— Почему ты такой невеселый? — спросила мама, подавая мне тарелку супа. — Ешь и даже не замечаешь, что ты ешь. А я приготовила твои любимые пельмени.
— Просто устал, — ответил я маме.
Позвал Рекса и отправился с ним гулять. Во дворе встретил Люську.
— Катька сегодня опять двойку схватила! — злорадно сказала она.
— А тебя это радует?
— Ты забыл, как она смеялась над нами, когда мы получали двойки? Вспомни, как она явилась «подтягивать» нас. Теперь мы можем ее «подтянуть».
Рекс нетерпеливо дернул поводок. Я отошел от Люськи, отпустил Рекса побегать и сел на скамейку. Рекс несколько раз обежал двор, вернулся, положил мне лапы на плечи и лизнул в нос.
— Перестань! — строго сказал я псу. — Тебе только бы бегать и резвиться, а у меня серьезные заботы.
Рекс нагнул голову набок, посмотрел мне в глаза и жалобно взвизгнул.
— Что? Рассказать тебе, какие заботы?
Рекс опять взвизгнул.
— Ладно, расскажу. Может, на душе легче станет. Катька! Помнишь ее? Такая задавала. Да где тебе помнить? Ты в прошлом году еще щенком был… В день моего рождения она меня высмеяла… Но не в этом дело. Вот эта самая Катька, лучшая ученица нашего класса, нахватала двоек полный дневник. И есть опасение, что она бросит школу. Да что я тебе все рассказываю. Тоже хорош, нашел себе собеседника! А сказать мне кроме тебя некому. Думаешь, мне приятно, что директор школы просит меня заставить эту Катьку снова стать лучшей ученицей, гордостью и примером для нашего класса? Ничего себе задачка? И директор еще говорит: «Я тебе верю, Витя, ты сможешь». А что я смогу, а, Рекс?
Рекс снова лизнул меня и взвизгнул.
— Понял, ты есть хочешь. Ну, пойдем. Пора уроки делать! Знаешь, сколько нам задают? Твое счастье, что ты не учишься…
За ужином папа тоже заметил, что я какой-то невеселый.
— Сыграем в шахматы? — спросил он. — Что-то ты сегодня не в духе, сынок.
Сели играть, и я проиграл партию.
— Что с тобой, парень? — спросил папа, вглядываясь в меня. — Разве так ходят конем? Может быть, двойка?
— Да что вы с мамой пристали ко мне! Нет у меня ни одной двойки. Даже тройки нет. Ясно? Неужели не может быть у человека плохого настроения без всякой причины?
— У взрослого человека может быть, — спокойно сказал папа. — Какое-нибудь неприятное воспоминание или еще что-нибудь, не радующее душу. Но чтоб у такого мальчишки, как ты? Сомневаюсь!
— Спокойной ночи! — ответил я и отправился в свою комнату. Рекс побежал за мной.
— Доброе утро! — крикнул Жако.
— Какое утро, — удивился я, — когда скоро ночь! Попка дурак!
— Попка не дурак, — возразил Жако.
— Заткнись! — крикнул я и стал раздеваться.
Кузя громко мурлыкал, растянувшись на подоконнике. Рекс улегся на свой коврик и смотрел на меня, не отводя глаз. «Скорей бы уснуть, — подумал я, бухаясь в постель, — уснуть, чтобы ни о чем не думать». И вдруг услышал…
— Ум хорошо, а два лучше, — проворчал Жако.
«Почему Семен Гаврилович уверен, что Жако ничего не говорит, кроме фразы „Попка не дурак“?», — с недоумением подумал я.
Кузя заснул. Перестал мурлыкать. Чуть посапывал во сне и Рекс.
«Черт бы побрал эту дуру Катьку, — злобно подумал я. — Обалдела от своего голоса, а я отдувайся. Директор ее жалеет еще. Надо же, как изменилась! А была такая правильная до тошноты. Вот что делает с человеком жажда славы».
Ругая про себя Катьку, я незаметно уснул.
Когда школьный день окончился и ребята стали расходиться, я подошел к Кате.
— Хорошо мы сегодня отличились с тобой, Катя! — весело обратился я к ней.
— Как он смеет называть меня «сударыня»? — сердито вспыхнула Катя.
— Не обижайся, Катя, — попытался я успокоить ее, — «сударыня» — это просто вежливое обращение к женщине. Старинное, правда, но ведь ты знаешь, что он любит пошутить. Расскажи лучше о своих успехах. Я слышал, что ты поешь, как соловей.
Катя взглянула на меня, наверное, чтобы убедиться, что я не шучу.
— Я был бы рад послушать тебя. Я люблю музыку и пение. Собираю пластинки. К сожалению, у меня нет ни голоса, ни слуха. Так жаль! Ведь это большое счастье иметь хороший голос. Моя мама прилично играет на пианино. Мне так хочется, чтобы ты пришла к нам и под мамин аккомпанемент спела нам что-нибудь. Мы были бы тебе очень благодарны. Пойдем, а?
