Какимъ же образомъ осуществить это желанное единство?
Приложеніе принципа взаимности обѣщаетъ намъ единство, обезпеченное отъ всякаго стѣсненія, свободное отъ всякой исключительности, подлога и нетерпимости, обѣщаетъ порядокъ до такой степени удобный, что безъ него немыслима свобода.
Въ самомъ дѣлѣ, что такое взаимность? – Формула справедливости, которая до сихъ поръ пренебрегалась или тщательно скрывалась различными законодательными мѣрами, формула, по которой всѣ члены общества, какого бы ни были они званія и состоянія, будь то сословія или личности, общины или семейства, все равно чѣмъ бы они ни занимались: промыслами, земледѣліемъ или общественною службой – всѣ они обѣщаютъ и обезпечиваютъ другъ друга услугу за услугу, кредитъ за кредитъ, залогъ за залогъ, довѣріе за довѣріе, цѣнность за цѣнность, истину за истину, свободу за свободу…
Вотъ та радикальная формула, которою демократія хочетъ преобразовать теперь право во всѣхъ его отрасляхъ или категоріяхъ: право гражданское, право торговое, право международное; вотъ основаніе экономическаго права Демократіи.
При подобной взаимности, мы будемъ связаны самыми прочными и необременительными узами. Мы будемъ имѣть порядокъ самый совершенный и удобный, какой только можетъ связывать людей. Мы будемъ пользоваться всѣми благами свободы, какія только для насъ доступны. Правда, участіе власти въ этой системѣ будетъ постепенно все уменьшаться; но что за бѣда, если власти нечего будетъ дѣлать? Я признаю далѣе, что и благотворительность окажется въ этомъ строѣ безполезною добродѣтелью; но развѣ мы не будетъ застрахованы отъ эгоизма? Какъ вы обвините въ недостаткѣ какой бы то ни было добродѣтели, частной или общественной, такихъ людей, которые, не давая ничего даромъ, обезпечиваютъ и даютъ другъ другу все: образованіе, трудъ, торговлю, наслѣдство, богатство, безопасность?
Это не то Братство, скажутъ можетъ быть, о которомъ мы мечтали, не то братство, которое предвидѣли древніе реформаторы, возвѣщалъ Христосъ, обѣщала революція. Какая сухость! Какое мѣщанство! Это идеалъ торгашей и маклеровъ; онъ не удовлетворилъ бы даже нашихъ старыхъ буржуа.
Въ первый разъ это возраженіе было сдѣлано мнѣ уже давно. Но оно убѣдило меня только въ томъ, что для большинства нашихъ революціонеровъ требованіе реформы служитъ только предлогомъ агитаціи; но они въ нее не вѣрятъ и не заботятся о ней. Они отступили бы, если имъ доказали бы возможность реформы и пригласили ихъ привести ее въ исполненіе.
Вы, поклонники идеала, вы, считающіе чѣмъ‑то низкимъ и мѣщанскимъ простую пользу, оставляющіе домашнія заботы на долю другихъ, – вы думаете, что избрали, подобно Маріи, благую часть; ошибаетесь, жестоко ошибаетесь: позаботьтесь прежде всего о хозяйствѣ, Oeconomia, а идеалъ придетъ самъ собой.
Какъ! Изъ того, что люди взаимности будутъ имѣть каждый свой уголъ; изъ того, что прекратится безпутная трата силъ и повальная проституція, и всякій, съ рѣдкою въ наше время увѣренностью, въ состояніи будетъ указать на свою жену и своихъ дѣтей; изъ того, что съ воцареніемъ этихъ утилитарныхъ началъ жилище человѣка сдѣлается чище и прекраснѣе Божьяго храма; изъ того, что государственная служба, приведенная къ своему простѣйшему выраженію, перестанетъ быть предметомъ честолюбія, точно такъ же, какъ не будетъ и самопожертвованіемъ: изъ всего этого вы составляете обвинительный актъ противъ нашихъ гражданъ и обличаете ихъ въ грубости и эгоизмѣ! Вы утверждаете, что въ этомъ обществѣ нѣтъ ничего высокаго, ничего братскаго!.. Да, мы давно знаемъ чего вамъ нужно, и вотъ вы окончательно сбрасываете маску. Вашей общинѣ, которую вы величаете рабочей и демократической, нужна власть, старшинство, развратъ, аристократія, шарлатанство, рабство, подчиненіе человѣка человѣку, рабочаго художнику, и, въ заключеніе всего, свободная любовь. Позоръ!..[16]
ГЛАВА ХV.
