Во время стоянки в Сиднее на «Востоке» был укорочен рангоут, проверены хронометры и пополнены запасы провизии.
17 ноября шлюпы подходили к острову Маккуори, на который для осмотра съезжал капитан-лейтенант Завадовский. Вскоре после отхода от острова Маккуори на «Востоке» почувствовали два сильных удара, как будто бы шлюп коснулся мели. Однако измеренная глубина оказалась больше 60 сажен. Шлюп «Мирный» в это время был на траверзе. Лейтенант Анненков, посланный на шлюпке Лазаревым, донес Беллинсгаузену, что «Мирный» тоже почувствовал два сильных удара, но когда стали измерять глубину, то пятидесяти саженей лотлиня не хватало, чтобы достать до дна. Такое совпадение ударов убедило Беллинсгаузена, что дело не в том, что суда натолкнулись на мель или на спящего кита, а в происшедшем в этом районе моретрясении. А сколько таких случаев вводило в заблуждение одиночные суда, плававшие в этих сейсмических районах Мирового океана?
18 и 19 ноября шлюпы опять подошли к Маккуори, для того чтобы получить от проживавших на острове промышленников цельную шкуру морского слона для Петербургского музея.
Промышленники рассказали, что на острове также почувствовали два удара от землетрясения.
От Маккуори шлюпы взяли курс на юг, и 28 ноября на 62°18? ю. ш. увидели впервые в эту навигацию айсберги (Беллинсгаузен называл их «льдяными островами»).
29 ноября «Восток» подошел к одному из таких островов и послал на него шлюпки, чтобы нарубить льда. Лед рубили «от плавающих кусков, а потому был солоноват, но как лежал в мешках, то вся соленая вода стекала»[232].
Плавание становилось иногда очень тяжелым. Вот некоторые записи Беллинсгаузена:
«2 декабря… В 7 часов вдруг ветер задул от юга с порывом, пошел снег и сделалась такая великая мрачность, что едва на 30 сажен можно было видеть… Чрез каждые полчаса я производил выстрел… но мы ответа (от „Мирного“.—Н. 3.) не слыхали… по условию нашему мы должны были, в случае разлуки, искать друг друга в том месте, где последний раз виделись, по сим причинам я поворотил на другой галс… Шлюп „Мирный“ при перемене ветра со снегом остался на одном месте в дрейфе на разные галсы… идучи контр-галсом, мы соединились… в сие время настала мрачность я пошел снег, а вскоре за сим последовала буря. Порывы ветра набегали ужасные, волны подымались в горы, и подветренные их стороны были особенно круты… волны быстро неслись, море покрылось пеною, воздух наполнился водяными частицами, срываемыми ветром с вершины валов, и брызги сии, смешиваясь с несущимся снегом, производили чрезвычайную мрачность…»
«3 декабря… буря свирепствовала с жесточайшими порывами… снег мелкий и крупный несло горизонтально; паруса и стоячий такелаж покрыты были льдом толщиною до двух дюймов. Ежеминутно при сильном движении шлюпа падали сверху куски льда; лед сей нарастал от несущихся по воздуху водяных капель и снега, которые, приставая к твердому телу, от мороза в 3° превращались в лед».
«13 декабря. В полдень в виду нашем было 148 льдяных островов и множество разбитого льда»[233].
Несмотря на трудности плавания среди льдов и ледяных гор, шлюпы упорно шли на восток, при каждой возможности устремляясь к югу и отворачивая на север только в случае подхода к непроходимым ледяным полям.
10 января 1821 г. ознаменовалось двумя событиями: шлюпы в этот день достигли крайней южной точки своего плавания—69°21?42'' ю. ш., 92°38?7'' з. д. и на 68°57? ю. ш. и 90°46? з. д. открыли остров Петра I (названный так Беллинсгаузеном) длиной девять с половиной миль, шириной четыре с половиной мили, высотой, по измерению Лазарева, 3961 фут (по современной карте 68°50? ю. ш., 90°30? з. д., высота 3800 футов). Из-за окружавшего остров льда подойти к нему не удалось. 17 января была открыта Земля Александра I. До сих пор не выяснено, является ли она островом или полуостровом, соединенным с материком перешейком, покрытым вечными льдами. Сам Беллинсгаузен назвал эту землю берегом и записал так: «Я называю обретение сие берегом потому, что отдаленность другого конца к югу исчезала за предел зрения нашего»[234].
Далее шлюпы направились к Новой Шетландии, о случайном открытии которой в 1819 г. капитаном английского купеческого брига Вильямом Смитом, посчитавшим, что Новая Шетландия является выступом предполагаемого Южного материка, Беллинсгаузен уже знал.
«Восток» и «Мирный» убедились, что эта земля представляет собой лишь архипелаг и назвали его Южно-Шетландскими островами. И опять на карте появились русские названия, напоминающие о славных битвах русских с Наполеоном: острова Бородино, Малый Ярославец, Смоленск, Березина, Полоцк, Лейпциг, Ватерло. Кроме того, к юго-востоку от острова Малый Ярославец был открыт остров Тейля, названный в честь русского посла в Бразилии. Небольшой остров, лежащий на юго-восток от Ватерло, был назван Камень Елены.
Во время дальнейшего плавания на северо-восток последовательно были открыты острова: Три брата, Рожнова (в честь контр-адмирала, под начальством которого служил Беллинсгаузен), Мордвинова (в честь адмирала Мордвинова), Михайлова (в честь капитан-командора – друга Беллинсгаузена), Шишкова (в честь вице-адмирала Шишкова).
Некоторые из этих островов участники экспедиции посетили лично для более подробного их осмотра и сбора коллекций.
30 января, из-за непригодности шлюпа «Восток» к дальнейшему плаванию в высоких широтах, Беллинсгаузен повернул в Россию.
3 февраля шлюпы пересекли меридиан Петербурга, завершив, таким образом, плавание вокруг света.
27 февраля шлюпы стали на якорь в Рио-де-Жанейро. Здесь были сделаны кое-какие исправления и закуплена провизия. Оставив Рио-де-Жанейро 23 апреля и зайдя по пути в Лиссабон и Копенгаген, шлюпы 24 июля 1821 г., потеряв за все плавание только двух человек, вернулись в Кронштадт. За время плавания, продолжавшегося 751 день, шлюпы под парусами находились 527 дней, на якоре—224 дня.
Беллинсгаузен по возвращении был произведен в капитаны 1-го ранга и через два месяца в капитан-командоры. Лазарев также через чин был произведен в капитаны 2-го ранга. Награды получили и другие участники экспедиции.
* * *О существовании большого Южного материка давно высказывались разного рода догадки и предположения. В поисках этого материка за 50 лет до экспедиции Беллинсгаузена – Лазарева самый знаменитый из английских мореплавателей Джемс Кук совершил в 1772–1775 гг. кругосветное плавание в высоких южных широтах. «Я обошел, – писал Кук, – южный океан на высоких широтах и совершил это таким образом, что неоспоримо отверг возможность существования здесь материка, который, если и может быть обнаружен, то лишь вблизи полюса, в местах, недоступных для плавания…
Положен конец дальнейшим поискам Южного материка, который на протяжении двух столетий неизменно привлекал внимание некоторых морских держав…»
К этому Кук прибавил: «… я смело могу сказать, что ни один человек никогда не решится проникнуть на юг дальше, чем удалось мне. Земли, что могут находиться на юге, никогда не будут исследованы…»[235]
Замечательно, что технические средства, бывшие в распоряжении Беллинсгаузена и Лазарева, были такие же, а корабли, даже несколько хуже, чем те, на которых плавал Кук. Тем не менее русские моряки превзошли прославленных английских моряков. Подвиг Беллинсгаузена – Лазарева вызвал восхищение не только у русских, но и у иностранцев. Так, знаток полярных стран, немецкий географ Петерманн в 1867 г. писал, что в мировой географической литературе заслуги русской антарктической экспедиции оценены недостаточно. Он особенно подчеркивал бесстрашие Беллинсгаузена, с которым тот пошел против господствовавшего в течение 50 лет мнения Кука: «имя Беллинсгаузена можно поставить наряду с именами Колумба и Магеллана, с именами людей, не отступавших перед воображаемыми невозможностями, созданными их предшественниками, с именами людей, шедших самостоятельным путем, и потому разрушавших преграды к открытиям, которыми обозначаются эпохи»[236].
До последнего времени экспедицию, открывшую Антарктиду, называли экспедицией Беллинсгаузена. Сейчас мы называем ее экспедицией Беллинсгаузена – Лазарева. Справедливо ли это? Не умаляем ли мы этим славу одного из искуснейших мореплавателей и крупнейших ученых нашей страны Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена? Не является ли это данью нашего уважения к Михаилу Петровичу Лазареву, единственному из наших военных моряков парусного флота, три раза ходившему вокруг света командиру корабля, фактическому создателю Черноморского военного флота, создателю «лазаревской школы», воспитавшей таких замечательных адмиралов, как Корнилов, Нахимов, Истомин и другие?
Нет, это не так. Плавание в высоких южных широтах, в то время совершенно неизведанных, было делом очень трудным и опасным. Вот почему для экспедиции Кука были предназначены два корабля – «Резолюшн» под командой Кука и «Адвенчур» под командой капитана Фюрно. Вот почему в экспедицию Беллинсгаузена – Лазарева также были посланы два шлюпа – «Восток» и «Мирный». Предполагалось, что в случае несчастия с одним из кораблей другой окажет необходимую помощь. Естественно, что при совместном плавании корабли чувствовали себя увереннее и могли решаться на более смелые предприятия. Что же получилось у Кука?
Его корабли, выйдя из Англии 13 июля 1772 г., 22 ноября того же года покинули мыс Доброй Надежды и отправились на поиски Южного материка. 8 февраля 1773 г. корабли разлучились. Вот что записал в своем дневнике Джемс Кук: «… не представляю себе, каким образом могло это произойти. Капитан Фюрно имел от меня предписание, которое требовало, чтобы в подобном случае „Адвенчур“ крейсировал в том месте, где был потерян из виду „Резолюшн“»[237].
Два дня Кук напрасно искал Фюрно, а затем продолжал плавание в одиночестве. Кук встретился с Фюрно только 18 мая 1773 г. на Новой Зеландии. Дальнейшее совместное плавание продолжалось лишь в тропической части Тихого океана. 30 октября перед самым походом в южные воды, «Резолюшн» и «Адвенчур» окончательно разлучились, и Кук завершил свое кругосветное плавание в высоких широтах южного полушария опять в одиночестве. Всего в высоких южных широтах совместное плавание Кука и Фюрно охватило только 40° по долготе.
Полную противоположность представляло плавание Беллинсгаузена и Лазарева. Фактически они ни разу не разлучались. Исключение представляет лишь небольшой отрезок пути с 5 до 29 марта 1820 г., когда «Восток» и «Мирный» пошли к Австралии, согласно договоренности, параллельными курсами для полного осмотра района предполагаемых земель к юго-западу от Австралии.
«Восток» и «Мирный» по своим мореходным качествам сильно отличались друг от друга. «Восток» был быстроходнее и хорошо слушался руля, но плохо держался на волне. «Мирный» был значительно тихоходнее, плохо слушался руля, но хорошо держался на волне. Для того чтобы не разлучаться, «Востоку» надо было все время уменьшать паруса, в то время как «Мирному» приходилось даже во время свежей погоды, рискуя парусами, нести полную парусность.
Чтобы избежать разлуки, на кораблях была разработана целая система сигналов, применяемых при плохой видимости: пушечные выстрелы, ракеты, фальшфейеры, огни. Связи кораблей между собой очень помогла сигнализация, незадолго до экспедиции предложенная капитан-лейтенантом А. И. Бутаковым. Сигнализация эта состояла из флагов, привязанных к фалам, пропущенным через особые шкивы. Сигналы поднимались на бизань-рее. Надо удивляться непревзойденному искусству как Беллинсгаузена, так, в особенности, Лазарева, не терявших один другого из виду во время плавания среди непрестанных штормов, туманов и льдов.
В связи с плаваниями «Востока» и «Мирного» надо отметить некоторые особенности ветрового режима в антарктических водах.
