Проблема сознания – это проблема новых смыслов, которые настойчиво стучатся в дверь. И если не догадаться ее открыть, то они все равно ворвутся, уничтожив и саму дверь.
Литература
Андреев Д. 1995. Роза Мира. Собр. соч. в трех томах, т. 2. М.: Московский рабочий, Присцельс, 607 с.
Кураев А. 1994. Соблазн неоязычества. М.: МНПП Буква, 127 с.
Лима-де Фариа А. 1991. Эволюция без отбора. Автоэволюция формы и функции. М.: Мир, 455 с.
Мамардашвили М. 1995. Лекции о Прусте. М.: Ad Marginem, 547 с.
Моррис Г. 1990. Сотворение Мира: научный подход. Калифорния: Ин-т креационных исследований.
Налимов В.В. 1989. Спонтанность сознания. Вероятностная теория смыслов и смысловая архитектоника личности. М.: Прометей, 287 с.
Налимов В.В. 1993. Размышления о путях развития философии. Вопросы философии, № 9, с. 85–93.
Налимов В.В. 1993. В поисках иных смыслов. М.: Прогресс, 261 + 17 с.
Налимов В.В. 1993. Мы стоим перед Тайной. Alma mater (Народное образование), № 2, с. 17–22.
Налимов В.В. 1994. Канатоходец. Воспоминания. М.: Прогресс, 456 с.
Налимов В.В. 1994. На грани третьего тысячелетия. Что осмыслили мы, приближаясь к XXI веку. М.: Лабиринт, 73 с.
Налимов В.В., Дрогалина Ж.А. 1995. Реальность нереального. Вероятностная модель бессознательного. М.: Мир Идей, АО АКРОН, 432 с.
Немцов А.В. 1995. Алкогольная ситуация в России. М.: Фонд «Здоровье и Окружающая среда», 124 с.
Нибур Р. 1994. Почему Церковь не стоит на позициях пацифизма? Социально-политическое измерение христианства. Избранные теологические тексты ХХ века. М.: Наука, с. 142–159.
Ренан Э. 1990. Жизнь Иисуса. М.: Вся Москва, 331 с.
Решер Н. 1995. Американская философия сегодня. Путь, № 8, с. 121–147.
Свенцицкая И.С., Трофимова М.К. 1989. Апокрифы древних христиан. М.: Мысль, 336 с.
Фейерабенд П. 1986. Избранные труды по методологии науки. М.: Прогресс, 544 с.
Хоувелл Э.О. 1994. Письма астролога. Юнговский синхронизм в астрологических знаках и эпохах. М.: Урания, 250 с.
Ясперс К. 1994. Смысл и назначение истории. М.: Республика, 527 с.
Baynes K., Bohman J., McCarthy T. (eds.). 1987. After Philosophy, End or Transformation. Cambridge: The MIT Press, 488 p.
Gribbin J., Rees M. 1989. Cosmic Coincidences. Dark Matter, Mankind, and An-thropic Cosmology. N.Y.: Bantam Books, 302 p.
Hoke F. 1995. Scientists see broad attack against research and reason. The Scientist, vol. 9, No. 14, July 10, p. 1.
Jonas H. 1958. The Gnostic Religion. The Message of the Alien God and the Beginnings of Christianity. Boston: Beacon Press, 302 p.
Lampe S. 1987. The Christian and Reincarnation. Abadan, Nigeria: Millenium Press, 210 p.
Lederman L. 1995. M. Public science literacy must be increased to stem tide of antiscience sentiment. The Scientist, vol. 9, No. 14, July 10, p. 13.
McCarthy H.M. 1990. The Crisis of Philosophy. N.Y.: State Univ. of New York Press, 389 p.
Roy R. 1992. An Appropriate God for a Technological Culture. Valparaiso, Indiana: Valparaiso Univ. Press, 22 p.
Глава 4
Плач по России
Стихотворение в прозе
Часть II
Сущность мира в понимании Человека
Глава 5
Метанаблюдатель как создатель образа Мира: размышления о реальности (философское эссе)
…Бытие содержит в себе нечто непостижимое – и не только непостижимое для нас, но и по существу непостижимое.
…Мир трансцендентных «res» совершенно немыслим без сознания, причем не сознания логически измышленного, но сознания актуального…
Итак, мы видим, что сознание (переживание) и реальное бытие – это отнюдь не одинаково устроенные виды бытия, которые мирно жили бы один подле другого, порой «сопрягаясь», порой «сплетаясь» друг с другом. Подлинно сплетаться, образуя целое, может лишь сущностно родственное – то, у чего собственная сущность в одном и том же смысле.
В начале был мятеж,
Мятеж был против Бога,
И Бог был мятежом.
И все, что есть, началось чрез мятеж.
I. В тщетных поисках объективной реальности
Реальность – это наше миропонимание. Представление о реальности меняется с изменением культуры. И даже в рамках одной культуры облик реального может широко размываться. Особенно отчетливо это проявляется в сфере вселенского осмысления Бытия. Если для одних Мир представляется погруженным в суровый механицизм и соответственно – логицизм, то для других он выглядит как нечто запредельное, не подчиняющееся логическим построениям. В противостоянии оказываются философы, ученые, теологи разных конфессий, представители сект и религиозно-философских движений.
