Это так и осталось их с сестрой тайной. Так она думала. Но однажды, придя к сестре, она уже не помнила зачем, просто старалась реже быть дома, она застала лишь мужа сёстры. Он знает её тайну, она сразу это вдруг поняла, знает. Пыталась сопротивляться, пыталась, но звонкие, обжигающие пощечины поставили её на колени и заставили вновь пережить две минуты ада. Она сидела на полу и вытирала слёзы рукавом, слёзы вперемешку со слюной и спермой. Но мужу сёстры этого было мало. Превосходство над этой шестнадцатилетней девчонкой возбуждало, наполняло его силой. Её унижение и беззащитность лишь еще больше распалили его. В тот день она узнала, что такое анальный секс. Она уже не плакала, слез не было. Молча лежала на животе закрыв лицо руками, стараясь, мечтая отключиться, не чувствовать стыд и боль, причиняемые ей пыхтящим сзади, потным от похоти мужчиной. И лишь шептала про себя: «Папа, папочка, помоги. Прошу тебя, папа...»
Обычное детское горе.
Ни мама, ни сестра не смогли её защитить, они просто сделали вид, что ничего не произошло, все хорошо и естественно. Для них виноватой была она сама.
В ту же ночь она ушла из дома, уехала к бабушке в деревню, родителям отца. Мама и сестра ей этого не простили, они вычеркнули неперспективного отца из своей жизни и требовали от неё того же. А она их предала. Обычная взрослая жестокость.
Отца она не застала, его уже не было в этом мире, он не мог её защитить. Он слишком сильно любил её маму и не смог пережить предательства. Он любил её, любил дочек, продолжал любить и после измены мамы, после развода, любил. Эта любовь и убила его. Слишком много себя он вложил в свои чувства, не оставив себе ничего.
От него остались лишь письма, много писем к любимым дочкам. Маленькие листочки бумаги, содержащие безумную любовь и теплоту, боль утраты и нежность. Она перечитывала их миллион раз, каждое слово, каждая буква рассказывали ей о том, чего её лишили, что у нее украли. О детстве. Обычном детстве с любящими мамой и папой. Она не получала этих писем, мама методично и зло отправляла их обратно, она решила все за них. Решила, что муж не давший ей богатой жизни, не достоин быть отцом. Она наказывала его за то, что не любила, за то, что он не оправдал её надежд, за то, что он не простил ей предательства.
И тогда она возненавидела свою мать. Обычная детская ненависть.
Она вернулась в Питер. Вернулась, что-бы жить по-новому. Жить наперекор извращенным представлениям о жизни родных. Что-бы найти то, чего в её семье не стало с уходом отца, любви, настоящей искренней любви. И она влюбилась. Честно, искренне, по уши. Первая любовь захлестнула её ураганом и заставила забыть обо всем, о матери, лишившей её детства, о сестре, предавшей её, о мужчинах, использовавших её тело. Она забыла обо всем, для неё существовал лишь он. Он подаривший ей любовь, надежду, научивший вновь мечтать и жить. Он, вернувший в ее жизнь музыку. Обычная, сжигающая все на своем пути первая любовь.
Он был музыкантом и за его музыку она готова была простить ему все на свете, алкоголь, наркотики, назойливых поклонниц. Лишь бы быть с ним и его музыкой. Они любили как сумасшедшие, до дна, до последнего вздоха, до изнеможения. Все вокруг считали, что они не пара, совсем не пара. Он малоизвестный музыкант, она студентка-психолог. В их пару никто не верил. Мать, сестра, его друзья, казалось все вокруг против их любви. Он всего лишь музыкант, это всё не серьёзно - твердила мать, он не даст тебе хорошей, достойной жизни - вторила ей сестра, вы и ваши дети умрете в нищете - кричали они хором. Они не видели в их любви богатства и достатка, не видели даже перспективы или намёка на это, а значит таких отношений быть не должно. Им было чуждо то, во что она глупая наивно верила, сама любовь.
Но музыка любви в её сердце была громче, она заглушала всё лишнее. Она не слушала их, ей было плевать. Несмотря ни на что, они были вместе, у них была музыка.
Всё закончилось однажды. Она два года пыталась забыть тот день. День её смерти. День, когда умерла музыка. Забыть и навсегда вычеркнуть из своей жизни. Ей это почти удалось, но я каким-то образом растревожил её память, разбудил.
