А путешественники не шли, а словно на крыльях летели теперь на Тихую. Ой, ой, сколько еще нужно пройти. Но дальняя дорога не страшила их, а усталость казалась хорошей приметой скорого окончания пути.
Шли лесами, порубками, полянами и оврагами, случалось, блудили по чаще в поисках дороги. Ночевали где придется, то у кузнечика или букашки, а то и просто под кустиком, теперь уж не опасаясь нападения червяков. И все же, как ни были они подчас измучены переходом, никогда уже не спалось им так крепко и беззаботно, как в ночь после бури под избушкой Лесовика. Частенько просыпался боровик, — тревожно, вскакивала со сна сыроежка, вся в холодном поту от приснившегося кошмара. Не даром говорят, что из пережитого слагается опыт. Всякое несчастье становится предостережением на будущее.
Да как не хотелось им поскорее добраться до Тихой поляны, как ни обязывали их торопиться лежавшие в сумках лекарства, боровик с сыроежкой не забыли данного когда-то обещания: навестить усатого Жука. Ведь он был их добрым гением, он направил их по верному пути! Его первого следует благодарить за исцеление живущих и спасение будущих поколений от смертоносных червяков! О, забыть такое невозможно!..
Поэтому путешественники допытывались у каждого встречного:
— Извините, приятель… Не знаете ли как пройти к Чистому озеру?
— Идите туда-то и туда-то! — отвечали им.
И, несмотря на то, что Чистое озеро лежало далеко в стороне от дороги на Тихую поляну, Шапочник и Рябенькая не колеблясь зашагали в его сторону.
Только к вечеру пятого дня пути добрались они до Озера. Здесь-то действительно каждый кузнечик знал дорогу к жилищу Жука. Багряно заходило солнце, рассыпая рубиновые огни по зеркально-чистой поверхности озера, когда боровик с сыроежкой подошли к дому Усатого.
Жук старательно трудился над утеплением на зиму своего жилья. Сгребая граблями сухую траву, он связывал ее в вязанки и обкладывал ими наружные стены дома.
— Добрый вечер, хозяин! — приветствовали его пришедшие.
— Доброго здоровья!
— Что это вы так рано к зиме готовитесь?
— Рано, говорите?.. Да если сейчас не возьмешься, то потом поздно будет. Начнутся дожди, трава намокнет, и мерзни потом целую зиму, как в прошлом году мерзли.
— Переночевать нас не пустили бы, хозяин, а? — прикидывался боровик незнакомцем и дальше.
— Ночуйте, пожалуйста, кто ж путникам отказывает! — ответил приветливо Жук. — А вы откуда, позвольте спросить?
Сыроежка посмотрела на него лукаво.
— Мы… Ой, да неужели же вы нас не узнаете, дядечка?
— Подождите!.. — ударил себя Жук по лбу при звуке ее голоса. — Я как-будто встречался уже где-то с вами, не помню только где?
— Ну, а тех, которым вы когда-то посоветовали идти к докторам в Муравейник, вы помните? — перебил его Шапочник.
Жук рот разинул от удивления.
— Да неужели ж это вы? Такие закаленные, загорелые, как негры?
Представители старшего поколения грибов, обитателей Тихой поляны, иными словами дряхлые, источенные червяками деды собрались на тайный совет. Заседал совет ночью под пышным кустом орешника и обсуждал вопрос чрезвычайной важности.
Заседание открыл древний старикашка Рыжик Щербатый. Подняв трясущуюся руку, он заговорил торжественно: — Господа старейшины, уважаемые престарелые боровики, грузди, мухоморы и опенки! Жили мы до сих пор на Тихой поляне мирно, тихо, спокойно, как жили до нас наши предки, и никто не нарушал нашего блаженства. Но, видно, страшный враг позавидовал нашему счастью, и вот пришлось нам на склоне лет потревожить свой сон и покой. И хотя, вероятно, больно и обидно светлым душам наших покойных предков видеть нас, собравшихся, как злодеи, в потемках, — но нет другого выхода. В нашу среду, на нашу, господа, Тихую поляну прокрался злейший враг — враг, несущий бедствия худшие, чем червяки, борщ и сушка. Этот враг грозит уничтожить наши порядки, надругаться над вековыми прапрадедовскими традициями, камня на камне не оставить от наших обычаев и благополучия…
Господа старейшины! Собрались мы этой ночью, чтоб предотвратить страшное несчастье, для того, чтоб отстоять существующий на Тихой поляне общественный порядок. Наше заседание имеет, к тому же, колоссальное историческое значение, поскольку мы ставим себе целью благополучие не только ныне существующего поколения, но и тех, кто будет жить после нас. Наш долг сохранить для них в чистоте и неприкосновенности завещанные нам традиции, являющиеся залогом единства и мира на Тихой поляне. Поэтому, прежде чем приступить к обсуждению вопроса и принимать какие-либо решения, мы должны оглянуться назад и подумать: а как бы поступили в данном случае наши предки?.. Полный законной гордости, уверенный в том, что решения нашего совещания будут золотыми буквами записаны на страницах истории грибов, — предоставляю слово для доклада уважаемому деду Мухомору.