Беспокоил в недавнем прошлом прежде всего вопрос – может ли концепция реальности быть объективной, то есть не зависящей от особенностей наблюдателя. Не будет ли она иначе иллюзорной? Не нанесет ли это ущерб материалистическому мировоззрению?
В течение более чем полувека русская (атеистическая) философская мысль, опираясь на науку, пыталась создать идеологически звучащую концепцию реальности.
Не получилось!
Вот как эта парадигма прозвучала в Философском энциклопедическом словаре [1989]:
Реальность …философский термин, употребляющийся в различных значениях: все существующее вообще (в этом значении понятие реальности приближается к понятию бытия); объективный мир (в том числе и объективированный мир человеческого духа, «субъективно-объективный» мир культуры), существующий независимо от человеческой воли и представлений; действительность (как актуальное бытие). В теоретико-познавательном плане реальное как объект познания противопоставляется идеальному как его воспроизведению в мысли (хотя в системах идеалистического монизма это противопоставление снимается) (с. 548).
Бытие – философская категория, обозначающая реальность, существующую объективно, вне и независимо от сознания человека. Философское понимание Бытия и его соотношения с сознанием определяет решение основного вопроса философии (с. 76).
Основной вопрос философии, вопрос об отношении сознания к бытию, духовного к материальному вообще (с. 452).
Реализм … философское направление, признающее лежащую вне сознания реальность, толкуемую либо как бытие идеальных объектов (Платон, ср. – век. схоластика), либо как объект познания, независимый от субъекта познавательного процесса и опыта (философия реализма 20 века) (с. 546).
Физическая реальность, понятие, обозначающее систему теоретических объектов, построенных отдельной физической теорией (или совокупностью теорий) и наделяемых онтологическим статусом. Физическая реальность характеризует объективно-реальный мир через призму теоретико-физических понятий, законов и принципов; поэтому ее следует отличать от объективной реальности… которая ни от каких физических теорий не зависит (с. 693).
Материя … это бесконечное множество всех существующих в мире объектов и систем, всеобщая субстанция, субстрат любых свойств, связей, отношений и форм движения. Материя включает в себя не только все непосредственно наблюдаемые объекты и тела природы, но и все те, которые в принципе могут быть познаны в будущем на основе совершенствования средств наблюдения и эксперимента (с. 349).
Сказанное выше звучит как некая догматика, утверждающая то, что не может быть сколько-нибудь разумно обосновано.
Вот простейший и часто обсуждаемый пример несостоятельности концепции объективности. Человек, обращаясь к проявлениям света, воспринимает различные цвета. Они становятся реальностью бытия человека. Эту реальность привносит человек как наблюдатель. Так он устроен – кто знает, почему? Строго говоря, здесь нет субъективности, ибо почти все люди воспринимают цвета одинаково. Но здесь нет и объективности, поскольку чисто человеческое начало не исключается. Само понятие объективности оказывается неодинаково понимаемым.
Человек не может игнорировать цветовое восприятие – через него он воспринимает окружающий его Мир, с его помощью он творит живопись – существенную составляющую культуры. В то же время физик, такой же человек, воспринимая цвета, понимает, что это не просто цвета, но электромагнитные волны, или световые кванты.
Итак, реальность, исходящая из одного и того же истока, может проявляться двояко – в зависимости от настроенности наблюдателя, задающего вопрос.
Любопытно отметить, что логика марксистско-ленинского атеизма смыкалась с логикой церковности. Последняя также опиралась на догматы, пренебрегая особенностями человека, который должен их принимать. Официальные христианские догматы в первом варианте были созданы еще на Никейском соборе в 325 г. и толковались как символ веры. В атеизме русского варианта партией также был провозглашен символ веры. Наблюдатель, творчески воспринимающий происходящее, в обоих проявлениях культуры был исключен.
II. Реальность, открывающаяся наблюдателю
Все мы, люди, являемся наблюдателями (термин, введенный физиками). Жизнь можно рассматривать как некий непрестанно протекающий эксперимент, направленный на то, чтобы раскрыть реальность сущего. Может быть, наша жизнь имеет смысл до тех пор, пока мы сохраняем способность расширять горизонт нашего видения Мироздания. Вселенная готова открываться нам. Недаром еще в апокрифическом Евангелии от Фомы Иисусом было сказано [Свенцицкая, Трофимова, 1989]:
81…Разруби дерево, я – там; подними камень, и ты найдешь меня там (с. 259).
Да, камень нужно поднять, чтобы увидеть. Увиденное всегда личностно. И быть иначе не может. Мы, люди, по-разному видим серьезное, где бы это ни было – в философии, науке, религии или просто в повседневной жизни. Это показатель нашей зрелости.
