Звонок в дверь.
(Возмущенно.) Это не квартира, а проходной двор! (Выходит в коридор, открывает дверь.)
Мужской голос. Синицыны здесь живут?
Л у к а ш и н. Минуточку… (Кричит.) Надя, как твоя фамилия?
Н а д я (из комнаты). Шевелева…
Л у к а ш и н. Нет, не здесь. Вы ошиблись… (Захлопывает дверь и возвращается в комнату.)
Н а д я. А как твоя фамилия?
Л у к а ш и н. Лукашин.
Н а д я. А отчество?
Л у к а ш и н. Михайлович.
Н а д я (озорно). Евгений Михайлович Лукашин… Очень приятно познакомиться…
Лукашин молча идет к телефону, снимает трубку.
Куда ты собираешься звонить?
Л у к а ш и н. В аэропорт. Хочу узнать, когда уходит второй самолет.
Н а д я (с вызовом). Почему ты решил отложить отъезд?
Л у к а ш и н (откровенно). Не хочется уезжать.
Н а д я. Почему?
Л у к а ш и н (набирает номер). Не хочу, и все! (В трубку.) Аэропорт? Скажите, пожалуйста, когда уходит самолет на Москву? Нет, первый я знаю… А второй?.. А третий?.. А четвертый?… Безобразие!.. (Вешает трубку.) Просто черт знает что! Они уходят через каждые полчаса! (Прошелся по комнате.) Я вообще ничего не понимаю!
Н а д я. Ты о чем?
Л у к а ш и н. Почему я должен улетать утренним самолетом? Мне на работу второго числа. Днем мы можем погулять, сходить в Эрмитаж… А вечером я улечу или уеду поездом.
Н а д я. Ты ведешь себя бесцеремонно. По-моему, я тебя не приглашала.
Л у к а ш и н (шутливо). Так в чем же дело? Пригласи!
Н а д я (серьезно). Зачем?
Л у к а ш и н. Я не могу так разговаривать! (Подходит к шкафу, где выставлена фотография Ипполита.) у меня ощущение, будто нас все время трое! (Берет фотографию.)
Н а д я. Не смей его трогать!
Л у к а ш и н. Я не сделаю ему ничего плохого!
Оба говорят о фотографии, как о живом человеке.
Я засуну его между книгами! (Исполняет угрозу.)
Надя подходит к шкафу, достает фотографию и ставит на место.
Хорошо, давай оставим его здесь, только повернем лицом к стене. Главное, чтоб его не было видно! (Поворачивает фотографию.)
Надя тотчас возвращает ее в исходное положение.
Н а д я. Оставь его в покое! Он не сделал тебе ничего плохого!
Л у к а ш и н. Почему ты за него заступаешься? (Хватает фотографию и размахивает ею.) Он дорог тебе как память?
Н а д я. Тебя не касается!
Л у к а ш и н (переворачивает фотографию и читает надпись на обороте). «Любимой Наденьке!..» (Возмущенно.) Ну, знаешь! Это чересчур! Это… Это переходит все границы… (Открывает форточку.)
Н а д я. Что ты собираешься делать?
Л у к а ш и н. Пусть он подышит свежим воздухом! (Выбрасывает фотографию за окно.) Ему полезно!
Н а д я (ледяным тоном). А теперь пойди и подними Ипполита!
Л у к а ш и н. И не подумаю!
Н а д я. Я тебе повторяю…
Л у к а ш и н. Надя, не утруждай себя! Я этого не сделаю!
Н а д я (хладнокровно). Знаешь, лети-ка ты первым самолетом!
Л у к а ш и н. И улечу! (Берет со стола электробритву.) Сейчас вот побреюсь, и ноги моей здесь больше не будет! (Включает бритву.)
Н а д я (выдергивает вилку из штепселя). Здесь тебе не парикмахерская!
Л у к а ш и н (снова включает бритву). Не могу же я прилететь к невесте небритым!
