Был у нас первый парень на деревне, правда, он же последний – Артем.
Все от него перлись, но я перлась от Пети.
А он классный такой, Курта Кобейна слушает и весь такой американец. Он в самом соку был и курить еще начал – вообще круто.
Он в тельняшке, рваных джинсах Левис, мы все, девчонки, делали непринужденный вид, будто он всю жизнь с нами гулял. Я-то чуть не умерла от напряжения.
А мне мама привезла тогда купальник. Из Костромы почему-то. Почему из Костромы? Не понимаю. Что-то она там работала.
Сиреневый, а на спине две полосы крест-накрест.
Петя на машине повез меня и брата в Цаплино на озеро. А холод такой, аж зубы сводит. Ни один человек не купается. А я говорю: я буду плавать. Эти-то двое умные, они даже из машины выходить не стали – такой мороз.
Боже, какая я дура! Почему я этот купальник дома не надела? Пошла в кусты переодеваться. Выхожу – они на меня смотрят, шары вылупили. Я смотрю – а у меня этот крест – спереди. То есть все что надо – видно. Ужас! Какая дура!
Поперлась снова в кусты.
Всю жизнь были жуткие купальники. Не везет.
Опять с Петей, другим уже летом, пошли на речку. А у меня не было купальника. И мама дала мне свой. А он мне на пять размеров велик. Ужас.
А там обрыв на речке. И доска висит. И все пьяные мужики с этой доски прыгают. Нормальные люди по склону спускаются и заходят в воду. А мне-то надо как-то перед Петей. Прыгать пойду.
Я дико боюсь высоты, но решила побороть себя.
Они партией прыгали, пьяные. Я подождала. Села на мостик. Обхватила его руками. Невозможно страшно. Поняла, что двинуться не могу. Я так высоты боюсь!
Я на табуретке-то боюсь стоять.
Тут один козел подошел сзади и стал расшатывать этот мостик. Ну, и мне пришлось прыгнуть.
А после меня этот мужик, который расшатывал, в камыши улетел, его потом доставали.
Ну неважно. Главное-то – нырнула я в купальнике, а вынырнула без. Ужас какая идиотка.
Вера. Турбуленс
...
А знаешь, как я со своим вторым мужем познакомилась? Я жила себе и жила. Нет, сейчас я понимаю, что не жила. В каком-то тумане все было. И все время хотелось спать.
Едем на гастроли в Питер. Играем спектакль. Я играю, все нормально. Поклоны. Дальше ничего не помню. Прихожу в себя на диване в каком-то кабинете. Два врача. Серьезные. На самом-то деле ничего серьезного у меня не было, просто сознание потеряла от низкого давления. Но мне с перепугу вызвали реанимацию. Я, конечно, пригласила их на спектакль. Пришли оба, один с женой. Пригласили посидеть где-нибудь после.
Он мне сразу понравился. Еще в кабинете. Тот, который женатый, естественно! Серьезный такой, но с юмором. И юмор классный, сразу не поймешь, шутит или серьезно говорит.
А юмор в мужиках я очень ценю.
Короче. Роман. Но он-то там, а я-то здесь. Он в отгулы приезжает, я к нему, когда свободные дни. У меня были духи тогда «Турбуленс». Он мне все время говорил: «Какой же у тебя запах!»
Потом духи кончились и уже не продавались больше. Он иногда мне говорил: «А помнишь, какие духи у тебя были, когда мы встречаться начали?»
Потом перестал говорить.
Потом сложный период пошел. Непонятно, что делать дальше. На два города – не жизнь! В Питер все звал, но я из своего театра в жизни бы не ушла. Да и потом. Женат!
Мы решили попробовать не встречаться – в тупик зашли.
Полгода прошло. Такая мука! Хотела уже все бросить и ехать к нему.
Вдруг звонит: «Приеду завтра!»
И в этот момент я поняла, что больше его не отпущу. И чтобы он это понял!
Он позвонил в два часа, но я знала, что мне надо делать! Мне надо было найти «Турбуленс»! Срочно!! А его нигде нет! Нигде!!! Я звонить по всем подругам – что делать?!
