– Слышь, Дань, – толкнул он друга, – ты больше моего читал. Вспомни каких-нибудь злых, но умных героев.
– Что-то с тобой сегодня… – оглянулся на него Даня. – Такие странности говоришь. Злых умников тебе назвать? Да вот твой Мороз и есть умник. Номер один, как ты говорил.
– Да я про него уже думал. А еще?
– Еще? – Даня задумался. – Может, какой-нибудь древнеегипетский бог? – Данин папа был ученым-египтологом, поэтому Даня, наверное, сейчас пролистывал в уме страницы какого-нибудь иллюстрированного словаря. – Нет. Если кто-то злой, то какой же он умный? – наконец сказал он. – Умный не может быть злым.
– Согласен, – подмигнул Филя. – Значит, есть надежда, что мы обхитрим этого Деда Мороза.
Детский дом находился на соседней с Цветным бульваром улице. «Трупная», – прочел Филя на указателе и толкнул Даню:
– Ничего себе названьице, а? Интересно, знает Аська, по какому адресу направляется?
Ребята покосились на девчонок. Филя даже заслонил собой дом с указателем, чтобы те не увидели его раньше времени. Испугаются – тогда можно считать, что операция закончилась, не начавшись.
Но опасения ребят были совершенно напрасны.
– Ты, Филька, испугаешься сейчас, – весело прощебетала Аська. – Ну-ка, посмотри вверх. Читать умеешь? – И, вцепившись Филе в рукав, она зарычала: – Отдай мое сердце! Я тр-руп!
– Ага. – Филя понял, что Аська прочла название улицы. – Вспомни, труп, как ты улепетывала вчера непонятно от кого. Одно только рычание услышала – и тебя ветром сдуло. Трусиха.
– Это я так, для виду испугалась, – сказала Аська. – А на самом деле просто надоело с вами общаться.
– Ах ты! – задохнулся в негодовании Филя. – Неблагодарная! Кто тебе целый вечер эти пуговицы вырезал? Между прочим, я угробил две отличные подставки для коллекционных машинок! Конечно, надо было тебе из какого-нибудь линолеума их вырезать, а я, видишь, не пожалел коллекции. И вот благодарность! Общаться, видите ли, ей с нами надоело!
Филя засопел, как паровоз, и отвернулся. Он всегда отворачивался, когда обижался. Взгляд его опять наткнулся на эту странную табличку с названием улицы.
– Ну и улицу ты, Аська, выбрала для прогулок, – не удержался он. – Здесь что, трупы жили, что ли?
Аська звонко расхохоталась.
– Ты что, не замечаешь? Просто кто-то для прикола исправил «б» на «п». Трубная это улица, не бойся.
– Чего мне бояться? – пожал плечами Филя. – Хоть трубы, хоть трупы. Я ничего не боюсь, когда расследованием занимаюсь. Просто даю себе внутреннее задание: быть готовым ко всему. И никакой страх не берет.
– У меня так не получится, – вздохнула Аня. – Так что вы имейте в виду: не давайте мне никаких поручений, связанных с мышами, пауками и так далее.
– Далеко – далее? – спросил Филя. – Можно ведь бесконечно продолжать. Животный мир бесконечный.
– Я же сказала про основные свои страхи, – опять вздохнула Аня. – Зря, наверное. Вот ты и начал меня подкалывать. А я, между прочим, ничего не боюсь, кроме этой гадости – пауков, тараканов, мышей, конечно…
– Лягушек, скорпионов, тарантулов, крокодилов, бегемотов, носорогов и так далее, – опять не удержался Филя.
В таких случаях ему трудно было остановиться. Когда еще выпадет такая возможность подшутить над Аней? Аська – другое дело. Над ней можно прикалываться хоть целыми днями, пока не надоест. А Аня – серьезная девочка. Всегда так ответит, что чувствуешь себя полным идиотом.
– Ладно. Раз ты ничего не боишься, кроме мышей и так далее, – сказал Филя, – то вот тебе самое человеческое задание. Пока Аська возле елки выплясывать будет, узнай, откуда эти пуговицы взялись. Не эти, конечно, – про свои-то я знаю. А те, настоящие – от моего Деда Мороза и от Аськиной Снегурочки.
– Ой! – вдруг воскликнула Аська и сразу же закрыла рот ладошкой.
Она стояла и смотрела распахнутыми глазами на ребят.
