В силу политических причин и давних культурно-географических связей, прежде всего, полной самостоятельности и мощи Московского государства, на фоне зависимости западнорусских земель от Литвы и Речи Посполитой, первенство в развитии русского единства из рук дряхлеющей и размываемой древнерусской народности переняли великороссы. Передача была как прямой, через вхождение в состав Московского государства земель и сословных групп, так и через посредствующие звенья, через киевское и полоцкое духовенство. Этап поздних народностей включает:
1) Период возникновения народностей XIV–XV вв.
2) Период окончательного складывания XVI–XVII вв.
3) Период расцвета XVIII-начало XIX вв.
3. Этап формирования единой русской нации и сосуществования с ней сепаратистских восточнославянских проектов. Середина XIX – начало XXI века. Третий этап чётко делится на три периода политической истории: 1) российско-имперский, до начала 1917 года; 2) советский 1917–1991 гг. 3) постсоветский. Как мы видим, формирование большой русской нации началось довольно поздно, в условиях, когда Российская империя «созрела» для этого экономически и политически, и её верхи осознали в ней потребность. Однако закончиться это процесс в Российской империи не успел, он во многом совпал с накоплением катастрофических изменений. Русская нация складывалась уже в СССР на социалистической основе как «советский народ» в условиях индустриализации, целенаправленного крушения традиционной восточноевропейской крестьянской цивилизации, и народностей на её базе. Параллельно ускоренно и путём искусственного конструирования создавалась украинская и белорусская нации, ряд народностей, за счёт откусывания от русской нации. Тем не менее, массовое вхождение украинцев и белорусов в состав русской нации пришлось именно на советский период, так как были созданы предпосылки массового смешения населения в русско-культурных индустриальных центрах и агломерациях. Русская нация является молодой нацией, и, несмотря на трагическую разорванность бытия в постсоветскую эпоху, связанную с разделением народа, веймарским синдромом, кризисом государства и господством над русскими чуждых цивилизационных влияний, продолжилось ускоренное созревание, распространение национального самосознания и строительство национального государства, которые и проявились в «русской весне» 2014 года.
В конце третьего этапа проявились такие факторы, как переход молодого и среднего поколения русских в новую постиндустриальную информационную реальность и новый тип общественных связей и технологий, которые будут обеспечивать связанность нации и Русского мира, либо, наоборот, размывать их. Причём этнические процессы значительно ускоряются. Сепаратистские проекты начинают носить откровенно русофобский характер, формирующий параллельную реальность, резко сужающие и сворачивающие русский этногенез внутри их зоны контроля.
4. Этап новой империи Русского мира. Сегодня, в 2016 году мы находится на рубеже перехода от постсоветского периода формирования большой русской нации и борьбы с конкурирующими сепаратистскими проектами (украинский, белорусский) к новому, четвёртому, имперскому этапу, который должен окончательно и положительно решить русский вопрос и объединить русский народ в зрелую нацию, решив следующие стратегические задачи:
• Построение национального имперского государства во главе с национально мыслящей элитой.
• Преодоление разрозненности субэтносов русской нации, создание единого государства-империи.
• Возвращение Русскому миру роли цивилизационного лидера восточноевропейской евразийской цивилизации, проявляющееся в геополитическом, социально-культурном и мировоззренческом лидерстве.
• Развитие внутреннего национального самосознания и личности на православной духовной основе, понимания своих корней и своего будущего всеми русскими.
• Создание институтов формирования русской национальной идентичности, соответствующих новым социальных и личностным формам постиндустриального сетевого информационного общества.
Древнерусский этап: древнерусская народность и русская элита. Первые русские могут показаться непохожими на наших современников, и стереотипных великороссов. Речь идёт о славянских группах Левобережья Среднего Днепра, объединившихся в конце VIII – начале IX вв. н. э. с ираноязычными соседними группами в противостоянии Хазарскому каганату, и образовавших обширную многочисленную древнерусскую народность, отмеченную, согласно автору этой научной концепции В.В. Седову, памятниками Волынцевской, Роменской и Борщевской культуры, плавно переходящих в памятники уже древнерусской культуры. Киев находился в западной части Русской земли, и первоначально входил в спорную, смешанную хотя и в очень важную в географическом плане зону Поднепровья, и лишь постепенно был освоен первыми «руссами» и объявлен столицей.
Древнерусская народность изначально сформировалась до Крещения Руси, на основе язычества, испытывавшего к тому времени у славян определённый кризис по типу «осевого времени», но она стала одной из первых восточнославянских народностей, массово принявших Христианство, в особенности в городских центрах. Но большая часть её существования и расцвета пришлась на период двоеверия, борьбы и сосуществования Православия и язычества. Изживание язычества в последующие века означало подрыв основы существования и культурного воспроизводства отдельных раннесредневековых народностей восточных славян, их узкоэтнических элит, ассимилируемых балтов, финнов, и ускорение общерусской интеграции. Русское единство складывалось как единство православное.
Центры восточнославянского (древнерусского) этногенеза в VIII–XI вв. (Баранов С.Д., Конов Д.В. Русская нация. Современный портрет. М, 2009.)