Н а д я (издевательски). Да, я совсем забыла, что у тебя была невеста!
Звонок в дверь.
Л у к а ш и н. Беги, открывай! Это наверняка Ипполит. Что-то его давно не было!
Надя выходит в коридор, открывает дверь. Лукашин угадал. Это действительно И п п о л и т. Не говоря Наде ни слова, Ипполит направляется в комнату, чтобы проверить, здесь ли еще его соперник.
Лукашин бреется, не обращая на Ипполита ни малейшего внимания.
И п п о л и т. Ах, он уже бреется моей бритвой! (Стремительно уходит, так и не сказав Наде ни слова.)
Резко хлопнула входная дверь.
Уход Ипполита снова привел Лукашина в отличное расположение духа.
Л у к а ш и н (выдувая из бритвы волосы). Это прекрасно… На этот раз он ушел навсегда! (Внезапно помрачнел.) А почему здесь находится его бритва?
Н а д я. Почему ты об этом спрашиваешь? Ты же летишь к своей невесте. А это бритва моего жениха!
Л у к а ш и н (уверенно). Твоего бывшего жениха. Был Ипполит — да сплыл! Больше его не будет! И забудь про него! А если он посмеет явиться сюда еще раз, я спущу его с лестницы!
Н а д я. По какому праву ты со мной так разговариваешь? Почему ты вмешиваешься в мою жизнь? Тебе давно пора на аэродром!
Л у к а ш и н. Мой поезд уходит поздно вечером! (Идет к дивану, снимает туфли и ложится.)
Н а д я. Тогда я уйду!
Л у к а ш и н. Это хорошая мысль. Иди погуляй! А я отдохну.
Н а д я. Я вернусь, но с милиционером.
Л у к а ш и н. Тогда приводи все отделение!
Н а д я. Подай мне пальто!
Лукашин, вздохнув, встает, в носках выходит в коридор, снимает с вешалки пальто и подает Наде.
Л у к а ш и н (сквозь зубы). С удовольствием…
Теперь она надевает сапог и показывает на него Лукашину.
Н а д я. Застегни!
Л у к а ш и н. С удовольствием! (Послушно нагибается и застегивает молнию.)
Надя надевает другой сапог.
Н а д я. А теперь второй!
Л у к а ш и н (насмешливо). Я мечтал об этом всю жизнь! (Нагибается и застегивает молнию на втором сапоге.)
Н а д я (идет к выходу). Пойду подниму фотографию! (Понимая, что весь этот уход, в сущности, нелеп, хочет, чтобы последнее слово все-таки было за ней.) Только не вздумай обчистить квартиру! Учти, что я знаю твой московский адрес!
Лукашин беззаботно смеется. Надя уходит, в сердцах хлопнув дверью.
Лукашин возвращается в комнату, озирается, подкрадывается к книжному шкафу, где за стеклом фотография Нади. Отодвигает стекло, достает фотографию, воровски прячет в карман и снова задвигает стекло.
На просцениум выходит Надя. Находит фотографию Ипполита, которую выбросил Лукашин, поднимает ее.
Появляется В е д у щ и й.
В е д у щ и й. С Новым годом, Надя!
Н а д я. Спасибо! Вас также!
В е д у щ и й. Куда вы собираетесь идти?
Н а д я. Понятия не имею!
В е д у щ и й. Может, зайдете к подругам? Они еще празднуют.
Н а д я. Нет, не хочется. Начнутся расспросы…
В е д у щ и й. Могу разыскать Ипполита. Он болтается где-то неподалеку. Я его недавно видел.
Н а д я. Сейчас я бы не хотела этой встречи.
В е д у щ и й. Вернитесь домой!
Н а д я. К нему? Ни за что!
В е д у щ и й. Но вы же не можете оставаться здесь, на морозе!
Н а д я. У меня к вам просьба. Достаньте мне, пожалуйста, такси.
В е д у щ и й. Зачем?
Н а д я. Поеду на вокзал и куплю ему билет. Как вы думаете, работает какая-нибудь дежурная касса?