– Ты чего? – спросил Филя. – Заледенела, Снегурочка? Речь отнялась?
– Ой, ребята, – прошептала Аська, – до меня только сейчас дошло…
Филя хмыкнул. Он собирался подколоть Аську, но никак не мог придумать что-нибудь остроумное.
Она стояла и смотрела распахнутыми глазами на ребят.
– Ты чего? – спросил Филя. – Заледенела, Снегурочка?
– Вы же хотите узнать, где сделан мой костюм Снегурочки, да? – быстро затараторила она. – Я вчера не поняла, не до того мне было, так переживала за эти пуговицы, и только сейчас мне в голову пришло, что…
– Короче, Снегурка, – оборвал ее Филя. – Растаешь от напряжения. Говори только самое важное. Ты знаешь фирму, которая изготавливает эти костюмы? С такими пуговицами?
Аська кивнула.
– Только это не фирма, – сказала она. – А вот этот детский дом. Их старшеклассники делают новогодние костюмы.
И она указала рукой на небольшой особняк в глубине сквера.
– Ты что? – Филя чуть не взлетел. Хорошо, что его удержал за руку Даня. – Знала и молчала?
– Я же не специально, – чуть не заплакала Аська. – Просто не придала этому значения…
– Главное – результат! – засмеялся Даня. – Филя, ну что ты ее тиранишь? Аська ведь нас привела в то место, которое мы только мечтали разыскать! Представляешь, какое совпадение?
Филя не слушал. Он только моргал глазами. Потому что все остальные части его тела застыли в неподвижности. Даже рука, которой Филя пытался показать куда-то в глубь сквера, не слушалась.
Перед входом в здание была небольшая площадка, на которой стояло несколько машин. И через заднее окошко одной из них уставилась прямо Филе в глаза обезьянка. Она цепко держалась за стекло тремя лапками-присосками. Четвертая лапка была нужна обезьянке для общения с Филей. Для очень обидного жеста в его адрес.
«Дурачина ты, простофиля!» – показывала обезьянка на висок пальцем.
И почему Филя вспомнил «Сказку о рыбаке и рыбке»? Совсем не похожа была обезьянка на старуху… Наверное, он вспомнил эти слова из-за своего собственного имени. Просто Филя.
Глава VII
За спиной Деда Мороза
И вдруг наступила такая минута, когда ребята подумали каждый о своем. Как будто компания из четырех человек разделилась на части. Так праздничный торт разрезается, делится на кусочки – и кусочки эти становятся уже не тортом, а отдельными маленькими пирожными.
Аську волновало предстоящее выступление. На публику она должна была выйти впервые в жизни и поэтому дрожала от волнения еще здесь, на улице.
Аня думала о Филином задании. Он поручил ей узнать, откуда взялись пуговицы. Но ведь Аська сразу же объяснила, кто сделал ее костюм. Конечно, с этими самыми пуговицами. Получается, теперь у Ани нет никакого задания? И идет она просто так – посмотреть на выступление сестры? Интересное, конечно, занятие, но Аня ожидала большего.
Даня хмурился, соображая. Если костюм вчерашнего Деда Мороза сделали ребята из детского дома, значит, у них можно узнать, кому они эти костюмы раздали. Наверное, это и будет стопроцентное попадание. То есть поиски Деда Мороза, похоже, закончатся, еще не начавшись по-настоящему. Неужели? Не очень-то доверял Даня легким решениям. Не все так просто, не все так просто…
Филя, не мигая, переглядывался с обезьянкой. Казалось, игрушка просто загипнотизировала его. Не так сложно ей было это делать – стеклянными-то глазами! А вот у Фили даже слезы потекли. Но он их не замечал, не веря своему счастью. Разве это не счастье: в огромном многомиллионном городе совершенно случайно натолкнуться на ту самую машину, которая так шустро ускользнула из-под самого носа? Такая удача выпадает, наверное, реже, чем выигрыш в самую крутую лотерею. Филя уже начал вспоминать, выигрывал ли он в лотерею хоть раз в своей жизни, но никак не мог вспомнить.
Он не удержался и вытер скатившуюся слезу. Стало щекотно щеке. Наконец он заметил, что отстал от ребят. Они уже стояли рядом с подъездом детского дома, а Филя все не мог сдвинуться с места.