Возраженіе противъ политики взаимности. Отвѣтъ. Первая причина упадка государствъ. Отношеніе политическихъ учрежденій къ экономическимъ въ новой Демократіи.
Не станемъ отвлекаться отъ вопроса. Намъ предстоитъ объяснить что такое единство и порядокъ въ демократіи, проповѣдующей взаимность.
Вотъ замѣчаніе, которое безъ сомнѣнія сдѣлаютъ противники наши. – «Оставимъ теоріи и сантиментальности, скажутъ они намъ: во всякомъ государствѣ необходима власть, духъ дисциплины и повиновенія, безъ которыхъ немыслимо существованіе общества. Въ государствѣ должна быть сила, способная побороть всѣ сопротивленія и подчинить всѣ мнѣнія общей волѣ. Толкуйте сколько хотите о сущности, происхожденіи и формахъ этой силы, – вопросъ не въ томъ. Въ дѣйствительности все дѣло заключается только въ томъ, что власть должна имѣть въ рукахъ силу. Никакая человѣческая воля не должна управлять другой человѣческой волей, говоритъ де–Бональдъ, и онъ приходитъ къ заключенію о необходимости высшаго учрежденія, права божественнаго. Ж. — Ж. Руссо думаетъ напротивъ, что общественная власть есть нѣчто собирательное, слагающееся изъ тѣхъ частицъ свободы и имущества гражданъ, отъ которыхъ послѣдніе отказываются въ видахъ общаго блага, – это демократическое революціонное право. Выбирайте любую систему, и вы все таки неизбѣжно придете къ заключенію, что душу политическаго общества составляетъ власть, освящаемая силой.
«Такимъ образомъ возникали во всѣ времена государства; такимъ–же образомъ они и управляются, и живутъ. Неужели же массы по своей волѣ такъ тѣсно соединялись между собой и образовали, подъ рукой вождя, тѣ могучія политическія тѣла, къ которымъ такъ мало прибавляетъ работа революцій? Нѣтъ, эти тѣла появляются и разростаются вслѣдствіе необходимости, на помощь которой является сила. Неужели опять массы по своей же волѣ, вслѣдствіе какого‑то таинственнаго и необъяснимаго убѣжденія, позволяютъ вести себя, какъ стадо, и покоряются чужой мысли, которая паритъ надъ ними и остается загадкою для каждаго? Нѣтъ, опять таки нѣтъ, – эта способность централизаціи, которой поддается даже не хотя весь міръ, есть также результатъ необходимости, на сторонѣ которой стоитъ сила. Нелѣпо возставать противъ этихъ великихъ законовъ, какъ будто возможно, въ самомъ дѣлѣ, измѣнить ихъ и создать себѣ новую жизнь, на новыхъ началахъ.
«Чего же хочетъ теорія взаимности, и какіе выводы дастъ это ученіе съ точки зрѣнія правительства? Теорія эта хочетъ основать такой порядокъ вещей, въ которомъ возможно было бы самое широкое приложеніе принципа верховной власти народа, человѣка и гражданина, порядокъ, въ которомъ каждый членъ общества, сохраняя свою независимость и полную свободу дѣйствій, управлялся бы самъ собой, между тѣмъ какъ высшая власть занималась бы единственно только общими дѣлами; слѣдовательно такой порядокъ, въ которомъ были бы общія цѣли, а не было бы централизаціи. При такомъ строѣ, каждая изъ частей общества, признанная самодержавною, имѣетъ право, по своему усмотрѣнію, выдти изъ союза и нарушить договоръ ad libitum. До подобнаго вывода неизбѣжно должна дойти федерація, если она только останется вѣрна своему принципу. Вотъ логическое слѣдствіе федеративнаго принципа, слѣдствіе неизбѣжное, которое федерація должна признать или обратиться въ иллюзію, вздоръ и ложь.
