…Первые сомнения в доктрине вековой давности, рассматривавшей неандертальцев как тупиковую ветвь в истории человечества, зародились после 1951 года, когда в местечке Шательперрон во Франции были обнаружены странные орудия труда, напоминавшие одновременно и орудия анатомически современного человека, и продукцию неандертальца. Их возраст был немногим более 30 тысяч лет. Потребовалось несколько десятилетий, многочисленные новые находки, чтобы признать факт: неандертальцы пользовались примерно теми же орудиями труда и украшениями, что и Homo sapiens. С тех пор во Франции и Северной Испании были обнаружены свыше сотни подобных памятников. Очевидно, в ту эпоху неандертальцы ни в чем не уступали анатомически современному человеку по уровню своего развития.
А может, мы и есть прямые потомки неандертальцев? С появлением генетического анализа не могла не зародиться идея проверить, кто наши предки. Что, если неандертальцы?
В мае 2010 года на страницах журнала «Science» были опубликованы результаты анализа 60 % генома неандертальца. Как выяснилось, тот мало чем отличается от генома современного человека. Авторы работы подчеркивают, что неандертальцев – по телосложению – вполне можно отнести к Homo sapiens, ведь среди нас тоже встречаются коренастые люди, наделенные мощной мускулатурой. Однако выявлено и несколько десятков вариаций генов. Они произошли уже после того, как линии развития неандертальского человека и Homo sapiens разошлись, ведь у неандертальцев эти гены выглядят так же, как у наших дальних родичей – шимпанзе.
В том же 2010 году авторитетный немецкий палеоантрополог Сванте Пээбо, под чьим руководством анализировался геном неандертальца, изрек окончательный приговор: в нас есть наследие «человека из Неандерталя». В далеком прошлом предки современных людей, скажем вежливо, вступали в брачные союзы с неандертальцами. В наших генах сохранились неопровержимые приметы тех минутных увлечений. От 1 до 4 % нашего генетического материала заимствовано нами у неандертальцев. Это открытие стало одной из самых громких научных сенсаций 2010 года. Предваряя публикацию в «Science», Пээбо даже обмолвился, что теперь, ввиду новых открытий, не понятно, следует ли и дальше относить неандертальцев и Homo sapiens к двум биологически разным видам.
Наибольшее генетическое сходство у неандертальцев обнаружилось с современными европеоидами, а наименьшее – с африканцами. Но есть и неожиданность: у жителей Восточной Азии также заметно сходство с неандертальцами. Сванте Пээбо объясняет это так. Вероятно, 50—100 тысяч лет назад неандертальцы скрещивались с предками современных людей на Ближнем Востоке и в других регионах Передней Азии, где оба вида гоминидов долгое время жили почти по соседству. Потом предки Homo sapiens переселялись оттуда в Восточную Азию и Европу, унося с собой чужие гены.
…История исследования неандертальцев насчитывает уже полтора века. Мы накопили немало сведений об их облике, их орудиях труда, но их духовный мир нам по-прежнему плохо понятен. Нам еще предстоит восстановить образ жизни неандертальцев – людей, которыми так долго не интересовалась историческая наука. Восстановить, понять их культуру. Воскресить в нашей памяти прошлое Европы – тысячелетия ее истории.
Тайна гибели неандертальцев
Около 30 тысяч лет назад в Европе вымерли неандертальцы. Больше 200 тысяч лет они населяли эту часть света – и внезапно исчезли. В сценариях их гибели нет недостатка.
Охота на мамонта. Художник З. Буриан
Коварство и расчетливость древних охотников легко объяснимы их слабостью. Их противниками были животные, весившие подчас раз в десять больше, чем они. А сражаться приходилось в ближнем бою, оставаясь рядом со зверем, разъяренным от боли и страха. Ведь до изобретения лука первобытному человеку нужно было подобраться вплотную к добыче. Удары копьями наносили метров с пятнадцати, не дальше. Пикой же били зверя и вовсе метров с трех. Так что, если намечалась операция «Брод» или «Водопой», бойцам оставалось затаиться где-нибудь за кустами, поблизости от воды, чтобы одним прыжком сократить до предела расстояние, отделявшее от зверя. Выдержка и точность означали здесь жизнь. Торопливость и промах – смерть. Бросаться, как в штыковую атаку, с заостренной палкой на взрослого мамонта – это смерти подобно. А люди охотились, чтобы все-таки выжить.
