До чего побледнел дядя Эйнар! Даже страшно смотреть. Как мертвец белый. А перетрусил – крыса в ловушке и та не могла бы выглядеть более испуганной.
Первым заговорил один из приезжих, бледный и низкорослый, – Редиг. Его голос звучал удивительно вкрадчиво и нежно:
– А вот и Эйнар. Наш дорогой, ненаглядный Эйнар!
9
Но вот у Калле есть отпечаток большого пальца дяди Эйнара. Очень хороший, отчётливый отпечаток на листке бумаги… Постой, а что, если взять да и помочь немного этим беднягам, которые «на след преступников пока не напали»? Если дядя Эйнар действительно причастен к краже на Банергатан (Калле ещё не был уверен, но все улики говорили за это), стокгольмская полиция, наверное, не откажется от бумажки с отпечатком его пальца!
Калле достал бумагу и ручку и написал:
«Стокгольм, в криминальную полицию».
Здесь он остановился и пожевал ручку. Нужно написать так, чтобы они подумали, что пишет взрослый! Иначе эти идиоты выбросят письмо в корзину.
Калле продолжал:
«Как вытекает из газет, у вас на Банергатан, очевидно, праизведена кража со взломом. Так как Вами, может быть, добыты отпечатки пальцев, я пасылаю Вам таковой в надежде, что он софпадёт с каким-нибудь из ваших. Дальнейшие справки можит Вам прислать безплатно и письменно.
Карл Блюмквист, частный сыщикБольшая улица, 14, Лильчёпинг».Калле немного поколебался, прежде чем написать «частный сыщик». Но потом подумал, что стокгольмские полицейские всё равно никогда его не увидят, так пусть лучше считают, что письмо написано господином Блюмквистом, частным сыщиком, а не Калле, тринадцатилетним мальчиком.