– Я готова, Аэл! – радостно ответила Сентябрь. Ей совсем не улыбалось путешествовать в одиночку и ужасно не хватало Зеленого Ветра и Леопарды. – Идем скорее, пока солнце не село. По ночам у вас в Волшебной Стране очень холодно.
И они вдвоем отправились на запад. Цепи на красных крыльях Вивернария нестройно бряцали. Ростом Сентябрь не доставала ему даже до колена, так что очень скоро он позволил ей взобраться, цепляясь за звенья цепи скипетром, к себе на спину и дальше ехать на нем верхом. Сентябрь не знала, что человеческим особям не дозволяется ездить верхом на Волшебных Существах Определенного Размера, а Аэл знал, но совершенно об этом не беспокоился.
– По дороге я буду тебя развлекать, – пророкотал он, – рассказами про все, что знаю. Аардварк, аббатство, адажио, аллигатор, арабы…
Глава V
«Домик с сюрпризом»
в которой Сентябрь прикидывает, далеко ли до Пандемониума, выслушивает краткую лекцию по истории, встречается с Мыльным Големом и узнает, что такое хороший скраб.
* * *Сентябрь впилась зубами в спелую сочную хурму. Ну, или что-то вроде того. Гораздо крупнее, с прозеленью, на вкус как черничный крем, но на вид типичная хурма, поэтому Сентябрь решила называть ее хурмой. От-А-до-Л все раскачивал бедное дерево, такое высокое и неохватное, что девочке нипочем на него не забраться, даже если точно знать, что там, в вышине, среди желто-серебристых листьев прячется желанный плод. «Если фрукты добыл дракон, тем более виверн, – думала Сентябрь, – значит, это драконья еда, а не Волшебная, и со мной ничего не случится». Сентябрь, заливаясь радостным смехом, вновь и вновь уверяла, что уже наелась, но Вивернарию, видно, понравилось с разбегу наскакивать на дерево и с задорным рыком вреза?ться в него, пока обессилевшие фрукты не сдадутся и не попадают вниз. После каждого наскока От-А-до-Л усаживался на корточки, тряс головой и топорщил усы. От его вида Сентябрь хохотала без остановки, с трудом удерживая в подоле целую гору истекающих соком плодов зелено-оранжевой черничной хурмы.
Солнце, засучив штанины, карабкалось по небу все выше и выше. Сентябрь, щурясь, прикидывала, другое здесь солнце или такое же, как в Небраске. Казалось, что здесь оно ласковее и золотистее, а тень от него глубже. Сказать наверняка Сентябрь затруднилась бы. Когда путешествуешь, все кажется ярче и нарядней; милый уютный дом всегда проигрывает в сравнении с расфуфыренной заграницей и всеми ее побрякушками.
– Далеко отсюда Пандемониум, Аэл? – спросила Сентябрь, зевая. Она сидела вытянув ноги и разминала пальцы левой ноги.
– Не могу сказать, малышка. – Зверь в очередной раз с разбегу врезался дерево. – Пандемониум начинается с П, поэтому я мало что о нем знаю.
Сентябрь задумалась.
– Попробуй тогда «Главный город Волшебной Страны». Это на Г, а Волшебная Страна – на В. Может, получится что-нибудь выяснить с помощью перекрестных ссылок.
От-А-до-Л оставил в покое как бы хурму, наклонил голову и стал похож на умную немецкую овчарку.
– Главный город Волшебной Страны омывается со всех сторон большой рекой, – начал он декламировать медленно, будто читая по книге, – под названием Барлибрум, она же Ячменный Веник. Он делится на четыре района: Ленивая Лилия, Безмолвная Песня, Святой Горошек и Мальвовая Поляна. Население мигрирует, но летом численность колеблется вокруг отметки десять тысяч демо?ний, что означает – душ.
– А «пан» означает «всё», – прошептала Сентябрь. Вивернарий не обязан был этого знать, поскольку слово начиналось с буквы П. В том мире, где родилась Сентябрь, с «пан-» начиналось много слов: пандемия, панацея, Пангея, паноптикум. Это все были сложные слова, но, как уже было сказано, Сентябрь много читала, и ей даже нравилось, когда слова не прикидываются простолюдинами, а выступают в полном рыцарском облачении с развернутыми знаменами.
