Если вы только не читаете для развлечения. Но если вы читаете для того, чтобы повысить свое искусство обращения с людьми, тогда вернитесь и еще раз прочтите тщательнейшим образом эту главу. В конце концов это сэкономит вам время и принесет вам желаемые результаты.
3. Останавливайтесь почаще при чтении, чтобы подумать над тем, о чем вы читаете. Задайте себе вопрос, где и когда конкретно вы сможете применить каждый из предлагаемых советов. Чтение такого рода будет значительно более полезно, чем если бы вы мчались по страницам, подобно настигаемому погоней кролику.
4. Читайте с красным карандашом, с простым карандашом или с авторучкой в руке, и, когда вам будет встречаться мысль, которая может на ваш взгляд принести вам пользу, поставьте рядом с ней черточку. Если это «четырехзвездная» мысль,[2] подчеркните каждую фразу или пометьте ее четырьмя крестиками.
Помечая и подчеркивая, вы делаете книгу более интересной и более удобной для быстрого просмотра.
5. Знаю одного человека, который в течение пятнадцати лет служил управляющим в крупном страховом концерне. Каждый месяц все страховые контракты, издаваемые его компанией, он регулярно прочитывает. Да, он читает те же самые контракты из месяца в месяц, год за годом. Зачем?
Затем, что жизненный опыт научил его, что только таким путем может он удержать в своей памяти условия этих контрактов.
Я однажды потратил почти два года на написание книги об искусстве публичной речи, и обнаружил, что должен время от времени возвращаться назад, чтобы вспомнить, что написал в своей собственной книге. Быстрота, с которой мы забываем, просто удивительна.
Итак, если вы хотите извлечь из этой книги настоящую, долговременную выгоду, не воображайте, что для этого окажется достаточным, если вы один раз тщательно снимете сливки. После того, как вы ее тщательно прочтете, вам нужно будет каждый месяц выделять несколько часов, чтобы вновь просмотреть ее. Пусть она станет вашей настольной книгой. Почаще поглядывайте на нее. Помните постоянно о том, что богатейшие возможности для совершенствования находятся рядом с вами. Помните, что применение этих принципов может стать привычным и бессознательным только при условии постоянного и энергичного сочетания теории и практики. Другого пути нет.
6. Бернард Шоу заметил однажды: «Если вы учите человека чему-либо, он никогда этому не научится». Шоу был прав. Обучение — процесс активный. Мы учимся на деле. Если вы желаете овладеть принципами, излагаемыми в этой книге, делайте что-нибудь, руководствуясь ими. Применяйте эти правила при всяком благоприятном случае. Если вы не будете этого делать, то скоро их забудете. Только те знания используются, которые закрепляются в нашем сознании.
Возможно вы найдете, что трудно применять эти рекомендации во всех случаях. Знаю это, потому что в процессе написания этой книги многократно убеждался, что применять все, что я рекомендую, трудно. Например, когда вы рассержены, вам значительно легче критиковать, чем постараться понять точку зрения другого человека. И во много раз легче найти ошибку, чем найти достойное похвалы. Гораздо естественнее говорить о том, чего хотите вы, чем о том, чего хотят другие. Поскольку вы читаете эту книгу, помните, вы не просто стараетесь получить информацию, но и выработать новые черты характера. О да, вы пробуете жить новым способом. Это потребует времени, упорства и ежедневного труда.
Итак, почаще обращайтесь за советом к этим страницам. Смотрите на эту книгу, как на рабочий справочник человеческих отношений. Всякий раз, когда вам приходится сталкиваться с такими, несколько специфическими проблемами, как воспитание детей, необходимость склонить жену к вашему взгляду на вещи или удовлетворить раздраженного клиента, остерегайтесь поступать импульсивно.
Это обычно ведет к ошибкам. Советую в этом случае обратиться к страницам этой книги и пересмотреть параграфы, которые вы подчеркнули. Испытайте новые способы и наблюдайте за тем, какие чудесные результаты они будут приносить вам.
