— Думаешь, придется? — поперхнулся Кларк.
Что мне нравится в моем брате, так это то, что он верит всему, что ни скажи.
— Угощайтесь! — прощебетала бабушка, принося еще две тарелки блинов на стол. — Не стесняйтесь.
«Почему бабушка наготовила столько блинов? — подумала я. — Нам никогда столько не съесть. Никогда!»
Я положила еще один блин себе на тарелку, а бабушка навалила с десяток в тарелку Кларка. Он позеленел.
Бабушка села с нами, но ее тарелка осталась пустой: она не взяла ни одного блина.
«Столько блинов, а она не взяла ни одного. Не понимаю, — подумала я, — просто не понимаю».
— Что ты читаешь, дорогой? — показала она на свернутый комикс, торчавший у Кларка из кармана его джинсов.
— «Чудище из грязи», — ответил он, не переставая жевать.
— О, как интересно! — воскликнула бабушка. — Я обожаю читать. И дедушка Эдди тоже. Мы все время читаем. Очень любим детективы. Дедушка всегда говорит, что нет ничего лучше детективов.
Я выскочила из-за стола, только теперь вспомнив, что подарки бабушке и дедушке еще лежат в моем чемодане. Книги! Детективы! Папа рассказывал, что они их любят.
— Сейчас вернусь! — Я бросилась наверх.
Я бежала подлинному, продуваемому сквозняками холлу в свою комнату. Потом услышала шаги и остановилась. Кто бы это мог быть? Когда на стене появился темный силуэт, мой рот открылся от изумления. Здесь был кто-то еще.
И он крался за мной.
12
— Ты только посмотри на весь этот хлам! — Кларк вертел головой во все стороны.
В комнате были игрушки и игры. Настоящие игрушки и игры. Горы их. В одном углу мы увидели ржавый трехколесный велосипед. Большое переднее колесо потерялось.
— Спорим, что он принадлежал папе? — сказала я. Было трудно представить папу маленьким мальчиком, катающимся на этом трёхколёсном велосипедике. Я нажала на рожок. Он еще работал.
Кларк вытянул пыльные шахматы из треснувшей деревянной коробки. Он принялся расставлять их на поле, а я в это время рылась в другом углу. Я нашла плюшевого медвежонка с помятой головой. Коробку с одним роликовым коньком. Старую игрушечную обезьянку с оторванной рукой.
Я рылась в мешках с маленькими игрушечными солдатиками в поблекшей форме, со стертыми лицами. Потом я наткнулась на старинный игрушечный сундучок, на крышке которого была нарисована золотая карусель. Рисунок потемнел от времени. Я подняла пыльную крышку: в сундучке лицом вниз лежала фарфоровая кукла. Я нежно подняла ее и повернула к себе лицом. Небольшой кусочек откололся от кончика ее носа. Потом я заглянула ей в глаза и открыла рот от изумления. У нее не было глаз. Только две черные щели на месте глаз под маленьким лбом.
— ЭТО бабушкины сокровища? — прокаркала я. — Да это просто хлам!
Я бросила куклу обратно в сундук и услышала писк. С другого конца комнаты. Рядом с дверью.
Повернувшись, я увидела лошадку-качалку, раскачивающуюся туда-сюда.
— Кларк, это ты раскачал лошадь? — спросила я.
— Нет, — ответил Кларк тихо, глядя, как качается лошадка. И пищит.
— Пошли отсюда, — сказала я. — Эта комната действует мне на нервы.
— Мне тоже, — согласился Кларк. — Кто-то обезглавил королеву в шахматах. Просто обглодал всю голову.
Кларк заглянул еще в пару коробок и выскочил в холл.
Прежде чем выключить свет, я посмотрела на комнату в последний раз. КАК ПРОТИВНО.
— Кларк? Куда ты пошел?
Я посмотрела налево и направо. Брата не было видно. Но ведь он только что был здесь. Стоял в дверях.
— Кларк? Где ты?
Я пошла по коридору, заглядывая за все углы. Меня начало тошнить. Сердце забилось.