В дальнейшем по мере насыщения общественной потребности в новых продуктах и постепенного вытеснения наименее эффективных заменителей часть экономического эффекта должна передаваться потребителям. Этот процесс будет происходить в виде снижения цены в расчете на единицу полезного эффекта. Однако цена и в этом случае продолжает балансировать спрос и предложение. Собственно говоря, само снижение цены вызвано изменением структуры баланса производства и потребления взаимозаменяемых продуктов в пользу более дешевых видов.
Таким образом, научно обоснованная мера распределения эффекта от улучшения качества является подвижным и гибким экономическим нормативом, отражающим реальные изменения, происходящие в народном хозяйстве.
Глава 4
Хозяйственная реформа и экономическая наука
Сентябрьский (1965 г.) Пленум ЦК КПСС взял курс на развитие экономических методов управления производством. Последовательное проведение в жизнь этого курса приведет к созданию стройной системы управления народным хозяйством.
Централизованное планирование цен на ряд важнейших продуктов в сочетании с постепенным переходом к оптовой торговле средствами производства и расширением прав предприятий в установлении договорных цен создаст условия для балансировки производства и общественной потребности. В то же время концентрация в руках государства основной массы фонда накопления позволит осуществлять политику централизованных капиталовложений. Научно обоснованное распределение вложений между отраслями и производствами будет базироваться на анализе показателей фактической эффективности и прогнозах движения цен в плановом периоде. В перспективе отпадет необходимость в плановых заданиях по фонду заработной платы, основному ассортименту продукции.
Рентабельность и цены в новых условиях хозяйствования превратятся в экономический стержень всей системы планирования и управления производством. Цена будет отражать реальные затраты общественного труда, а выбор направления хозяйственного развития в известной мере будет зависеть от уровня рентабельности. В этих условиях прибыль выступает своеобразным экономическим индикатором степени насыщения потребностей социалистического общества.
Таким образом, категория прибыли в социалистическом хозяйстве имеет столь же социалистический характер, как и сама цель развития этого хозяйства. После сентябрьского (1965 г.) Пленума иная трактовка категории прибыли, казалось бы, и немыслима. Однако выступления ряда экономистов в печати уже после Пленума свидетельствуют о том, что еще велика сила инерции в трактовке этих вопросов. По форме как будто все изменилось, и никто теперь уже не решается предавать анафеме прибыль как капиталистическую категорию. Но как только дело доходит до существа вопроса – по-прежнему червь недоверия точит многих экономистов.
Откроем, например, книгу В. А. Медведев[30]. «Ряд важных проблем, связанных с регулированием пропорций, – пишет автор, – не могут успешно решаться без учета закона стоимости и рентабельности (регулирование производства взаимозаменяемых видов продукции, материальное стимулирование необходимого ассортимента и номенклатуры продукции, стимулирование производства и потребления ее новых видов и некоторые другие). Эти проблемы слабо разработаны как в теоретическом, так и в практическом плане. Все же в основном межотраслевые пропорции в социалистическом хозяйстве регулируются в непосредственно общественной плановой форме, исходя из учета потребностей общества и наиболее экономичных способов их удовлетворения» (с. 148).
Таким образом, прибыль трактуется В. А. Медведевым как своего рода довесок к плану. Пропорции следует устанавливать в непосредственно общественной форме, т. е. без учета закона стоимости и прибыли, которым отводится четко ограниченный участок в хозяйственной жизни. Причем пути использования этих категорий в перечисленных сферах автору, по-видимому, самому неясны, поскольку эти вопросы «слабо разработаны как в теоретическом, так и в практическом плане». Столь «оригинальное» понимание непосредственно общественного планового регулирования пропорций отбрасывает нас лет на десять-пятнадцать и очень напоминает формулировки первого издания учебника «Политической экономии». Непосредственно общественное регулирование, осуществляемое без учета сложившегося уровня цен, рентабельности, условий хозрасчетной деятельности предприятий и отраслей производства, неминуемо превращается в чисто волевой акт. Оговорки насчет учета потребностей и способов их удовлетворения не меняют существа дела, поскольку неизвестно, как можно соизмерить степень насыщения потребностей, а также сравнительную экономичность различных производственных способов помимо так называемых стоимостных категорий.
Такой ход мыслей был вполне логичен у авторов, отрицавших социалистический характер категории прибыли. Однако В. А. Медведев, наоборот, отнюдь не склонен считать прибыль наследием капитализма. Он много пишет о новом содержании этой категории в наших условиях. Но, видимо, содержание содержанием, а спокойнее не выпускать «джина из бутылки». В. А. Медведев придумал даже способ ограничения действия закона стоимости. «…Без единства цен, отражающего общественно необходимые затраты труда, – пишет он, – закон стоимости утрачивает силу, а цена перестает быть инструментом закона стоимости» (с. 160). Посему нет ничего проще избавиться от этого закона, дифференцируя цены на один и тот же продукт в зависимости от уровня затрат у различных его производителей. «Таким образом, введение дифференцированных цен будет означать, с одной стороны, использование закона стоимости, а с другой – его ограничение» (с. 161).