7. Предложите вашей жене, сыну или кому-нибудь из сотрудников десять центов или доллар, за то, что они уличат вас в нарушении определенного принципа. Превратите усвоение этих правил в живую игру.
8. Президент одного крупного банка однажды в беседе перед одним из моих выпускников описал высокую эффективность системы, которой он пользовался для самоусовершенствования. Этот человек мало учился в школе, однако, теперь он самый значительный финансист Америки, и он признавался, что более всего обязан своим успехом постоянному применению своей доморощенной системы. Вот в чем она заключается. Изложу ее его собственными словами, насколько мне позволяет память.
«В течение многих лет я веду книгу встреч, в которой отражены мои ежедневные деловые контакты. Моя жена никогда не строит никаких планов относительно меня на субботние вечера, так как знает, что каждую субботу часть вечера я посвящаю процессу самоанализа, обозрению и оценке сделанного за неделю. После обеда я ухожу к себе, открываю свою книгу и размышляю над всеми свиданиями, дискуссиями и совещаниями, имевшими место в течение минувшей недели.
Я спрашиваю себя: „Какие ошибки я совершил за это время? Что из сделанного мной правильно и что можно сделать лучше и каким образом? Какой урок я могу извлечь из этого?“
Этот еженедельный обзор часто повергал меня в отчаяние. Сколько раз меня поражало то, какие грубые ошибки я совершал. Конечно, с годами ошибки встречались реже. Иногда и теперь после подобного обзора я бываю склонен отшлепать самого себя. Эта система самоанализа и самовоспитания, осуществляемая мною в течение ряда лет, дала мне значительно больше, чем что-либо другое из испробованного мною. Она помогла развиться моим способностям и принятию правильных решений, оказала чрезвычайное содействие моим контактам с людьми. Как бы высоко я ни ценил ее, эта оценка не будет для нее слишком высокой».
Почему бы вам не использовать эту систему для проверки применяемых вами принципов, обсуждаемых в этой книге? Поступая так, вы окажетесь в выигрыше дважды.
Во-первых, вы обнаружите, что увлеклись процессом самовоспитания, который как занимателен, так и полезен.
Во-вторых, вы убедитесь, что ваши способности заводить и поддерживать отношения с людьми будут расти и развиваться подобно вечнозеленому дереву лавра.
9. В конце этой книги вы найдете дневник, в который следует записывать свои триумфы в применении этих принципов. Будьте конкретны, указывайте имена, даты, результаты. Ведение таких записей вдохновит вас на большие усилия. А какими трогательными покажутся они, когда вы наткнетесь на них случайно годы спустя!
Итак, чтобы извлечь пользу из данной книги:
1. Развивайте в себе глубокое действенное стремление к овладеванию принципами человеческих отношений.
2. Прочитывайте каждую главу повторно, прежде чем перейти к следующей.
3. В процессе чтения останавливайтесь, чтобы спросить себя, как можете вы применить каждую из данных рекомендаций.
4. Подчеркивайте каждую значительную мысль.
5. Каждый месяц просматривайте эту книгу вновь.
6. Применяйте эти принципы при каждом удобном случае. Пользуйтесь этой книгой как рабочим справочником для решения ваших проблем.
7. Устройте из своего обучения живую игру, предложив кому-либо из близких маленький денежный приз на каждый случай, когда они поймают вас на нарушении одного из данных принципов.
8. Записывайте каждую неделю успехи, которых вам удалось добиться.
Спрашивайте себя, какие ошибки вы совершили, в чем достигли прогресса, какие уроки вы можете извлечь из этого на будущее.
9. Ведите дневник, указывая в нем как и когда вы применили данные принципы.
Часть I. Основные приемы при сближении с людьми.
Глава 1. Если вы хотите достать мед, не опрокидывайте улей!
7 мая 1931 года Нью-Йорк был свидетелем самой сенсационной охоты на человека, какую когда-либо видел старый город. После нескольких недель погони Кроули — «Два нагана» — гангстер и убийца, который, между прочим, не пил и не курил, был выслежен и «накрыт» в квартире своей любовницы на Вест-Энд авеню.