В плане историческом первобытный человек развивался путем осмысления Мироздания. Об этом свидетельствуют пещерные фрески, позднее – мифы и легенды. Возникло представление о надземных силах, о причинно-следственных связях, о добре и зле. Мир стал выступать как нечто упорядоченное, и человек должен был найти в нем свое место. Ему пришлось воспринимать Мир творчески, опираясь на силу своего воображения. И мы продолжаем эту нить развития, но теперь, кажется, не так успешно. В отличие от наших далеких предков, мы начинаем сомневаться в реальности наших собственных построений. Открывшаяся нам реальность слишком усложнилась и породила глубокий критицизм. Важно одно – мы, наконец, поняли, что наблюдатель часто оказывается и Метанаблюдателем, творчески осмысливающим наблюдаемое.
В наши дни нередко можно встретить высказывания о том, что трудно отличить живое от неживого. Но все же один признак разграничения, правда нечеткий, можно предложить: живым является все то, что нуждается в освоении окружающего. Природа постаралась создать свои существа столь разнообразными, что реальность раскрылась живому по-разному. Даже мы, люди, видим цвета только в узком интервале частот электромагнитных волн, а, скажем, у пчел этот интервал иной. Нам трудно воспринять реальность, свойственную дельфинам. Ближайшее к человеку существо – собака – воспринимает окружающее преимущественно через обоняние, что человеку почти невозможно. Любопытно, что собака крайне озабочена раскрытием реальности: как она, к примеру, обследует новую для нее комнату или появившегося человека!
Вот один удивительный случай:
Девушка идет к пруду с большим мячом и бросает его в воду. За ним устремляется ее пес. Он пытается схватить мяч зубами, но тщетно: оказывается, мяч – это неполноценная реальность. Его можно видеть, осязать, обонять, но нельзя ухватить привычным образом. Пес возбужден, озабочен. Девушка наконец сжалилась над ним и достала мяч. Пес ожесточенно бросился на него, пытаясь еще и еще раз убедиться в его реальности. И вдруг, словно поняв что-то, он убежал прочь.
Разве и мы не поступаем так же, когда нам не удается осмыслить реальность того, в чем мы убеждены?
Не так ли поступил и Бертран Рассел, когда написал свою известную работу Почему я не христианин [1987]?
III. Есть ли критерии для оценки того, что мы готовы считать реальным?
Скорее всего – нет.
Посмотрим критически на те критерии, которыми мы пользуемся.
1. Реакция органов чувств. Открывает ли она нам реальность достаточно обоснованным образом?
Вряд ли. Человек есть некое устройство, воспринимающее все так, как оно само устроено. Но наш Мир может восприниматься и устройствами, созданными человеком, и здесь могут возникнуть расхождения. Вот один из простейших примеров: в ультрафиолетовой области света есть небольшой частотный интервал, в котором кожа человека начинает загорать, а физическое устройство, созданное человеком, ничем особенным не реагирует на эту частотную область. Другой пример – выше мы уже говорили, что цвета воспринимаются глазом человека эстетически, а физическими приборами они фиксируются чисто механически. Музыкальное восприятие звука – это тоже прерогатива человека, и не всем она раскрывается равным образом. Мы оказываемся перед разными проявлениями реальности.
Сложнее обстоит дело с проблемой пространство – время. Обладают ли пространство и время статусом реальности? Если нет, то что они собою представляют?
Еще на заре нашей эры греческие философы Антифонт и Критолай, по утверждению А. Лосева [1964],
…признавали время мыслью или мерой, а не объективной субстанцией (с. 391).
Глубокий анализ этой темы мы находим у Канта. Вот его высказывания [1964]:
О пространстве
1. Пространство не есть эмпирическое понятие, выводимое из внешнего опыта…
2. Пространство есть необходимое априорное представление, лежащее в основе всех внешних созерцаний. Никогда нельзя себе представить отсутствие пространства, хотя нетрудно представить себе отсутствие предметов в нем. Поэтому пространство следует рассматривать как условие возможности явлений, а не как зависящее от них определение; оно есть априорное представление, необходимым образом лежащее в основе внешних явлений (с. 130).
О времени
1. Время не есть эмпирическое понятие, выводимое из какого-нибудь опыта…
2. Время есть необходимое представление, лежащее в основе всех созерцаний. Когда мы имеем дело с явлениями вообще, мы не можем устранить само время, хотя явления прекрасно можно отделить от времени. Следовательно, время дано a priori. Только в нем возможна вся действительность явлений. Все явления могут исчезнуть, само же время (как общее условие их возможности) устранить нельзя (с. 135–136).
а) Время не есть нечто такое, что существовало бы само по себе или было бы присуще вещам как объективное определение и, стало быть, оставалось бы, если отвлечься от всех субъективных условий созерцания вещей… априорное знание и созерцание вполне возможны, если время есть не что иное, как субъективное условие, при котором единственно имеют место в нас созерцания. В таком случае эту форму внутреннего созерцания можно представить раньше предметов, стало быть, a priori (с. 137).
Резюмирующим, наверное, можно считать следующее высказывание [Кант, 1965]: