Дэвид Бекхэм был единственным известным мне игроком, на которого его собственные ошибки не оказывали никакого влияния. Он мог провести худший матч в карьере и все равно быть уверенным, что выступил отлично. А укажи ты ему на его ошибку, он просто бы отмахнулся от твоих слов. Дэвид обладал какой-то невероятной самозащитой в этом плане. Не знаю, влияло ли здесь его окружение или нет, но он никогда не мог согласиться, что провел плохую игру, никогда не мог признать, что допустил ошибку.
Надо отдать ему должное: в своем роде это прекрасное качество. Сколько бы ошибок он ни совершил (в моих глазах, а не в его), он все равно просил мяч. Его уверенность никогда не ослабевала. Но Дэвид – исключение из правил; большинство футболистов и тренеров постоянно сомневаются в себе. А пристальное внимание общественности пробивает в итоге любую броню, неважно, откуда исходят удары – от публики, прессы или фанатов.
Мы достигли своей нижней точки в начале ноября, когда проиграли со счетом 1:3 последнее манчестерское дерби на стадионе «Мэйн Роуд». Эта игра осталась у меня в памяти благодаря ошибке Гари Невилла: он замешкался с мячом, его перехватил нападающий «Сити» Шон Гоутер и забил нам второй гол. После матча я высказал игрокам все, что о них думаю – средство, к которому я прибегал лишь в самых крайних случаях. Раздевалка после проигранного дерби – не лучшее место на земле. Перед матчем мой старый друг (и ярый фанат «Сити») Кит Пиннер спросил меня: «Раз уж это последнее дерби на «Мэйн Роуд», может, придешь выпить с нами после матча?»
Удивленный такой наглостью, я ответил: «Если мы выиграем, то почему бы и нет?»
Когда я уже садился в автобус после проигранного матча, зазвонил телефон, и я услышал голос Пиннера.
– Ты где? – спросил он. – Ты разве не придешь к нам?
– Иди к черту, – ответил я так или как-то вроде того. – Не хочу тебя больше видеть.
– Не умеешь ты проигрывать, – засмеялся Пиннер, и я не смог отказаться и выпил с ним.
Потом в концовке сезона Гари Невилл заметил: «Это был переломный момент для нас. Мне казалось, фаны после этого повернутся к нам спиной».
Иногда тебе необходимо быть предельно честным с болельщиками, даже честнее, чем с игроками. Они ведь не дураки. Если ты критикуешь всю команду в целом, а не отдельных игроков, да еще и публично – то ничего страшного. Тренер, персонал, игроки – все могут взять на себя часть вины за провал. Правильно высказанная критика будет воспринята благосклонно, как коллективная ответственность.
После этого мы были вынуждены поменять свою игру. Мы стали чаще и быстрее доставлять мяч вперед, перестали концентрироваться исключительно на его владении. Удержать мяч у себя не было проблемой, если на поле выходил Рой Кин. Как только он появился у нас в клубе, я сразу же сказал всем: «Этот парень никогда не отдаст сопернику мяч». Владение мячом – настоящая религия «Манчестер Юнайтед», но без активных действий на половине соперника это лишь пустая трата времени. А нам как раз стало не хватать настоящей остроты в атаке. Имея в нападении такого игрока, как ван Нистелрой, тебе требуется лишь оперативно снабжать его мячом. Быстрые пасы, прострелы с флангов вразрез между защитниками – вот что было нужно, и именно это должно было привести к результату.
Мы пробовали впереди Диего Форлана, много играли через Верона, Скоулза и Кина в середине поля. Верон часто открывался, Скоулз мог ворваться в штрафную, Бекхэм действовал по всему краю справа, а Гиггз – аналогично слева. У нас была просто фантастическая команда, а наши нападающие были лучше всех. Ван Нистелрой был чрезвычайно упорен в своих попытках забить, Бекхэм мог поразить ворота десяток раз за сезон, а Скоулз – и того больше.
Фил Невилл был также просто великолепен в центре полузащиты; это был не игрок, а мечта. Он вместе с Ники Баттом были моими главными помощниками. Все, что они хотели, так это лишь играть за «Манчестер Юнайтед», они никогда не думали о том, чтобы уйти из команды. Но иногда тебе приходится отпускать и таких игроков, когда ты понимаешь, что причиняешь им больше вреда, чем пользы, например, используя их только на заменах или как дублеров игроков основного состава.
