— Ян, — сказал он, протягивая ему двухфутовую линейку, — можешь ли ты сказать, сколько футов воздуха приходится в этом классе на каждого ученика, если все места заняты?
— Кубических футов?
— Погоди, — сказал Рафтен.
И вместе с Муром он стал водить огромным пальцем по засаленным документам.
— Да, да, кубических футов, — решили они наконец.
Ян быстро измерил длину, высоту и ширину комнаты. Трое взрослых с благоговением следили за его уверенными действиями. Потом Ян сосчитал, сколько в классе мест, и сказал:
— Включать учителя в расчет?
Попечители обсудили этот вопрос и решили, что все-таки стоит.
— Пожалуй, он расходует воздуха вдвое больше ученика!
Ян сделал несколько подсчетов на бумаге и сказал:
— Двадцать футов.
— Посмотрите! — сказал Рафтен с гордостью. — Совпадает с расчетами самого инспектора. Я же говорил вам, что он справится! Теперь давайте поглядим проект здания.
И они углубились в новые бумаги.
— Ян, а сколько надо воздуха, если учеников вдвое больше, учитель один, а помещение вот такое? Ян подумал минутку и сказал:
— Двадцать пять футов на каждого.
— Ну! — загремел Рафтен. — Разве я не говорил вам, что этот негодяй архитектор вместе с подрядчиком хотят обмануть нас! Думают, что мы невежды! Шайка разбойников!
Ян взглянул на план, которым яростно размахивал Рафтен.
— Погодите! — вдруг сказал мальчик таким тоном, каким он раньше никогда не говорил с Рафтеном. — Нужно еще высчитать прихожую и раздевалку.
Он сделал новые подсчеты и сказал, что план департамента вполне правильный. В глазах Бойла вспыхнул злорадный огонек. Рафтен, казалось, был разочарован, не найдя никакого мошенничества.
— Теперь скажи, Ян: в прошлом году оценочный сбор составлял двести шестьдесят пять тысяч долларов, и мы решили внести в школьный фонд по одному доллару на каждую тысячу; в этом году сбор увеличен до двухсот девяноста одной тысячи четырехсот долларов. Каков же будет школьный налог, считая так же по доллару?
— Двести девяносто один доллар сорок центов, — ответил без колебания Ян.
Попечители переглянулись в изумлении.
Это был настоящий триумф Яна. Даже старый Бойл улыбнулся, а Рафтен, тот прямо сиял, словно в этой победе была и его доля.
С тех пор Рафтен смотрел на Яна как-то по-особенному. Ян только однажды видел на его лице такое выражение: когда он пожимал руку известному боксеру, победившему в трудном матче.
На обратном пути Рафтен говорил с Яном, как со взрослым, о своем сыне. Он долго обсуждал с ним свою излюбленную тему — образование. Ян не знал, что, увидев своего рослого сына побежденным, Рафтен нашел лишь одно слово себе в утешение: «образованный…»
Итак, Рафтена нечего бояться. Но как быть с Сэмом? Яну очень хотелось помириться, но это становилось все труднее и труднее.
Как-то, покормив свиней, Сэм поставил лохани на землю. Тут откуда-то выбежала Минни. Увидав неподалеку Яна, она крикнула мальчикам:
— Сделайте стульчик! Покатайте меня!
Сэм и Ян робко взялись за руки. Малышка обхватила мальчиков ручонками за шеи и притянула их головы друг к другу. И тут Сэм, улыбнувшись, сказал:
— Знаешь, Ян, давай помиримся!
— Я давно хотел, — запинаясь, проговорил Ян. — Я очень виноват. Прости меня!
— Пустяки! — ответил Сэм. — Это все из-за Гая получилось. Не будем вспоминать. Только никак не пойму — я же сильнее и больше тебя, и вещи поднимаю тяжелые, и работу потруднее твоей сделаю, а ты меня, будто мешок со стружками, швырнул! Научи меня, ладно?
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
В ЛЕСАХ
I
Здравствуй, лес!
— Вы, кажется, теряете много времени на свои путешествия в лагерь и обратно. Почему бы не остаться там совсем? — как всегда, равнодушно сказал Рафтен, и было непонятно, говорит он серьезно или в насмешку.
— Да мы бы только рады были, — ответил сын.
— Так что ж вам мешает? На вашем месте я переселился бы туда насовсем.
— Хорошо, — протянул Сэм. — Мы обязательно уйдем в лес.
— Только помните, мальчики, — сказал Рафтен, — каждый день вы должны кормить и поить скот.
— И это ты называешь переселиться насовсем — каждый день являться сюда на работу?
— Нет, Уильям! — вмешалась миссис Рафтен. — Какие же это каникулы? Так нельзя! Кто-нибудь сделает за них работу. Пусть отдыхают целый месяц.