Очевидно, что такая правоспособность отложенія т. е. сепаратизмъ, который въ принципѣ принадлежитъ каждому изъ союзныхъ государствъ, заключаетъ въ себѣ противорѣчіе; сепаратизмъ никогда не осуществлялся и на практикѣ постоянно отрицается всѣми федераціями. Извѣстно, что древнюю Грецію едва не погубила ея федеральная свобода. Только одни афиняне и спартанцы дали отпоръ персидскому царю, – остальные отказались идти. Персы побѣждены, и въ Греціи вспыхиваетъ междоусобіе, уничтожающее эту нелѣпую конституцію. Вся слава и выгода достается на долю Македоніи. Въ 1846 г., когда Швейцарскому союзу предстояло распасться вслѣдствіе отдѣленія католическихъ кантоновъ (Sunderbund), большинство не задумалось образумить отложившихся силою оружія. Оно действовало при этомъ, не смотря на всѣ свои увѣренія, вовсе не во имя федеральнаго права, которое было положительно противъ него. Какимъ же образомъ тринадцать самодержавныхъ протестантскихъ кантоновъ могли бы доказать одинадцати такимъ–же самодержавнымъ католическимъ кантонамъ свое право принудить ихъ, въ силу договора, къ союзу, котораго тѣ не хотѣли? Понятіе федераціи не совмѣстно съ подобными требованіями. Гельветическое большинство дѣйствовало въ силу права національнаго самосохраненія. Оно видѣло, что Швейцарія, по своему положенію между двумя великими державами, не могла, безъ крайней для себя опасности, допустить образованія новаго, болѣе или менѣе враждебнаго союза; и уступая необходимости, поддерживая свое право доводами силы, оно провозглашаетъ начало единства во имя будто бы федераціи. – Въ настоящую минуту, когда я пишу, сѣверные штаты Америки хотятъ точно также силою удержать въ союзѣ южные штаты и обзываютъ ихъ измѣнниками и бунтовщиками, какъ будто союзъ есть ни болѣе ни менѣе какъ монархія, а Линкольнъ императоръ; и здѣсь не приложимо даже то оправданіе, какого могутъ для себя требовать швейцарскіе либералы1846 г., потому что американской свободѣ ничто не угрожаетъ.
Очевидно однако, что одно изъ двухъ: или слово федерація заключаетъ въ себѣ смыслъ, которымъ основатели союза хотѣли рѣзко отличить его отъ всякой другой политической системы, – въ такомъ случаѣ, оставивъ невольничій вопросъ въ сторонѣ, мы должны признать несправедливость войны, объявленной Сѣверомъ Югу; или подъ видомъ федераціи скрывались стремленіе къ образованію великой имперіи, стремленіе, которое ждало только благопріятной минуты для своего обнаруженія, – въ такомъ случаѣ американцамъ придется со временемъ вычеркнуть изъ своего лексикона слова – политическая свобода, республика демократія, федерація и даже союзъ. По ту сторону Атлантическаго океана уже не признаютъ международнаго права, т. е. федеративнаго принципа: это нисколько не двусмысленное знаменіе предстоящаго преобразованія союза. Всего страннѣе въ этомъ дѣлѣ поведеніе европейской демократіи, которая сочувственно относится къ тому, что дѣлается въ Америкѣ, и такимъ образомъ отрекается отъ своего собственнаго принципа и отъ своихъ надеждъ.
