Слуги заметили, что впервые за много лет на лице хозяйки появилась улыбка. Даже тот факт, что сын совершенно не знает французский язык, не смущал счастливую леди Генриетту. Однажды она пригласила в гости месье Шатийона, французского учителя Роджера. Шатийон вошел в комнату и хотел обнять любимого ученика, но замер в изумлении. «Мадам! – произнес он. – Это не ваш сын!»
Шатийон задал Кастро через переводчика несколько вопросов. Оказалось, что «сэр Роджер» ничего не помнил ни о каникулах в Нормандии, ни о забавных случаях своего детства, ни любимых книг, ни кличек собак. Все объяснялось просто: старина Богл ничего не знал о жизни сэра Роджера во Франции.
Несмотря на множество фактов, указывавших на то, что ее обманывают, леди Тичборн объявила, что назначает любимому сыну ежегодную ренту в одну тысячу фунтов и что они отправляются в родовое поместье в Кройдоне, чтобы «сэр Роджер вступил в свои права старшего мужчины и наследника рода Тичборнов». Она выразила надежду, что вскоре станет бабушкой.
Пораженный Кастро написал в дневнике: «У одних есть деньги, но нет мозгов. У других – есть мозги, но нет денег. Разумеется, те, у кого нет мозгов, но есть деньги, созданы для тех, у кого есть мозги, но нет денег».
К такому повороту событий члены аристократической семьи Тичборнов не были готовы. Они уже получили огромные счета по сиднейским кредитам Кастро, но платить по ним наотрез отказались до тех пор, пока не будет доказано, что чудесным образом воскресший сэр Роджер не является самозванцем. Под различными предлогами Кастро избегал встреч с близкими родственниками и приятелями настоящего сэра Роджера. Вскоре стало ясно, что ему придется доказывать свое право на обладание огромным наследством через суд. Тичборны отправили сыщиков в Австралию, чтобы узнать о прошлом самозванца.
Но и противная сторона не дремала. Богл посоветовал стряпчим Кастро, собиравшим доказательства в пользу права на наследство своего клиента, отправиться в Гэмпшир, где семейство Тичборнов владело землями и пользовалось авторитетом. Поскольку леди Тичборн признала в Кастро своего сына, жители Гэмпшира также подтвердили, что представленный им мужчина действительно является сэром Роджером.
Тичборн когда-то служил в шестом гвардейском полку драгун. Узнав о его счастливом спасении, бывшие сослуживцы напомнили о себе. Кастро сразу смекнул, что их можно использовать в качестве свидетелей. Ему не составило труда уговорить (разумеется, за определенное вознаграждение) Картера, Маккэнна и еще нескольких однополчан настоящего сэра Роджера дать показания в свою пользу. Затем объявился еще один важный «свидетель» – доктор Липскомб, который осматривал сэра Роджера за несколько дней до отъезда в Южную Америку.
К тому времени история чудесного возвращения блудного сына в лоно одной из богатейших семей Англии стала излюбленной темой для газет. В них описывались необыкновенные приключения сэра Роджера, его амнезия и счастливое воссоединение с семьей.
В родовое поместье Тичборнов потянулись авантюристы всех мастей, готовых за определенную плату засвидетельствовать подлинность «сэра Роджера» или же, напротив, обвинить Кастро в самозванстве. Все это требовало новых расходов. 12 марта 1868 года леди Тичборн, не выдержав нервного напряжения, скончалась от сердечного приступа.
Кастро остался без средств к существованию. Представители древнейшего рода Тичборнов объявили ему открытую войну, лишив самозванца даже ренты в тысячу фунтов. У Кастро не было средств, чтобы платить адвокатам и подкупать свидетелей.
Целая армия сыщиков, нанятых Тичборнами, высадилась в городке Вагга-Вагга, расспрашивая всех подряд о Томасе Кастро. Они выяснили, что прежде самозванец жил в Тасмании под своим настоящим именем – Артур Ортон. Он родился в Лондоне 20 марта 1834 года в многодетной семье мясника. По настоянию отца Артур пошел юнгой на шхуну, но суровая морская жизнь ему не понравилась. В 1851 году он вернулся домой. В Викторианскую эпоху профессия мясника не считалась престижной. С раннего детства Ортон фантазировал, что принадлежит к старинному дворянскому роду и когда-нибудь получит огромное наследство.
