Представление «Вортигерна и Ровены» привлекло внимание публики к фантастической карьере девятнадцатилетнего Уильяма Генри Айрленда как мистификатора. Молодой человек работал клерком в Нью-Инн у стряпчего мистера Бингли. Отец Уильяма слыл знатоком литературы и искусства. Сэмюэл Айрленд торговал книгами, картинами и антиквариатом. В его лавке любители редких книг вели беседы о старинных фолиантах.
В своем лондонском доме на Норфолк-стрит, в Стренде, Сэмюэл Айрленд жил с сыном Уильямом и дочерью Джейн. По вечерам он читал семье любимого Шекспира. Уильям сделался страстным поклонником великого драматурга. Однажды зашел разговор о жизни и злоключениях Томаса Чаттертона, автора подделок под Раули. Молодой Айрленд живо заинтересовался судьбой Чаттертона и вскоре решил последовать его примеру, но только более хитро и искусно.
В конторе стряпчего Бингли Уильям снял копии с единственных известных подписей Шекспира (на его завещании и закладной 1612 года), доступных по факсимильным публикациям Джорджа Стивенса. Потом он обратился к своему приятелю, работнику типографии, и тот научил его делать нужные чернила. Уильям позаимствовал чистые листы из многочисленных документов, хранившихся у мистера Бингли. Завершив подготовку, Айрленд составил договор об аренде дома между Шекспиром и Джоном Хемингом с одной стороны и домовладельцем в Стратфорде-на-Эвоне Майклом Фрезером и его супругой с другой. Приложив старинную печать к состряпанному контракту, 16 декабря 1794 года Уильям Генри поспешил домой и вручил «раритет» отцу. Сэмюэл пришел в восторг и готов был поклясться, что документ подлинный. В этом его поддержал Фредерик Иден, известный филантроп.
Молва о находке облетела Лондон, и все литераторы ринулись на Норфолк-стрит. Молодой Айрленд ликовал: ему удалось ввести в заблуждение самых искушенных знатоков.
Полёт Крякутного
В то время считалось, что русский народ до христианства не имел письменности. Рукопись «Бояновой песни» опровергала общепринятое мнение. В письме от 6 мая 1812 года археограф и библиограф Болховитинов сообщал Городчанинову: «О Бояновом гимне и оракулах новогородских хотя спорят в Петербурге, но большая часть верит неподложности их… Дожидаются издания – тогда в публике больше будет шуму о них».
Сулакадзев сочинил также не менее поэтичное произведение «Перуна и Велеса вещания в Киевских капищах жрецам Мовеславу, Древославу и прочим». Вот как Сулакадзев описал этот памятник в своем каталоге: «Века в точности определить нельзя, но видимы события V или VI века… Писана стихами, не имеющими правила. Пергамент весьма древний, скорописью; и, видимо, не одного записывателя; и не в одно время писано, заключает ответы идолов вопрошающим – хитрость оракула видна – имена множества жрецов, и торжественный обычай в храме Святовида, и вся церемония сего обряда довольно ясно описана, а при том вид златых монет, платимых в божницу и жрецам. Достойный памятник древности».