Милость
Несмелая капель метель сменила —
Скажи, мой милый, это ли не милость?
Любви на полсугроба не осталось —
Какая жалость, что такая малость...
Ручьями разнесет твою усталость,
что этим комом снежным накопилась —
Скажи, мой милый, это ли не милость,
что все случилось так, как получилось?
Что полсугроба все же нам досталось —
какая жалость, что такая малость...
Марго. Растрепанные чувства
Как подброшенный котенок
приблудился робко вечер...
Алексей Толин
Как потасканная кошка, свет ищу в твоем окошке, подоконник очень близко, может быть, ты скажешь: «Киска, почесать тебя за ушком, бедная моя подружка?» Может, будешь милосердным, ну а я тогда усердно о твои тереться ноги стану, я не недотрога.
Подлечу твое сердечко и опять скачусь с крылечка.
Не проясняй...
Уж скоро майская метель
завьюжит лепестками вишни.
Дождями плачущий апрель
не прояснил, кто третий лишний...
Но погружаясь в тусклый свет
дневной тоскливой суеты,
упрямый ищется ответ:
не Ты...
А сквозь ночного неба тьму
прольется звездная струя
в мои ладони, и пойму:
не Я...
Метелью разродится май...
Не проясняй...
Заказывай закат!
Полоской лета на плечах загар,
полоской света в сердце солнца луч,
я знаю, где томится мой причал,
в заботливом расположеньи туч.
Раскаты грома радостью звенят,
в разгаре лето – значит, быть погоде,
Ты ждешь, я еду, закажи закат,
расцвеченный узорами мелодий!
Цветов не надо, их полно кругом,
Люблю, когда живые, не в букетах.
Заказывай закат, а на потом
Мы дозакажем несколько рассветов!
Я осторожно сбрасываю платье
Я осторожно сбрасываю платье...
Я не спешу шагнуть в твои объятья...
Ночь еще только-только в дверь стучится...
Все совершится...
Ты смотришь на меня чуть удивленно...
А мне б хотелось, чтобы восхищенно...
Я сердцу говорю: «Стучи потише!
Пусть он не слышит...»
Я подхожу к тебе слегка лениво...
Чтоб разглядеть ты мог, как я красива...
Как искушенна в наслажденьях страстных...
Ждешь не напрасно...
И очень медленно, подобно тени,
я опускаюсь рядом на колени,
Тебя касаюсь...
Впрочем, стоп! Довольно!
Все остальное – не для посторонних!
Расскажи мне, что было – после...
Начала с твоих пальцев тонких,
выцеловывала каждый,
утопала в плечах – стоном,
на груди замерла – жаждой,
добралась до щеки колючей,
и, совсем ошалев от удачи,
пробежавший от глаз лучик
целовала, уже не плача.
И от нежности задыхаясь,
сердцем в сердце перетекала,
столько раз в пути отвлекаясь,
губы твои искала...
И нашла... а потом не помню...
то ли где-то вздыхало море,
то ль безумно галдели звезды...
Расскажи мне, что было – после...
Начала с твоих пальцев тонких.
Ну а дальше – ты сам все помнишь...
Как, устав, твои гладила руки,
Проклиная наши разлуки...
Пролетая над твоим мокрым городом...
Распускаю в ниточку облако белое,
продеваю в ушко великой иголочки,
и стежками неровными и неумелыми,
то гладью, то крестиком, иногда елочкой,
по небу, вмиг почерневшему от ревности,
от собственной своей задыхаясь нежности,
прикусив губу, старательно вышиваю:
Как-же-я-по-те-бе-бес-ко-неч-но-ску-чаю...
Небо ближе к раю?[1]
– Меня опять ночной уносит рейс
ты знаешь, в небе вовсе нету рельс
и говорят, что небо ближе к раю
но я не знаю этого, не знаю
рай там, где ты, а в небе тебя нет
прозрачной дымкой тает твой ответ
на мой вопрос, не заданный однажды
зато ответ твой слышала я дважды,
ни разу не произнесенный вслух
ведь тот, кто любит, не бывает глух
– Тебя опять уносит в облака
железная серебряная птица
но, цифровые изменяя пояса,
ты все равно не сможешь измениться
ведь все равно, себя не избежать
и будет прошлое настойчиво кружиться
и до отказа мысли заполнять
зачем-то тем, чему – увы – не сбыться
Табу
Опять аэропорт
и самолетный гул,
опять проносятся
и города, и страны.
Звучат – посадка-взлет,
и все одно Табу —
Одно – «К Тебе нельзя» —
Так странно!!!