— Месяц? Многовато.
— Почему не дать им отдохнуть хорошенько?
— Ну что ж, через месяц уборка. Вам придется поработать как следует. Ладно, можете идти.
— Ура! — закричал Сэм.
— Но я еще не кончил, — перебил мистер Рафтен.
— Отец, дай нам твое ружье! — снова вставил Сэм.
— Послушай меня лучше! Вы пойдете в лес на две недели. Но никаких ночевок дома. Ружья и спичек я вам не дам. Не хочу потом слушать ваши отговорки: «Не знали, что ружье заряжено, поэтому перебили всех птиц и белок, да и друг друга заодно». У вас есть луки и стрелы. Можете взять что хотите — хлеб, мясо. Готовьте себе пищу сами. И смотрите не подожгите лес! Если я увижу пожар, приду с ремнем и вам несдобровать.
Все утро продолжались сборы. Руководила ими миссис Рафтен.
— Кто же из вас будет поваром? — спросила она.
— Сэм!.. Ян!.. — выпалили мальчики в один голос.
— По очереди, — сказала миссис Рафтен, — день Сэм, день Ян.
Потом последовали и наставления, как готовить кофе, варить картошку, жарить мясо.
— Приходите за молоком каждый день или через день, — сказала миссис Рафтен.
— Нет, мы лучше станем доить коров тайком прямо на пастбище! — придумал Сэм. — Так будет по-индейски.
— Берегитесь, если я поймаю вас около коров! — сердито проворчал мистер Рафтен.
— Можно нам рвать в саду вишни и яблоки? — спросил Сэм.
— Берите сколько хотите.
— А картофель?
— Можно.
— А яйца?
— Только не жадничайте.
— А пряники из кладовой? Индейцы их любят.
— Нет, хватит! Пора и честь знать! Так вы перетаскаете все наши запасы. У вас уже много всего: и постели, и сковородки, и еды полно.
Утро было свежее и солнечное; кругом пели птицы. Когда Ян встал, чтобы самому приготовить завтрак, он никак не мог понять, что страшило их прошлой ночью. Ему хотелось снова услышать тот странный вой, чтобы узнать, откуда он доносился.
В золе нашлось несколько тлевших угольков. Ян раздул огонь, и через минуту в котелке кипела вода, а на сковородке жарилось мясо.
Сэм лежа наблюдал за товарищем, то и дело отпуская всякие шуточки.
— Повар из тебя выйдет превосходный, но огонь развести ты не можешь. Куда это годится? — спросил он, когда из костра прямо на брезент с треском полетели искры.
— Что же мне делать?
— Ставлю лучшую отцовскую корову против твоего складного ножа, что ты бросил в огонь вяз или тсугу.
— Да, — смущенно признался Ян.
— Сын мой, — сказал Великий Вождь Дятел, — искры могут спалить типи. Береза, клен, орешник и ясень никогда не дают искр. Сучки и корни сосны тоже, но зато они дымят так, что… ну, ты знаешь сам, как они дымят! Вяз, тсуга, каштан, ель и кедр страшно сыплют искрами; эти породы не подходят для порядочных людей. Большинство индейцев не выносят огня, который трещит и шипит: это может услышать враг. И потом, такой огонь спалит постель!
— Хорошо, дедушка, — сказал повар, запомнив все, что сказал Сэм, и добавил угрожающим тоном: — А теперь вставай, слышишь! — И он поднял ковш с водой.
— Это могло бы напугать Великого Дятла, если бы у Великого Вождя Повара была отдельная постель! Так что мне остается лишь презрительно улыбнуться, — важно закончил Сэм свою тираду.
Увидав, что завтрак поспел, он быстро вскочил. Мальчики весело поели и долго смеялись над своими ночными страхами.
III
Хромой воин и «книга посетителей»
— Послушай, Сэм, как насчет Гая? Может, позвать его?
— Давай. В школе или где-нибудь еще я бы не стал дружить с ним, но в лесу становишься добрее, и втроем лучше, чем вдвоем. И потом, мы же приняли его в наше племя.
— Я тоже так думаю. Пусть он услышит наш клич.
Мальчики издали долгий, пронзительный крик, чередуя его с более обыкновенными звуками. Это был их условный зов, на который всегда приходил Гай, если только он не был занят работой и поблизости не оказывалось отца, чтобы удержать его от бегства к индейцам. И сейчас он не замедлил явиться, размахивая веткой над головой в знак своих дружеских намерений.
Гай шел медленно, и мальчики заметили, что он сильно хромает, опираясь на палку, а левая нога его обмотана тряпками.
— Эй, Ветка, что случилось? Никак, у тебя была стычка с бледнолицыми?
— Нет. Это я, вместо того чтобы сгребать траву, катался на граблях верхом. Вот мне и попало от отца.