Сам по себе факт критического отношения к вновь возникающим теоретическим концепциям не может вызывать каких-либо нареканий. Более того, научная критика необходима для плодотворного развития исследований. Она позволяет из множества рабочих гипотез отобрать ту, что в наибольшей степени отображает объективные экономические процессы. Эту свою роль научная критика может выполнить лишь в том случае, если контраргументы, выдвигаемые в ходе полемики, не имеют своей целью затормозить исследования оппонентов, концепция которых противоречит точке зрения их критиков, а выражают заинтересованность в дальнейшем развитии науки.
Рассматриваемые с такой позиции критические замечания в адрес сторонников концепции оптимального планирования выглядят неубедительно и в большинстве случаев вызывают чувство недоумения. Действительно, о чем, собственно говоря, идет спор?
Сторонники концепции оптимального плана исходят из того, что в центре внимания социалистического производства находится человек с его потребностями. Ресурсы удовлетворения потребностей, которыми располагает общество, в каждый данный момент объективно ограничены. Это относится не только к земле и ее недрам, но и к производственным фондам, трудовым ресурсам, объему накопленных научных знаний и т. д. Такое положение является естественной предпосылкой для возникновения специфически экономической задачи: как при заданных исходных ресурсах найти кратчайший путь к удовлетворению потребностей трудящихся? Решение конкретных экономических вопросов должно подчиняться этой цели и оцениваться с точки зрения реального вклада в ее достижение. Проблеме нахождения наилучшей для общества траектории движения народного хозяйства и посвящены работы сторонников концепции оптимального плана. Правомерна ли указанная постановка вопроса? Противоречит ли она марксистско-ленинскому учению? На эти вопросы может быть дан только однозначный ответ: такой подход к проблеме является единственно правильным.
Что же здесь вызывает возражения критиков? Против самой постановки задачи спорить трудно. Поэтому резкой критике подвергаются конкретные выводы, которые объективно, строго логически и математически вытекают из последовательного решения этой экономической задачи. Но если задача сформулирована правильно, то для того, чтобы отвергнуть полученные в ходе ее решения результаты, необходимо доказать, что они противоречат исходным посылкам. К сожалению, критики игнорируют такой плодотворный путь полемики. Рассмотрим аргументацию, с помощью которой они восполняют этот пробел.
Не так давно в печати появились статьи А. И. Пашкова и М. В. Колганова, которые содержат ряд резких высказываний против концепции оптимального плана, и в частности против системы цен, предлагаемой ее сторонниками. Многие аргументы, приводимые обоими авторами, вообще не могут быть отнесены к числу научных. А. И. Пашков и М. В. Колганов награждают своих оппонентов целым набором эпитетов: они и пособники «волюнтаризма в планировании», и сторонники австрийской школы, и проповедники «теории факторов производства» и т. д. и т. и. Но каковы же основания для столь суровых обвинений?
«Всякие попытки, – пишет А. И. Пашков, – оторвать цену товара от его стоимости, то есть от общественно необходимых затрат труда, и рассматривать цену в прямой зависимости только от полезности товара, его дефицитности или ограниченности труда и средств производства, с помощью которых этот товар создается, не могут не квалифицироваться как принципиальное отступление от трудовой теории стоимости, как сползание на буржуазную теорию „факторов производства“, „предельной полезности“… Закон стоимости как основа планового ценообразования при социализме, по существу, не принимается в расчет теорией так называемой цены оптимального плана»[34].
Рассмотрим подробнее те моменты, которые мешают, по мнению автора приведенных выше строк, признать правильность цен оптимального плана. Это, коротко говоря, учет в ценах полезности продуктов и их дефицитности. Но если к этому сводятся обвинения в «немарксизме», то остается только развести руками. Кто, как не К. Маркс, указывал, что товар не может иметь стоимости, если он не обладает потребительной стоимостью, под которой им понималась способность вещи удовлетворять общественную потребность, т. е. ее полезность. Вне полезности вообще немыслима категория общественно необходимых затрат, так как последние определяются усилиями, необходимыми для производства единицы потребительной стоимости.
Правда, некоторые авторы из числа противников оптимального планирования ставят под сомнение этот тезис. Так, М. В. Колганов, опровергая вполне логичное замечание В. В. Новожилова о том, что «национальный доход в случае несоответствия производства потребностям может быть меньше затрат труда на его производство», пишет: «Но к такому выводу можно прийти только в том случае, если определять величину стоимости не затратами труда, а потребностями общества, спросом. Однако если исходить из теории трудовой стоимости, мы приходим к другому заключению»[35]. И М. В. Колганов сообщает это заключение, смысл которого таков: раз произведена какая-либо затрата труда, значит, автоматически создана и стоимость. Но если признать такой вывод правильным, можно спокойно забыть о необходимости удовлетворять общественные потребности и пребывать в приятной уверенности, что сам факт увеличения затрат уже обеспечивает рост нашего благосостояния, и, следовательно, не видеть проблемы изыскания наиболее эффективных способов приложения труда и других производственных ресурсов.