И меня надоумили. На парфюмерный рынок отправили! И они там были! Очень дорого стоили! Очень! Но я ни секунды не сомневалась, брать или нет!
И ты знаешь, когда мы встретились на перроне, вот в этот самый момент, я тебе передать не могу, что это было за счастье. Я этот момент никогда не забуду, никогда. Он сказал только одно слово, когда мы обнялись: «Турбуленс». И мы поняли, что не расстанемся больше никогда.
Люба. Зона
...
А на зоне что. Отряд у меня был особо строгого режима. Это значит с большими сроками все сидели. За тяжкие преступления. А когда большой срок дают, знаешь что выходит? Там, на зоне, семьи образуются. Вот так.
Жены – ковырялки. Мужья – коблы.
Их отличить очень просто.
Ковырялка – это жена, никогда не позволит себе платье не по фигуре.
А коблы – наоборот. У них такое же платье, у всех одинаковые, – но висит мешком.
В бане коблы никогда трусов не снимали.
Они семьями жили. Двухэтажные нары, завешенные одеялом. Но спали внизу.
А я ни к тем ни к другим не принадлежала – меня не любили.
Я, конечно, не одна такая там была. Но процентов девяносто – семей.
Одна актриса сидела. Ушивала платье так, что все думали – она ковырялка. Слушай, непонятно было, как она в этом платье двигаться может и вообще дышать, такое оно было узкое.
Но она не была ковырялкой. Просто актрисой была. Платье как у всех. Ситцевое страшное синее платье в клетку. А сидит! И волосы шикарные – по пояс коса.
У нас там концерты художественной самодеятельности были каждую неделю – она никогда на них не выступала. Ни разу. Ни разу.
А тут ей срок скостили. С девяти до шести. Адвокат у нее новый появился. И выбил ей. И по трем четвертям – ее на поселение.
Объясняю. Она отсидела три четверти от шести лет. И ей полагалось поселение.
А мне по двум третям – химия. Поселение от химии отличается более легкой работой. И режим не такой суровый. Отмечаться не надо. Там вообще и мужики и бабы в одном месте живут.
Короче – почти свобода.
И перед своим уходом от нас она выступила на концерте. Единственный раз.
Ей сшили очень красивое платье. Постарались. В пол. Из лоскутков. Знаешь, действительно красивое.
Читала она последний монолог из «Чайки».
Слушай, как она читала!..
Как же это было! Боже ты мой!
Аккомпанировала ей девочка, медсестра, которой дали пятнадцать лет. У нее был парень – наркоман. Она вынесла ему несколько ампул морфия.
В первый и последний раз вынесла. Он очень просил – у него ломка была.
Пятнадцать лет. Вот так.
Вера. Как я второй раз выходила замуж
...
Второй раз я выходила замуж за человека, с которым мы уже успели родить ребенка. Мы жили вместе уже года два. Он развелся и переехал в Москву. Расписывались мы в самом заурядном районном загсе, на свадьбу пригласили только свидетелей – пару друзей. И никакого платья у меня не было. Было лето, и я была в обычном льняном бежевом брючном костюме. Левак, которого мы поймали чтобы доехать, знал нас, часто нас подвозил. Когда мы сказали, что едем жениться, сказал: «Да ладно! Что вы меня разводите! Так не женятся».
Регистраторша в загсе сказала: «Ну вы даете! Хоть бы шампанское принесли!»
А тогда антиалкогольная кампания была, и пить в загсе запрещено было, мы поэтому и не взяли.
У нас не было шампанского, свадебного платья, шумной свадьбы в ресторане, нам все это было совсем неважно. Нам было хорошо. Все-таки какое счастье, что бывают случаи, когда одежда не имеет никакого значения.
Глава 3 Средства связи
Из словаря шопоголика:
Чиппэ плиз – cheaper please (англ.) – продайте дешевле, пожалуйста (просьба возможна только в мелких частных магазинах).
Палка – Paypal, система международных платежей, электронная платежная система.