В е д у щ и й. Конечно. Уходят и ночные поезда. (Кричит.) Такси… такси…
Квартира Нади.
Открывается входная дверь, появляется Надина мама О л ь г а Н и к о л а е в н а. Снимает в передней пальто.
Л у к а ш и н (торжествующе улыбается). Кто там?
Ответа нет. В дверях стоит Ольга Николаевна, с ужасом смотрит на незнакомца.
(Замечает ее.) Ой, извините! (Вскакивает, надевает туфли и пиджак. Виновато складывает плед.)
О л ь г а Н и к о л а е в н а. Кто вы?
Л у к а ш и н. А вы? Впрочем, я догадываюсь… (Идет к ней навстречу, заискивающе.) Я очень рад…
О л ь г а Н и к о л а е в н а (перебивает). Не подходите ко мне, я закричу!
Л у к а ш и н (покорно останавливается, соблюдая дистанцию). Сейчас я вам все объясню…
О л ь г а Н и к о л а е в н а. Стой, не двигайся!
Л у к а ш и н. Вы меня не бойтесь.
О л ь г а Н и к о л а е в н а. Ты зачем к нам влез?
Л у к а ш и н (улыбнувшись). Если у вас хватит терпения, начну с самого начала. (Вздохнув.) Каждый год тридцать первого декабря мы с друзьями ходим в баню…
О л ь г а Н и к о л а е в н а (перебивая). Ты мне не заливай! Ты не смотри, что я старуха. Я тебе улизнуть не дам!
Л у к а ш и н. А я и не собираюсь. Мне здесь хорошо.
О л ь г а Н и к о л а е в н а (повелительно). А ну, выворачивай карманы!
Л у к а ш и н (еще раз улыбнулся). Вот всего награбил-то пятнадцать рублей! (Показывает.)
О л ь г а Н и к о л а е в н а. Не густо. Давай положь их на стол!
Лукашин покорно кладет деньги на стол.
Больше ничего не стащил?
Л у к а ш и н (ухмыльнулся). Не успел.
О л ь г а Н и к о л а е в н а. С виду ты приличный человек. Не скажешь, что грабитель. Как тебе не стыдно в Новый год квартиры чистить! У людей праздник! А ты… бессовестный…
Л у к а ш и н (ищет пути к примирению). Как вас зовут?
О л ь г а Н и к о л а е в н а. Тебе-то какое дело.
Л у к а ш и н. Вы выслушайте меня. Я вам все-таки объясню. (Делает шаг вперед.)
О л ь г а Н и к о л а е в н а (кричит). Караул! Бандиты!
Л у к а ш и н (испуганно). Я вас умоляю, не кричите, пожалуйста!
О л ь г а Н и к о л а е в н а (спокойно). А ты не двигайся, с места не сходи! Вот сейчас Надя с Ипполитом вернутся, мы тебя арестуем!
Л у к а ш и н (уверенно). Ипполит не вернется!
О л ь г а Н и к о л а е в н а (растерялась). Почему?
Л у к а ш и н. С ним я расправился самым решительным образом с помощью бритвы!
Реакция для Лукашина неожиданная. Ольга Николаевна обмякает и медленно сползает по стене, теряя сознание.
(Успевает подхватить ее, тащит к дивану, укладывает.) Вы не волнуйтесь — бритва была электрическая!
О л ь г а Н и к о л а е в н а (открывает глаза). Значит, ты его убил током! Надо же! Какой был хороший человек!
Л у к а ш и н. Успокойтесь. Я его не убивал. Я его выжил из вашего дома, вот и все!
О л ь г а Н и к о л а е в н а (перевела дыхание). Пойди в соседнюю комнату, там на полочке лекарство в желтом пузырьке и рядом стаканчик. Накапай мне тридцать капель!
Л у к а ш и н (идет к выходу). Валокардин?
О л ь г а Н и к о л а е в н а. Смотри какой образованный!