Полтораста полисменов и детективов осадили его убежище на верхнем этаже. Проделав отверстие в крыше, они пытались выкурить «копкиллера» слезоточивым газом. Потом они расставили пулеметы на крышах окрестных домов и более часа один из красивейших кварталов Нью-Йорка оглашался треском револьверных выстрелов и пулеметных очередей. Кроули непрерывно отстреливался, скорчившись за перевернутым креслом. Десять тысяч взволнованных зрителей наблюдали за ходом охоты. Ничего равного этому не видывали ранее улицы Нью-Йорка.
Когда Кроули был схвачен, комиссар полиции Мелнуэй заявил представителям прессы, что отчаянный «Два нагана» был самым опасным преступником за всю историю Нью-Йорка. «Он убьет, — сказал комиссар, — ни за понюшку табака».
А как оценивал себя Кроули? Это известно, потому что пока полиция вела стрельбу по его укрытию, он писал письмо, адресуя его «тем, кого это может касаться». И кровь, лившаяся из его раны, оставила багровый след на бумаге.
В этом письме Кроули писал: «Под моим пиджаком усталое, но доброе сердце, которое никому не причинит зла».
Незадолго до этого Кроули было назначено любовное свидание на проселочной дороге из Лонг-Айленда. Внезапно к его машине подошел полисмен и сказал: «Покажите ваши права». Не говоря ни слова Кроули вытащил наган и градом пуль сразил полицейского наповал. Когда тот упал, Кроули выскочил из машины, выхватил у умирающего офицера его револьвер и выстрелил еще раз в распростертое тело. И вот этот убийца говорит: «Под моим пиджаком усталое, но доброе сердце, которое никому не причинит зла».
Кроули был приговорен к смертной казни на электрическом стуле. Когда он входил в камеру смертников тюрьмы Синг-Синг, он не сказал: «Вот что я получил за то, что убивал людей». Нет, он сказал: «Вот что я получаю за то, что защищал людей».
В этой истории примечательно то, что «Два нагана» Кроули считал себя ни в чем не виноватым. Является ли необычной подобная самооценка среди преступников? Если вы склонны считать, что это именно так, познакомьтесь-ка с нижеследующими фактами: «Я потратил лучшие годы жизни на то, чтобы доставлять людям зажигательные удовольствия и помогать им приятно проводить время, и все, что получаю взамен — это оскорбления и существование загнанного человека». Это сказал Аль-Капоне. Да, тот самый Аль-Капоне, некогда враг американского общества № 1,[3] когда-либо терроризировавших Чикаго. Он не осуждает себя. Он действительно смотрит на себя как на благодетеля — эдакий неоцененный и непонятый благодетель общества.
То же самое сказал «Немец» Шульц перед тем как скорчиться под пулями гангстеров в Нью-Йорке. «Немец»-Шульц — одна из известнейших нью-йоркских «крыс» — в интервью для газеты прямо заявил, что он благодетель общества. И он верил в это.
На эту тему у меня была небезынтересная переписка с начальником тюрьмы Синг-Синг. Он утверждал, что немногие преступники, сидящие в Синг-Синге, считают себя дурными людьми. Они — точно такие же люди, как мы с вами, и так же рассуждают и объясняют свои поступки. Они могут объяснить вам, почему должны были взломать сейф или нажать на спусковой крючок.
Большинство из них стараются с помощью аргументов, путаных или логичных, оправдать свои антиобщественные действия даже в собственных глазах, приходя таким образом к твердому убеждению, что их вообще не следовало сажать в тюрьму.
Если Аль-Капоне, «Два нагана»-Кроули, «Немец»-Шульц и другие отпетые джентльмены, находящиеся за тюремными стенами, ни в чем не обвиняют себя, то что же сказать о людях, с которыми мы находимся в ежедневном общении?!
Покойный Джон Уенмайкер признался однажды: «Тридцать лет назад я понял, что браниться по меньшей мере глупо, что мне следует беспокоиться о преодолении своей собственной ограниченности, не беспокоясь о том, что бог не счел нужным распределить дар разумения поровну между всеми».
