Во время трапез столами на Великом древе служили домашние змеи. Растянув свое гибкое чешуйчатое тело, такая змея могла усадить за себя не меньше полудюжины едоков.
Приблизившись к столу, Примула поняла, что ее место возле Эглантины уже занято. Там сидела Рыжуха.
Однако Сорен весело замахал ей крылом, приглашая к столу.
— Тут всем хватит места, милая, — прошелестела миссис Пи. Она еще чуть-чуть растянулась, и все сидящие принялись сдвигаться потеснее, освобождая место для Примулы. Все — кроме Эглантины и Рыжухи, которые, не глядя на Примулу, продолжали тихонько перешептываться между собой.
Сорен моргнул, удивленный неожиданной бестактностью сестры.
— Эглантина! Прекрати хоть на секунду трещать и подожми перышки, чтобы Примула могла сесть за стол.
— Ой, простите. Извини, Сорен… и ты, Прим. — Эглантина быстро вскинула голову и подвинулась.
Но Сорен не на шутку рассердился. Он снова мигнул и строго взглянул на сестру и Рыжуху.
— Хочу тебе напомнить, Эглантина, что больше двух говорят вслух. Если у вас есть от нас какие-то секреты, то закройте клювы и ешьте, а наговориться успеете после еды!
«Какие секреты могут быть у Эглантины с Рыжухой?» — удивилась Примула.
И вдруг она вспомнила, что в последнее время Рыжуха постоянно старается остаться с Эглантиной наедине, незаметно, но упорно оттесняя от нее не только Примулу, но и остальных. Возможно, она ревнует Эглантину к старым друзьям? Или есть другая причина?
Все они готовились стать Ночными Стражами, и Примула прекрасно знала, что Рыжуха просто мечтает получить допуск к занятиям. Возможно, она рассчитывает, что Эглантина может замолвить за нее словечко?
Возникла неловкая пауза, и вдруг Эглантина с Рыжухой покатились со смеху, как будто одновременно подумали о чем-то очень веселом. Остальные мрачно покосились на подруг, а несчастная Примула, съежившись, стала такой маленькой, что без труда смогла бы уместиться за переполненным столом.
Она сразу поняла, что Эглантина с Рыжухой потешаются над ней, да еще смеются, что Примула не понимает их шуток. Подумать только, еще сегодня вечером она летела в библиотеку именно за шутками!
«А пошутили надо мной!» — с горечью подумала Примула.
Чтобы сменить тему, Сорен заговорил о метеорологическом эксперименте, который доверил ему Эзилриб.
— Мартину с Руби поручили другой опыт. Вот Эзилриб и спрашивает, не могли бы вы мне помочь? Сумрак, Гильфи и Копуша уже согласились. Ты полетишь с нами, Отулисса?
— Извини, не смогу, — покачала головой отличница. — На дальнем берегу острова я провожу для Эзилриба собственный опыт.
— Мы с Рыжухой полетим! — пискнула Эглантина.
— Нет, тут нужны полностью оперившиеся старшеклассники, а вы еще учитесь. Не думаю, что Эзилриб разрешит. А ты, Примула? Ты — то уже оперилась, не хочешь нам помочь?
— Извини, сегодня я не могу, — еле слышно выдавила из себя Примула. Она прекрасно понимала, что если ее возьмут туда, куда не взяли Эглантину, то трещина, пробежавшая по их дружбе, может превратиться в пропасть.
— Вот видишь, Сорен? Пожалуйста, попроси Эзилриба! — затараторила Эглантина.
— Нет. Я не собираюсь понапрасну отрывать его отдел, тем более что ответ мне прекрасно известен! — отрезал Сорен.
— Ну вот… Я сейчас срыгну от злости! — обиженно прошипела Эглантина.
— Ничего, не расстраивайся! — Рыжуха быстро наклонилась к подруге и что-то шепнула ей на ухо.
— Эй, молодежь! — возмутилась миссис Пи. — Никаких грубостей за столом, ясно? Надеюсь, вам не нужно напоминать, кто тут стол?
Сумеричанье, всегда считавшееся самой веселой ночной трапезой, на этот раз не задалось.
Гильфи предприняла еще одну попытку сменить тему, напомнив друзьям о том, что следующей ночью на остров должна прилететь торговка Мэгз со своими товарами.