Это случилось за несколько дней до их свадьбы. Она летела домой окрыленная неожиданной новостью, летела, что-бы поделиться ей с любимым, они мечтали об этом, ждали. Но дома застала в постели его и свою сестру. Обычное, самое обычное предательство.
Сестра с матерью не скрывали, это был их замысел, они считали, что спасают её неразумную от ошибки, оберегают, открывают глаза. Убивая её, они надеялись на лучшее для неё же. Обычная жестокость.
Врачи спасли Олесю, вытащили с того света. А вот её неродившегося ребенка не смогли. Олеся об этом никому так и не рассказала, ни мать, ни сестра, ни он, так и не узнали, кого убили. Больше Олеся их никогда не видела, они умерли для неё. Как умерла её музыка.
-А здесь, в Мурманске как оказалась?
Олеся посмотрела на меня и протянула пустую рюмку. Я взял её, что-бы наполнить, но бутылка оказалась пуста. Мы все так же сидели на полу, на куче одеял и подушек.
-Здесь тётка моя живёт, сестра отца. Вот я и рванула на север, да мне и не важно было куда, лишь бы уехать, хоть на край света.
-У нас коньяк закончился. -сказал я, показывая ей опустошенную бутылку.
-Я засыпаю уже. Может тихий час устроим? Немного поспим, а потом в магазин за продуктами съездим, давай, а?
-Давай.
Мы были уже изрядно пьяны. Не привыкшая к возлияниям Олеся поплыла давно, я пока держался, но то, что пил я уже много дней подряд давало о себе знать. Мы легли рядом, просто тут же на полу.
-Обними меня, пожалуйста.
Я обнял её крепко прижав к груди. Через пять минут она уже мирно спала, по-детски счастливо улыбаясь во сне.
Странная штука жизнь, странная и несправедливая. Она постоянно испытывает людей устраивая экзамены на человечность. Одних бесконечно бьёт и ломает, пытается утопить в дерьме, но они несмотря ни на что остаются чистыми и светлыми людьми. Другим даёт всё, любовь, семью, детей, счастье, а они не ценят и сами ищут помойку что бы вымазаться. Жестокие экзамены.
Или может это бог и это он пишет чужие судьбы как романы? Я никогда не верил в бога, не получилось. Да и как поверить? Если всё, что происходит это по его божьей воле, то он, извините, та ещё сволочуга.
Олеся спала. Чистый, светлый человечек, достойный счастья и любви. Только вот сука-жизнь, судьба и сценарист всевышний так не считают.
Я крепче прижал её к себе и закрыл глаза.
Из ноутбука мерно лилась музыка, потрясающей красоты мелодия, которая по своему трагизму как никакая другая подходила сейчас под царившую атмосферу горя.
-Седьмая симфония. –сказала она тогда, в день нашего знакомства, -На мой взгляд, самая лучшая вещь Бетховена.
Два человечка.
Два человечка, он и она, жили на свете не зная друг друга. У каждого была своя жизнь, свои мечты и планы, каждый шёл своей тропинкой намеченной судьбой. У каждого она была своя, эта самая судьба. И на внутренний вопрос, кто я? Каждый мог ответить, я это Я.
Тропинки вели их вперёд, петляя вправо и влево, то поднимаясь в гору, то вдруг резко спускаясь, но всегда вперёд. Сквозь чащи и заросли невзгод, колючие кусты несчастной любви, спотыкаясь об обиды и предательства, согреваемые редкими лучами солнца счастья, они шли вперёд. Иногда их тропинки пересекались с другими, чужими тропами, дорогами и даже шоссе, просто пересечения, случайные перекрёстки.
Им было суждено встретиться, этим двум человечкам. Просто, однажды, нечаянно встретиться. Их тропы вдруг слились в одну и дальше они пошли вдвоём, рука об руку, два человечка, он и она.
Они встретились в ночном клубе, просто увидели друг друга, он увидел её, она его. Всего один взгляд меняющий жизнь. Жизнь двух человечков. Их окружала сотня тел, лиц и судеб, но они видели лишь друг друга той ночью. Существовали лишь они двое. Кто, как и зачем свел их тропки в ту ночь вместе и соединил, они не знали. Для них главное, что были они теперь вдвоём, перестали быть одинокими странниками.