И тут он совершенно случайно взглянул на боковое заднее стекло машины и увидел, что язычок замка поднят вверх. Значит, дверь не заперта. Еще не поняв, что именно он будет делать в следующую минуту, Филя закричал:
– Стойте! Стойте, вам говорят! Надо же обо всем договориться!
– Правильно, – согласилась Аня. – Надо, чтобы каждый знал свое задание. Я, например, не знаю.
Аська взглянула на часики и заверещала на весь двор:
– Надоели мне ваши задания! Из-за вас я опоздаю! Все, хватит с меня!
И она вспорхнула на крылечко.
Аня с Даней растерянно переглянулись, пожали плечами и тоже поднялись по ступенькам.
Филя замешкался. Он смотрел, как за ребятами закрылась дверь, и почему-то не спешил их догонять.
«Ну и ладно, – думал он, – пусть Аська спешит на свое представление. Но за машиной же надо кому-то следить?»
Он собирался догнать Даню, рассказать про обезьянку и предупредить, что остается во дворе, но не успел. Дверь подъезда опять распахнулась, и из нее вышел какой-то человек. Он нес огромную охапку чего-то разноцветного. Приглядевшись, Филя понял, что это украшения для елки, которую устанавливают где-нибудь на улице. Флажки, большие бумажные фонари, сверкающие цепи из золотой фольги – все это человек протащил, захватив обеими руками, как ненужный хлам, к машине и положил на заднее сиденье. И опять прошел, не оглянувшись на Филю, в здание – наверное, за очередной ношей.
Если бы у Фили спросили когда-нибудь, что он думал в эту минуту, – ничего бы он не ответил. И не потому, что память у него плохая. Подумать о чем-либо он просто не успел.
Все случилось само собой. Во всяком случае, Филя опомнился и пришел в себя лишь тогда, когда понял, что находится в машине – под самой кипой елочных украшений.
Когда Филя заметил, что дверца не заперта, то, наверное, решил проверить, нет ли в машине каких-нибудь интересных предметов, которые могут помочь в дальнейшем следствии. А как еще можно было бы объяснить совершенно не характерное для Фили действие? Как он мог залезть в чужую машину? Не обезьянку же он в самом деле отшлепать собирался!
А как только он открыл дверцу, из подъезда опять вышел тот же человек. С очередной ношей елочных украшений. И поэтому естественным для Фили движением было единственное: упасть за спинку переднего сиденья и затаиться. Вот он и оказался под целым ворохом самой разнообразной елочной мишуры. Крупнокалиберной, между прочим, потому что предназначалась она для какой-нибудь елки на городской площади.
Дышать сразу стало тяжело. Филя начал осторожно освобождать возле своего лица место для дыхания. Открылась дверь, сверху добавился еще груз.
Значит, машина должна была куда-то поехать. И тут Филю пронзила догадка: он же ничего не увидит! Совершенно бесполезно валяться под этой кучей, если нельзя будет даже определить, куда едет машина!
Он осторожно попытался высвободиться, чтобы осмотреться и, если возможно, выбраться из машины. Но как только Филин нос высунулся настолько, чтобы можно было дышать, – открылась и сразу же захлопнулась передняя дверца, мотор завелся, и машина поехала.
«Вот так быстро все меняется, если действовать», – почему-то подумал Филя.
Странно, что такая мысль пришла ему в голову. Во-первых, никакого особенного действия он не совершал. Просто забрался в чужую машину. А во-вторых, ничего особенно не изменилось. Просто эта машина поехала, и все.
А как же ребята? Ведь они ничего не знают про Филю и станут искать его! А как же… Как он вообще вернется обратно?! Эти вопросы пронзили Филю, как тоненькие иголочки, и он даже чуть ли не взвыл от отчаяния. И черт же дернул его открыть эту дверцу!
Машина покачивалась на ухабах. Двор, по которому она ехала, был сплошь в ледяных кочках, и Филю бросало вместе с кучей мишуры по всему заднему сиденью. Хорошо, что можно было особенно не таиться. Вряд ли человек, сидящий за рулем, прислушивался к постороннему шуму в машине. Филя подполз под спинку водительского сиденья. Вот теперь можно и голову приподнять. Водитель не заметит.
Машина уже мчалась по улице.