Итак, нам дается прекрасный рецепт: если не нравятся законы – действуйте вопреки им. Действительно, зачем нам свобода, понимая как познанная необходимость? Не лучше ли быть свободным от всякой объективной необходимости? Всякий юрист знает, что нарушение закона приводит в конечном счете не к избавлению от него, а к избавлению общества от нарушителя этого закона. Некоторые же экономисты до сих пор не понимают, что нарушать экономические законы – это значит наказывать не только себя, но и все общество. Значительно проще и, можно сказать, эффектнее решают вопрос об ограничении действия товарно-денежных категорий М. 3. Бор и В. Г. Лебедев[31]. Новое содержание товарно-денежных категорий, как следует из текста их брошюры, состоит в том, что эти категории «не играют и не могут играть той всеобъемлющей роли, какую они выполняют при капитализме» (с. 38). Иначе говоря, эти категории не смогут существовать, если их не будут ограничивать. Спору нет: и цена, и рентабельность, и прибыль, и другие экономические явления не играют у нас «той» роли, какую играют аналогичные им по названию категории капиталистической экономики. Но если роль не «та», то почему она не может быть всеобъемлющей? Смотрим на следующую страницу и находим точный ответ на этот вопрос. «Что означало бы превращение прибыли в единственный показатель оценки хозяйственной деятельности во всех звеньях народного хозяйства? По существу это означало превратить прибыль в основную цель деятельности предприятия, в основной движущий мотив развития общественного производства. Между тем целью развития общественного производства при социализме является не получение максимальной прибыли, а его всестороннее развитие и совершенствование ради повышения жизненного уровня народа» (с. 39).
Итак, вновь противопоставление показателя прибыли и мотивов развития социалистического производства. Вывод, который можно сделать из приведенных слов, совершенно однозначен: прибыль, по мнению авторов, категория, чуждая социализму. Но в чем же тогда проявляется ее новое содержание? При ближайшем рассмотрении выясняется, что М. 3. Бор и В. Г. Лебедев не видят никакой принципиальной разницы в социальной природе прибыли в условиях социализма и при капитализме. Но сейчас, после сентябрьского Пленума, говорить об этом прямо как-то неловко. Вот и появляются на свет экономические категории, все содержание которых состоит лишь в том, что их роль в экономике следует ограничивать.
Та же самая инерция научного мышления, приверженность к старым трафаретам дала себя знать и в статье пяти преподавателей Московского финансового института, опубликованной в газете «Известия» 17 марта 1966 г. В их статье мы опять наталкиваемся на противопоставление прибыли и цели социалистического производства. Снова поднимается вопрос о том, что надо удовлетворять общественные потребности, а не гнаться за прибылью. Но как экономически оценить эти потребности и способы их удовлетворения? Где не словесные, а строго определенные количественные формулировки интересов общества, предприятия, каждого работника?
Значение решений сентябрьского и мартовского (1965 г.) Пленумов ЦК КПСС состоит, в частности, и в том, что научные исследования в области совершенствования методологии планирования получают теперь четко намеченное направление. Теперь все экономические работы, в том числе и чисто теоретические, не могут ограничиваться провозглашением общих положений. Поэтому, если признавать недостатки действовавшей до сих пор системы планирования и управления производством и отвергать прибыль в качестве основного показателя хозяйственной деятельности, следует, очевидно, строго сформулировать какую-то иную концепцию. Этот третий путь представляется весьма туманным, несмотря на то, что в последнее время как из рога изобилия сыпались предложения о введении новых показателей.
Желательно, чтобы швейники шили костюмы и платья не только из дорогих, но и из дешевых тканей, – создается специальный показатель «нормативной стоимости обработки»; хотелось бы, чтобы снижалась трудоемкость производства изделий, – предлагается новый показатель; неплохо бы, кроме трудоемкости, снижать и фондоемкость, да еще увеличивать выпуск продукции, – и появляется «человеко-фондо-продукция» как панацея от всех бед и т. д. А как все эти показатели связаны с системой экономических отношений социализма? Не остаются ли вне их компетенции какие-либо важные специфические черты экономики производства? Оставляя эти вопросы без ответа, изобретатели новых экономических показателей объявляют их основными, всеохватывающими и т. п.
Основной показатель, единообразно отражающий экономические результаты деятельности во всех частях производственного организма, – от предприятия до народного хозяйства в целом, – необходим. Но такой показатель может быть создан только на основе цельной экономической концепции. Однако это непременное условие пока еще не осознано рядом деятелей экономического фронта. Подобно тому, как в планировании приходится в ряде случаев сталкиваться с субъективизмом в распределении ресурсов и производственных заданий, в экономической науке нередко имеет место чисто волевой подход к провозглашению новых экономических категорий, показателей развития, закономерностей производства.