Детективам не составило большого труда разыскать его брата Чарлза и сестер. Правда, на суде они дружно показали, что этого человека никогда раньше не видели. Впрочем, и без их свидетельств, указывающих на то, что Артур Ортон все-таки самозванец, было более чем предостаточно. В частности, эксперт-графолог удостоверил тождественность почерков воскресшего сэра Роджера и Артура Ортона.
Кардиффский великан
Вначале господствовала гипотеза, будто Кардиффский великан – доисторический человек. Газеты выходили с громкими заголовками: «Цивилизация гигантов жила на Американском континенте», «Мы – потомки великанов?», «Историю человечества придется пересмотреть!». Приверженцем этой теории был философ Ральф Эмерсон, писавший: «…вне всяких сомнений, мы имеем дело с подлинным человеческим существом, превратившимся в камень». А художник и скульптор Сайрус Кобб говорил, что любой, кто назовет гиганта подделкой, «по существу, объявит себя дураком».
Видный палеонтолог профессор Джеймс Холл отрицал версию «окаменения», но не сомневался, что статуя пролежала в земле несколько столетий. Более того, он назвал Кардиффского великана самой потрясающей археологической находкой XIX века в Америке.
Противоположного мнения придерживался его коллега, профессор Иельского университета Отниэл Марш. После беглого осмотра великана он сказал, что это современная гипсовая статуя и ее закопали совсем недавно. «Мы имеем дело с грандиозным надувательством», – вынес Марш свой приговор.
Ученый и дипломат Эндрю Диксон Уайт из Корнуэллского университета также считал, что это современная статуя, отдаленно напоминающая знаменитую работу Микеланджело «Ночь и День». Он обнаружил на поверхности фигуры тщательно замаскированные следы резца скульптора.
Однако никакие доводы ученых не могли образумить толпу! Массовая истерия продолжалась. Эксцентричная леди кричала, что гигант действительно существовал и никто не сможет переубедить ее – она своими глазами видела вены на ногах у окаменелого человека! Репортер популярной газеты написал, что нет такого скульптора на земле, который смог бы передать «величие и трагическую мощь, источаемые великаном».
Не прошли мимо каменного изваяния священники, тут же вспомнившие слова из Библии: «На земле когда-то жили великаны». В церквях по всей Америке были прочитаны сотни проповедей, посвященные Кардиффскому великану. Доктор богословия, настоятель сиракузского храма, объявил прихожанам: «Только не имеющий глаз может отрицать очевидное, – перед нами, дети мои, окаменевший библейский великан, совершенное создание Господа нашего…»
Миф развивался и обрастал деталями. Писали, что некая индейская женщина преклонных лет убеждала окружающих: «Кардиффский великан – это древний индейский пророк. Он предсказал нашествие бледнолицых в Америку и то, что через много лет его самого откопают потомки».
Доктор Джон Бойнтон, лектор местного научного общества, назвал статую высочайшим образцом искусства, творением христианских миссионеров, около двух веков назад прибывших в Америку с целью обратить индейцев в истинную веру. Несколько джентльменов сразу согласились с Бойнтоном и постарались развить его теорию.
Словом, страсти вокруг Кардиффского великана кипели нешуточные. Естественно, этим феноменом заинтересовался король шоуменов Фимеас Барнум, великий мастер устройства различных выставок и представлений. Он тайно послал на выставку своего агента, и тот сообщил, что за воскресенье на великана приехало поглазеть более трех тысяч американцев со всех концов страны.
Барнум тут же предложил Ханнуму 60 тысяч долларов за трехмесячную аренду великана (в своих мемуарах шоумен утверждал, что хотел купить статую за 50 тысяч). Однако банкир ответил отказом.
Уязвленный Барнум нашел оригинальный выход из положения. По его заказу скульптор Карл Отто изготовил точную копию Кардиффского великана. Когда в 1871 году синдикат Ханнума, выкупивший все права на показ великана, собирался демонстрировать его в Нью-Йорке, Барнум выставил свою копию в Бруклине и объявил, что Ханнум продал ему свой экспонат. Тысячи сбитых с толку людей шли посмотреть на великана Барнума, и вскоре копия стала пользоваться большей популярностью, чем оригинал. Ситуация складывалась анекдотичная. Марк Твен описал ее в своем сатирическом рассказе «Таинственный призрак». Ханнум произнес с досады: «Каждую минуту рождается по олуху». Он имел в виду тех «олухов», которые не жалели денег, чтобы посмотреть на фальшивку Барнума, а не на настоящего великана. Позже эта фраза стала в Америке крылатой, но ее авторство приписали… Барнуму.