В подобных случаях такие игроки оказываются между молотом абсолютной верности клубу и наковальней уныния из-за отсутствия игровой практики. А это очень тяжело для любого. Фил играл большую роль в нашей команде, когда нам была нужна стабилизация. Он был человеком высочайшей дисциплины. Ты мог сказать ему: «Фил, хочу, чтобы ты сбегал вон на тот холм, вернулся обратно и спилил мне это дерево».
И он ответил бы на такое лишь: «Хорошо, босс, где мне взять пилу?»
У меня было несколько игроков такого плана. Фил что угодно был готов сделать ради команды, его волновали исключительно интересы клуба. Если ему приходило играть лишь крайне ограниченную роль в моей тактической схеме, он нисколько не роптал на это и был даже вполне доволен. Под конец его карьеры в «Манчестере» ко мне пришел его брат, Гари, и спросил, что я думаю по поводу сократившегося игрового времени Фила.
– Не знаю, что с этим делать, он ведь такой отличный парень, – ответил я Гари.
– В этом вся и проблема, – сказал он. – Фил не может сам заговорить с тобой на эту тему.
Как видите, Филу явно недоставало прямоты Гари.
Я пригласил Фила к себе домой на разговор. Он приехал вместе со своей женой Джули, и вначале я даже и не заметил, что она осталась в машине. «Кэти, пригласи Джули в дом», – сказал я. Но едва Кэти приблизилась к ней, Джули начала плакать: «Мы не хотим покидать Манчестер, – говорила она. – Нам так нравится быть частью клуба». Кэти принесла ей чашечку чаю, но Джули так и не согласилась зайти в дом. Думаю, она боялась, что не выдержит тяжести разговора и поставит в неловкое положение своего мужа.
Я сказал Филу, что причиняю ему гораздо больше вреда, чем пользы, тем, как использую его в команде. Он согласился с этим и сказал, что ему стоит уйти из клуба. Я предложил ему подумать о том, как рассказать об этом собственной жене.
Когда они уехали, Кэти спросила: «Ты же не позволишь ему покинуть клуб, не так ли? Ты не должен расставаться с такими людьми».
– Кэти, – ответил я, – это для его же блага, как ты не понимаешь? Вся эта ситуация расстраивает меня больше, чем его самого.
Я продал его по дешевке, всего за 3,6 миллиона фунтов. Фил стоил в два раза больше, ведь он мог сыграть на любой из пяти позиций: на краях обороны или где угодно в полузащите. Он даже играл на позиции центрального защитника в «Эвертоне», когда на поле из-за травм не могли выйти Фил Джагелка и Джозеф Йобо.
Распрощаться с Ники Баттом было так же тяжело, хотя у Ники не было проблем с защитой собственных интересов. Ники был нахальный малый родом из Гортона. Отличный парень, готовый биться за тебя до конца.
Он мог прийти и прямо спросить: «Почему я не играю?»
Вот такой был он, Ники – и мне нравился подобный подход. На его вопрос я отвечал так же прямо: «Ники, ты не играешь, потому что Скоулз и Кин играют лучше тебя». Иногда, в выездных матчах я ставил его на поле вместо Скоулза. К примеру, в полуфинале Лиги чемпионов 1999 года против «Ювентуса». У Кина и Скоулза уже было по желтой карточке, и я не хотел рисковать и лишиться их обоих в финале, хотя в результате именно это и случилось. Я выпустил Скоулза на поле на замену Батту, когда Ники получил травму – и Пол умудрился схлопотать еще один «горчичник». В итоге я продал Ники Бобби Робсону в «Ньюкасл» за 2 миллиона фунтов, и для них это было отличное приобретение.
Тучи над нами стали рассеиваться в конце ноября 2002 года, когда мы победили «Ньюкасл» со счетом 5:3. Диего Форлан, которому потребовалось 27 игр, чтобы начать забивать за нас (это случилось в матче против «Маккаби» из Хайфы, когда он на последних минутах реализовал пенальти), сыграл ключевую роль в нашей победе 2:1 над «Ливерпулем» в следующем матче. Джейми Каррагер отправил мяч назад Ежи Дудеку, тот не удержал его, и Форлан забил гол. Затем мы выиграли у «Арсенала» 2:0 и у «Челси» 2:1; в этом матче Форлан снова забил решающий мяч. Зимой на своей базе мы усиленно поработали над обороной.
В феврале 2003 года мы проиграли «Арсеналу» 0:2 в пятом раунде Кубка Англии, причем это случилось на нашем же стадионе. Именно в той встрече Райан Гиггз промазал по пустым воротам, ударом правой ноги послав мяч над перекладиной. «Ну, Гиггзи, – сказал я ему, – ты забил самый красивый гол в истории Кубка Англии, а теперь у тебя будет приз и за лучший промах». У него была просто уйма времени, он мог пешком дойти с мячом до ворот!
