Когда они уходили вместе, Алиса услышала, как Король тихо сказал всему обществу:
— Вы прощены!
«Вот это хорошо!» — подумала Алиса, потому что она чувствовала себя очень несчастной, видя такое множество осужденных Королевой на казнь.
Вскоре они подошли к Грифону, который крепко спал на солнечном припеке. (Если вы не знаете, кто такой Грифон, то посмотрите на картинку.)
— Встань, лентяй, — сказала Королева, — и помоги этой молодой леди увидеть Мок-Тартля и услышать его историю. Я же должна вернуться и присутствовать при исполнении назначенных мною казней. — И она ушла, оставив Алису вдвоем с Грифоном.
Наружность его не особенно понравилась Алисе, но в конце концов она решила, что последовать за свирепой Королевой нисколько не безопасней, чем остаться с Грифоном; поэтому она осталась.
Грифон приподнялся и протер глаза. Он смотрел вслед Королеве, пока она не скрылась из виду, затем тихо засмеялся.
— Потеха! — сказал Грифон наполовину самому себе, наполовину Алисе.
— Что — потеха? — спросила Алиса.
— Она, конечно, — сказал Грифон. — Это все ее выдумки: тут, знаешь ли, никогда никого не казнят. Идем!
«Каждый здесь говорит: «Идем!» — думала Алиса медленно идя за Грифоном. — Мне никогда столько не приказывали за всю мою жизнь, никогда!»
Не успели они немного отойти, как увидели в отдалении Мок-Тартля — Фальшивую Черепаху, который печально и одиноко сидел на обломке скалы. Когда они подошли ближе, Алиса услышала, как он вздохнул, словно сердце его было разбито. Она глубоко ему посочувствовала.
— Отчего он тоскует? — спросила она Грифона.
И Грифон ответил почти теми же словами, что и раньше:
— Это все его выдумки: у него, знаешь ли, нет никакого горя. Идем!
Так они подошли к Мок-Тартлю — Фальшивой Черепахе, который посмотрел на них большими глазами, полными слез, но ничего не сказал.
— Вот эта молодая леди, — произнес Грифон, — очень хочет узнать твою историю.
— Я расскажу ее, — сказал Мок-Тартль глухим, безнадежным тоном. — Садитесь оба и не говорите ни слова до тех пор, пока я не кончу!
Они сели, и никто в течение нескольких минут не произносил ни слова. Алиса подумала про себя: «Не вижу, каким образом он когда-нибудь сможет кончить, раз он даже и не начинал». Но она терпеливо ждала.
— Когда-то, — сказал наконец Мок-Тартль — Фальшивая Черепаха с глубоким вздохом, — я действительно был настоящей Черепахой.
За этими словами наступило продолжительное молчание, нарушаемое только отрывистыми восклицаниями: «Г-х-к-к-р-р-х!» Грифона и рыданиями Мок-Тартля. Алиса уже готова была подняться и сказать: «Благодарю вас, сэр, за вашу весьма интересную историю».
Однако она еще не потеряла надежды: должно же последовать за этим нечто большее. Поэтому Алиса тихо сидела и не говорила ничего.
— Когда мы были маленькими, — продолжал Мок-Тартль более спокойно, хотя он время от времени продолжал слегка всхлипывать, — мы ходили в морскую школу. Старая Черепаха была нашим учителем. Мы обыкновенно называли его Римской Черепахой…
— Почему вы называли его Римской Черепахой, если он не был ею? — спросила Алиса.
— Потому что он был самой древней из черепах и набивал трухою наши черепа! — ответил Мок-Тартль сердито. — Поистине ты очень невежественна!
— Стыдись задавать такие простые вопросы! — добавил Грифон, и затем они долго сидели молча и смотрели на бедную Алису, которая готова была провалиться сквозь землю.
Наконец Грифон сказал Мок-Тартлю — Фальшивой Черепахе:
— Поторапливайся, старина! Не растягивай свою историю на целый день!
И Мок-Тартль продолжал, начав теми же словами:
— Да, мы ходили в морскую школу, хотя ты можешь не верить этому…
— Я вовсе не говорила, что не верю! — прервала Алиса,
— Нет, говорила, — возразил Мок-Тартль.
— Придержи язык! — добавил Грифон, прежде чем Алиса могла заговорить опять.
Мок-Тартль продолжал:
— Мы получили самое лучшее образование. Действительно, мы ходили в школу ежедневно…
— Я тоже училась в ежедневной школе, — сказала Алиса. — Вам нет надобности слишком гордиться этим.
— С необязательными предметами? — спросил Мок-Тартль, немного обеспокоенный.
— Да, — ответила Алиса, — нас учили французскому языку и музыке.
— И стирке? — сказал Мок-Тартль.
— Конечно, нет! — ответила Алиса с негодованием.
— А! В таком случае, твоя шкода была не очень-то хорошей! — с большим облегчением воскликнул Мок-Тартль. — В нашей в конце программы стояло: «Французский, музыка и стирка — не обязательно».
— Едва ли вы так уж нуждались в стирке, — сказала Алиса, — раз вы жили на дне моря.
— Мои средства пе позволяли мне учиться необязательным предметам, — сказал Мок-Тартль, вздыхая. — Я мог только пройти постоянный курс.
— Чему же вас учили? — спросила Алиса.
— Сначала — чихать и плясать, конечно, — ответил Мок-Тартль, — затем четырем правилам арифметик: Сквожению, Почитанию, Угождению и Давлению.
— Я никогда не слышала о «сквожении», — осмелилась сказать Алиса. — Что это такое?
В изумлении Грифон поднял обе лапы.
— Никогда не слышала, что значит «сквожение»! — воскликнул он. — Ты знаешь, что такое «скольжение», я полагаю?
— Да, — неуверенно сказала Алиса. — Это значит — что-то… становится чересчур… скользким….
— Ну, тогда, если ты не знаешь, что такое «сквожение», ты — простачка!
Тут они начали торжественно танцевать вокруг Алисы, время от времени наступая ей на кончики пальцев, когда проходили слишком близко, и отбивая передними лапами такт. Между тем Мок-Тартль пел медленно и печально:
— Благодарю вас, было очень интересно смотреть на этот танец, — сказала Алиса, чувствуя большую радость, что он наконец окончен. — И мне так понравилась забавная песня о Мерлане!
— О, что касается мерланов, — сказал Мок-Тартль-Фальшивая Черепаха, — они… Ты видела их, конечно?
— Да, — ответила Алиса, — я часто видела их за обе… — Тут она поспешно-остановилась.
— Я не знаю, где находится это «Обе», — сказал Мок-Тартль, — но если ты видела их так часто, ты, конечно, знаешь, на что они похожи.
— Я думаю, да, — ответила Алиса, погруженная в глубокие размышления. — Они держат хвосты во рту, и сами они посыпаны сухарями.
— Что касается сухарей, — ты ошибаешься, — сказал Мок-Тартль. — В море сухари были бы смыты. Но они действительно держат хвосты во рту, и причина этого та… — Тут Мок-Тартль зевнул н закрыл глаза. — Расскажи ей о причине этого и обо всем остальном, — сказал он Грифону.
— Причина в том, — сказал Грифон, — что они танцевали с омарами. Что их вышвырнули из моря. Что они, падая, пролетели большое расстояние. Поэтому хвосты у них прочно застряли во рту. Поэтому они не могут их вытащить обратно. Это — все.
— Благодарю вас, — сказала Алиса. — Это очень интересно. Я никогда прежде не знала столько о мерланах.
— Я, если хочешь, могу рассказать тебе и о других рыбах, — предложил Грифон. — Знаешь ли ты, почему белуга называется «белуга»?
— Я никогда не думала об этом, — ответила Алиса. — Почему же?
— Это относится к ботинкам и башмакам, — очень важно произнес Грифон.
Алиса была совершенно поражена.
— Относится к ботинкам и башмакам? — повторила она с удивлением.
— Ну да. Что сделали с твоими башмаками? — спросил Грифон. — Я хочу сказать: отчего они такие черные и блестящие?
Алиса посмотрела на свои башмаки и немного подумала, прежде чем ответить:
— Их чернят ваксой, я полагаю.
— Ну, а на дне моря ботинки и башмаки, — продолжал Грифон проникновенным голосом, — белят белугой. Теперь ты знаешь!
— И кто же этим занимается там? — спросила Алиса с величайшим любопытством.
— Камбалы и угри, конечно, — начиная терять терпение, ответил Грифон. — Любая креветка может тебе объяснить это!
— Если бы я была мерланом, — заметила Алиса, которая все еще думала о песне, — я предложила бы морской свинке: «Отойдите подальше, пожалуйста, мы в вас не нуждаемся!»
— Ни одна рыба не обходится без морской свинки, — сказал Мок-Тартль — Фальшивая Черепаха. — Они всегда при мерланах.
— Неужели всегда? — воскликнула Алиса с большим изумлением.
— Ну да, конечно, — сказал Мок-Тартль. — На дне моря сыро и холодно, поэтому у них постоянно свинка.
— Имеете ли вы в виду свинку или морскую свинку?— сказала Алиса.
— Я имею в виду то, о чем говорю, — ответил Мок-Тартль оскорбленным тоном.
И Грифон добавил:
— Стой, теперь мы послушаем рассказ о твоих приключениях.
— Я могу рассказать о моих приключениях, только начиная с этого утра, — возразила Алиса немного робко, — но нет смысла возвращаться к тому, что произошло вчера, так как тогда я была совершенно другим лицом.
— Объясни все это! — потребовал Мок-Тартль.
— Нет-нет! Приключения сначала! — воскликнул Грифон нетерпеливо. — Объяснения отнимают ужасно много времени.
И вот Алиса начала рассказывать им свои приключения с той минуты, когда она впервые заметила Белого Кролика. Сначала она немного нервничала, видя так близко от себя эти два создания, по одному с каждой стороны, причем они открыли свои глаза и рты слишком широко, но постепенно к ней возвращалась храбрость. Ее слушатели сохраняли полное молчание, пока она не дошла до той части рассказа, где произносит перед Гусеницей: «Ты стар, отец Вильям», и все слова получаются наоборот. Тут Мок-Тартль — Фальшивая Черепаха испустил протяжный вздох и сказал:
— Очень любопытно!
— Чрезвычайно любопытно! — подтвердил Грифон.
— Все получалось наоборот! — повторил Мок-Тартль глубокомысленно. — Пусть она сейчас прочитает что-нибудь наизусть. Скажи, чтобы она начинала! — Он посмотрел на Грифона так, как будто был уверен, что тот имеет некоторую власть над Алисой.