Демократизация - Патрик Бернхаген 15 стр.

Хотя недавние события и их международная поддержка, кажется, дают основания надеяться на возникновение новой длинной волны демократизации, результатом которой будет увеличение числа и качества демократий и превращение некоторых сугубо электоральных демократий в полноценные, как, например, Украина[171] после 2005 г., можно наблюдать и иные, удручающие, тенденции. Прежде всего, как было отмечено ранее, для возникновения демократии и обретения ею устойчивости необходим минимальный уровень государственности, удовлетворяющий требованиям безопасности как в части отсутствия угроз территориальному единству, так и в части эффективной монополии государства на средства принуждения. Как сказал Хуан Линц: «Нет государства – нет демократии»[172].

Поэтому не приходится удивляться тому, что события, произошедшие после 1990 г. и способствовавшие дальнейшей демократизации в некоторых частях мира, также привели к появлению «деградирующих» (failing) или «рухнувших» (collapsed) государств. В значительной мере пострадали страны, для которых свойственна этническая или религиозная неоднородность, использованная в целях политической сецессии или откровенного разграбления ресурсов алчными полевыми командирами, как это случилось в Либерии, Сьерра-Леоне, Афганистане и др.[173]. Сказанное подтверждается и примерами СССР и Югославии, в которых скрытые этнические, религиозные и региональные конфликты более не подвергались сдерживанию репрессивными режимами. Если значимые меньшинства ощущают себя исключенными и дискриминируемыми, такие проблемы нельзя разрешить, опираясь только на демократические процессы, такие как референдумы и принцип большинства. В таких ситуациях использование консоциативных механизмов подразумевает хотя бы готовность идти на компромиссы и часто требует международного согласия и давления, как это было в Боснии или, возможно, в Косово. Война в Ираке – выразительный пример того, что бывает, когда предпринимается попытка «смены режима» при отсутствии практически всех приведенных выше базовых условий демократии, предложенных Робертом Далем.

Аналогичным образом события 11 сентября 2001 г. и их последствия поколебали перспективы более безопасного и демократического мира. Но не только потому, что возник новый вызов со стороны исламских фундаменталистов, отвергающих некоторые базовые положения универсалистской нормативной теории демократии, такие как основные права человека и гражданские свободы, достоинство и политическое равенство всех людей вне зависимости от пола, религии и других подобных характеристик. Некоторые меры безопасности, предпринятые для противодействия данному вызову, также несут в себе угрозу некоторым ценностям, таким как свобода слова, свобода передвижения людей и товаров и др. В связи с этим одно сторонний характер действий (унилатерализм) США как единственной оставшейся сверхдержавы может затруднить достижение более приемлемого мирного и более демократического мирового порядка[174].

В целом последняя по времени волна демократизации еще не завершилась, но уже можно заметить признаки ее ослабления и возможных откатов. Многие регионы мира не соответствуют (пока не соответствуют?) целому ряду базовых условий демократии, сформулированных эмпирической теорией демократии. В этом отношении ключевыми факторами становятся исламистский вызов, а также политическое развитие Китая и его роль на международной арене.

Как показал обзор развития современных демократий за последние два столетия, на современное и будущее состояние мира оказывает влияние множество факторов. Некоторые из них, например, социально-структурные и политико-культурные, в ходе модернизации и глобализации изменяются относительно медленно. Революция в технологиях коммуникации, но также ее последствия в виде разрыва в сфере промышленности и культуры, может ускорить эти процессы. В то же время новые вызовы связаны с глобальными экономическими и экологическими проблемами. Другие факторы, как и в случае некоторых развилок, имеют отношение к акторам и конкретным ситуациям. Не существует единой последовательной эмпирической теории демократии, способной объединить все эти аспекты и связанные с ними внутренние и международные взаимодействия (см. гл. 6 наст. изд.).

Но даже если появится больше стабильных демократий, протекающие в них процессы принятия решений по природе своей остаются конфликтными и открытыми для почти любых (с учетом некоторых институциональных и нормативных рамок) результатов. Однако эту особенность надо воспринимать не как слабость, а как потенциальное преимущество, дающее возможность успешно адаптироваться к новым внутренним и глобальным вызовам. Открытым остается вопрос о том, станут ли демократические механизмы обратной связи и базовые ценности человеческого достоинства по-настоящему универсальными. «Конец истории» Фрэнсиса Фукуямы[175] или «вечный мир» Иммануила Канта[176] все еще далеко.

Вопросы

1. Происходит ли процесс демократизации волнообразно?