Исход этой игры, приведший меня в ярость, имел далеко идущие последствия для моих отношений с другим участником команды победителей молодежного Кубка Англии 1992 года. Бутса, которую я в гневе пнул, прилетела прямо в бровь Дэвиду Бекхэму. Ему пришлось наложить пластыри, но так просто рану было не залечить.
Через несколько дней после поражения от «Ливерпуля» в финале Кубка лиги нас ждала встреча с еще одним заклятым соперником. К тому времени как я ушел в отставку, «Лидс Юнайтед» уже не представлял собой никакой угрозы «Манчестеру», но весной 2003 года все было совсем по-другому, хоть мы и выиграли ту встречу со счетом 2:1. Тут я хотел бы сделать небольшое отступление и рассказать о нашем крайне напряженном противостоянии с «Лидсом».
Начав работать в Манчестере, я знал о дерби с «Сити» и соперничестве с мерсисайдскими «Эвертоном» и «Ливерпулем», но понятия не имел о вражде между «Юнайтед» и «Лидсом». Как-то раз мы с Арчи Ноксом отправились смотреть матч старого первого дивизиона, в котором «Кристал Пэлас» выиграл у «Лидса».
К перерыву встречи на табло оставались нули. Вторая половина прошла в непрерывных атаках «Лидса». За 20 минут до конца встречи судья не назначил в ворота «Кристал Пэлас» очевидный пенальти, и толпа просто сходила с ума. Какой-то фанат «Лидса» стал кричать мне: «Это все ты виноват, ты, манкунианский ублюдок!»
– О чем это он, Арчи? – спросил я.
– Без понятия, – ответил он.
Тогда я решил обратиться к стюарду: ложа для гостей на стадионе «Лидса» небольшая, и фанаты сидят совсем близко к ней. Тут «Кристал Пэлас» перешел на половину противника и забил гол, после чего толпа болельщиков как с цепи сорвалась. Арчи предложил покинуть стадион, но я настоял на том, чтобы мы остались. Вскоре «Кристал Пэлас» забил второй мяч, и мой новый «друг» кинул мне в спину банку говяжьего экстракта «Боврил». Это был уже перебор, и я сказал Арчи: «Надо отсюда выбираться».
На следующий день я поговорил с нашим администратором по экипировке, Норманом Дэвисом. Он сказал мне: «Предупреждал же я тебя насчет “Лидса”. Они просто ненавидят нас».
– Откуда вдруг такая нелюбовь? – спросил я.
– Это еще с шестидесятых годов идет, – ответил Норман.
В «Лидсе» работал посыльный по имени Джек. Каждый раз, как мы прибывали на автобусе на «Элланд Роуд», он подходил к нам и объявлял, словно средневековый глашатай: «От имени директоров, игроков и болельщиков клуба «Лидс Юнайтед» приветствую вас на “Элланд Роуд”», и я бормотал про себя: «О да, верно».
У некоторых фанатов на плечах сидели их дети – они излучали особую ненависть. В полуфинале Кубка лиги в Лидсе в 1991 году соперник во втором тайме нанес по нашим воротам град ударов, но за две минуты до конца встречи Ли Шарп сумел убежать в отрыв и забить гол, хотя казалось, что он находится в очевидном офсайде. Я был в тот момент на поле, а Эрик Харрисон был на скамейке запасных. Многие считают, что Эрик очень похож на меня. Видимо, так решил и один из фанатов «Лидса», потому что он ударил Эрика, почти свалив его с ног. Видимо, он думал, что бьет меня. Вот такие там фанаты. Ад кромешный. Хотя, надо сказать, мне все равно почему-то нравилась такая враждебная атмосфера на «Элланд Роуд».
В те годы, когда во главе «Лидса» стоял Питер Ридсдейл и клуб, по его словам, «жил как в сказке», я чувствовал, что все их благополучие мнимое и не имеет под собой прочного основания. Когда я узнал, сколько они платят своим игрокам, у меня в голове прозвучал сигнал тревоги. Уверен, после того как мы продали им Ли Шарпа, они сразу же подняли ему зарплату вдвое.