– Самая высокая точка – Башня Стенающего Вихря, резиденция Королевского Общества Изобретателей (куда принимают исключительно безумцев), самая низкая – пустошь Пустозвонница, где когда-то ундины вели Войны Водорослей. Наиболее значимые виды импорта – зерно, золотые рыбки, что исполняют желания, запчасти для велосипедов, дети, сэндвичи, бренди, серебряные пули…
– Давай промотаем до того места, где говорится: «Город находится в стольких-то милях от девочки, которую зовут Сентябрь», – деловито предложила девочка.
От-А-до-Л скорчил гримасу.
– Тебе бы все книжки так упростить, чтобы их даже прислуга понимала, – проворчал он, кривя алые губы. – Как ты могла бы догадаться, географические координаты столицы Волшебной Страны капризны и непостоянны. Боюсь, они сильно зависят от прихоти рассказчика.
Сентябрь от неожиданности выронила хурму в высокую траву.
– Это еще что значит?
– Я… предполагаю, это значит, что если мы будем вести себя как те, кто пускается в путь, полный опасностей и приключений – обманщики там, разбойники, волшебные туфельки, – и в конце концов вдруг находят Волшебный Город, то Волшебный Город сам нас найдет.
Сентябрь растерянно моргнула.
– Вот, значит, как тут все устроено…
– А в вашем мире разве по-другому?
Сентябрь призадумалась. Она думала о том, что детям, которые притворялись паиньками, взрослые всегда верили на слово, хотя, когда взрослых поблизости не было, эти дети дергали ее за косы и обидно дразнились. Она думала о том, что ее папа вел себя как солдат – строго, просто, дисциплинированно, – и его сразу призвали в армию. Она думала о том, что мама всегда притворялась сильной и счастливой, даже если ей было грустно, поэтому никто не предлагал ей помочь: например, сделать запеканку, присмотреть за дочерью после школы или просто зайти на чай и сыграть в карты. Она думала о том, что вела себя как те дети из сказок про Волшебную Страну, которые вечно были всем недовольны и ныли, – и Зеленый Ветер за ней прилетел.
– Пожалуй, что и в моем так же. Хотя, если подумать, это не слишком бросается в глаза.
– Для этого гномы и придумали свой бальзам, – подмигнул Виверн.
– Ну, хорошо, будем действовать по этому плану, – сказала Сентябрь. – Туфельку-то искать и вправду надо.
Она припасла парочку плодов на обед. Зеленый пиджак так внимательно следил за своей фигурой, что даже полные хурмы карманы нисколько не оттопыривались. От-А-до-Л распластался по земле, чтобы девочке удобнее было взобраться на бронзовый замо?к, где она и устроилась по-хозяйски, ухватившись за жесткую полоску красной шерсти, росшей на длинной шее Вивернария. Из-за пояса пиджака она вытащила скипетр и простерла его вперед, словно меч. По обеим сторонам от них возвышались голубые горы, сверкающие, как ограненные глыбы сапфира.
– Вперед, мой верный конь! – прокричала она.
В результате ничего особенного не произошло, разве что пара птиц откликнулась одобрительными трелями.
Пока эти двое путешествуют, я хочу воспользоваться своим правом и на минуту отвлечься. Ибо стоит заметить, что если хочешь заполучить крупного попутчика, то лучше, чем виверн, простите – Вивернарий, не сыскать. Во-первых, виверны подолгу не устают и обладают поразительно плавной походкой, если принять во внимание, что ноги у них расположены по-птичьи. Во-вторых, когда они все же устают, то начинают так страшно храпеть, что ни один бродяга-разбойник не сунется. В-третьих, будучи французского роду, они развили у себя тонкий изысканный вкус и не станут есть всякую дрянь, вроде останков рыцаря или косточек девственницы. Они скорее предпочтут чан-другой трюфелей или стайку гусей, да озерцо вина в придачу, но при этом, конечно, поделятся с ближним. Наконец, брачные периоды у них так кратки и редки (и шансы встретить виверна именно в такой период так ничтожно малы), что не заслуживают даже упоминания в путеводителе по этим местам и уж совсем не могут интересовать девочку с каштановыми кудрями, не сведущую в подобных вопросах. Право, не стоило даже упоминать об этом.