Лукашин выходит и вскоре возвращается с лекарством. Ольга Николаевна села. Выпивает лекарство, исподлобья наблюдает за Лукашиным.
Л у к а ш и н. Дайте-ка вашу руку! (Щупает пульс.) Кардиограмму вам делали?
О л ь г а Н и к о л а е в н а. У меня этот… сдвиг влево…
Л у к а ш и н. Ерунда. Это почти у всех. Давление как?
О л ь г а Н и к о л а е в н а. Сто семьдесят на сто. А ты почему спрашиваешь?
Л у к а ш и н. Резерпин принимаете?
О л ь г а Н и к о л а е в н а. Откуда ты про это знаешь?
Л у к а ш и н. Я врач.
О л ь г а Н и к о л а е в н а. И такими делами промышляешь. На жизнь, что ли, не хватает?
Л у к а ш и н. Есть новое средство против гипертонии. Я вам выпишу. (Находит в кармане бланк, садится и начинает выписывать рецепт.)
Ольга Николаевна осторожно поднимается и крадется к двери.
О л ь г а Н и к о л а е в н а (останавливаясь). Хоть ты и вор, а заботливый… (Удостоверившись, что Лукашин усердно пишет, не обращая на нее внимания, мигом оказывается возле двери.) Спасибо тебе! (Выскакивает в коридор, быстро захлопывает дверь и запирает ее на ключ.)
Л у к а ш и н. Зачем вы это сделали? Все еще не доверяете?
О л ь г а Н и к о л а е в н а. Доктором притворился? Ишь какой хитрый.
Л у к а ш и н. Рецепт возьмите! (Просовывает его под дверь.)
Ольга Николаевна нагибается и поднимает.
О л ь г а Н и к о л а е в н а. На самом деле хорошее средство?
Л у к а ш и н. Пусть вам Надя обязательно его закажет!
О л ь г а Н и к о л а е в н а. Ты Надю откуда знаешь? Тебя как зовут?
Л у к а ш и н. Лукашин Евгений Михайлович!
О л ь г а Н и к о л а е в н а. Обожди, я стул принесу. (Приносит стул, садится возле двери.) Что-то я о тебе не слышала. Ты давно Надю знаешь?
Л у к а ш и н. Который час?
О л ь г а Н и к о л а е в н а. Думаю, семь уже. Скоро светать начнет.
Л у к а ш и н. Значит… (Высчитывает.) Мы знаем друг друга приблизительно восемь часов… Я появился. у вас в доме вчера вечером около одиннадцати…
О л ь г а Н и к о л а е в н а (поражаясь). И ты всю ночь здесь околачиваешься?
Л у к а ш и н (виновато). Всю ночь…
О л ь г а Н и к о л а е в н а. А почему Надя тебя не выставила?
Л у к а ш и н. Наверно, ей этого не хотелось…
О л ь г а Н и к о л а е в н а. Думаешь, понравился ей?
Л у к а ш и н. Этого я не знаю… Но она мне понравилась!
О л ь г а Н и к о л а е в н а. Прямо вот так, с ходу? Больно ты скороспелый!
Л у к а ш и н. Понимаете, я сам знаю — этого не бывает. Если бы вчера кто-нибудь мне рассказал, что такое может произойти, я бы наверняка рассмеялся. Но все же… поверьте (начал ходить по комнате), в жизни из каждого правила бывают исключения. Без них жизнь стала бы однообразной. Да и вообще, если вдуматься, всю историю двигают исключения из правил. Я согласен с вами: с общепринятой точки зрения все это глупость.
О л ь г а Н и к о л а е в н а (язвительно). А пятнадцать рублей зачем взял? Все равно я тебя не выпущу!
Л у к а ш и н. Я вас очень прошу — не выпускайте! (Берет гитару, запевает.)
Н а д я приоткрывает входную дверь, но не входит, прислушивается к песне. Ольга Николаевна, заслушавшись, не замечает прихода дочери.