В непрерывном широтном кольце океанических вод, охватывающем Антарктиду, господствуют ветры западных направлений, создающие морское течение с запада на восток. Таким образом, корабли, совершающие кругосветное плавание в кольце океанических вод с запада на восток, плывут и с попутными ветрами, и с попутным течением, т. е. в благоприятных условиях. Однако у самых берегов Антарктиды господствуют уже не западные, а восточные ветры, создающие течения с востока на запад[238].
Таким образом, парусный корабль, огибающий Антарктиду с запада на восток, как это делали «Восток» и «Мирный», удаляясь от материка, попадает в благоприятные для своего плавания условия. Но как только этот корабль приближается к Антарктиде, он переходит в неблагоприятные условия для плавания (против ветров и течений) и потому вынужден отворачивать от материка. Таким образом, ветровой режим антарктических вод благоприятен для кругосветного плавания парусного судна с запада на восток, но не благоприятен для приближения во время такого плавания к берегам Антарктиды. Отсюда понятно, какие трудности приходилось преодолевать «Востоку» и «Мирному» во время их попыток приблизиться к Антарктиде. Во время плавания Беллинсгаузена и Лазарева отмеченные особенности ветрового режима антарктических вод не были еще объяснены. Однако вот что отметил Беллинсгаузен: «…ветры же всегда по мере приближения к югу были восточные, почему, чтобы увеличить наше плавание по долготе, я снова пошел при восточном ветре к N, чтобы получить западные ветры и снова сделал покушение к югу»[239].
Уже отмечалось, что Лисянский на «Неве» совершил безостановочный переход под парусами из Макао вокруг мыса Доброй Надежды в Портсмут за 142 дня. Переход этот был совершен все же в тропических и умеренных широтах. А вот Беллинсгаузен и Лазарев во время своего кругосветного плавания совершили два безостановочных перехода: первый от Рио-де-Жанейро до Сиднея за 130 дней (Лазарев тот же переход сделал за 138 дней) и второй – от Сиднея до Рио-де-Жанейро за 120 дней. В общей сложности «Восток» и «Мирный» 100 дней шли среди льдов, ни разу не разлучаясь. Только тот, кто плавал на парусных кораблях, только тот, кто плавал среди полярных льдов, может по-настоящему оценить подвиг этих двух замечательных моряков русского флота. Можно смело утверждать, что если бы Лазарев поступил так же, как поступил Фюрно, экспедиция не достигла бы своих блестящих результатов. Вот почему эту экспедицию мы и называем экспедицией Беллинсгаузена – Лазарева.
Невольно вспоминаются слова Н. В. Гоголя, вложенные им в уста Тараса Бульбы, говорившего запорожцам: «Хочется мне вам сказать, панове, что такое есть наше товарищество… Отец любит свое дитя, дитя любит отца и мать. Но это не то, братцы: любит и зверь свое дитя. Но породниться родством по душе, а не по крови, может один только человек. Бывали и в других землях товарищи, но таких, как в Русской земле, не бывало таких товарищей»[240].
Подвиги наших моряков во многом как раз и объяснялись высокоразвитым чувством товарищества, взаимной поддержкой, особенно важными именно на море и в мирное и военное время, необходимыми каждодневно, каждочасно. Чувство товарищества, господствовавшее на «Востоке» и «Мирном», сделало то, что Беллинсгаузен и Лазарев плавали в южном полушарии 535 дней, южнее 60-й параллели—122 дня, причем за этой параллелью пересекли 242° по долготе, во льдах плавали 100 дней, переходили за южный полярный круг шесть раз. А Кук, хотя и провел в южном полушарии 1003 дня, однако южнее 60-й параллели плавал только 75 дней, причем за этой параллелью пересек только 125° по долготе, во льдах был 80 дней и переходил за южный полярный круг всего три раза.
Чувство товарищества, господствовавшее на «Востоке» и «Мирном», проявлялось и в других отношениях. Так, командиры, офицеры и матросы часто посещали друг друга не только на якорных стоянках, но и в море во время безветрия, и такие посещения считались большим удовольствием. Нигде не встречаются указания на какие-либо нелады среди личного состава шлюпов.