— Как, прямо сейчас? — удивилась Катя.
— Я живу почти рядом со школой, ты ведь была у нас. Споешь, что захочешь, доставишь нам большое удовольствие. Пожалуйста, Катенька, не отказывайся. Пойдем…
— Ну, я не знаю… — нерешительно ответила Катя.
— Пойдем, пойдем. — Настаивая, я взял ее за руку и вместе с ней вышел из школы…
— А у нас гостья! — сказал я маме, когда она открыла нам дверь. — Это Катя.
— Здравствуй, Катенька! — ласково произнесла мама. — Рада, что ты нас навестила. Витька мне рассказывал, что ты хорошо поешь. Это прекрасно! Пообедаешь у нас…
— Спасибо, но если я поем, то не смогу хорошо спеть, а Витя меня просил… И даже обещал, что вы мне будете аккомпанировать.
— С удовольствием, Катенька. Но вы же оба наверно хотите есть?
— Мама, — нетерпеливо перебил я, — мы в большую перемену поели в нашем буфете.
— Ну, тогда не будем терять времени, пойдемте в Витину комнату. Пианино там.
Когда мы вошли в мою комнату, Катя, увидев попугая, вскрикнула:
— Попка! Какой красавец! — Она протянула к нему руку и тут же опасливо отдернула ее. — А он не клюнет?
— Попка не дурак, — произнес Жако.
— Неужели он понял то, что я сказала? — удивилась Катя.
— Конечно, нет, — уверила ее мама, — он только эти слова и умеет говорить и, конечно, не понимает их смысла.
«Если б ты знала, как умеет говорить Жако», — подумал я.
Мама села за пианино и спросила Катю:
— Что будешь петь?
— Я очень люблю стихи Лермонтова. Спою «Белеет парус одинокий». Вы знаете музыку?
— Конечно, — ответила мама и заиграла.
«Белеет парус одинокий в тумане неба голубом», — запела Катя. Я просто замер от восхищения. Какой чистый, прекрасный голос!
Когда она закончила петь, мама встала, обняла ее и расцеловала. На глазах у нее появились слезы.
— Спасибо, дорогая, ты доставила мне, да и Вите наверное, большую радость. Я такого чудесного голоса никогда не слышала. Это Богом тебе данное сокровище. Я знаю, что ты отличница. Хорошо окончишь школу, надеюсь, с золотой медалью, и поступишь в консерваторию. Предрекаю тебе прекрасное будущее.
— Спасибо, — сказала Катя и тоже поцеловала маму.
— Ну, порадуй нас еще, — попросила мама, — спой светик… Хочешь русскую народную?
И мама заиграла, а Катя запела:
Когда она допела до слов «мощным взмахом поднимает он красавицу-княжну и за борт ее бросает»…
— А она кричит — тону! — спел попугай.
Катя и мама испуганно вскрикнули. А Жако как ни в чем не бывало продолжал громко петь:
— Это что же такое? — дрожащим голосом спросила у меня мама.
Я только плечами пожал.
— А вы говорили, — обиженно произнесла Катя, — он только три слова говорит, а оказалось, он просто хулиган какой-то. Такую песню испортить!
— Катя, он же не понимает, что говорит. Чему его обучит хозяин, то и говорит. Только не подумай, что это я его научил. У нас он совсем недавно. Наверно, у прежнего его хозяина так пели эту песню. Он и запомнил. Не сердись на Жако. Он только птица, — уговаривал я Катьку.
— Попка дурак! — крикнула Катя.
— Попка не дурак, — ответил попугай.
— Катя, ты чудесно пела. Не спеши домой, успеешь! — попросил я. — Хоть на полчасика еще останься.
— Хорошо, — согласилась Катя, — на полчасика и ни на минуту больше.
— Вот и хорошо, поболтайте без меня, — улыбнулась мама и вышла из моей комнаты.
— А ты знаешь, Катя, кто такой Стенька Разин, о котором ты так чудесно пела? — спросил я.
— Конечно, знаю, — сердито ответила Катя, — но меня ни он, ни его история нисколько не интересуют. Я теперь живу музыкой и вокалом.
— Но ведь школу-то придется окончить, — сказал я, — вспомни, что тебе только что моя мама говорила…
— А ты давно такой умный стал? — язвительно спросила Катя. — А я, если даже брошу школу, все равно стану певицей. А у тебя нет никакого таланта, и ты знаешь, что многого в жизни не добьешься, если не окончишь школу с хорошим аттестатом зрелости, а потом какой-нибудь институт, а потом потянешь лямку. А я уже солистка в детском хоре. Ты плохо учился, а потом спохватился и понял, что ожидает тебя в будущем, если не получишь аттестата зрелости. А чтобы все не удивлялись тому, что так изменилось твое поведение, ты выдумал сказку про страну невыученных уроков…
— Я ее не выдумал! — возмутился я. — Я был в этой стране. Был! Даже два раза.