Пошел Иван Несчастный на корабли наниматься и нанялся в приказчики на тридцать кораблей. Поплыли по синему морю; плыли-плыли, вдруг ни с того ни с сего остановились все эти корабли и нейдут с места. Хозяин стал посылать в воду водолазов: «Кто полезет да дело исправит, тому (говорит) три корабля подарю». Иван Несчастный вспомнил, что ему старик сказал: при страсти не страшись! — и согласился лезть в воду. Опустили его на цепи; видит он: стоит под водою дом, в том доме сидят старик и девица, перед ними лежит осиновая плаха, в плахе топор торчит; крепко спорят они меж собою: девица говорит, что олово дороже; старик — что сталь дороже. Стали они спрашивать у Ивана Несчастного: что дороже — олово или сталь? Отвечает он: «Сталь дороже». Тотчас старик ухватил топор и отрубил девице голову, а Ивану Несчастному дал три бриллиантовых камушка.
Вышел Иван Несчастный из-под воды, сейчас корабли поплыли; хозяин отдал ему три корабля. Поспорил Иван Несчастный с хозяином: у кого больше товару? Хозяин говорит: «У меня на двадцати семи кораблях больше!», а Иван Несчастный говорит: «У меня на трех больше!» Спорили-спорили и решили: у кого товару больше, тому отдать все корабли; стали смотреть и нашли у Ивана Несчастного три камушка бриллиантовые — цены камушкам нет! За?брал Иван Несчастный все тридцать кораблей и поплыл в чужие земли; пристал к большому городу, выкинул флаг и распродал свой товар на много тысяч.
Воротился в свою родину и стал на якорях; тут все горожане удивилися: как так, был Иван Несчастный ни при чем, жил бедно, а теперь сколько кораблей пригнал! Приходит Иван Несчастный в свой дом и видит: жена его с добрым молодцем целуется: поднял саблю и хотел зарубить их, да вспомнил доброе слово: «подними, да не опусти», стал свою жену расспрашивать и узнал, что тот молодец его сын: когда Иван Несчастный поехал на кораблях, в те? поры жена без него родила. Обрадовался он, поздоровался, и начали себе жить да богатеть.
№334 [43]
Жил-был Иван Несчастный: куда ни пойдет работа?ть — другим дают по рублю да по два, а ему все двугривенный. «Ах, — говорит он, — али я не так уродился, как другие люди? Пойду-ка я к царю да спрошу: отчего мне счастья нет?» Вот приходит к царю. «Зачем, брат, пришел?» — «Так и так, рассудите: отчего мне ни в чем счастья нет?» Царь созвал своих бояр и генералов, стал их спрашивать: они думали-думали, ломали-ломали свои головы, ничего не придумали. А царевна выступила, да и говорит отцу: «А я так думаю, батюшка: коли его женить, то, может, и ему господь пошлет иную долю». Царь разгневался, закричал на дочь: «Когда ты лучше нас рассудила, так ступай за него замуж!» Тотчас взяли Ивана Несчастного, обвенчали с царевною и выгнали обоих вон из города, чтоб об них и помину не было.
Пошли они на взморье. Говорит царевна своему мужу: «Ну, Иван Несчастный, нам не царевать, не торговать, надо о себе промышлять. Сделай-ка ты на этом месте пустыньку[44], станем жить с тобой, богу молиться да на людей трудиться». Иван Несчастный сделал пустыньку и остался в ней жить с молодой женою. На другой день дает ему царевна копеечку: «Поди, купи шелку!» Из того шелку она важный ковер вышила и послала мужа продавать. Идет Иван Несчастный с ковром в руках, а навстречу ему старик: «Что, продаешь ковер?» — «Продаю». — «Что просишь?» — «Сто рублев». — «Ну, что тебе деньги! Возьмешь — потеряешь; лучше отдай ковер за доброе слово». — «Нет, старичок! Я человек бедный, деньги надобны». Старик заплатил сто рублей; а Иван Несчастный пошел домой, приходит, хвать — денег нету, дорогою выронил.
Царевна другой ковер сделала; понес Иван Несчастный продавать его и опять повстречал старика. «Что за ковер просишь?» — «Двести рублев». — «Ну, что тебе деньги! Возьмешь — потеряешь; отдай лучше за доброе слово». Иван Несчастный подумал-подумал: «Так и быть, сказывай!» — «Подними руку, да не опусти, а сердце скрепи!» — сказал старик, взял ковер и ушел. «Что же мне делать теперь с этим добрым словом? Как покажусь к жене с пустыми руками? — думает Иван Несчастный. — Лучше пойду куда глаза глядят!»