2. Как можно объяснить процесс социальных изменений?

3. Неизбежна ли демократизация?

4. В чем заключается различие между волнами и развилками демократизации?

5. Сколько было волн демократизации?

6. Сколько было развилок демократизации?

Посетите предназначенный для этой книги Центр онлайн-поддержки для дополнительных вопросов по каждой главе и ряда других возможностей: <www.oxfordtextbooks.co.uk/orc/haerpfer>.

Дополнительная литература

Coleman J. S. Foundations of Social Theory. Cambridge (MA): Harvard University Press, 1990. В книге введена модель объяснения в социальных науках (модель «ванны») и представлена ее логика, использованная в данной главе.

Markoff J. Waves of Democracy: Social Movements and Political Change. Thousand Oaks (CA): Pine Forge Press, 1996. Книга представляет процесс демократизации в исторической перспективе и в международном контексте.

Moore B. Social Origins of Dictatorships and Democracy: Lord and Peasant in the Making of the Modern World. Boston (MA): Beacon Press, 1996. Классическое социально-структурное объяснение демократизации.

Rueschemeyer D., Stephens H. E., Stephens J. D. Capitalist Development and Democracy. Chicago (IL): University of Chicago Press, 1992. Утверждая, что промышленный капитализм способствует демократии посредством наделения властью городского рабочего класса, авторы этой книги анализируют причины того, почему демократия достигла больших успехов в некоторых странах и оказалась менее успешной в других.

Berg-Schlosser D., Mitchell J. (eds). Conditions of Democracy in Europe, 1919–1939. Systematic Case Studies. L.: Macmillan, 2000; Berg-Schlosser D., Mitchell J. (eds). Authoritarianism and Democracy in Europe, 1919–1939. Comparative Analysis. L.: Palgrave Macmillan, 2002. Эти две книги содержат детальный анализ выживания и гибели европейских демократий в межвоенный период.

Beyme K. V. Transitions to Democracy in Eastern Europe. Advances in Political Science. L.: Macmillan, 1996. В книге представлена модель анализа процесса демократизации посткоммунистических стран.

Полезные веб-сайты

www.idea.int – Международный институт демократии и содействия выборам (IDEA), базирующийся в Стокгольме.

www.bertelsmann-transformation-index.de – Индекс трансформации Бертельсманна.

Джон Маркофф

(при участии Эми Уайт)

В начале 1970‑х годов в Западной Европе было несколько недемократических государств, большинство стран Латинской Америки находились под властью военных или в них были установлены другие формы авторитарного правления, восточная часть Европы управлялась коммунистическими партиями, большая часть Азии была недемократической, в Африке почти везде на смену колониальному правлению пришли авторитарные режимы. К началу XXI в. картина изменилась до неузнаваемости, хотя в разных частях мира глубина изменений была разной. Великая волна демократизации затронула все континенты. В этой главе мы оценим результаты волны демократизации в регионах мира, проанализируем специфические черты демократизации в них и выделим сходства. В заключении мы кратко осветим те вызовы, с которыми сталкивается демократия в начале XXI в.

Насколько сильно мы, представители социальных наук, можем заблуждаться! В начале 1970‑х годов многие из нас были весьма пессимистично настроены относительно будущего демократии в мире. Едва ли можно было назвать много серьезных политологов, ожидавших наступления глобальной волны демократизации, которая превзойдет все предыдущие. Пессимизм основывался на неоправданных ожиданиях, появившихся за четверть века до этого. В конце Второй мировой войны многие люди питали большие надежды на демократическое будущее. Кровавый нацистский режим, его сателлиты в Европе и Азии только что потерпели сокрушительное поражение от союза, образованного западными демократиями, СССР и Китаем. В Западной Европе демократические страны-победительницы восстановили демократические порядки или поддержали учреждение демократии на более прочном основании, чем прежде. Военная оккупация побежденных стран стала возможностью осуществить их демократизацию. Демократические Западная Германия, Австрия, Италия и Япония казались хорошим барьером на пути возрождения агрессивного милитаризма. Более того, США, защищенные океанами от связанного с боевыми действиями опустошения, превратились в энергичного лидера мировой экономики, готового распространять повсюду свои товары, идеи и институты.

