Следовательно, постижение или осознание истины Абсолюта не обязательно должно влечь за собой отвержение или уничтожение истины вселенной. Идея изначально иллюзорной вселенной (каким-то образом проявленной необъяснимой Силой иллюзии) и Абсолютного Брахмана, безучастного или отстраненного, не оказывающего на нее никакого влияния и не подвергающегося с ее стороны также никакому влиянию, по сути, является попыткой ограничить То путем переноса на него, навязывания или приписывания (adhyāropa) ему нашей ментальной неспособности. Наше ментальное сознание, превосходя собственные границы, лишается своих привычных средств и методов познания и тяготеет к неподвижности или покою; одновременно оно становится неспособно или прекращает оперировать своими прежними понятиями и утрачивает связную картину того, что когда-то составляло для него единственную реальность; мы приписываем абсолютному Парабрахману, воспринятому как вечное непроявленное, соответствующую неспособность или отстраненность, или отчужденность от того, что стало и кажется теперь нереальным; он, подобно нашим замолкнувшим или спонтанно утихшим умам, должен, по самой своей природе, предполагающей чистую абсолютность, быть никак не связан с этим миром внешнего проявления, неспособен динамически поддерживать или фундаментально познавать его и тем самым делать реальным. Если же такое постижение все-таки имеет место, оно, по сути, должно быть чем-то кажущимся и призрачным, некоей магической Майей. Однако нет никаких веских доводов в пользу существования подобного разрыва; способность или неспособность нашего относительного человеческого сознания не может быть критерием или мерилом абсолютной способности; его представления неприменимы к абсолютному самоосознанию: то, что необходимо нашему ментальному неведению для того, чтобы вырваться за пределы собственных ограничений, может и не требоваться Абсолюту, которому не нужно ни от чего освобождаться и нет нужды отказываться от постижения чего бы то ни было, что может быть им познано.
Существует то тайное Непознаваемое; также существует это явное познаваемое, отчасти известное нашему неведению и полностью открытое божественному Знанию, хранящему его в своей собственной бесконечности. И если верно, что ни наше неведение, ни наше широчайшее и высочайшее ментальное знание не позволяют нам понять, что представляет собой Непознаваемое, то верно также и то, что Оно способно по-разному проявлять себя как через наше знание, так и через наше неведение; ибо оно не может проявлять что-то, отличное от себя, поскольку помимо него ничего не существует: в этом разнообразии проявления присутствует то Единство, и через различия мы можем прикоснуться к Единству. Но даже в этом случае, даже соглашаясь с этим параллельным существованием, в конечном итоге можно признать вторичность и временность Становления и принять решение отвергнуть его и вернуться в абсолютное Бытие. Это решение может основываться на различии между подлинной реальностью Абсолюта и частичной и обманчивой реальностью относительной вселенной.