Шел-шел, далеко зашел и услышал, что в той земле двенадцатиглавый змей людей пожирает; сел Иван Несчастный на дороге — отдохнуть вздумал, и говорит сам с собой вслух: «Эхма! Будь у меня деньги, сумел бы я с этим змеем справиться, а теперь что? Без денег и разума нет». Шел мимо купец, услыхал эти речи, что без денег и разума нет: «А что, — думает, — ведь и правда! Дай-ка я ему помогу». — «Сколько тебе, — спрашивает, — денег надобно?» — «Дай пятьсот рублев». Купец дал ему взаймы пятьсот рублев, а Иван Несчастный бросился на пристань, нанял работников и начал корабль строить. Издержал все деньги, а дело еще в начале: как быть? Пошел к купцу: «Давай, — говорит, — еще пятьсот; не то работа остановится, и твои деньги задарма пропадут!» Купец дал ему другие пятьсот рублев; он и те в корабль всадил, а дело еще на половине. Опять приходит Иван Несчастный к купцу: «Давай, — говорит, — еще тысячу; не то работа остановится, и твои деньги задарма пропадут!» Купец хоть не рад, а дал ему тысячу. Иван Несчастный выстроил корабль, нагрузил его угольем, забрал с собой кирки, лопатки, меха, рабочих людей и поплыл в открытое море.
Долго ли, коротко ли — приплывает он к тому острову, где было змеиное логовище. Змей только что нажрался и залег в своей норе спать. Иван Несчастный засыпал его кругом угольем, развел огонь и давай раздувать мехами: пошел великий смрад по всему морю! Змей лопнул... Иван Несчастный взял тогда острый меч, отрубил ему все двенадцать голов и в каждой змеиной голове нашел по драгоценному камушку. Вернулся из похода, продал эти камушки за несчетные суммы — так разбогател, что и сказать не можно! Заплатил купцу свой долг и поехал к жене. Вот приезжает Иван Несчастный в пустыньку и видит: жена его живет с двумя мо?лодцами, а то были его законные сыновья-близнецы (без него родились). Пришла ему в голову худая мысль, схватил он острый меч и поднял на жену руку... Вмиг припомнилось ему доброе слово: подними руку, да не опусти, а сердце скрепи! Иван Несчастный скрепил свое сердце, спросил царевну про тех молодцев, и начался у них пир-веселье. На том пиру и я был, мед-вино пил, калачами заедал.
Дочь пастуха
№335 [45]
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь; наскучило ему ходить холостому и задумал жениться; долго приглядывался, долго присматривался, и никак не мог найти себе невесты по сердцу. В одно время поехал он на охоту и увидал на? поле: пасет скотину крестьянская дочь — такая красавица, что ни в сказке сказать, ни пером написать, а другой такой во всем свете не сыскать. Подъехал царь к ней и говорит ласково: «Здравствуй, красная девица!» — «Здравствуй, государь!» — «Которого отца ты дочь?» — «Мой отец — пастух, недалече живет». Царь расспросил про все подробно: как зовут ее отца и как слывет их деревня, распрощался и поехал прочь. Немного погодя, день или два, приезжает царь к пастуху в дом: «Здравствуй, добрый человек! Я хочу на твоей дочери жениться». — «Твоя воля, государь!» — «А ты, красная девица, пойдешь за меня?» — «Пойду!» — говорит. «Только я беру тебя с тем уговором, чтоб ни одним словом мне не поперечила; а коли скажешь супротив хоть единое словечко — то мой меч, твоя голова с плеч!» Она согласилась.
Царь приказал ей готовиться к свадьбе, а сам разослал по всем окрестным государствам послов, чтоб съезжались к нему короли и королевичи на пир на веселье. Собрались гости; царь вывел к ним свою невесту в простом деревенском платье: «Что, любезные гости, нравится ли вам моя невеста?» — «Ваше величество, — сказали гости, — коли тебе нравится, а нам и подавно». Тогда велел ей нарядиться в царские уборы, и поехали к венцу. Известное дело: у царя не пиво варить, не вино курить — всего вдоволь! Перевенчались и подняли пир на весь мир: пили-ели, гуляли и потешались. Отпировали, и зачал царь жить с своей молодой царицею в любви и согласии. Через год времени родила царица сына, и говорит ей царь грозное слово: «Твоего сына убить надо, а то соседние короли смеяться будут, что всем моим царством завладеет после меня мужицкий сын!» — «Твоя воля! Не могу тебе поперечить», — отвечает бедная царица. Царь взял ребенка, унес от матери и тайно велел отвезти его к своей сестре: пусть у ней растет до поры до времени. Прошел еще год — царица родила ему дочь; царь опять говорит ей грозное слово: «Надобно изгубить твою дочь, а то соседние короли смеяться будут, что она не царевна, а мужицкая дочь!» — «Твоя воля! Делай что знаешь, не могу тебе поперечить». Царь взял девочку, унес от бедной матери и отослал к своей сестре.