Уенмайкер рано постиг этот урок. Лично мне пришлось добрую треть века брести на ощупь в этом дремучем мире, прежде чем передо мною стала проясняться та истина, что в 99-ти случаях из ста человек ни в чем не осуждает себя, независимо от того, насколько он прав или не прав.
Критика бесполезна, ибо она ставит человека в позицию обороняющегося и побуждает его искать для себя оправдание. Критика опасна, ибо она ранит драгоценное для человека чувство собственного достоинства, наносит удар его представлению о собственной значимости и возбуждает в нем чувство обиды и негодования.
В старой германской армии солдату не разрешалось подавать жалобу сразу после происшествия, давшего для нее повод. Он должен был сдержать первое чувство обиды, «заспать» его или «остыть». Если же он подавал жалобу немедленно в день происшествия, его наказывали. В повседневной жизни тоже следовало бы ввести подобный закон для ворчливых родителей, сварливых жен, бранящихся работодателей и целой армии несносных любителей выискивать чужие ошибки.
На страницах истории вы найдете тысячи примеров бесполезности чересчур строгой критики. Возьмите, например, известную ссору между Теодором Рузвельтом и президентом Тафтом — ссору, из-за которой произошел раскол в республиканской партии и в Белый Дом вступил Вудре Вильсон, а в мировую войну была вписана яркая, мужественная страница, изменившая течение истории. Окинем беглым взором события.
В 1908 году, уходя из Белого Дома, Теодор Рузвельт сделал президентом Тафта, а сам удалился в Африку пострелять львов. Когда же он вернулся, его раздражению не было границ. Он обвинил Тафта в консерватизме и постарался обеспечить самого себя в кандидаты (на третий срок), для чего образовал партию Быков и Лосей,[4] тем самым почти развалив республиканскую партию. В результате на последних выборах Уильям Годфри Тафт и республиканская партия вышли вперед только в двух штатах — в Вермонте и Юте — самое сокрушительное поражение старой партии за всю историю.
Теодор Рузвельт обвинил Тафта, но обвинил ли сам себя президент Тафт?
Конечно, нет. Со слезами на глазах Тафт говорил: «Я не вижу, как бы мог поступить иначе, нежели поступил». Кто же виноват? Рузвельт или Тафт? По правде сказать, не знаю и не стараюсь узнать. Главное, к чему я стремлюсь, — показать, что вся критика со стороны Рузвельта не убедила Тафта в том, что в поражении виноват именно он. Единственным ее результатом было то, что Тафт старался оправдать себя и повторял со слезами на глазах: «Не вижу, как бы я мог поступить иначе».
Или возьмем скандал с «Типот Доум Ойл».[5] Помните его? Газетная шумиха вокруг этого дела не утихала несколько лет. Всколыхнулась вся страна. В американском обществе на памяти живущего поколения не случалось еще ничего подобного. Чисто фактическая сторона дела такова: Альберту Фоллу — министру внутренних дел в кабинете Гардинга, было поручено сдать в аренду частным фирмам нефтяные резервации Элк-Хилл и Типот Доум, ранее зарезервированные военно-морскому флоту США для использования в будущем.
Вы полагаете, что министр Фолл назначил публичные торги? Нет. Он без стеснения вручил лакомый контракт своему другу Эдварду Л. Догени. А что сделал Догени? Он вручил министру Фоллу, любезно назвав ссудой сто тысяч долларов. Затем министр Фолл самовластно направил в район резервации морскую пехоту Соединенных Штатов, чтобы прогнать конкурентов, чье расположенное по соседству с резервацией производство не истощало бы запасов нефти Элк-Хилла. Согнанные штыками со своих участков конкуренты кинулись в суд, и слетела крышка[6] с пузатого Чайника со скандальной «заваркой» в сто миллионов долларов.[7] Разразилось зловоние столь отвратительное, что стошнило всю страну. Администрация Гардинга была низвергнута, республиканской партии грозило полное крушение, а Альберт Фолл угодил за тюремную решетку. Фолл был сурово осужден, осужден как немногие из общественных деятелей, когда-либо подвергавшиеся осуждению.