Уже в первый период проявился интеграционный характер русского этногенеза, состоящий в объединении вокруг славян других восточноевропейских народов. Вероятно, этноним с корнем «рус» заимствован славянами из языка этих ираноязычных воинов, представлявших собой наиболее сильный и продвинутый в военном и оружейном отношении отряд и часть будущей её верхушки Русской земли. Эти группы имели превосходство над славянами в изготовлении оружия и конном войске, хотя и уступали в численности населения, поэтому союз с ними позволил славянам Русской земли приобрести соответствующие преимущества в войнах с Хазарией, которые потом сказались и отношениях с остальными восточнославянскими группами и предопределили широкое распространение этого престижного этнонима среди восточных славян. Политико-географическое название «Русская земля», а также этнонимы «русы», «русские», «русины» первоначально распространялись либо на жителей этой территории, либо княжеско-дружинную элиту, и при переселении в другие земли восточных славян, оно отражалось в названиях их населённых пунктов и фамилиях подобно другим средневековым народностям.
Хотя, вполне возможно, под «руссами» в некоторых византийских хрониках, повествующих о нашествиях на империю и погромах, понимались те самые причерноморские иранцы с союзными им славянами. Продвигаемое историками, – сторонниками норманистских трактовок, – версия об этимологии от «гребцов» – викингов (rouphs – routsi) или от земли Рустрингия, относится к случайным или ad hoc-гипотезам, хотя скандинавские происхождение и важнейшая роль Рюриковичей в создании общего восточнославянского государства и русского этноса очевидны.
Жители Русской земли, входившие в древнерусскую народность Левобережья Днепра, относились к разным малым народностям, среди которых имеются точные сведения о северянах, полянах, горюнах. Подобно всем средневековым обществам оно имело многослойную сегментированную структуру, состоящую из сословий и этногрупп. Жившие вокруг Киева поляне, по версии, В.В. Седова, первоначально относились к юго-западной, дулебской группе раннесредневековых народностей Правобережья Днепра, связываемой с предками современных украинцев. Однако, постепенно, под влиянием соседей с востока и столичной роли Киева и его округи, поляне влились в состав древнерусской народности и даже стали наиболее современной её частью, быстро изживавшей языческие черты.
В послемонгольскую эпоху древнерусская народность сохранялась ещё несколько веков, до XVI века, пока не была постепенно размыта потоками переселенцев – предков украинцев из правобережных регионов, и на южной части ареала её остатки в XVII веке не были включены в малороссийскую (центральноукраинскую) народность. Близость малороссийской народности к великорусской усиливалась, в том числе, и под влиянием включения остатков древнерусской народности, на месте которой, в Малой Руси, то есть изначальной Русской земле в узком смысле, и сложилась поздняя малороссийская народность.
В северной части Русской земли остатки древнерусской народности слились с региональными группами великорусской народности, с предками которых потомков древнерусской народности связывала большая языковая близость, чем с малороссийскими диалектами (современный русский язык – прямой наследник языка жителей Русской земли). Причинами этнической близости могут быть: 1) общее происхождение древнерусской народности и живших к северу народностей вятичей и радимичей; 2) единство Волынцевской, Борщевской, Роменской археологических культур, распространявшихся далеко на северо-восток вплоть до Южного Подмосковья и Рязани ещё в IX–XII вв.; 3) объединявшее регион Левобережья Днепра политическое единство Черниговской земли, управлявшейся династией Ольговичей, – многочисленной региональной ветви Рюриковичей, и включавшей Черниговское, Новгород-Северское и другие более мелкие удельные княжества. Черниговская земля в XI–XIV вв. представляла собой обширную полиэтничную империю раннесредневекового типа, сложившуюся на базе древнерусской народности и втянутых в её орбиту этносов.
Диалекты южных великороссов, испытавших сильное языковое влияние Русской земли, легли в основу нормы русского литературного языка в XIX веке, дополнив древнерусское влияние на современный русский язык через официальный письменный старобелорусский язык Киева и Полоцка XVII–XVIII вв.
Несмотря на распад и включение в позднейшие русские народности, некоторые группы прямых потомков древнерусского этноса Левобережья Днепра сохранили свою целостность и этнографические особенности до сегодняшних дней и служат живыми доказательствами её существования, вопреки попыткам дезавуировать понятие древнерусской народности как географически локализованной общности или приписать её исключительно украинцам. Речь идёт, например, об этнографической группе горюнов, компактные поселения (большие сёла Линово) которых сохранились до сегодняшнего дня в Путивльском районе Сумской области.
Горюны, а также другие коренные жители этого района, расселение которых восходит к домонгольской эпохе, не разговаривают на украинском языке, и имеют свой собственный вариант русского языка, отличный от великорусских диалектов, с добавлением некоторых украинских и белорусских черт, или стереотипно трактуемых в качестве таковых, обладающий некоторыми архаичными чертами, общими с языком «Слова о полку Игореве». Горюнов, севруков и подобное коренное население Северщины нельзя смешивать с носителями малороссийских диалектов, имеющими другое происхождение и говорящих на другом языке. Именно так хотели бы представить предков украинцев некоторые русофилы, отрицающие существование украинцев, но, увы, это не соответствует истине.