Изъ всего этого слѣдуетъ, что соціальная революція въ смыслѣ взаимности – чистая химера, такъ какъ въ такомъ обществѣ политическій порядокъ, чтобы соотвѣтствовать экономическому, долженъ представлять федеративное государство, а такое государство само по себѣ совершенно невозможно. Въ дѣйствительности, федерація всегда представляла собою переходное явленіе государства, едва начинающаго слагаться; въ теоріи, это безсмыслица. Поэтому, указывая на федерализмъ, какъ на свой послѣдній выводъ, взаимность сама себя исключаетъ; она ничто.
Прежде чѣмъ опровергнуть это разсужденіе, необходимо возстановить историческую истину.
Противники федерализма совершенно произвольно приписываютъ централизаціи всѣ выгоды, которыя оспариваютъ у федераціи. Они утверждаютъ, что централизація столь же сильна и логична, сколько федерація слаба и безсмысленна, и что этимъ‑то и объясняется различіе ихъ историческихъ судебъ. Поэтому, чтобы разсмотрѣть вопросъ со всѣхъ сторонъ, мнѣ слѣдовало бы, съ своей стороны, разобрать принципъ централизаціи и показать что – если федерація всегда играла второстепенную роль; если, благодаря нескладицѣ ихъ учрежденій, федераціи никогда не могли долго просуществовать, и если принципъ ихъ, повидимому, даже не можетъ быть осуществленъ въ нихъ, – за то сильно централизованныя государства противопоставляли преграды для развитія отдѣльныхъ народностей.
Такимъ образомъ, мнѣ пришлось бы показать, что вся исторія представляетъ намъ только рядъ соединеній и разложеній; что за разложеніями или федераціями постоянно слѣдовали сліянія, а за сліяніями – распаденія; что за греческой имперіей Александра, охватившей собой Европу и Азію, скоро воспослѣдовало раздѣленіе ея между его полководцами: оно было истиннымъ возстановленіемъ національностей, въ томъ смыслѣ, какъ мы понимаемъ его теперь. Послѣ этого національнаго движенія наступило римское единство, которое въ V вѣкѣ смѣнилось германскими и итальянскими федераціями. Еще недавно, австрійская имперія превратилась изъ абсолютной въ федеративную, между тѣмъ какъ Италія перешла отъ федераціи къ единству. Первая имперія со своими 132 департаментами, со своими великими вассалами и союзами, не могла устоять противъ европейской федераціи; точно также и вторую имперію, еще болѣе централизованную, хотя менѣе обширную, подтачиваетъ духъ свободы, который выражается провинціями и общинами даже рѣзче, чѣмъ отдѣльными личностями.
Вотъ, что я хотѣлъ бы развить подробнѣе; но пока достаточно напомнить объ этомъ. И такъ, вотъ слѣдовательно, задача, которую намъ предстоитъ разрѣшить; она такъ же важна для централизаціи, какъ и для федераціи.
1. Отчего всѣ централизованныя государства, монархическія, аристократическія или республиканскія, всегда кончаютъ разложеніемъ?
2. Отчего, въ тоже время, федераціи всегда стремятся къ единству?
Необходимо отвѣтить на эти вопросы прежде, чѣмъ произнести сужденіе о сравнительныхъ достоинствахъ государствъ централизованныхъ и федеративныхъ. Я отвѣчаю на нихъ, согласно началамъ, изложеннымъ въ предъидущей главѣ, что только Истина и Право могутъ служить основаніями порядка и что внѣ ихъ централизація неизбѣжно становится деспотизмомъ, a федерація ложью.
Причина разложенія и разрушенія всѣхъ государствъ, какъ централизованныхъ, такъ и федеративныхъ, состоитъ въ томъ, что въ первыхъ общество лишено всякаго обезпеченія, и политическаго, и экономическаго; во вторыхъ же, предполагая даже, что власть организована самымъ лучшимъ образомъ, общество до сихъ поръ имѣло только политическія обезпеченія и никогда не заботилось объ экономическихъ. Ни въ Швейцаріи, ни въ Соединенныхъ Штатахъ, мы не встрѣчаемъ организованной взаимности; a безъ нея, безъ экономическаго права, политическія формы безсильны, непрочны; они гробы крашенные, по выраженію Евангелія.