Много лет прошло, много воды утекло; царевич с царевною выросли: он хорош, она еще лучше — другой такой красавицы нигде не найти! Царь собрал своих думных людей, призвал жену и стал говорить: «Не хочу с тобой больше жить; ты — мужичка, а я — царь! Снимай царские уборы, надевай крестьянское платье и ступай к своему отцу». Ни слова не сказала царица, сняла с себя богатые уборы, надела старое крестьянское платье, воротилась к отцу и по-прежнему начала в поле скотину гонять. А царь задумал на иной жениться; отдал приказ, чтобы все было к свадьбе готово, и, призвав свою прежнюю жену, говорит ей: «Хорошенько прибери у меня в комнатах; я сегодня невесту привезу». Она убрала комнаты, стоит — дожидается.
Вот привез царь невесту, за ним следом наехало гостей видимо-невидимо; сели за стол, стали есть-пить, веселиться. «Что, хороша ли моя невеста?» — спрашивает царь у прежней жены. Отвечает она: «Если тебе хороша, так мне и подавно!» — «Ну, — сказал ей царь, — надевай опять царские уборы и садись со мной рядом; была ты и будешь моей женою. А эта невеста — дочь твоя, а это — сын твой!» С этих пор начал царь жить с своею царицею без всякой хитрости, перестал ее испытывать и до конца своей жизни верил ей во всяком слове.
Оклеветанная купеческая дочь
№336 [46]
Был-жил купец, имел у себя двух детей: дочь да сына. Стал купец помирать (а купчиху-то прежде его на погост свезли) и приказывает: «Дети мои! Живите хорошо — в любви и совете, так, как мы с покойницей жили». Вот и помер; схоронили его и помянули, как следует. Немного погодя задумал купеческий сын за морем торговать; снарядил три корабля, нагрузил их разными товарами и стал сестре наказывать: «Ну, милая сестрица, еду я в дальнюю дорогу, оставляю тебя одну-одинешеньку дома; смотри же, веди себя скромно, в худые дела не вдавайся, по чужим людям не таскайся». После того поменялись они своими портретами: сестра взяла братнин портрет, а брат — сестрин; поплакали на расставанье и простились.
Купеческий сын снялся с я?корей, отвалил от берега, поднял паруса и вышел в открытое море; плывет год, плывет другой, а на третий год приезжает к некоему богатому, стольному городу и останавливает свои корабли в гавани. Как скоро приехал, сейчас набрал блюдечко драгоценных каменьев да сверток лучшего бархату, камки[47] и атласу и понес к тамошнему царю на поклон. Приходит во дворец, подает царю гостинец и просит позволения торговать в его стольном городе. Полюбился царю дорогой гостинец, говорит он купеческому сыну: «Хорош твой дар! Сколько лет я на свете живу, никто так меня не учествовал; даю тебе за то первое место по торгу. Продавай-покупай, никого не бойся, а коли обида будет — прямо ко мне приходи; завтра я сам к тебе на корабль побываю».
На другой день приехал царь к купеческому сыну, стал по кораблю похаживать, товары осматривать и увидел в хозяйской каюте — портрет висит; спрашивает купеческого сына: «Чей это портрет?» — «Моей сестрицы, ваше величество!» — «Ну, господин купец, такой красоты я еще отродясь не видывал; а скажи по правде: какова она нравом и обычаем?» — «И тиха и чиста, как голубка!» — «Ну, коли так, быть ей царицею; возьму за себя замуж». А в те? поры был при царе генерал, да такой злющий, завистный: чужое счастье ему поперек в горле становилося. Услыхал он царские речи и страшно озлобился: этак, пожалуй, придется нашим женам купчихе кланяться! Не выдержал и говорит царю: «Ваше величество! Не прикажите казнить, прикажите слово вымолвить». — «Сказывай!» — «Эта купеческая дочь вам вовсе не пара; я сам ее давно знаю, не раз с нею на постели леживал, в любовные игры поигрывал; совсем девка распутная!» — «Как же ты, иноземный купец, говоришь, что она тиха и чиста, как голубка, худыми делами не занимается?» — «Ваше величество! Коли генерал не врет, пусть достанет от моей сестры именной перстень да узнает, какова у ней тайная примета есть». — «Хорошо, — говорит царь и дает тому генералу отпуск, — коли в срок не достанешь перстня да приметы не скажешь — то мой меч, твоя голова с плеч!»