Сегодня я в Стамбул,
а завтра в Рим лечу,
Там столько много лиц,
мне совершенно чуждых.
И только не могу
лететь, куда хочу,
И только не могу
попасть, куда мне нужно.
Где нужно быть, где Ты,
где скромные цветы
растут назло
бессолнечной погоде,
Где вечно серый дождь,
где ты меня не ждешь,
где солнца тусклый луч
мечтает о свободе.
Туда нельзя.
Табу...
Пушкин, привет!
Пушкин, привет! Все стоишь? Как дела?
С голубем вечным на мокрой макушке...
Я ведь специально сюда приплелась —
Рифмы просить у тебя стану, Пушкин!
Нынче не в моде глагольный твой слог.
Ну так и мне нету дела до моды.
Эй, улыбнись! Отчего ты так строг?
Да неужели же из-за погоды?
Брось, я ведь тоже пришла без зонта,
Ветром растрепана рыжая челка...
Ой, посмотри! Обрывает с куста
Парень цветы для смешливой девчонки!
Ладно, молчи, я не спорю с тобой.
Очень понятны твои мне сомненья.
Не отыскать, видно, рифмы такой,
Чтоб удалось мое стихотворенье.
Пулей сразили когда-то тебя.
Тут все понятно. Когда тебя пулей...
Ну, наконец-то спросил про меня...
Да все – OK! Просто рифмы уснули...
Я умерла сегодня в три часа
Я умерла... Сегодня в три часа...
Да, ровно в три, я на часы смотрела,
Как раз стремилась к городу гроза...
Я так дожди любила – было дело...
Я умерла – хотя еще хожу
И что-то отвечаю, даже гладко,
Я у-мер-ла... Тебе перевожу —
Меня не стало... впрочем, все в порядке —
Я умерла. Куда теперь спешить?
Чего хотеть, к чему теперь стремиться?
Все оттого, что расхотелось жить...
Зачем без крыльев оставаться птицей?
Я умерла...
Как сердце отлучить от памяти...
как сердце отлучить от памяти
в какой далекой тихой гавани
найти ему – пусть временный – приют...
учебники ответа не дают...
как сделать вдох, когда замерзла кровь
бежать не хочет по немому телу
когда душа так одеревенела
что скоро мшистой зарастет травой
как улыбаться, если цепенеют губы
как двигаться походкою упругой
совсем в другую сторону от цели
вы не умеете? а я умею...
Контрольный выстрел
Сплетаясь в формах недомолвок душами,
друг друга слушали...
Когда же незаметно изболелось тело,
осточертело
сплетаться в формах недомолвок, слушать...
пожар потушен...
все прогорело очень даже быстро,
но ты домыслил:
наверняка еще остались искры...
контрольный выстрел!
Ты знаешь, я изменила тебе сегодня...
Ты знаешь, я изменила тебе сегодня
Как было? Да так... словно в плохом кино
В убранстве гостиничном номер холодный
чужая постель, окно
Зачем? Да не знаю... возможно, от скуки
Ну, или от непреходящей тоски
Ну что ты! Его я не гладила руки
не целовала виски
Ночник на столе был пронзительно синим
Узор на стене что-то напоминал
А я так и не назвала его по имени
Ведь он даже имя у тебя украл
Декаданс
Прости... я убила тебя сегодня
Все было, словно в дурном кино
Жуткий гостиничный номер холодный
блеск хрусталя, вино
Зачем? Ну конечно же, не от скуки
От непреходящей тоски
Так долго потом твои гладила руки
целовала виски
Ночник на столе был пронзительно синим
На город спускался туман
А я все шептала любимое имя,
бокал поднося к губам...
Ах, как к лицу тебе...
Приветливый палач с улыбкою бодрящей,
Ведешь меня к ступенькам эшафота:
«Любимая, не плачь!»
Но плачу... отчего-то...
Не страшен мне наточенный топор...
Все в этой нашей жизни было зыбко,
И молчаливый бесконечен спор...
Меня страшит твоя улыбка...
И все ж, как ты прекрасен, мой Палач!
Как благородно смотрится бородка...
А как к лицу тебе твой красный плащ!
Пусть будет эта лестница короткой!
Я покорюсь тебе в последний раз
(тебе во всем сопутствует удача),
Ведь просишь ты: «Любимая, не плачь!»
И я не плачу... правда, я не плачу...
Цават танэм [2]
Заберу твою боль, заберу...
даже, если под утро умру...
даже, если она нестерпима...
только б мимо тебя, только б, мимо...
Заберу твою боль... только боль...
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.