— Она всегда прилетает в первую ночь новолуния, — добавила Гильфи.
— Почему? — оживилась Примула, радуясь возможности поговорить о чем-нибудь отвлеченном.
— Потому что при свете полной луны ее товары выглядят особенно заманчиво, — ответил Сорен.
— Как будто вся эта кричащая безвкусица и так мало сверкает! — едко вставила Отулисса, недолюбливавшая торговку.
— Кто такая торговка Мэгз? — спросила Рыжуха.
— Как, ты не знаешь про Мэгз? — ахнула Эглантина. — Она приносит нам просто потрясающие вещи! Завтра ночью мы с тобой повеселимся от души! Обожаю покупки!
У Примулы тоскливо заныло в желудке.
— Торговка Мэгз, — высокомерно отчеканила Отулисса, — обыкновенная хвастливая сорока, которая, как и подобает представительнице ее рода, специализируется на поиске и коллекционировании различных предметов, большей частью блестящих. Думаю, не стоит пояснять, что подсловом «поиск» я подразумеваю банальное воровство.
— Ух ты! — ахнула Рыжуха, и глаза ее сверкнули от восхищения. — Где же она берет все эти сокровища?
— У Других. В оставшихся от них руинах, в старых соборах или замках, — ответила Отулисса. — Она подбирает осколки витражных окон, черепки от разбитой посуды, бусинки и всякие мелкие безделушки — все эти яркие, вульгарные побрякушки, к которым Другие испытывали непонятную слабость. По моему мнению, все это невыносимая пошлость и безвкусица!
— А мадам Плонк любит такие вещи! — засмеялась Эглантина, нисколько не напуганная сварливым тоном Отулиссы.
— Неудивительно! — огрызнулась Отулисса. — У мадам Плонк полностью отсутствует чувство стиля. Не хочу показаться грубой, но, на мой взгляд, она вообще довольно вульгарна. Так выставляет себя напоказ, что поневоле заподозришь ее в нездоровом желании любой ценой привлечь к себе внимание.
— Уймись, Отулисса, — ухнул Сумрак. — Все и так знают, что ты у нас образец чистоты вкуса!
Как будто острое лезвие пресекло веселую болтовню, и на стол обрушилась тишина.
Тяжелая блокада и страшная битва с армией Клудда изменили смысл привычного слова, и отныне для жителей острова не было ругательства страшнее, чем «чистота».
Сорен почувствовал, как съежилась миссис Плитивер и деревянные чашки с чаем тревожно задребезжали на ее спине.
На память Сорену пришли слова Эзилриба, произнесенные им во время Прощальной церемонии с павшей в битве Стрикс Струмой:
«Нынешняя война стала порождением гнусной теории о превосходстве одних совиных семейств над другими, теории о том, что одни из нас могут быть лучше и чище других. Отныне всякий раз, произнося слова „чистый“ или „чистота“, мы будем вспоминать о кровопролитии, вызванном ими. Как несправедливо, что столь прекрасные слова оказались изуродованными злобой и ненавистью безумцев!»
Сумрак, слишком поздно сообразивший, в чем дело, испуганно захлопнул клюв.
Отулисса поспешила прийти ему на помощь и попыталась спасти положение:
— Видишь ли, я искренне считаю всю эту мишуру совершенно бесполезной. Я согласна, что у мадам Плонк божественный голос и приятная внешность. И на мой взгляд, она не нуждается в дополнительных украшениях. Поэтому траты на подобную чепуху кажутся мне напрасным расточительством с ее стороны.
Это было сказано просто и изящно, но, к сожалению, в эту ночь даже Отулисса поддалась общей атмосфере бестактности, поэтому, повернув голову к Рыжухе, она добавила:
— Простой шлем, боевые когти и горящая ветка — вот единственные украшения, которые я признаю! — Глаза молодой пятнистой совы яростно сверкнули. Все знали, что именно в этом боевом облачении Отулисса храбро сражалась во время самой свирепой битвы с Чистыми.
За столом снова воцарилось молчание, тяжелое, как туман, который никак не может рассеяться.
«Самое время пустить в ход какой-нибудь анекдот, да посолонее!» — в отчаянии подумал Сорен.
— Слышали анекдот про то, как летучая мышь капнула на голову чайке? — быстро спросил он.
Неприличные анекдоты чаще всего рассказывались о чайках, которые считались самыми глупыми грязнулями даже среди мокрогузок.
— Нет, не слышали, расскажи! — оживилась Гильфи, утратившая надежду спасти вечер.
— Короче, слушайте. Летучая мышь уронила каплю и попала прямо в глаз чайке, да так, что та с трудом могла лететь. А потом повернулась к ней и говорит: «Ха-ха! Ты теперь слепая, как дерьмо!»
Стол содрогнулся от рокочущего смеха.
«Слишком громкого», — отметил про себя Сорен.
Шутка вовсе не была такой уж смешной.
Он нервно опустил глаза на миссис Плитивер, понимая, что только что нарушил одно из самых строгих правил, запрещавшее за обеденным столом непристойные шутки.
Домашним змеям было строго-настрого приказано при первом же неприличном замечании немедленно сбрасывать со стола посуду и отправлять безобразников в коридор немного поостыть.
Но миссис Пи не шевельнула ни единым мускулом. Судя по всему, после страшного слова «чистые» она не меньше других хотела сменить тему беседы.
Совы за столом миссис Плитивер продолжали ухать и хохотать, да так, что перья летели дождем. На веселую компанию начали посматривать из-за соседних столов.
В самый разгар веселья Сорен повернулся к Примуле — и поперхнулся. Глаукс! Смеется она или плачет? Маленькая Примула вся дрожала, как лист, а из ее глаз потоком лились слезы.
ГЛАВА IV
Список обид
— Вот видишь, Эглантина, — говорила Рыжуха по пути в дупло, — тебя снова проигнорировали.
— Да знаю я! Нет, это становится просто невыносимым! Кстати, ты знаешь, что Сорен не присутствовал на моей церемонии Мяса-со-Шкуркой?
— Что ты говоришь?! Ушам своим не верю! Твой родной брат пропустил такое важное для тебя событие? Это непростительно, моя дорогая, вот что я скажу.
— Вообще-то у него была причина… На самом деле в ту ночь его не было на Древе, он улетал со своей стаей.
— Со стаей?
— Так у нас называют Сорена, Гильфи, Сумрака и Копушу, потому что они всегда вместе друг с дружкой.
— А ты, выходит, в стороне?
— Угу… Знаешь, никогда в жизни я еще не чувствовала себя такой одинокой.
«Ты чувствуешь себя одинокой? А как же я?!» — едва не крикнула Примула, сидевшая на ветке напротив дупла.
Она подслушивала, хотя знала, что поступает не совсем хорошо; но, в конце концов, это было и ее дупло тоже, а подружки с недавних пор перестали откровенничать в ее присутствии.
— Кажется, я знаю, что тебе нужно сделать! — заявила Рыжуха.
— Что же?
Примула еще ниже наклонила голову, чтобы лучше слышать.
— На твоем месте, дорогуша, — ласково прожурчала Рыжуха, — я бы составила список.
— Список? — вытаращила глаза Эглантина.
— Да-да, список всех тех дел, которые Сорен и его друзья проделали без тебя. Запиши подробно все случаи, когда тебя оставили в стороне, перечисли все свои обиды. Я уверена — составив такой список, ты сразу почувствуешь себя лучше.
«Енотий помет! Вонючий енотий помет! Эта придурочная Рыжуха даже писать-то не умеет!» — подумала Примула, чувствуя закипающий гнев.
— Хммм, — неуверенно протянула Эглантина.
— Составь список и увидишь: у тебя просто гора свалится с плеч. Уж поверь мне!
«Не верь ей!» — мысленно крикнула Примула и спикировала вниз со словами: — Поторопись, Эглантина! Ах, какая прекрасная ночь! Она просто создана для полетов!
— Знаешь, Примула, мы, пожалуй, останемся в дупле. Нам нужно кое-что сделать, — ответила за Эглантину Рыжуха.
Примула даже опешила от такой наглости.
«Вот как? Тогда хватит церемоний, я и так слишком долго старалась быть вежливой!»
— Я, кажется, обращалась не к тебе, Рыжуха. Я знаю, что у тебя еще не совсем зажило крыло, поэтому тебе действительно лучше остаться в дупле. Ты летишь, Эглантина?
Эглантина неуверенно взглянула на Рыжуху, как будто спрашивая ее разрешения.