Среди мертвой тишины и сдерживаемой зевоты червивый Мухомор зашепелявил:
— Уважаемые старейшины! Как вы знаете, три дня тому назад к нам приблудились двое подозрительных пришельцев, назвавшихся жителями Тихой поляны — боровиком Шапочником и сыроежкой Рябенькой. Кем в действительности являются эти проходимцы, — до сих пор точно не выяснено. Правда, из рассказов наших покойных родителей мы знаем, что подобные типы действительно жили когда-то на Тихой поляке. Наглецы восстали против всего нашего общества, попрали законы и традиции и, сопровождаемые всеобщим возмущением, отправились искать по свету какого-то «бесчервяксвого счастья». Ясно как день, что они получили по заслугам и окончили свои дни или в горячем борще или еще и теперь болтаются где-нибудь засохшими на веревке, себе в наказание и прочим бунтовщикам в назидание. Так что явившиеся, безусловно, самозванцы. Нам слишком даже хорошо известно, как коротка жизнь обыкновенного боровика и рядовой сыроежки и басне о долголетии их не поверят даже младенцы.
Но возвращаюсь к сути вопроса. Не мое дело, господа деды, выяснять личности пришельцев, этим должно заняться наше уважаемое собрание. Я подтверждаю лишь, общеизвестный факт, что за три прожитых на Тихой поляне дня проходимцы успели возмутить наш покой и посеять смуту среди молодого поколения. Несмотря на прочно укоренившиеся в нашем быту тысячелетние традиции дремотно-безмятежной жизни, они своими бредовыми россказнями о выдуманных «чудесах» в окружающем мире, о какой-то счастливой «бес-червяковой жизни»… какими-то колдовскими чарами отравили наше общество, в особенности — увлекающуюся молодежь. Больше того, негодяи прямо говорят, что нас, старых, червивых боровиков, рыжиков, мухоморов, опенок и других, то есть цвет грибного общества, нужно немедленно сжить со света. Проходимцы утверждают, что это необходимо для счастья молодого поколения. И словами они, увы, не ограничиваются. Уже произошли события, от которых кровь стынет в жилах! Сегодня утром группа молодежи, подстрекаемая пришельцами, бросила на головы пожилых и заслуженных граждан какие-то чародейские зелья, от которых несчастные жертвы рассыпались в прах, не дожив до вечера. Какой, господа, позор! Какое страшное бедствие угрожает нам!
Уважаемые старейшины! Если так будет продолжаться, то за день-два все мы здесь собравшиеся бесславно погибнем, а с нами погибнут основы общественного устройства: вера, традиции, обычаи предков. На нас лежит огромная и почетная ответственность за будущее грибов на Тихой поляне. Настал час бить тревогу. Все как один должны понять и запомнить, что самые близкие и самые страшные наши враги уже не червяки и холод, как когда-то, а боровик Шапочник и сыроежка Рябенькая. Я кончил.
— Браво! — аплодировало старичье докладчику. — Браво!
От бурных аплодисментов неожиданно рассыпался один трухлявый боровик. Это происшествие произвело на присутствующих такое удручающее впечатление, что все словно языки во ртах позабывали. Но Рыжик Щербатый нарушил гнетущее молчание.
— Ну, хватит, господа, молчать, — сказал он со вздохом. — Усопшему, как говорят, вечный покой, а живому о живом подумать надо. Мы собрались, чтоб посоветоваться. Время идет, — прошу брать слово!
— Да, да, посоветоваться, господа! — зашевелились деды, встряхнувшись.
Начались речи, дискуссии. Выступил дед Груздь, за ним полусгнившая старушонка Волнушка, потом опять Рыжик Щербатый и Мухомор. Все сходились на том, что пришельцы, очевидно, какие-то колдуны или же, что вероятнее, в самом деле настоящие грибы: боровик Шапочник и сыроежка Рябенькая, продавшиеся черту на гибель всем грибам, живущим на Тихой поляне…
— Что они сродни нечистой силе, ясно как день, — заявил Рыжик Щербатый. — Смотрите, в них не въедается ни один червяк, они только посмеиваются над всеми червяками на поляне. Ну, можно разве поверить в то, что к обыкновенному грибу червяки не цепляются?