Сентябрь, конечно, ничего этого не знала. Она знала только, что От-А-до-Л огромный, теплый и добрый, пахнет корицей и жареными каштанами и разбирается почти во всем на свете. О второй половине алфавита она совершенно перестала беспокоиться, как только начала смотреть на мир с удобной позиции на спине Вивернария.
День давно перевалил за середину, а От-А-до-Л все шел и шел. Альпийские луга, усеянные красными цветочками, постепенно сменились широкой долиной с влажной и жирной почвой шоколадно-коричневого цвета, поросшей радужными цветами, которые приветливо кивали путешественникам сверху вниз со своих перламутровых стеблей. Сентябрь изо всех сил пыталась выглядеть неустрашимой на спине зверя, а сам зверь старался изобразить мрачную решимость. Но ничто из этого не помогало – Пандемониум явно не спешил к ним навстречу. В конце концов она заткнула скипетр между звеньями цепи и прижалась щекой к шкуре От-А-до-Л. «Возможно, город сегодня поздно встал и не успел позавтракать, – думала она. – А может, ему надо было сначала повидаться с другими девочками».
И тут перед ними вырос дом, да так внезапно, будто часами караулил в засаде, выбирая момент, чтобы посильнее их напугать. Дом выглядел как испанская мечеть, на которую наступил великан. Затейливые дверные проемы и изразцовые мозаики были сломаны либо перекошены, сине-зеленые стены подпирали друг друга. Вокруг валялись обломки душистого красного дерева, залы были заляпаны жидкой грязью, а потрескавшиеся колонны покрылись мхом. Сентябрь и ее Вивернарий остановились перед прекрасной резной аркой, ведущей во внутренний дворик, где все еще храбро бил убогий фонтанчик. Надпись на арке гласила:
Домик с сюрпризом!
– Что это за место? – прошептала Сентябрь, проворно спускаясь по бедру виверна. С каждым разом у нее это получалось все лучше.
От-А-до-Л пожал плечами.
– Буква С не по моей части. Вот если бы тут была моя сестра…
– Это дом моей госпожи, – произнес грудной голос со всхлипом.
Сентябрь оглянулась и увидела даму весьма необычного вида, безмятежно стоящую на уцелевшем островке пола, выложенном плиткой с изображением прекрасной синей розы. Женщина располагалась точно в центре цветка и была окутана светло-розовой дымкой чудесного тонкого аромата. Что было не так уж удивительно, поскольку вся она была из мыла. Лицо – цвета зрелых кастильских оливок, волосы – густая маслянистая марсельская синева с прядями цвета лимонной кожуры. Тело было составлено из кусочков мыла: тут земляничное с вкраплениями кусочков фруктов, там оранжевый шафран и коричневое сандаловое дерево. Пояс – из лоснящегося медового мыла, руки – простое голубое банное мыло, а ногти пахли ромашкой и лимоном. Глаза – два ограненных кусочка мыльного камня. Над бровью кто-то четким учительским почерком с завитушками вывел слово «ИСТИНА».
– Меня зовут Алкали, – произнесла женщина из мыла. При этом изо рта ее вылетело несколько мыльных пузырей. Она выглядела очень спокойной, ни один мыльный мускул не дрогнул. – Мне полагается приветствовать вас, проводить в бани и служить вам и всем прочим усталым путникам до тех пор, пока не вернется моя госпожа.
– Почему у вас на лбу написано «ИСТИНА»? – робея, спросила Сентябрь. С Вивернарием она уже чувствовала себя довольно уверенно, но в присутствии высоких элегантных женщин терялась, даже если они были из мыла.
– Я – голем, дитя мое, – спокойно ответила Алкали. – Это слово нанесла мне на лоб моя госпожа. Она была поразительно умна и знала множество секретов. Один из них – это как собрать все обмылки, которые оставили после себя посетители банного домика, слепить из них фигуру женщины, начертать на ее лбу слово «ИСТИНА», оживить ее, дать ей имя и молвить: «Будь моим другом, люби меня. В этом мире так одиноко, и оттого я так грустна».
– А кто твоя госпожа? – спросил От-А-до-Л. Он с трудом протиснулся во внутренний дворик, цепляясь когтями за обломки колонн. – Судя по твоему описанию, она много времени провела в библиотеках, как это свойственно лучшим из лучших.