Ханнум пытался противостоять козням конкурента. Он, к примеру, выпускал огромные афиши следующего содержания: «Настоящий Кардиффский великан. Оригинал. Ф. T. Барнум предлагал за него 150 000 долларов. Единственная и неповторимая выставка». Но это Ханнума не спасло, тогда он подал на короля шоуменов в суд.
10 декабря 1869 года табачник Джордж Халл из Бингемптона (штат Нью-Йорк) сделал сенсационное признание: Кардиффский великан вовсе не окаменелый человек, а современная гипсовая статуя. Затеять эту мистификацию Халла вынудил странствующий проповедник, безапелляционно заявлявший, что когда-то на земле жили великаны, и в качестве доказательства цитировал Библию. Халл вступил с ним в горячий спор. Некоторое время спустя в его голове созрел план закопать современную скульптуру и затем выдать за окаменелого человека. Таким необычным способом он хотел подшутить над сторонниками слепой веры.
В июне 1868 года Халл отправился в поселок Форт-Додж (штат Айова), где были залежи гипсового камня. Местный гипс идеально подходил для мистификации: в своей структуре он имел темно-голубые жилки, напоминающие вены человека. Рабочие вырубили огромную глыбу и доставили ее на ближайшую железнодорожную станцию. Халл говорил, что из этого камня будет сделан памятник Аврааму Линкольну в Нью-Йорке.
Глыбу с трудом погрузили на железнодорожную платформу и перевезли в Чикаго. Немецкий каменотес Эдвард Бургхардт и его помощники – немецкий художник Эдвард Залле и американский каменотес Маркхэм – приступили к изготовлению статуи. По замыслу Халла, великан должен был выглядеть так, будто он умер в страшных мучениях. Каменотесы справились со своей задачей блестяще. Бургхардту удалось передать малейшие детали строения человеческого организма, даже «поры» были нанесены на «кожу» с помощью стальных вязальных иголок. Серная кислота и красители придали скульптуре древний вид. В итоге получилась фигура, внушающая суеверный страх.
В ноябре 1868 года Халл упаковал великана в огромный ящик с надписью «машины» и отправил по железной дороге в Кардифф. Вечером ящик привезли на ферму Ньюэлла. Под покровом ночи Халл, Ньюэлл и его старший сын закопали скульптуру между домом и амбаром. План заключался в том, чтобы оставить статую в земле по крайней мере на год. Подготовительная операция обошлась Халлу от 2200 до 2600 долларов. Он и подумать не мог, что мистификация принесет ему десятки тысяч долларов.
По счастливому стечению обстоятельств, спустя полгода на одной из соседних ферм были обнаружены окаменелые кости. Ученые предположили, что они принадлежали представителям давно исчезнувшей индейской цивилизации. Об этом сообщили почти все американские газеты.
15 октября 1869 года операция вступила в решающую стадию. Ньюэлл, часто жаловавшийся соседям на нехватку воды, нанял двух рабочих, показал им, где нужно копать колодец. Некоторое время спустя раздались громкие крики рабочих: окаменелый великан был найден!
Признания Халла оживили угасающий интерес к Кардиффскому великану. Раскрывшийся обман сделал посмешищем многих ученых, поверивших в реальность существования доисторических гигантов.
Со временем Кардиффский великан стал национальной достопримечательностью и продолжал приносить немалые доходы своим владельцам. После Второй мировой войны он был приобретен Историческим обществом штата Нью-Йорк и выставлен в качестве экспоната в Фермерском музее Купперстауна, штат Нью-Йорк.
Дело о великом подлоге Врэн-Люка
К началу XIX века исторические автографы приобрели особую ценность и стали предметами коллекционирования. Среди страстных собирателей старинных редкостей был известный геометр и астроном Мишель Шаль, возглавлявший кафедру геометрии Королевского Политехнического института в Париже. В 1850 году Мишель Шаль стал членом Парижской академии наук.