Ибо в этом развертывании знания мы имеем дело с двумя категориями – Единством и Множеством, которые аналогичны категориям конечного и бесконечного, становления и вечного бытия, формы и бесформенного, Духа и Материи, высшего Сверхсознательного и глубочайшего Бессознательного; поставленные перед проблемой выбора и пытаясь ее разрешить, мы можем назвать Знанием осознание единства, а Неведением – осознание Множества. Тогда конечной целью нашей жизни станет отказ от низшей реальности Становления в пользу более высокой реальности Бытия, прыжок из Неведения в Знание с отвержением Неведения, переход от Множественности к Единству, от конечного к Бесконечному, от формы к бесформенному, от жизни материальной вселенной к Духу, от железной хватки бессознательного к сверхсознательному Существованию. В этом решении предполагается наличие постоянного противопоставления, крайней непримиримости между этими двумя полюсами нашего существования, требующей всякий раз отказа от материального в пользу духовного. Или же, если оба принципа существования являются средством проявления Брахмана, низший принцип должен считаться ложным или несовершенным ключом к решению проблемы, неверным или ненадежным средством, системой ценностей, которая в конечном счете неспособна удовлетворить нас. Нам, разочарованным противоречиями и путаницей, царящими в многообразии, и пренебрегающим даже высочайшими светом, силой и радостью, которые оно может дать, нужно устремиться за его пределы к абсолютной неизменности и стабильности, в которой любые изменения прекращаются. Неспособные, в силу притяжения Бесконечного, вечно пребывать в оковах конечного или найти в нем удовлетворение, широту и покой, мы должны сбросить все оковы индивидуальной и универсальной Природы, отвергнуть все земные ценности, символы, образы, все представления о себе, все ограничения, наложенные на безграничное, и утратить всю свою ничтожность и обособленность в высшем «Я», которое вечно удовлетворено своей собственной бесконечностью. Отказываясь пребывать в плену форм, поняв, как иллюзорна их ложная и преходящая привлекательность, утомленные и обескураженные их мимолетностью, непостоянством и тщетной чередой повторений, мы должны вырваться из циклов Природы и погрузиться в бесформенность и неопределенность неизменного Бытия. Отвергнув Материю и ее грубость, измученные бесцельной суетой и беспокойством Жизни, устав от бессмысленного вращения Ума или убедившись в тщетности всех своих стремлений и целей, мы должны достичь освобождения в вечном покое и чистоте Духа. Бессознательное – это сон или тюрьма, сознательное – череда попыток, в конечном итоге ни к чему не приводящих, или блуждания во сне; мы должны проснуться и осознать сверхсознательное, на уровне которого, в сияющем свете и самосущем блаженстве Вечного, растает весь сумеречный и ночной мрак. Вечный – наше прибежище; все остальное – ложные ценности, Неведение и его гибельные пути, странствия заблудшей души в дебрях феноменальной Природы.
Наша концепция Знания и Неведения не приемлет этого отрицания и лежащих в его основе противопоставлений; она предполагает более универсальное, хотя и более сложное, примирение противоречий. Ибо мы видим, что эти на первый взгляд противоположные категории Единства и Множества, Формы и Бесформенного, Конечного и Бесконечного не столько отрицают, сколько дополняют друг друга; это не сменяющие друг друга состояния Брахмана, который, творя и пытаясь найти себя во множестве, неизменно утрачивает единство и, будучи неспособен обнаружить себя во множестве, утрачивает его, чтобы снова вернуться к единству, а существующие одновременно или параллельные состояния, объясняющие друг друга; это не две взаимоисключающие альтернативы, а два лика или аспекта одной Реальности, через совместную реализацию которых, а не только через отдельное исследование каждого – хотя такое исследование является допустимым или даже неизбежным шагом или этапом процесса познания – мы можем приближаться к ней. Знание, вне всякого сомнения, является знанием Единства, реализацией Бытия; Неведение – это утрата и забвение Бытия, ощущение изолированности во множестве, пребывание или блуждание в запутанных лабиринтах становления: но благодаря тому, что душа в Становлении все более и более осознаёт и познаёт Бытие, становящееся на уровне множества всеми этими существами (и способное ими становиться, поскольку их истина изначально пребывает в его вневременном существовании), приходит Знание. Сознание человека, интегрально постигшего Брахмана, обладает и знанием Бытия и знанием Становления; исключительное стремление к обретению одного из них не позволяет увидеть другую сторону вездесущей Реальности. Постигнув Бытие, пребывающее за всеми становлениями, мы на уровне космического существования освобождаемся от пут привязанности и неведения и, благодаря этой свободе, становимся невозмутимыми владыками Становления и космического существования. Знание Становления – часть знания; оно представляется Неведением только потому, что мы живем, будучи ограничены им, авидьяям антаре (avidyāyām antare), не ощущая Единства Бытия, которое является его основой, его каркасом, его духом, причиной его проявления и без которого никакое проявление было бы невозможно.