Что же сдѣлать, чтобы оградить федерацію отъ разложенія, не нарушая въ тоже время ихъ принципъ, состоящій въ признаніи за каждымъ городомъ, мѣстностью, провинціею, населеніемъ, словомъ, за каждымъ государствомъ, права добровольно вступать въ федерацію и выходить изъ нея?
Замѣтьте, что подобнаго условія еще ни разу не предлагали свободнымъ людямъ; ни одинъ писатель не говорилъ еще объ этомъ. Де Бональдъ и Жанъ Жакъ, поклонникъ божественнаго права и демагогъ, утверждаютъ единодушно, по слову Евангелія, что царство, въ самомъ себѣ раздѣлившееся, погибнетъ. Но въ Евангеліи это имеетъ смыслъ отвлеченный, тогда какъ наши писатели чистые матеріалисты, поклонники власти и, слѣдовательно, рабства.
Чтобы навсегда упрочить федерацію, необходимо, наконецъ, дать ей санкцію, которой она лишена доселе; надо провозгласить экономическое право основаніемъ федеративнаго права и всякаго политическаго порядка.
Здесь будетъ особенно уместно разсмотрѣть переворотъ, который совершится во всемъ общественномъ строе силою одной взаимности.
Примѣры, приведенные выше, уже указывали на то, что принципъ взаимности, будучи перенесенъ изъ частныхъ отношеній въ общественныя, создаетъ рядъ учрежденій, развитіе которыхъ легко обозначить. Для памяти, укажемъ на болѣе крупныя.
А. – Экономическія учрежденія.
1. Благотворительныя и вспомогательныя учрежденія, представляющія переходъ отъ господства началъ милосердія къ началамъ справедливости, заявленнымъ Революціей: общества вспоможенія, медицинскихъ пособій, богадѣльни, воспитательные дома, больницы, магдалининскіе пріюты и проч. – Все это, конечно, болѣе или менѣе уже существуетъ, но лишено того новаго духа, который одинъ можетъ доставить имъ значеніе и истребить въ нихъ тунеядство, обманъ, нищенство и расхищеніе.
2. Страхованіе отъ наводненій, пожаровъ, кораблекрушеній, отъ случайностей на желѣзныхъ дорогахъ, отъ скотскихъ падежей, града, болѣзней и смерти.
3. Кредитъ, обращеніе и учетъ; банки, биржи и проч.
4. Общественныя учрежденія для перевозки по желѣзнымъ дорогамъ, каналамъ, рѣкамъ и морямъ. – Эти учрежденія не наносятъ частнымъ предпріятіямъ никакого ущерба, а напротивъ того – поддерживаютъ и регулируютъ ихъ.
5. Учрежденіе складовъ, доковъ и рынковъ. Цѣль его – обезпечить навсегда возможно лучшее распредѣленіе продуктовъ, въ видахъ взаимныхъ выгодъ производителей и потребителей. Это – смерть торгашеской спекуляціи, наживанію, стачкамъ и ажіотажу.
6. Учрежденіе статистическихъ бюро, конторъ для объявленій, для точной и вѣрной оцѣнки товаровъ. Общественныя учрежденія для регулированія мелочной торговли.
7. Общества рабочихъ для земляныхъ работъ, разведенія лѣсовъ, осушенія почвы, проведенія дорогъ, шоссе, водяныхъ сообщеній.
8. Общества рабочихъ для сооруженія мостовъ, водопроводовъ, резервуаровъ, портовъ, тунелей, публичныхъ зданій и проч.
9. Общества рабочихъ для разработки рудниковъ и добыванія сырыхъ продуктовъ.
10. Общества рабочихъ для служенія при портахъ, воксалахъ, рынкахъ, складахъ, магазинахъ и проч.