной домработницы. Позже они в один голос благословляли судьбу, что у Филимоновны нет огнестрельного оружия. Однако снайперские повадки она сохранила полностью. Ко всякому, кто казался ей подозрительным, еще очень крепкая, несмотря на свои семьдесят с лишним лет, Филимоновна тихо подкрадывалась сзади и сокрушительным ударом сбивала с ног. И лишь после этого начинала разбираться, зачем он явился и что собой представляет.
– Миронов? Серебряковы? Адамова? – не торопилась открывать дверь Филимоновна. – А не врете?
– Нет! – пылко заверил ее Петька.
Видимо, домработнице-снайперу аргумент показался весомым. Замок щелкнул.
– К Водкиной? – задала новый вопрос Филимоновна.
– Да! – хором подтвердили ребята.
– Проходите, – освободила она дверной проем. – Как раз только что фильм досмотрели. Водкина моя в гостиной.
Хозяйка уже сама спешила навстречу гостям. Вид у нее был величественный. Высокая, с гордой осанкой. Седые волосы слегка подсинены и тщательно уложены. На массивной цепочке висят очки, которыми она пользовалась только при чтении.
– О! Молодежь!
Приветствуя компанию, Коврова-Водкина продемонстрировала благородный орлиный профиль. Она происходила чуть ли не из царского рода, хотя родилась уже после революции.
– Здравствуйте, Наталья Владимировна! – поторопились крикнуть четверо друзей.
– Ну, как там моя подруга Анечка? – посмотрела Коврова-Водкина на близнецов.
– Вам от нее привет, – ответила Маша.
– А Дима, сам не зная зачем, добавил:
– Она вечером сама к вам зайдет.
Маша украдкой состроила ему зверскую рожу, однако почти тут же успокоилась, сообразив, что во вранье брата нет ничего предосудительного. Бабушка постоянно ходила к Ковровой-Водкиной по вечерам. Видимо, и сегодня к ней пожалует.
– Ну, проходите! – широко распахнула дверь гостиной хозяйка.
Друзья вошли.
– И садитесь, – первой опустилась она в старинное мягкое кресло.
– Мы, вообще-то, по делу, – с места в карьер начал Дима.
– Ну естественно, я уже поела, – не расслышав, отозвалась Наталья Владимировна. – Хотя вообще трудно назвать едой то, чем сегодня меня кормили! – добавила она по-актерски поставленным голосом.
– Вы меня не так по… – начал было растолковывать ей Дима, но в этот момент в гостиную ворвалась Филимоновна.
– Не так кормили! – воскликнула она. – Конечно! Сама ведь велела сделать котлеты на пару и без лука.
– Скука? – недоуменно переспросила хозяйка. – С каких это пор вам со мной стало скучно? Может, вы подыскали себе уже другое место и поэтому так скверно меня кормите?
– Фу ты, прости Господи, – посетовала Филимоновна. – Ну ничего не слышит.
– Это я не слышу? – великолепно разобрала не громкую реплику домработницы Наталья Владимировна.
– Конечно, – ответила Филимоновна. – Я ей про котлеты, а она про какое-то место.
– Нет, моя Милая! – строго воззрилась на нее Наталья Владимировна. – Вы совершенно зря поставили тесто. Я вам еще два дня назад втолковывала, что сижу на диете. И жареное, и мучное, и печеное мне сейчас совершенно противопоказано!
– Ну что ты с ней будешь делать, – буркнула Филимоновна. – Прямо какой-то испорченный телефон.
– Как – телефон испортился? – всполошилась хозяйка. – Что же вы раньше молчали? Бегите срочно в контору и вызывайте мастера.
Филимоновна проворчала, что «мастер, может, и нужен, но совсем не телефону», и, печатая по-военному шаг, оскорбленно удалилась на кухню. Ребята тряслись от безмолвного хохота. Настя украдкой вытерла слезы.
– Рыдайте и плачьте! – драматически провозгласила Наталья Владимировна. – Моя Филимоновна сходит с ума!
Из кухни тут же послышался свирепый грохот посуды. Видимо, возглас хозяйки достиг ушей преданной домработницы.