Марксова теория трудовой стоимости является научной, и делать из нее такие выводы, как М. В. Колганов, – значит искажать эту теорию. Учет полезности, потребительной стоимости при формировании цен на конкретные изделия вытекает из Марксовой концепции стоимости, а не противоречит ей, как полагают А. И. Пашков и М. В. Колганов.
Другой момент, вызывающий возражения этих авторов, – дефицитность продукта – также должен учитываться в ценообразовании. Исходя из теории К. Маркса, можно утверждать, что проблемы дефицитности и полезности продукции тесно связаны между собой. Более ценный для потребителей продукт пользуется повышенным спросом. Совокупность спроса на продукт и определяет его полезность в общественном масштабе. «В отношении между спросом и предложением товаров, – писал К. Маркс, – отражается… отношение между потребительной стоимостью и меновой стоимостью…»[36] Если подходить к вопросу с этой точки зрения, то можно сделать вывод, что экономисты, не учитывающие при построении цен степень дефицитности продукции, отрывают стоимость от потребительной стоимости.
Разбирая тезис А. И. Пашкова, мы специально обратились к Марксовой трактовке вопроса. Это продиктовано особенностью аргументов А. И. Пашкова против цен оптимального плана. Он не рассматривает вопрос о том, «работают» ли предлагаемые цены на народное хозяйство, помогают ли они выявлять наиболее эффективные сферы приложения общественного капитала, правильно ли ориентируют хозрасчетные предприятия в их повседневной деятельности. Его доводы лежат совсем в другой плоскости. Концепция цен оптимального плана выдается за теорию, противоречащую марксизму. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что это противоречие иллюзорно, даже если подходить к вопросу с позиций А. И. Пашкова. Чем же вызвана эта иллюзия?
На наш взгляд, она в известной мере объясняется несколько упрощенным, схематичным подходом к экономической концепции марксизма. Почему, например, А. И. Пашков считает, что механизм формирования цен оптимального плана противоречит действию закона стоимости? Да потому, что, по его мнению, при построении оптимальных цен принимается в расчет «только» дефицитность продукции. Но сам А. И. Пашков в принципе не против учета в ценах дефицитности, т. е. соотношения спроса и предложения. Значит, все дело в слове «только». Оптимальные цены учитывают «только» дефицитность, а А. И. Пашков считает, что следует учитывать «не только» этот момент, но и «объективную основу цены в виде затрат труда». Кроме того, надо учитывать и фондоемкость, и качество продукции, и ренту. И все это, так сказать, «наряду», не упуская из виду ни одного фактора. Каждый фактор как бы вносит свою самостоятельную лепту в цену.
Но посмотрим, что конкретно означает такой подход. Предположим, что стоимость единицы продукта, соответствующая затратам труда, составляет 5 рублей, но в силу его дефицитности потребитель готов заплатить 6 рублей за штуку. Если исходить из того, что в цене следует учитывать «и то и другое», то напрашивается вывод: 5 рублей соответствуют объективной основе цены, а 1 рубль – учет спроса и предложения; итого 6 рублей. Но представим себе, что надо еще учесть фондоемкость, например в размере 50 копеек. Значит, придется прибавлять их к 6 рублям. Но за 6 рублей 50 копеек потребитель может и не купить этот продукт. Что же тогда делать?
Да просто следует отбросить все рассуждения об отражении в цене и того, и другого, и третьего. Закон стоимости и закон спроса и предложения существуют не «рядом», а должны рассматриваться как содержание и форма одного и того же явления. Широко известно, что рыночная цена по концепции К. Маркса регулируется непосредственно спросом и предложением. С другой стороны, столь же очевидно, что стоимость не может быть выражена иначе, чем в рыночной цене. Колебания цен под воздействием спроса и предложения есть реально ощутимый механизм действия закона стоимости.
Концепция цен оптимального плана как раз исходит из необходимости заменить стихийную форму установления равновесия между спросом и предложением научно обоснованными методами построения системы цен одновременно с составлением плана. В плановом хозяйстве исчезает анархия, но остается проблема известного несовпадения между структурой производства и структурой потребностей. И уровень плановых цен, отражающих общественно необходимые затраты труда, должен реагировать на изменения этих соотношений. Разумность таких требований к цене вряд ли можно оспаривать, особенно с позиций марксизма.
Если А. И. Пашков ограничивается критикой цен оптимального плана, то М. В. Колганов подвергает сомнению концепцию оптимального плана в целом, отрицая вообще плодотворность предлагаемого подхода к проблеме.
Вся критика М. В. Колгановым концепции оптимального планирования основана на том, что он считает теорему двойственности линейного программирования «тождеством, не требующим никакого решения». Прежде чем говорить об экономическом аспекте этого утверждения, отметим, что всякому, кто знаком с математикой, известно, что, во-первых, далеко не любое равенство является тождеством, а во-вторых, само по себе математическое тождество не есть бессмыслица. Интересно, что, выступая против теоремы двойственности, М. В. Колганов противопоставляет ей формулу: ΣР (цена) = ΣS (стоимость). Но, поскольку цена – денежное выражение стоимости, эта формула имеет такой экономический «смысл»: суммарное денежное выражение стоимости равно суммарной стоимости, выраженной в деньгах. Очевидно, что здесь мы встречаемся с обычной тавтологией, которая, как известно, применяется в художественной литературе для эмоционального воздействия на читателя с целью усиления впечатления. Но законы художественного творчества не всегда приложимы к экономической науке. Последняя требует строгой аргументации и не терпит излишних эмоций. Однако эмоциональный элемент, к сожалению, преобладает в работах М. В. Колганова, посвященных концепции оптимального плана.