Поначалу их тропа была узкой неудобной, казалось слишком тесной для двоих путников. Но они шли вперёд и не просто учились быть вдвоём, а старались помогать, поддерживать друг друга на общем пути. Учились идти вдвоем в одном направлении, одной дорогой. Это был их путь, путь двух человечков. Я, превратилось в МЫ.
Их тропа превратилась в дорогу. Самую настоящую дорогу, со своими правилами, по которой мало идти, её нужно строить. Строить самим, прокладывать путь дальше. Мосты, перекрёстки, остановки, дальше дорога зависела лишь от них.
Первый поцелуй, первая ссора, их первая ночь, они строили свою дорогу участок за участком, по метру продвигаясь вперёд.
Просто мы, превратилось в МЫ СЕМЬЯ. Их стало четверо, дорога становилась все шире, они сами с усердием делали её такой, обустраивали. Их любовь, их путь подарили дороге ещё двух шедших теперь рядом путников. Двух маленьких человечков.
Их путь становился все радостнее, все счастливее, все комфортнее. Вчетвером они не замечали километров, весело продвигались вперёд по уже превратившейся в шоссе дороге, стараясь соблюдать правила и не попадать в аварии.
Они строили семью, свою семью. Он, она и дочки-двойняшки. Четыре человечка. Казалось им все нипочем. Они строили свою семью, со своим счастьем, своими ошибками, своими ночами и солнечными днями.
Но однажды случилось то, к чему их семья оказалась не готова. Она засомневалась. В правильности пути, в верности направления. Ей вдруг стало казаться, что другие дороги лучше, там прочнее покрытие, там выше скорость и нет ограничений. Ей хотелось лететь по шоссе на полном газу, уходить в неуправляемые заносы, рисковать. Ей казалось, что в её жизни ещё есть нерастраченные силы и она может двигаться с большей скоростью чем предписывали правила. Попутчики мешали ей, они тормозили её, не давали вырваться вперёд. Они гасили появившуюся жажду скорости.
Они вдруг заметались по дороге, перестраиваясь из ряда в ряд, нарушая правила, искали остановки передышки. Входить в повороты становилось все труднее. Она рвалась вперёд, на другое, новое шоссе. Он пытался обустроить привычный, их семейный путь. Она пыталась вернуть своё свободное Я. Он искал шанс сохранить их МЫ.
В панике они проскочили перекрёсток на красный свет, упустили из вида предупреждающие знаки. На крутом вираже их выбросило с главной дороги на обочину и обратного пути не было. На шоссе осталось двое. Двое забытых, преданных родителями, не знающих дороги и правил путешественников. Два маленьких человечка. Итог ИХ трудного пути.
День рождения смерти.
Пока я выгружал пакеты с продуктами из багажника, Олеся рассчиталась с таксистом. Была уже почти полночь, ехать в гипермаркет на ночь глядя была её идея. Я долго не соглашался и сопротивлялся променаду за покупками, я вообще не собирался в ближайшее время покидать квартиру, когда хочется сдохнуть не до шопинга. В моих планах было просто лежать и продолжать пытаться убить себя подручными средствами, алкоголем. Олеся приводила множество, как ей казалось, веских аргументов, пустой холодильник, отсутствие в квартире даже хлеба, просто нужно прогуляться и проветриться наконец. Ни хлеб ни любые другие продукты мне на хрен были не нужны, я согласился только после угроз доставать меня и выносить мозг до тех пор, пока мы все-таки не смотаемся в магазин. Проверять шутит она или нет я не стал, и мы поехали.
Сначала мы заехали в кафе и поужинали. Мне есть не хотелось абсолютно, алкогольное отравление убило аппетит напрочь, хотелось только пары бокалов пива, подлечить пытающуюся взорваться голову. Но моя неугомонная спутница и тут проявила упрямство и заставила заказать еще и, хотя бы салат. В итоге мы съели по цезарю, я с курицей, она с креветками, я заправился наконец пивом, легче голове кстати не стало, а Олеся выпила зеленого чая. Она не переставала меня удивлять.