Но команда у них была неплохая: Алан Смит, Гарри Кьюэлл, Дэвид Бэтти. В 1992 году они выиграли золото чемпионата Англии, имея один из самых средних составов в истории, но зато невероятно целеустремленный. Да и тренер у них был превосходный – Говард Уилкинсон. Десять лет спустя мне рассказали историю про парня из «Дерби Каунти» Сета Джонсона, который собирался перейти в «Лидс». Говорят, после обсуждения со своим агентом он хотел запросить зар плату в 25 тысяч фунтов в неделю, но «Лидс» с ходу предложил ему 35 тысяч, в итоге подняв ее до 40–45 тысяч.
Клубы не извлекают уроков из таких ошибок, эмоции от игры берут верх.
Помню, как ко мне однажды пришел один местный бизнесмен и спросил: «Я подумываю о покупке клуба “Бирмингем Сити”, что скажете?»
Я ответил: «Если у вас есть сотня миллионов фунтов, которую вам не жалко, то вперед».
– Да ладно, – ответил он, – у них же всего 11 миллионов долга.
– А стадион вы их видели? – спросил я. – Вам будет нужна новая арена, которая обойдется порядка 60 миллионов, плюс еще 40 на то, чтобы вывести их в Премьер-лигу.
Многие люди пытаются применять в футболе традиционные для бизнеса методы. Но команда – это вам не токарный или фрезерный станок, это живые люди, вот в чем разница.
В концовке того сезона у нас было еще несколько жарких баталий. Разгромив дома «Ливерпуль» со счетом 4:0 (на 5-й минуте встречи капитан мерсисайдцев Сами Хююпя был удален с поля за фол против ван Нистелроя), мы отправились в Мадрид на четвертьфинал Лиги чемпионов против «Реала». И проиграли 1:3. Ван Нистелрой забил наш единственный гол, тогда как у мадридцев один раз отличился Луиш Фигу и дважды – Рауль. В ответной домашней встрече я решил оставить Бекхэма на скамейке запасных. Это был невероятный матч: мы победили со счетом 4:3, а Роналдо сделал в наши ворота хет-трик. Говорят, именно после просмотра этого матча Роман Абрамович решил купить «Челси», чтобы не оставаться более в стороне от такой великой драмы, как футбол.
В какой-то момент в начале чемпионата мы отставали от лидера на девять очков, но после победы над «Чарльтоном» в мае 2003-го уже мы имели преимущество в восемь очков над ближайшим преследователем. В той игре Руд ван Нистелрой сделал хет-трик, доведя счет своим голам в сезоне до 43. А в предпоследний уик-энд «Арсеналу» надо было победить «Лидс» на своем родном стадионе «Хайбери», чтобы сохранить шансы догнать нас. Но Марк Видука, нападающий нашего йоркширского соперника, забил в концовке матча решающий гол и помог нам выиграть титул. В последней игре чемпионата и своей последней игре за нас Дэвид Бекхэм забил свой традиционный гол со штрафного, и мы выиграли у «Эвертона» со счетом 2:1. Мы снова победили в чемпионате Англии, в восьмой раз за одиннадцать сезонов. Игроки танцевали и пели от радости: «Мы вернули себе наш титул!»
Мы снова стали чемпионами, но сказали «прощай» Бекхэму.
Глава пятая
Бекхэм
С самого своего первого удара по мячу Дэвид Бекхэм демонстрировал неизменное стремление извлечь максимум из своего таланта. Мы оба ушли со сцены одним и тем же летом. Он завершил карьеру в «Пари Сен-Жермен» так же, как и я: на своих собственных условиях, будучи одной из наиболее заметных фигур в европейском футболе и с кучей перспектив.
Иногда, чтобы понять, насколько сильно ты что-то любишь, тебе необходимо этого лишиться. Думаю, когда Бекхэм уехал в США, чтобы выступать за «Лос-Анджелес Гэлакси», он начал понимать, что отказался от значительной части своей карьеры. Но он очень упорно работал над возвращением к тому уровню игры, который он показывал в свои лучшие годы, и вкалывал даже больше, чем в свои последние сезоны в нашем клубе.
У Дэвида не было особого выбора в момент перехода в 2007 году из мадридского «Реала» в американскую высшую лигу MLS. Думаю, его манил к себе Голливуд и то, какой толчок его дальнейшей карьере могло дать выступление в Америке, ведь никаких собственно футбольных причин для переезда в Лос-Анджелес у него не было. Он уходил из одного из самых великих футбольных клубов, принося в жертву и свои выступления на международном уровне. Хотя затем Дэвид и сделал все возможное, чтобы вернуться в английскую сборную. Это подтверждает мое мнение, что он был разочарован своей игровой карьерой в последние годы. Но он проявил недюжинную силу воли, чтобы вернуться на элитный уровень.