Выявленные этнографами традиции горюнов насыщены языческими пластами и свидетельствуют об архаичности и изолированности этой группы, её несводимости к позднейшему малороссийскому или великорусскому населению. Культурное, политическое, экономическое влияние древнерусской народности простиралось далеко в восточнославянские земли во всех направлениях.
Вместе с тем, нужно признать, что, несмотря на сохранение многих общих черт традиционной славянской культуры, языка, и усиление связей на русской и православной основе, восточные славяне в IX–XII вв. не представляли собой единого народа, а относились к 6–8 крупным и 10–15 более мелким народностям, сложившимся в местах первичного расселения. Древнерусская народность Русской земли были одной из крупных народностей наряду с вятичами, кривичами, славянами Ростовской земли, новгородскими словенами, волынянами, радимичами, и другими.
В силу факта существования древнерусской народности и её современных нам реликтов, попытка представить историю Древней Руси как историю Украины и исключительную «собственность» украинского народа и его предков являются ловкой фальсификацией, реализованной в своё время украинским националистом М. Грушевским. К сожалению, большинство историков, этнологов и идеологов Русского мира ничего не могут и не хотят противопоставить этой наглой краже совместной истории, ограничиваясь декларативными заявлениями об «общем корне, триединстве, Киевской крещальной купели», а иногда и прямо и косвенно подтверждая украинскую версию тем, что игнорируют факт существования отдельной древнерусской народности с языком, – предшественником современного русского языка.
Основным двигателем формирования и распространения русской этничности в эпоху Средневековья выступили верхние городские слои, обладавшие высокой мобильностью, влиянием, престижем, образованием, связанные первоначально с Киевом, Черниговом, Переславлем-Русским и другими крупными городами. Многие представители верхушки «древнерусского мира»: князей, воинов, торговцев, княжеских управленцев, православного духовенства, монашества также были выходцами из Русской земли, носителями её языка, воинских традиций, духа, культуры. В XIII веке количество городских центров, в которых могли находиться представители русской этничности внутри элиты (наряду с представителями местной этнической знати), достигло 200. Они и представили первоначальный русский тип человека, обладавший универсальностью, проникший в другие восточнославянские земли, и вошедший во взаимодействие с местными восточнославянскими элитами, и распространили на них этноним «русский», который в свою очередь, постепенно, в течение веков, перешёл на всё городское, а затем и сельское славянское население этих земель. Политическим стержнем этого растущего сообщества хозяев восточнославянских земель, всего центра Восточноевропейской равнины стала династия Рюриковичей, а духовным стержнем Православная церковь. Постепенно они подчиняли, заменяли и присоединяли к себе местную знать и несли через века русский объединительный дух. Роль избранного и объединяющего различные группы восточнославянского населения русского человека из элиты и субэлиты и сегодня весьма велика в качестве стержня нации и Русского мира, хотя он и предстаёт в другом обличье, и имеет прочную почву и источник рекрутирования в большинстве русского народа.
Глава 3. К какой цивилизации относятся русские? Славянский и восточноевропейский тип человека как цивилизационная и социобиологическая реальность Русского мираЦивилизационная определённость Русского мира может быть обозначена как восточноевропейская, включающая следующие ключевые компоненты: 1) славянско-восточноевропейская психическая и биологическая; 2) православная восточно-христианская, повлиявшая на духовную внутреннюю сторону личности; 3) советская социалистическая, оказавшая влияние на общества и культуры Восточной Европы, и, прежде всего, Русского мира в социальном и экономико-технологическом плане.
Сочетание этих разных компонентов нельзя рассматривать как исторически случайное: они образуют историческую закономерность и дополняют друг друга, имея общий знаменатель в восточноевропейском типе личности со своей структурой социальных связей со значимыми другими, отличающейся как от западного, так восточного, азиатско-традиционного типа. Различия лежат в том, насколько внутрь личности внедрены связи со значимыми другими и какова межличностная дистанция с ними.
Устойчивый и многократно подтверждённый выбор большинства славян в пользу Православия был неслучаен; так же, как не случаен выбор в пользу реального социализма, который был построен в Восточной Европе, и совсем не был построен у западных народов Европы. Может показаться, что личность восточноевропейца лежит где-то посредине между европейской и клановой личностями; но в действительности это не так. Речь идёт об особой модели личности с подвижными границами относительно других значимых личностей, которые регулируются в зависимости от ситуаций и целей общения. В традиционном обществе это не допускается, а в западном обществе не имеет смысла в результате выраженной межличностной дистанции и формализации отношений. Заметна диффузность границ общения при чётком выделении границ «Я». (В основу теории диффузной личности русского человека К.Касьянова в работе «О русском национальном характере» положила теорию диффузного типа общения Т. Парсонса, отличающегося от целерационального типа общения западного типа, нацеленного на достижение чёткой совместной цели в определённой сфере деятельности). Поэтому речь идёт об особой модели, которая и характеризует восточноевропейскую цивилизацию как построенную на разных видах «славянской» душевности, сердечности, жертвенности, взрывной эпилептоидности, долготерпения.