— Не только это, мои милые, — шамкала беззубым ртом Волнушка. — Помните, какой страшный мор навестил недавно нашу поляну? Выгнили все беляки от червяковой заразы! И это их подлая работа, ручаюсь. Они, наверно, заодно со всеми червяками на Тихой и уже договорились уничтожить нас всех до единого. А вот вам тому доказательство: кинули сегодня какие-то чертовские снадобья почтенным грибам на головы, а они у всех на глазах и рассыпались.
— А молодежь! — возмущался старый Груздь. — Они-же и молодежь уже заколдовали, к ней тоже теперь червяки не цепляются. Конечно же они в сговоре с червяками и еще с какой-то нечистой силой на нашу погибель!
— В сговоре! Конечно! Правда! — зашумели возмущенно деды.
Один только крепкий Опенок не согласился со всеми. Он сказал осторожно:
— Мне кажется, дорогие товарищи, что нет никаких чар, ни тем более какого-то злодейского заговора, как вы утверждаете. Боровик Шапочник и сыроежка Рябенькая достойны с нашей стороны всяческого уважения и почета. Они являются избавителями всего грибного рода от посланного ему судьбой страшного несчастья — обреченности на съедение отвратительными червяками. Они открывают блестящее будущее молодым поколениям, будущее без червей, без гниения и смрада. Так неужели же за это, вместо величайшей благодарности, следует всячески оскорблять их и призывать на их головы все кары земные и небесные?
— Да что за чепуху вы болтаете! — оборвал его сердито Рыжик Щербатый. — Нет нигде и не будет такого, чтоб жили грибы без червей и гнилости. Известно, что с червяками жили и от них погибали наши деды, отцы, живем мы, и будут жить наши дети и внуки. А если вы с нами не согласны, значит, и вы в сговоре с врагами!
— Извините! — сказал Опенок, — я никого не перебивал, а поэтому прошу разрешить мне закончить… По-вашему, если к ним червяки не цепляются, значит, они колдуны или ненормальные? Но они же ясно говорят, почему им не страшны черви. Они же рассказывали при всех о том, как они, спасаясь от червяковой напасти, пошли в лес искать по свету лучшей доли, как отыскали мудрых докторов в Муравейнике, перенесли операцию, как чуть было жизни не лишились по дороге на Луг медовых трав за лекарствами, которые оздоровят и осчастливят весь наш грибной род. Ну и причем же здесь колдовство и бесовские заговоры?!
Деды уже чуть ли не рычали от злости, но Опенок продолжал упорно:
— Говорите, что с червяками жили и умирали наши деды и отцы, и поэтому грешно детям и внукам чураться другой доли?.. А я вам говорю — нет, не должны они погибать от поганых червей и гнили! Что греха таить, и я думал по-вашему, пока не испробовал их лекарств. Правда, я не был еще таким дряхлым, как уважаемый Рыжик Щербатый, но и меня уже червяки точили. И что вы думаете? Я отважился попробовать их славных лекарств, — и чувствую сейчас себя великолепно, бодрым, полным сил…
Закончить ему не дали. Поднялся невероятный шум. В темноте кто-то огрел Опенка по затылку.
— Предатель!
— Прихвостень Шапочника!
— Вон! Гнать его отсюда!
— Бей негодяя!
Ошеломленного Опенка вышвырнули из круга. Совет продолжался.
И только к утру червивые деды вынесли единогласно такое постановление:
Первое: пока еще не поздно, пока еще опасные авантюристы — боровик Шапочник и сыроежка Рябенькая — не успели околдовать своими чарами и подговорить к бунту всю молодежь Тихой поляны, пока еще не сжили со света представителей старшего поколения, являющихся блюстителями прадедовских традиций, обычаев и неизменного покоя грибного общества, необходимо общими силами выгнать врагов за пределы поляны. При этом отдубасить их хорошенько, чтоб запомнили на всю жизнь и не лезли больше на Тихую нарушать покой.
Второе: данное постановление огласить на общем собрании грибов завтра утром и сразу же выполнить его.
Третье: всех явных приверженцев боровика Шапочника и сыроежки Рябенькой во главе с опасным Опенком связать спящими сегодня ночью, чтоб этим самым лишить их возможности защищать врагов во время выполнения данного постановления.
— Согласны, господа старейшины? — спросил еще раз Рыжик Щербатый.