Миф о храбрецах, что с копьем в руке преграждали дорогу древним слонам, родился сразу после Второй мировой войны. Возник он не на пустом месте. Весной 1948 года в местечке Леринген, в Нижней Саксонии, во время строительных работ был обнаружен скелет лесного слона, погибшего 90 тысяч лет назад. Между ребер животного лежало копье, уверял археолог-любитель Александр Розеншток, первым исследовавший находку. Это распавшееся на одиннадцать кусочков копье с тех пор считалось главным аргументом тех, кто живописал безумную храбрость первобытных людей. Но состоялась ли та памятная охота?
Недавнее исследование опровергло очевидные выводы. В ту отдаленную эпоху на месте, где были обнаружены останки слона, находился край озера. Оно соединялось протоками с другими окрестными озерами. Течение перекатывало попавшие в воду предметы, например то же копье, перенося их с одного места на другое. Похоже, с этим копьем даже не собирались охотиться. Им, судя по затупленному концу, рыли землю на берегу, а потом уронили в воду, и течение вынесло его в озеро, где оно уперлось в тушу животного, преградившую ему путь.
Если в тот день и состоялась охота, то ничего героического в ней не было. На берегу озера умирал старый слон. Вот его ноги подкосились, тело осело наземь. Из толпы людей, наблюдавших издали за последними судорогами зверя, решительно вышел молодой человек. Взял копье. Приблизился. Осмотрелся. Ударил. Ничего опасного. Слон даже не шевельнулся. Что есть силы вогнал в него копье. Помахал остальным. Можно разделывать добычу. Это тоже правдоподобный сценарий.
А что же с другими находками? Торральба в Испании, Грёберн и Ноймарк-Норд в Германии – здесь также находили скелеты мамонтов, сраженных людьми. Однако первое впечатление опять же было обманчивым. Заново исследовав кости животных, археологи обнаружили лишь характерные следы обработки их каменными орудиями – очевидно, следы разделки туш, но это никак не доказывает, что первобытные люди самолично сразили эту добычу. Ведь толщина шкуры взрослого мамонта, достигавшего примерно 4 метров в высоту, составляла от 2,5 до 4 сантиметров. Примитивным деревянным копьем можно было в лучшем случае нанести рваную рану животному, но не убить его – тем более что «право следующего удара» оставалось за разъяренным слоном.
Да и стоила ли игра свеч? На самом деле мамонт был не такой выгодной добычей. Большая часть его туши попросту бы протухла. «Неандертальцы были людьми умными. Они хотели получать максимум мяса с минимумом риска для себя», – отмечают в один голос археологи. Жили неандертальцы небольшими группами, которые насчитывали 5—7 человек. В теплое время года такому племени требовалось полмесяца, чтобы съесть 400 килограммов мяса. Если туша весила больше, остальное пришлось бы выкинуть.
Ну а что же анатомически современный человек, расселившийся в Европе 40 тысяч лет назад? Недаром он – «существо разумное» по определению. Может быть, он-то знал секреты охоты на мамонтов?
Археологи из Тюбингенского университета исследовали кости мамонтов, найденные в пещерах близ Ульма, где располагались стоянки людей культуры Граветт (к тому времени, когда она возникла, неандертальцы уже вымерли). Анализ находок дал однозначный результат. Во всех случаях были разделаны туши детенышей мамонтов в возрасте от двух недель до двух месяцев.
Сотрудники парижского Музея естествознания исследовали еще одну стоянку людей культуры Граветт, расположенную в местечке Миловиче в Чехии. Здесь выявлены останки 21 мамонта. В семнадцати случаях это – детеныши, а еще в четырех – молодые животные. Стоянка Миловиче располагалась на склоне небольшой долины, чье дно было сложено из лёсса. По весне, когда детеныши мамонтов появлялись на свет, мерзлый грунт оттаивал, и лёсс превращался в месиво, в котором молодые особи вязли. Сородичи не могли им помочь. Охотники ждали, когда стадо уйдет, а затем приканчивали жертву. Возможно, люди намеренно загоняли мамонтов в это «болото», пугая их факелами.
А как же все-таки с храбрецами? Неужели так и не находилось тех, кто с копьем наперевес отчаянно бросался на мамонта, не жалея живота своего? Наверное, были и такие смельчаки. Только герои – они на то и герои, чтобы умирать молодыми, например под ногами у разъяренного слона. Мы же, по всей вероятности, потомки тех благоразумных охотников, что из засады могли сутками ждать, пока одинокий детеныш мамонта не омертвеет в той ловушке, куда он угодил. Зато мы, их потомки, живы, а от героев остается обычно лишь память.