* * *
Люби себя круглые сутки,
Как тех, кто тобою любим.
Люби свои глупые шутки
И мудрость, подобную им.
Люби себя ежеминутно,
Как тех, кто возлюблен тобой,
Люби себя нежно, распутно,
Невинно, как лодку – прибой.
Люби себя – как на прощанье,
Прощай себе мелочь обид,
Чьё, надо сказать, верещанье
Неслабые судьбы дробит.
Люби, как творение Божье,
Себя, моя радость, себя.
Ничтожен, кто Бога тревожит,
Себя самого не любя.
* * *
В маске бабочки залетела
Чья-то в окно душа.
По улице в маске тела
В ясли несут малыша.
Утро – в маске трамвая.
В маске змеи – аптека.
Мглупости напевая,
В маске иду человека.
* * *
Не лезьте в зеркала
Оплакивать морщины, —
Разденьтесь догола,
Целуйте плоть мужчины,
Который положив
Уста на ваши чаши,
Прекрасен тем, что жив,
Целуя тайны ваши.
Божественны права —
В любви купаться, в неге
Живого существа,
Чьи влажные побеги
Питает благодать
Витающего духа!..
А счастьем обладать
Нельзя, где чувство сухо.
Дай Бог на склоне лет
Вам лирикой невинной
Продлить большой секрет
В два раза с половиной!
Сказать, что это – бред,
Нельзя при всём желании…
Такой большой секрет
Для маленькой компании.
* * *
Когда взглянул бы, например, Гомер
На то, что в нём увидели потомки,
Свой приспособив хищный глазомер,
Чтоб расписать его мозгов потёмки,
Цитатами развесить по углам
Своих миров кубических, – тогда бы
Прозрел он: что за грандиозный хлам
Плодят (посмертно!) дивные силлабы,
Какие тут, ну прямо под рукой,
Цветут горации в горшочках и проперции,
Настурции, лукреции… Какой
Расцвет аграрной и морской коммерции!..
Каких вергилиев, катуллов семена
От населения аптеки принимают,
Кладут в коробочки, наклеивают на
Латыни этих специй имена,
Потом больные их, конечно, принимают
Наружно, внутренне, сварив и процедив, —
Кому питьё, кому натирка и примочка…
Весной и осенью бывает рецидив,
Но миф поможет из античного горшочка:
Одну действительность заменит он другой,
Где недействительность воздействует так сильно,
Что чаша с ядом топает ногой
Документально, скотски, нагло, стильно.
ДЕМОНИЙ
Общение с Сократом утомляло,
О чём известно из толковых книг.
О днях военных вспоминал он мало,
Хотя и был, я знаю, фронтовик.
Ни для какой блистательной карьеры
Не мог от кресла оторвать он зад,
Не лез он в политические сферы,
И не лобзался с демосом Сократ.
Бывало, выйдет босиком пошляться
Глухой зимой по улочкам родным,
И вдруг – демоний (нам ли удивляться?),
Незримость, примагниченная им.
И что скрывать?.. Что мог часов по тридцать
Стоять Сократ в плаще на голу плоть,
Пока демоний весь не испарится
И языки не станут чушь молоть?
Блаженный ненавистник беззаконий,
Он свято чтил гражданские права,
Согласно коим демос и демоний
Его убили волей большинства.
Он сделал всё, чтоб жизнь не удлинилась,
Он понял всё и смерти захотел.
Ещё сменил бы демос гнев на милость, —
Но был демоний послан не за тем…