На самом деле Брахман един не только на уровне недифференцированной цельности за пределами всего относительного, но и на уровне множественности космического проявления. Осознавая активность разделяющего ума, но не ограничиваясь им, Он обнаруживает свое единство во множестве, в системе относительных связей, в становлении столь же легко, как и при любом отходе от множества, относительности и становления. И мы тоже должны познать его в бесконечном калейдоскопе космических изменений – поскольку он здесь, поскольку все есть он, – даже если мы хотим в полной мере познать только его единство. Бесконечность многообразия объясняется и оправдывается только тогда, когда мы видим и чувствуем, что она включена в бесконечность Единства; но и бесконечность Единства тоже изливает себя и осознаёт себя в бесконечности Множества. Быть способным на такое излияние ее энергий, не утрачивая в этом себя, не страшась безмерности и нескончаемости перипетий и изменений, сохраняя внутреннюю целостность, несмотря на все многообразие внешних форм, значит обладать силой свободного Пуруши, сознательной Души, познавшей свою бессмертную вневременную суть. Конечные и разнообразные формы проявления «Я», среди которых в растерянности блуждает ум, не зная, на какой остановиться, и утрачивая знание себя, являются совсем не отрицанием, а бесконечным выражением Вечного и только для этого и поэтому существуют: Вечный наслаждается не только своим безграничным бытием, но и этой неограниченностью своего бесконечного самовыражения во вселенной.
Бог способен облекаться в неисчислимые формы, поскольку Он, как первооснова, пребывает за каждой из них, более того, облекаясь в формы, Он не только не утрачивает своей божественности, а скорее, наоборот, наполняет их восторгом Своего бытия и сиянием Своего величия; это золото не перестает быть золотом из-за того, что оно превращается во всевозможные украшения или отливается в мириады монет и слитков. Ведь и Земная Твердь, принцип всего этого символического материального существования, тоже не утрачивает своей неизменной божественности из-за того, что она принимает форму обитаемых миров, становится горами и долинами и позволяет, чтобы ее превращали в домашнюю утварь или делали из ее металлов клинки и лемеха. Материя – сама субстанция, тонкая или плотная, ментальная или материальная – является формой и телом Духа, и она никогда не была бы создана, если бы ее нельзя было превратить в основу самовыражения Духа. Внешняя Бессознательность материальной вселенной тайно хранит в себе все, что вечно проявлено в сияющей Сверхсознательности; неспешное и размеренное проявление этого во Времени доставляет наслаждение Природе и является целью циклов ее развития.
Но на реальность и на природу знания можно смотреть и по-другому, и эти точки зрения тоже необходимо обсудить. Есть мнение, что все сущее является субъективным творением Ума, структурой Сознания, и что идея объективной самодостаточной реальности, независимой от Сознания, иллюзорна, поскольку у нас нет и не может быть доказательств того, что вещи существуют сами по себе. Этот взгляд на мир может привести к утверждению в качестве единственной Реальности творящего Сознания или же к отрицанию всего существования и утверждению в качестве такой Реальности лишь Небытия или Пустоты несознания. Ибо, с одной стороны, объекты созданные сознанием, по сути нереальны, так как представляют собой просто феноменальные конструкции; даже само творящее их сознание является лишь потоком мыслительных операций, кажущимся связным и непрерывным и создающим ощущение непрерывного времени, но на самом деле все это не имеет никакой прочной основы, потому что только выглядит как реальность. Подобный взгляд на мир означал бы, что реально лишь вечное отсутствие как всего самосознающего существования, так и всех элементов процесса существования: обретение Знания предполагало бы возврат к этому небытию от иллюзорности тварной вселенной. Произошло бы двойное и полное самоугасание – исчез бы Пуруша и прекратила бы свою активность или угасла бы Пракрити; ибо сознательная Душа и Природа являются двумя аспектами нашего бытия, охватывая все, что мы понимаем под существованием. И, отрицая обоих, мы приходим к абсолютной Нирване. Реальными в этом случае должны быть либо Бессознательное, в котором возникает этот поток и эти структуры, либо Сверхсознательное, превосходящее любое представление о «я» или о существовании. Но этот взгляд на вселенную верен, только когда мы смотрим на ее внешний фасад и считаем сознанием исключительно свой поверхностный ум; такой подход годится, если мы описываем работу этого Ума: на этом уровне все мироздание, действительно, напоминает поток или творение некоего изменчивого Сознания. Но эта концепция существования перестает быть адекватной, если мы обладаем более великим и более глубоким знанием себя и знанием мира (знанием через отождествление), сознанием, для которого это знание обычно, и постигли Бытие, вечным самоосознанием которого и является это сознание; ибо тогда субъективное и объективное могут стать реальными и присущими этому сознанию и бытию, оба могут быть чем-то, порожденным самим этим сознанием-бытием, аспектами его целостности, аутентичными его существованию.