Собрался генерал и поехал в тот город, где жила купеческая дочь; приехал и не знает, как ему быть? Ходит по улицам взад и вперед, такой кручинный, задумчивый. Попадается ему навстречу старушонка, просит милостыни; он ей подал. Спрашивает старуха: «О чем, господин, призадумался?» — «Что тебе сказывать? Ведь ты моему горю не пособишь». — «Кто знает — может, и пособлю!» — «Знаешь ты, где живет такая-то купеческая дочь?» — «Как не знать!» — «Ну так достань у нее именной перстень да разузнай, какова у ней тайная примета есть; сделаешь это дело, награжу тебя золотом». Старушонка потащилась к купеческой дочери, постучалась в ворота, взошла в горницу, помолилась и стала рассказывать, что идет ко святым местам: не будет ли какого подаяния? Повела такие хитрые речи, что красная девица совсем заслушалась и не заметила, как проговорилась о своей тайной примете; пока то да се, старушонка стибрила со столика именной перстень и в рукав запрятала. После того попрощалась с хозяйкою и бегом к генералу, отдает ему перстень и говорит: «А тайная примета у купеческой дочери — золотой волосок под левою мышкою».
Генерал наградил ее щедрой рукою и отправился в обратный путь; приезжает в свое государство и является во дворец; и купеческий сын тут же. «Ну что, — спрашивает царь, — достал именной перстень?» — «Вот он, ваше величество!» — «А какова у купеческой дочери тайная примета?» — «Золотой волосок под левою мышкою». — «Так ли?» — спрашивает царь купеческого сына. «Точно так, государь!» — «Как же смел ты передо мною лгать? За твою вину велю казнить тебя». — «Царь-государь! Не откажи в последней милости, позволь написать к сестре письмо; пусть приедет, со мной попрощается». — «Хорошо, — отвечал царь, — пиши; только я долго ждать не стану!» Отложил казнь на срок, а до того времени приказал заковать его в железа и посадить в темницу.
Вот купеческая дочь, как получила от брата письмо да прочитала, тотчас пустилась в дорогу; едет да золотую перчатку вяжет, а сама горько плачет: слезы падают бриллиантами; она те бриллианты подбирает да на перчатку сажает. Приехала в стольный город наскоро, наняла у бедной вдовы квартиру и спрашивает: «Что у вас в городе нового?» — «У нас новостей нет никаких, окромя? того, что один иноземный купец через свою сестру стра?ждает, завтрашний день его вешать будут». Поутру встала купеческая дочь, наняла карету, нарядилась в богатое платье и поехала на площадь; там уж виселица готова, войска расставлены, и народу набралось многое множество; вон уж и брата ее ведут. Она вышла из кареты и прямо к царю, подает ему ту перчатку, что доро?гой связала, и говорит: «Ваше величество! Оцените, что? такая перчатка стоит?» Царь посмотрел. «Ей, — говорит, — и цены нету!» — «Ну так ваш генерал был у меня в дому? и точно такую перчатку украл — дружку этой самой; прикажите розыск сделать».
Царь позвал генерала: «Вот на тебя жалоба, будто ты дорогую перчатку украл». Генерал начал божиться: ничего знать не знаю и ведать не ведаю. «Как же ты не знаешь? — говорит ему купеческая дочь. — Сколько раз бывал в моем доме, со мной на постели леживал, в любовные игры поигрывал...» — «Да я тебя впервой вижу! Никогда у тебя не бывал, и теперь — хоть умереть — не знаю: кто ты и откуда приехала». — «Так за что же, ваше величество, мой брат стра?ждает?» — «Который брат?» — спрашивает царь. «А вон которого на виселицу привели!» Тут все дело начистоту открылося; царь приказал купеческого сына освободить, а генерала повесить; а сам сел с красной девицей, купеческой дочерью, в карету и поехал в церковь. Там они обвенчались, сделали большой пир и стали жить-поживать, добра наживать, и теперь живут.