Затем мы целый час бродили по огромному ангару, называемому гипермаркетом, совершали покупки. Олеся по-хозяйски сновала между стеллажей выбирая нужное, а я покорно катил вслед за ней тележку. Первым делом мы конечно посетили продуктовый отдел, это и было нашей основной целью. Олеся отбирала нужные продукты, тщательно проверяя срок годности на каждой упаковке и складывала все в тележку, периодически интересуясь моими предпочтениями в еде. Основным критерием при отборе продуктов была простота и легкость в приготовлении. Что бы мне не пришлось при необходимости заморачиваться с готовкой. Вообще я люблю и умею готовить, делаю это очень даже неплохо, просто сейчас у меня был сложный период в жизни. Маленькая смерть-период, когда обычно только пьют, а не готовят. Поэтому Олеся и отбирала именно такие продукты, ничего лишнего. Посетить отдел алкоголя не удалось, в Мурманске приобрести горячительное можно только до девяти вечера. Ну и ладно, коньяк у меня еще был в запасе. Уже по пути на кассу, Олеся напомнила мне о том, что чайник у меня в квартире накрылся медным тазом и я собирался приобрести недорогую замену усопшему в виде термопота. Пришлось разворачивать тележку и возвращаться в гущу стеллажей, искать отдел бытовой техники.
Со стороны мы не представляли из себя ничего необычного. Стандартная молодая пара совершает покупки, обычнейшая картина. Олеся как заправская жена тщательно выбирала необходимые продукты, попутно вспоминая, что требуется, укоризненно качала головой если я вдруг пытался взять то, что она считала необязательным. А я, как и все мужья понуро катил за ней тележку с продуктами. Самая обычная среднестатистическая семья.
Вся нелепость и сюрреализм ситуации были в другом. Мы не были мужем и женой, не были друзьями или родственниками, мы и парой то не были как таковой. Если бы тогда у нас спросили кто мы друг другу и мы ответили честно, как есть, нам никто не поверил бы. Я и сам думал раньше, что такого не может случиться в принципе ни с кем, ну только если в какой-нибудь грустной комедии, но это не считается. Дело в том, что Олеся была проституткой, а я был её клиентом, когда мы познакомились. Вот такая правда.
Олеся была проституткой, девочкой по вызову. Я заказал её в свой тридцать четвертый день рождения, двадцать третьего апреля, в три часа дня. Заказал не как подарок для себя любимого, не для удовольствия и удовлетворения сексуальных желаний. Заказал даже не для себя. Для жены. Точнее для мести своей жене.
В день рождения, я пил уже с утра, так, что прошел он глубоком тумане. В тот день я узнал об измене жены. Я и раньше догадывался, был практически уверен в том, что она мне не верна, но в тот день я получил подтверждение. От её же любовника.
Он сначала испуганно лепетал, пытаясь убедить меня, что это какая-то нелепая ошибка, но ему пришлось сознаться. Он просил прощения, убеждал, что был не в курсе о том, что она замужем и вообще это её инициатива, это она его бедолагу соблазнила, а он не очень-то, и хотел. Этим он взбесил меня еще больше. Я не собирался устраивать разборки, мне просто нужна была правда. Светку жену даже жалко стало. Могла бы хоть мужика нормального в любовники выбрать, достойного. Мало того, что водитель с её работы, вульгарнее служебного романа не придумать, так еще и кинул её, подставил сразу как жареным запахло. Дура баба, дура…
В общем день рождения начался так, что я запил с самого утра. Отправился в магазин, накупил коньяка и пива, приготовил легкую закуску на скорую руку и запил.
А дальше мой воспаленный ревностью, обидой, злостью и соответственно выпитым коньяком мозг родил идею мести. Измена за измену. Дурацкий идиотский план, что еще могло появиться в голове пьяного и злого человека, заключался в следующем, жена возвращается с работы и застает в нашей постели другую женщину. И не просто женщину, а женщину в сто миллионов раз красивее и сексуальнее жены. Я хотел сделать ей больно.
План я придумал, но сразу возникла проблема с его осуществлением. Таких знакомых женщин у меня не было. Не было красивее жены, не было сексуальнее, не было даже тех, кого можно просто застать в моей постели. К измене я как-то не готовился, ни сейчас ни в каком-либо будущем не планировал изменять жене, любил я её, дурак. Проблема решилась быстро. Я вдруг вспомнил, что по работе общаюсь с владелицей, скажем так, массажного салона. Так по крайней мере указывалось в её визитной карточке. Ничего такого, чисто деловые отношения, она обслуживала у меня свою старенькую Митсубиши. В общем через пять минут я уже звонил и заказывал себе девочку. Самую красивую, самую сексуальную, самую шикарную. Они приехали в три часа дня, за час до прихода жены, как я и просил. Так мы и познакомились с Олесей.