И в данном случае утверждения о том, что теорема двойственности есть тождество, М. В. Колганову оказывается достаточно, чтобы отмести в сторону все разговоры об оптимальном планировании. «Два разных показателя – затраты и результаты – количественно никак не могут быть одинаковыми», – утверждает М. В. Колганов[37]. Более того, пишется далее, они вообще несоизмеримы между собой. Но становясь на эту точку зрения, М. В. Колганов вольно или невольно отвергает не только оптимальное планирование, но и вообще планирование. Плановая деятельность обязательно целенаправленна, и если нельзя соизмерить имеющиеся возможности с поставленной целью, то непонятно, как можно сознательно выбирать наилучшее направление развития. Но, по мнению М. В. Колганова, эта задача и не должна решаться экономической наукой. О сторонниках оптимального планирования он пишет: «Несостоятельна, по нашему мнению… их попытка – представить народнохозяйственный план в виде экстремальной задачи. Все это относится к области утопии. И чем раньше это будет понято, тем скорее деятельность по применению математических методов будет переключена с решения бесплодных утопических задач на решение актуальных экономических проблем»[38].
К счастью, «переключать деятельность» математикам, очевидно, нет необходимости. Дело в том, что не математики, а экономисты формулируют экономические задачи. А эти задачи по природе своей экстремальны. Производство необходимо организовать наилучшим из возможных способов, т. е. должен быть найден экстремум исходя из заданных условий. Актуальные экономические проблемы, стоящие перед нашим народным хозяйством, формулируются сейчас в таких требованиях, как «максимально возможный», «наивысший», «наиболее экономичный» и т. д. Переложите эти требования на точный язык математики, и вы придете к идеям оптимального планирования.
Эти идеи находятся еще в стадии становления; многие из намеченных задач пока не получили решения. Но нерешенная проблема отнюдь не обязательно утопична. Нельзя отвергать теорию только потому, что она не разработана сразу во всех деталях. Такое «нетерпение» уже не раз оказывало экономической науке плохую услугу. Так, на тридцать лет были прекращены работы по межотраслевому балансу только по той причине, что первая попытка его составления была не совсем удачна. Почти двадцать лет оставались практически без внимания и работы по линейному программированию, поскольку, по мнению некоторых ученых, была не ясна их экономическая интерпретация. Теперь, как мы видели, под сомнение ставится уже сама возможность рационального ведения хозяйства. Выдвижение этого более чем странного тезиса явилось реакцией на усилия, предпринимающиеся в настоящее время для превращения принципа рациональности в экономике из весьма расплывчатого понятия в четко сформулированную теорему. Очевидно, такого рода критика не может способствовать развитию советской экономической мысли, выработке научных методов решения практических народнохозяйственных проблем.
Дальнейшая дискуссия должна развиваться на более деловой основе. К этому обязывает новое положение экономической науки в условиях широкого осуществления хозяйственной реформы. От экономистов ждут в настоящее время практических рекомендаций, выработанных на основе глубокого анализа реальных экономических процессов. Эту задачу можно будет выполнить только в том случае, если экономисты окончательно откажутся от груза априорных суждений при рассмотрении новых явлений хозяйственной жизни и на этой основе расширят фронт научных исследований.
Управление экономикой и экономические интересы (1970 г.)[39]
Пожалуй, одним из наиболее знаменательных веяний последнего времени можно считать резко возросший интерес к экономическим проблемам. Фигура экономиста как-то незаметно обрела значительность, которой могут позавидовать и физики и лирики. Интерес общественности к экономисту подогревается тем, что последний преимущественно хранит молчание или, во всяком случае, не проявляет стремления захватить лидерство в развернувшихся дебатах. Действительно, кто сейчас наиболее активно выступает по экономическим вопросам? Журналисты, писатели, математики, конструкторы самолетов, специалисты в области автоматизации. Голоса экономистов в этом хоре звучат довольно глухо. Зачастую трудно разобраться, что это – скромность ли, присущая деловым людям, или недовольство хозяина слишком шумливыми гостями.
Но как бы то ни было, огромный интерес к экономике не вызывает сомнения и он отнюдь не чрезмерен, сам по себе не удивителен. Все мы ежедневно и не раз выступаем как участники самых разнообразных экономических процессов. И речь идет тут не только о производстве. Мы активные участники экономической жизни и тогда, когда стоим в очереди за импортной обувью или отказываемся купить вышедший из моды, хотя и уцененный вдвое костюм; мы проявляем себя как экономические субъекты и в тот момент, когда стремимся «отблагодарить» водителя такси за то, что он внял нашим отчаянным жестам, или требуем жалобную книгу, чтобы написать теплые слова признательности за хорошее обслуживание в кафе.