Tax free, такс фри (англ. «без сбо
ров») – система возврата суммы налога на добавленную стоимость (НДС). Возвращается на покупки, сделанные иностранными гражданами при обратном пересечении границы той страны, в которой они были приобретены, и составляет от 7 до 20% от суммы покупки, в зависимости от величины НДС в данной стране.
Про Машу
Есть у меня подруга Маша.
Даже с чего начать-то не знаю. Начну с того, что мы с ней с восьмидесятого года. То есть всю жизнь почти, считай. Я даже не знаю, когда мы с ней начали дружить.
Тут надо знать Машу, чтобы понять. Она всегда была человеком вроде как не для дружбы. Без всяких там подружечьих откровений, без сантиментов особых. Да даже и не особых, а вообще без них. Как бы равнодушная.
Деловая всегда была. Первая среди всей нашей компании села за руль.
Мне постоянно говорила: «Если бы столько денег на шмотье не тратила, у тебя бы уже иномарка была». Сама-то она купила себе «Жигули». И иномарка была как бы образом, потому что ни у кого тогда иномарок этих не было.
Я ее не слушала и даже не задумывалась, чтобы сесть за руль. Тогда женщин за рулем были вообще единицы в Москве.
Машка была крутой. И в доме жила крутом, для членов правительства. И знакомые у нее какие-то все крутые были. Хотя слова этого «крутой» еще не было. Слова не было, а она сама такой была. А может, и было слово? Засомневалась. Но не в слове дело. В Маше.
Жила она не на Луне, хоть и в особом доме.
Отец, который был какой-то шишкой, их с мамой бросил. И крутилась она сама как умела. Но она умела!
Одета была как будто из Милана.
А на самом деле сама себе шила брюки клеш из бархатных занавесок. Юбку мини из нескольких ремней, купленных в польском магазине «Ванда». Мама ее вязала ей.
Выглядела она на миллион всегда.
И на нас смотрела как бы немного свысока, так мне казалось, во всяком случае.
При этом, если она бралась организовать что угодно – отдых, к примеру, можно было просто расслабиться и ждать удовольствия от этого будущего отдыха. Потому что отдых будет – зашибись. Так оно всегда и было. Если с ней – как за каменной стеной.
А вы знаете, что такое было – купить билет на самолет из Сочи в конце августа в тот же день?
Да это НЕРЕАЛЬНО было ни за какие деньги.
А она покупала. И не один, а всем.
Но без всяких нежностей! Повторяю.
Когда у меня сын родился, она всех подружек собрала и привезла их к моим окнам, где они встали с транспарантами смешными. Потом увозила меня из роддома, потому что отец мой, у которого была машина, отмечал рождение внука несколько дней подряд и к моменту нашей выписки был просто никакой.
И опять без всяких нежностей. Надо было забрать – забрала.
Потом она уехала. Навсегда. В Нью-Йорк. Вышла там замуж. Это было в девяностом.
Там она не дала угаснуть своим талантам. Она очень скоро открыла маленький русский ресторанчик в хорошем месте.
Мы с ней связь не теряли. Все время кто-то бывал в ее ресторане, и мне все время привозили какие то подарки. Она же знала, что я люблю. Прекрасно знала.
А сейчас я хочу сказать свое главное спасибо ей.
А за что. Не за подарки. Не за молодость общую. Не за помощь всегда и в нужном месте и без лишних слов.
Если бы не ты, Маша, никогда бы я не села за руль. Пусть и в сорок лет. Не решилась бы сделать какие-то важные вещи, про которые ты мне сто раз говорила. Но доходило долго. Но все-таки доходило с опозданием. Спасибо за то, что слова НЕТ никогда от тебя не слышала.
И еще. Спасибо тебе, Маша, за глобальную сеть!
Если бы не ты…
Ну и моя любовь к шмоткам, конечно.
Глобальная сеть
А дело было так. У сына, естественно, был компьютер. Я к нему не подходила даже – что с ним делать-то, с компьютером, играть, что ли?