Не менее важно и то, что близился закат европейских колониальных империй. Им был нанесен тяжелый удар, когда Япония захватила азиатские колонии Великобритании, Франции, Нидерландов и США. Жители азиатских колоний, сражавшиеся против оккупационных японских войск, не всегда желали возвращения бывших европейских хозяев. И войска из колоний, сражавшиеся за, скажем, демократическую Францию против фашистской агрессии, по возвращении домой с военным опытом уже не очень хотели видеть на родине продолжающееся европейское владычество. Что касается США после Второй мировой войны, то они склонялись к тому, что скорее в их интересах демонтаж, а не сохранение колониальных империй их партнеров по антигитлеровской коалиции, и сами отказались от колониального правления в отношении Филиппин. Таким образом, в течение жизни следующего поколения колонии добились самоуправления и многие надеялись, что в новых государствах Азии и Африки будут учреждены демократические правительства.

Когда после Второй мировой войны представители социальных наук начали изучать социальные условия, способствующие демократии, они очень часто в качестве ключевых выделяли экономическое развитие или соответствующие культурные ценности[177]. Это привело к возникновению оживленных споров о том, какое именно условие из этих двух более значимо. Однако в рамках обоих подходов были весьма оптимистические взгляды на будущее. По мере того как все большее число стран станут экономически развитыми, будет распространяться и демократия. По мере распространения современных западных ценностей будет распространяться и демократия. США и их западные союзники могут оказать активную поддержку этим процессам посредством программ помощи развитию и распространения своих демократических ценностей.

Однако к середине 1970‑х годов политологи были настроены уже куда менее оптимистично. Восточная часть Европы находилась под властью управляемых Советским Союзом коммунистов. Не только мало кто предвидел неминуемый крах коммунизма, но и большинство считало, что в длительной борьбе с США коммунисты в союзе с СССР или Китаем добиваются успехов, поскольку многие интеллектуалы в беднейших и постколониальных странах считали, что коммунисты указывают на заслуживающий доверия способ выхода из нищеты. Демократические надежды бывших колоний были разбиты: в одних странах произошли военные перевороты, в других президенты успешно расширили свои полномочия, в третьих за власть боролись враждебные демократии революционные движения. Независимо от того, кто оказывался у власти – настроенные против демократии революционеры или настроенные против демократии военные, перспективы стабильной демократии во многих беднейших странах выглядели мрачно.

Но больше всего пугало то, что в некоторых из наиболее экономически развитых стран Латинской Америки произошли перевороты, в том числе в имевших длительные демократические традиции Уругвае и Чили. Размышляя над переворотами в Бразилии в 1964 г. и в Аргентине в 1966 г., Гильермо О’Доннелл[178] пришел к тревожному выводу о том, что экономическое развитие в беднейших странах может создавать социальную напряженность, которая скорее угрожает разрушением демократии, а не способствует ей. Что же касается представления о том, что богатые страны могут помочь, продвигая демократические ценности, оказалось, что наиболее влиятельная и богатая страна в лице США периодически оказывает поддержку авторитарному правлению, включая перевороты в Бразилии (1964 г.) и Чили (1973 г.). К тому времени, когда в 1976 г. аргентинские военные во второй раз осуществили переворот, означавший начало периода чрезвычайной жестокости, многие представители социальных наук со скептицизмом относились к будущему демократии вне ареала уже являвшихся демократическими развитых стран. Один выдающийся ученый в 1984 г. на основании своего профессионального опыта и знаний написал статью под названием «Станут ли больше стран демократическими?», где сделал вывод о том, что «перспективы распространения демократии на другие общества невелики»[179].

Спустя несколько десятилетий в начале XXI в. мы видим, что перевороты 1970‑х годов в Чили и Аргентине произошли в самом конце глобальной антидемократической волны. С середины 1970‑х годов в мире начался подъем новой волны демократизации. Для начала покажем масштаб этой волны, а затем детально ее опишем. В табл. 5.1 перечислены страны, которые добились существенно более высокого уровня демократии и стали существенно менее демократическими за три десятилетия, начиная с 1972 г. Для этого мы воспользуемся индексами Polity IV и Freedom House. Демократия – это сложный феномен, поэтому согласно одному индексу, страна может считаться добившейся значительных успехов по части демократизации, но другой индекс таких успехов не фиксирует. Используя данные Polity IV, мы создаем общий показатель демократизации, рассчитывая величину изменения разности по шкалам «демократии» и «автократии», т. е. фиксируем, насколько сильно продвинулась страна от «автократии» к «демократии». Аналогичным образом, используя данные Freedom House, мы наблюдаем, насколько ближе страны стали к максимальному показателю «свободы» в 2004 г. по сравнению с тремя десятилетиями ранее.

Таблица 5.1. Страны со значительными изменениями в уровне развития демократии между 1972 и 2004 гг.