Алкали вздохнула – ее плечи из барбарисового мыла поднялись и опустились так порывисто, будто никто не учил ее, как правильно вздыхать.
– Она была прекрасной юной особой с волосами, подобными новенькому куску мыла, с большими зелеными глазами и родинкой на левой щеке. Она была Дева по Зодиаку, любила принимать холодную ванну сразу после горячей, всегда ходила босиком, и я ужасно по ней скучаю. Я убеждена, что она и впрямь провела немало времени в библиотеках, ведь она все время читала книги. Маленькие, которые можно подвесить на поясе, обычные, с яркими обложками, и еще огромные, такие большие, что приходилось ложиться на живот, чтобы перелистывать страницы. Ее звали Мальва, ее нет уже много лет, а я все еще здесь, и все живу, и не могу перестать жить, потому что я не знаю, как перестать, ведь она сказала, что я не должна сдаваться.
– Мальва! – воскликнул Вивернарий, стрельнув красными чешуйчатыми бровями. – Королева Мальва!
– Я уверена, что она могла стать королевой, если бы захотела. Я же сказала, что она была невероятно умна.
– Кто такая Королева Мальва? – спросила Сентябрь, которой не терпелось разделить их радостное возбуждение. – Ты уже упоминал это имя. Почему же теперь тут Маркиза, если раньше была королева? Мне кажется, если уж разводить всю эту монархию, то надо хотя бы правильно всех выстроить.
– Сентябрь, ты просто не понимаешь, – сказал Аэл, обнимая ее хвостом за плечи. – До того как появилась Маркиза со своими львами и огромным черным Пантером в ошейнике из слоновой кости, Волшебная Страна купалась в немеркнущем летнем свете Прекрасной Королевы Мальвы, Сиятельной и Вельможной. Она любила нас всех, правила нами легко, с прибаутками, а по воскресеньям раздавала сладости. Во время парадных выездов она надевала корону из красного жемчуга, подаренного ей морским народом, а оборотни по утрам выходили на зарядку, чтобы ее хорошенько рассмешить. Столы ломились от молока, сахара и какао. Все лошади были упитаны, все бидоны полны. К приходу весны Королева Мальва танцевала в кругах из серебряных грибов, и теперь мы знаем, что до того, как стать королевой, она заведовала баней.
– Но имя Мальва начинается с буквы М, откуда же ты столько о ней знаешь? – удивилась Сентябрь.
– Все знают о Королеве Мальве, – ответил Вивернарий, потрясенный тем, что Сентябрь о ней не слыхала.
– Господин Вивернарий, умоляю, скажите, где моя госпожа! Прошло столько лет, я наполнила столько ванн, а ее все нет, и я не могу ни есть, ни спать, потому что она не научила меня есть и спать, а ночью так темно и страшно, а под дождем я просто таю.
– О, моя дорогая Алкали, – вскричал Виверн. – Если бы я только мог обрадовать тебя хорошими новостями! Увы, в конце золотого века правления Королевы Мальвы появилась Маркиза и все разрушила. Теперь из-за дальних холмов доносятся стенания и призывы, мои крылья скованы, а какао вообще исчезло. Некоторые из нас надеются, что Королева все еще жива, что она томится где-то в заточении, в подземелье Бриария, и годами раскладывает пасьянс, ожидая рыцаря, который освободит ее, отменит порядки Маркизы и наполнит вкуснейшим какао все чаши Волшебной Страны.
Скупая слеза проделала борозду на щеке голема.
– Я догадывалась, – невнятно прошептала она. – Я чувствовала это, когда дом начал трескаться, крошиться и слезиться по ночам. Я знала, что от меня нет никакого толку. Кому интересно проводить время с големом, когда можно стать Королевой? А ведь она называла меня своим другом!
– Она собиралась вернуться за тобой, я уверена! – попыталась утешить ее Сентябрь, жалея эту огромную искусственную женщину с добрым сердцем. – Мы вообще-то направляемся в Пандемониум, чтобы украсть у Маркизы то, что она прикарманила.
– Что же? Может быть, девушку с зелеными глазами?
– Ну, не совсем. Ложку. – Сентябрь вдруг почувствовала, что ее прекрасный поход за славой как-то помельчал и облез. Ну, и ладно, неказистое приключение, зато свое. – Не знаете ли вы, как далеко отсюда Пандемониум?