И вот Маша мне по телефону говорит: «Скажи Пете, – это мой сын, – чтобы Скайп загрузил. Будем общаться бесплатно». А Скайп, видимо, только появился – Петя о нем еще не знал. Но не зря же мы ему компьютер в восемь лет купили, у него башка рано начала насчет него варить. Он сразу же загрузил.
Общаемся мы по Скайпу, говорим обо всем, она спрашивает:
– Что тебе купить, заказывай.
– А откуда я знаю, что заказывать?
– Так сайты же есть.
И пошло дело!
Благодаря шмоткам я первая среди всех моих подруг овладела Интернетом.
Так что спасибо тебе и за это тоже, Маша.
А главное-то. Ты ж меня на свою голову научила! Сколько же тебе приходится от меня выдерживать! Как ты это терпишь, бедная?
А что делать, если у вас все дешевле? Значит, нужно терпеть!
Мобильные телефоны
Четыре разговора. Следить по вертикали.
1: Слушай, сколько раз повторять! Не хочу я Луи Виттон! Ну привези что-нибудь пооригинальнее, если тебе так хочется.
2: Зайка, температуру измеряй еще раз. Я тебя очень прошу. Я скоро приеду.
3: Нет, ну не дура?
4: А почем в Интернете? Что, настолько дешевле?
1: Ну и что, что очередь. Китайцы одни – твоя очередь!
И японцы. Не хочу!
2: Ну не капризничай, милая.
3: Вот дура-то!
2: Температурка упадет, и тебе сразу легче станет.
3: Ну нет слов! Дура!
4: И все модели есть?
1: Ну ты чее вооще? Роуминг уже дороже, чем этот Луи Виттон гребаный!!
2: Что тебе принести, милая? Вкусненького чего хочешь? Я сейчас в «Азбуку Вкуса» зайду. Авокадо с креветочками хочешь?
3: Ой, я не могу, какая дура!
4: А доставка быстро?
1: Говорю тебе – уходи оттуда!
2: Не хочешь? Аппетита нет. Бедненькая моя.
3: Ой, я больше не могу это слышать, какая дура!
4: Слушай, а не обманут?
1: Если ты мне покупаешь, а не себе, хочу Картье серьги!
2: Какое мороженое, когда у тебя ангина!
3: Да я всегда знала, что она дура!
4: Точно? А хорошие подделки?
1: Недорогие, не бойся!
2: Чегоооо хочешь?
3: А что с дуры взять-то?
1: Слушай внимательно. Белые гвозди.
4: Ладно, присылай ссылку. Как, говоришь, сайт называется?
2: Сумку Луи Виттон?
3: Да ты что? Неужели до такой степени дура?
1: Без. Без бриллиантов! Как кольцо мое!
2: Доченька, ты обалдела?
3: Ну а что с дуры-то возьмешь?
4: Ну, наверно, сумку Луи Виттон для начала закажу.
1: Вот это подарок! Спасибо, а то Луи Виттон хотел!
2: Ну и что, что весь класс с ними ходит!
3: Ой, да ты что? Вот дурам-то везет!
4: Все-таки Луи Виттон – это благородно!
2: Да все метро в этих сумках, доченька, не надо!
1: Такс фри оформи – не забудь!
3: Теперь у этой дуры Луи Виттон будет!
1: Да иди, иди уже оттуда, а то еще Луи Виттона купишь сгоряча!
2: Хорошо, доченька, если эта сумка тебе жизненно необходима, – я куплю!4: А то у всех есть Луи Виттон, а у меня нет!
Скайп
Я люблю покупать сама. В Интернете – не то, совсем не то. Присылают тебе вещь, а у тебя никаких ассоциаций нет. Не с чем ее связать.
Когда Маша выписывает – все по-другому. Мы с ней обсудим ее, эту вещь, перед тем как выписать, пообщаемся, и она вроде как оживает уже. Вещь в смысле.
Потом к ней приходит посылка. Начинается ее демонстрация через технологию Скайп.
– Включай камеру!
– Сейчас, подожди. С большого компа не показать. Щас лаптоп возьму, чтобы ты лучше разглядела. Подожди. Сейчас, сейчас. Перезванивай!