К каким результатам ведет этот подход можно наглядно показать на примере концепции, выдвинутой д. э. н. А. И. Кацем[32]. Почему А. И. Кацу не нравятся прибыль и рентабельность? Он пишет: «Величина и норма прибыли при прочих равных условиях, т. е. при одном и том же объеме и качестве деятельности предприятия, зависят также от структуры цен, от различий между ценой и себестоимостью отдельных изделий…
Погоня за искусственно рентабельной продукцией ничуть не лучше, а заведомо хуже стремления выполнить план за счет более материалоемкой продукции, возникающего при поощрении предприятий на основе показателя валовой продукции в сочетании с показателем снижения себестоимости» (с. 8—9).
Итак, использование показателя прибыли, по Кацу, создает искусственную рентабельность. Но ведь это не объективное свойство прибыли. Если она в силу тех или иных причин, о которых уже писалось выше, в настоящее время недостаточно правильно отражает величину прибавочного продукта, то этот дефект всем известен и уже разработаны реальные пути его устранения (среди них на первом месте стоит совершенствование ценообразования).
К сведению А. И. Каца, никому не приходило в голову предлагать искусственный, мнимый показатель в качестве критерия оценки хозяйственной деятельности. Весь смысл предлагаемых мероприятий как раз и сводится к тому, чтобы «искусственную» рентабельность заменить «естественной», в результате чего размер прибыли станет показателем народнохозяйственного значения продукции. Тогда столь презираемая в настоящее время «погоня за выгодной продукцией» превратится в «погоню» за удовлетворением реальной общественной потребности. Возражения же А. И. Каца в данном случае имеют такую же убедительность, как рассуждения человека, который с целью опровержения тезиса о том, что вилку удобнее всего держать рукой, обрушился на качество ручных протезов.
Далее А. И. Кац стремится убедить читателей в неэффективности добавочной прибыли при социализме. Здесь он исходит из того, что получение добавочной прибыли якобы может сочетаться с неудовлетворительной работой предприятия. При этом его выводы основаны на одном условном примере, который, на наш взгляд, следует воспроизвести, несмотря на его громоздкость, поскольку это наглядно покажет, в чем основные расхождения А. И. Каца со сторонниками расширения роли прибыли в хозяйственной жизни социалистического общества. Сведем весь цифровой материал примера (с. 10-11 брошюры А. И. Каца) в одну таблицу (табл. 2).
На основании этих цифр А. И. Кац делает вывод, что плохо работающий коллектив, допускающий по сравнению с хорошо работающим перерасход средств на 24 миллиона рублей (368 – 344), все равно окажется в хорошем положении, так как повысит норму прибыли с 11,8 % до 15,7 %.
Таблица 2
Показатели работы предприятия
Но за счет чего выросла рентабельность? Если этот рост – результат усилий коллектива предприятия, то такой коллектив имеет право на материальное поощрение. Если же рентабельность возросла только потому, что общество наделило предприятие более производительными фондами (как, собственно, принято в условном примере А. И. Каца), то весь эффект от этого мероприятия должен быть передан обществу.
Такой результат может быть достигнут, если цены на новое оборудование и материалы построены с учетом экономического эффекта, достигаемого их потребителем. Этот принцип ценообразования постепенно входит в практику хозяйствования, на деле опровергая догму о необходимости «низких цен» (см. 3.5). Однако А. И. Кац – твердый защитник старых взглядов. Он пишет: «…Нет никакой необходимости искусственно завышать цены на новое, более совершенное оборудование якобы на основе учета его экономического эффекта у потребителя. Такая политика цен нанесет значительный урон, она лишь замедлит темпы внедрения новой техники, исказит ее реальную эффективность. Политика цен на новые, более совершенные средства техники должна быть как раз обратной… Цены следует устанавливать в точном соответствии с действительными издержками производства и затем периодически снижать по мере дальнейшего сокращения затрат в ходе серийного выпуска новых видов оборудования» (с. 121).
В то же время его собственный пример свидетельствует в пользу установления другого принципа ценообразования.
Действительно, в этом примере новые производственные фонды в два раза производительнее старых. Следовательно, цена их должна составлять не 305 млн руб., а 340 млн руб. (170 × 2). Соответственно изменяются и годовые издержки производства. По условиям примера (см. с. 10 брошюры А. И. Каца) производственные фонды распадаются на основные и оборотные в следующих пропорциях: основные фонды составляют 47,1 % (при годовом обороте 0,1), а на долю оборотных фондов приходится 52,9 % (при двух оборотах в год). Простой арифметический расчет показывает, что издержки в этом случае составят 375,8 млн руб. (340 × 0,529 × 2 + 340 × 0,471 × 0,1), а прибыль предприятия будет равна не 72 млн руб., как полагает А. И. Кац, а 40,2 млн руб. (416 – 375,8), т. е. те же 11,8 % к производственным фондам (40,2 : 340).