С другой стороны, если творящий Ум или Сознание реальны и являются единственной реальностью, мир материальных существ и объектов может существовать, но исключительно как некая субъективная конструкция, созданная Сознанием из себя, поддерживаемая им и исчезающая в нем в момент окончательного распада. Ибо если более ничего нет, нет никакого изначального Существования или Бытия, служащего опорой творящей Силе, а также нет поддерживающей Пустоты или Ничто, это творящее все Сознание само должно обладать или быть существованием или субстанцией; если оно способно создавать структуры, они должны быть конструкциями, состоящими из его собственной субстанции, или формами его собственного существования. Сознание, не принадлежащее Существованию или само не являющееся существованием, должно быть иллюзией, Силой восприятия, присущей Пустоте или действующей в Пустоте и создающей там из ничего призрачные структуры, – однако с этой гипотезой можно согласиться только в том случае, если все остальные окажутся несостоятельными. И тогда становится очевидным, что то, что мы воспринимаем как сознание, должно быть Бытием или Существованием, из сознательной субстанции которого все создается.
Но если мы, следуя этой логике, вернемся к биполярной или двойственной реальности Существования и Сознания, мы, вместе с последователями Веданты, можем прийти к концепции одного изначального Сущего или вместе с адептами Санкхьи – к концепции множества существ, которым Сознание или некая Энергия, наделяемая нами сознанием, демонстрирует свои творения. Если реальна только множественность изначальных существ, то, поскольку каждое стало бы миром или создало бы свой собственный мир в своем сознании, трудно объяснить, почему они связаны и взаимодействуют в одной целостной вселенной; должно существовать одно Сознание или одна Энергия – что соответствует идее Санкхьи об одной Пракрити, являющейся полем опыта многих сходных Пуруш, – которые позволяют им встречаться и взаимодействовать в сконструированной умом целостной вселенной. Эта теория хороша тем, что она объясняет множественность душ и множественность вещей, а также единство их существования в многообразии и одновременно делает реальными самостоятельный духовный рост и отдельную духовную судьбу индивидуального существа. Но если мы можем вообразить Одно Сознание или Одну Энергию, творящую множество образов себя и населяющую свой мир мириадами существ, нетрудно представить одного изначального Сущего, поддерживающего или проявляющего себя через множество существ – душ или духовных сил своего целостного бытия; из этого также должно вытекать, что все объекты, все формы сознания являются формами этого Сущего. Затем можно было бы задаться вопросом, является ли эта множественность и это многообразие форм реалиями одного Подлинного Существования или это только внешние отражения и образы, символы или ценности, созданные Умом, пытающимся выразить Его. Это во многом зависело бы от того, что именно действует – Ум, как мы его знаем, или более глубокое и широкое Сознание, использующее ум в качестве внешнего инструмента, исполнителя своих начинаний и проводника своих проявлений. Если действует Ум, то созданная и воспринимаемая им вселенная может обладать только субъективной, символической или репрезентативной реальностью, если сознание – то тогда вселенная и ее природные существа и объекты могут быть подлинными реалиями Единого Существования, формами или могуществами его бытия, проявленными силой его бытия. Ум в этом случае становится только посредником между универсальной Реальностью и проявлениями ее созидательного Сознания-Силы, Шакти, Пракрити, Майи.