— Ну… пожалуй… если совсем ненадолго, — пролепетала она. — Не волнуйся, Рыжуха, я скоро вернусь! Обещаю, что сегодня же сяду за список. Можешь не волноваться, я не забываю своих обещаний!
— Конечно, дорогуша, повеселись как следует! — сладко пропела Рыжуха. — А я пока отдохну.
Когда Примула с Эглантиной вылетали из дупла, чтобы присоединиться к совам, резвящимся под восходящей луной, вдогонку им донеслось:
— Лучший отдых — это сон…
Радость переполняла Примулу, когда она летела рядом с лучшей подругой сквозь бархатную тьму ночи.
«Что за воздух сегодня — такой нежный и ласковый, мягче пуха новорожденного совенка!»
Красногрудая Руби, считавшаяся лучшей летуньей на всем Великом Древе, выписывала восьмерки прямо под лапами созвездия Большого Енота, медленно поднимавшегося на востоке.
Но Примула была осторожна. Она боялась почувствовать себя по-настоящему счастливой. Все может в любой момент измениться. Кроме того, ей было неприятно думать о странном списке, который собиралась составить Эглантина. И теперь она ломала голову, соображая, как бы, не упоминая о списке, поговорить с подругой о ее обидах на брата.
Примула нисколько не сомневалась в том, что Сорен и не думал сторониться сестры. Сегодня ночью он просто не мог взять ее с собой.
Примула как раз размышляла о том, как бы начать разговор, когда Эглантина внезапно сказала:
— Ну все, пора возвращаться в дупло.
— Что? Ты спятила? Ночь только начинается! Смотри, Большой Енот еще не поднялся над горизонтом. Я вижу только две его лапы.
— Ну и что? Сорен со своей стаей тоже улетел проводить метеорологические эксперименты.
— Но это же совсем другое дело! У них есть задание, они не могут просто развлекаться, как мы с тобой. Посмотри вокруг, никто и не думает возвращаться!
— У меня тоже есть дела.
— Какие же? — Летевшая прямо под Эглантиной Примула полностью повернула голову назад, как умеют делать одни только совы.
— Да так, просто дела, — рассеянно ответила ее подруга. — И еще я хочу спать… Лучший отдых — это сон.
«Лучший отдых — это сон? С каких это пор Эглантина стала повторять слова Рыжухи?!»
— Зачем тебе спать? Совы никогда не спят по ночам, тем более в такую прекрасную ночь, как сегодня!
— Ну… Просто я сегодня чувствую себя немного уставшей, — бросила Эглантина и, развернувшись, молча полетела в сторону Великого Древа.
Примула моргнула.
Может быть, с Эглантиной в самом деле что-то неладно? Может быть, у нее летнее расстройство желудка или лихорадка? Кажется, повышенная сонливость часто указывает на начало этой болезни.
«Глаукс Великий, только бы она была здорова!»
ГЛАВА V
Что принесло море
В это же самое время, когда Большой Енот неторопливо карабкался на вершину ночного неба, стайка друзей направлялась на север, к маленькому островку, похожему на крошечную каплю, сорвавшуюся с полуострова Сломанного Когтя.
Друзья летели проводить метеорологический эксперимент, порученный им Эзилрибом.
Тихая летняя ночь как нельзя лучше подходила для того, чтобы без помех разместить в воде небольшие поплавки, сделанные из грудных совиных перьев и скорлупок Га'Хууловых орешков.
— А для чего все это? — поинтересовался на лету Сумрак.
— Эзилриб хочет замерить воздушные потоки и различные виды течений в этой части моря Хуулмере, — ответил Сорен. — Для этого мы расставляем поплавки, а через несколько дней прилетаем и смотрим, куда они переместились. Не забудьте проверить, хорошо ли закреплены перышки, ведь по ним нам потом придется разыскивать поплавки.
Это была увлекательная работа.
Когда дело было сделано, Сорен предложил друзьям перекусить жареными крылышками летучих мышей, которые он прихватил с собой из столовой.
— Глаукс Великий, этот островок такой крошечный, что даже я чувствую себя на нем великаншей, — засмеялась Гильфи. — Где бы найти уютное местечко для пикника?
— Вон там! — Копуша кивнул головой в сторону северной оконечности острова. Там, не дальше трех махов крыла от берега, возвышались три скалы, в незапамятные времена отколовшиеся от острова. — По-моему, неплохое место.