Нечего было и думать о том, чтобы увидеть лицо водителя! Не хватало только встретиться взглядами в зеркальце заднего вида. Тогда можно и врезаться в какой-нибудь столб на полном ходу: водитель от неожиданности с ума сойдет, не то что управление потеряет! Когда увидит на заднем сиденье под новогодним хламом такого чертенка…
Филя даже чуть не прыснул смехом, представив зеркальце, в котором вдруг показывается его страшная мордочка. Ведь человек, который боится, всегда и сам выглядит страшновато. А перепуганное выражение лица не очень-то весело наблюдать.
Неприятное это ощущение – когда страшно и смешно одновременно! А именно эти чувства разрывали сейчас Филю на части. В переносном, конечно, смысле. В буквальном смысле он, может, и хотел сейчас быть разорванным на части. Только бы исчезнуть из этой машины. Что будет дальше? Никто в целом мире этого не знает…
Но потихонечку спокойствие начало возвращаться к Филе. И он стал анализировать ситуацию. Во-первых, надо при первой же остановке покинуть машину. Во-вторых, покинув, надо обязательно спросить что-нибудь у водителя, чтобы сравнить его голос с голосом вчерашнего похитителя. Вчера лицо Деда Мороза было закрыто очками и бородой с усами. А лицо сегодняшнего водителя на улице нельзя было разглядеть под ворохом мишуры.
Машина опять повернула куда-то, покачалась на ухабах, остановилась и почему-то посигналила. Филя затаился и прислушался. Если сейчас откроется водительская дверца, он не будет сидеть на месте. Сразу же, в одно мгновение, выскочит сзади, с противоположной стороны. Главное – открыть свою дверцу вместе с водительской, чтобы шум слился воедино.
Но водитель никуда не выходил.
Сколько можно ждать? Так и задохнуться было недолго – тем более что салон машины заполнялся едким дымом. И как только люди курят всякую гадость? Нюхать противно, не то что вдыхать.
Филя попытался посмотреть в окошко. Получилось, что он смотрит снизу вверх, да еще и искоса. Ну и взгляд! Но удивительнее всего было не положение, из которого Филя смотрел, а те самые предметы, на которые падал его взгляд…
Эту сосульку он когда-то видел… Огромная, тройная, как будто перевернутая корона, она закрывала пол-окна на последнем этаже… Ее спокойненько можно было бы сбить, дотянувшись из форточки. Да об этом Филя думал ведь совсем недавно! Сегодня…
Он повел свой взгляд дальше, насколько позволял поворот шеи. Подняться и оглядеться нормально Филя не мог. Водитель сидел неподвижно, и любой лишний шорох в машине привлек бы его внимание.
Рябины с высохшими гроздьями на самой верхушке, два провода над ними, в которых запутался моток магнитофонной ленты… Не спит ли Филя?! И не видит ли сон?!
А если не спит, то находится он не где-нибудь, а в своем родном дворе, рядом с гостиницей «Пекин». Не совсем, правда, в своем, а чуть-чуть в стороне. В каких-нибудь ста метрах от своего подъезда.
Первой мыслью Фили было вырваться из машины и побежать, рвануть изо всех сил по направлению к этому самому подъезду! Скрыться, чтобы забыть всю эту слежку…
Заскрипел снег рядом с машиной, открылась передняя правая дверца.
– Сколько можно ждать? – проворчал недовольный голос. – Час уже караулю.
Машина опять тронулась с места. Филя зарылся в мишуру поглубже. С появлением этого нового пассажира надежда на побег исчезла вовсе. Теперь из машины незаметно уже не выскользнешь.
– Не передумал? – спросил тот же голос.
– Чего мне передумывать? – ответил водитель. – Я от своих слов не отказываюсь.
У Фили зачесалось от волнения и страха все тело. Водитель – Дед Мороз! Тот самый, вчерашний! Сейчас он сидел прямо перед Филей, их разделяла только спинка переднего сиденья. Филя узнал его голос: невозможно было спутать это странное шепелявое произношение звука «с» – как будто человек свистел сквозь зубы. Или скорее всего какой-нибудь передний зуб у него отсутствовал.
Как ни страшно было Филе, но азарт слежки оказался сильнее. Сейчас даже если бы машина и остановилась, и открыл бы кто-нибудь дверь, освобождая Филю, – он не вышел бы. Ну, может, и вышел бы, но не сильно обрадовался бы своему освобождению… Потому что важнее всякой свободы был для Фили результат. Результат слежки. А он забрезжил впереди. Вот-вот Филя узнает все тайны…