– борьба с предательством и изменой Родине в частях и учреждениях армии, с дезертирством и членовредительством на фронтах, проверка военнослужащих и других лиц, бывших в плену и окружении противника, а также «выполнение специальных заданий народного комиссара обороны».
Специальным пунктом постановления было отмечено, что органы СМЕРШа освобождаются от выполнения других, кроме изложенных выше, задач.
Этим же актом повышался статус начальника ГУКР СМЕРШ НКО. Он объявлялся заместителем наркома обороны, т. е. И. В. Сталина, и подчинялся, как было записано, «непосредственно ему».
Заместителем народного комиссара обороны и начальником Главного управления контрразведки СМЕРШ НКО СССР был назначен В. С. Абакумов. Он и его заместители по СМЕРШу П. Я. Мешик, Н. Н. Селивановский и И. Я. Бабич в связи с новыми назначениями освобождались от своих прежних постов в центральном аппарате НКВД и в особых отделах фронтов.
27 апреля 1943 года Народным комиссаром обороны СССР И. В. Сталиным утверждается структура Главного управления контрразведки СМЕРШа.
В его составе были образованы два отдела, на один из которых, 3-й отдел, были возложены функции по розыску вражеской агентуры на территории Советского Союза и проведение радиоигр с использованием захваченных агентов-радистов противника, на другой, 4-й отдел – внедрение советских разведчиков в разведывательные и контрразведывательные органы нацистской Германии.
Возглавил 3-й отдел ГУКР СМЕРШ НКО СССР, занимавшийся проведением радиоигр с противником, полковник Владимир Барышников. Активное участие в борьбе приняли сотрудники 2-го отделения 3-го отдела: начальник отделения подполковник Дмитрий Тарасов, его заместитель майор Иван Лебедев, старшие уполномоченные майор Сергей Елин, майор Владимир Фролов, капитан Григорий Григоренко и др.
По своим основным целям радиоигры, которые вели советские контрразведчики с немецкими разведывательными органами, можно разделить на следующие основные виды:
1) борьба с вражеской агентурой в прифронтовой полосе с помощью захваченных или сдавшихся вражеских диверсантов, обеспечение уверенности у противника в активных действиях своих агентов, что создавало у противника известную самоуспокоенность и удерживало его от активных действий (радиоигры «Борисов», «Двина», «Контакт», «Контролеры», «Лесники», «Находка», «Опыт», «Явка» и др.);
2) противодействие разведывательно-диверсионным действиям немецких агентов на транспортных коммуникациях СССР. В этом случае радиоигры были весьма эффективным способом содания иллюзий у гитлеровского командования в успешности действий своей агентуры в советском тылу, а чекистам, в свою очередь, позволяли фактически парализовать шпионскую деятельность (радиоигры «Волга», «Добровольцы», «Дуплет», «Загадка», «Камса», «Корреспондент», «Кустарник», «Хозяин», «Черный», «Ястреб» и др.);
3) защита от проникновения агентуры германской разведки военно-политических центров страны: Ленинграда («Кафедра», «Трио») и Москвы («Баян, «Борисов», «Монастырь», «Развод»);
4) борьба с германским шпионажем в промышленных центрах Советского Союза, расположенных в глубоком тылу. Так, во время войны по восьми радиоточкам органы госбезопасности вели радиоигры из промышленных районов, в частности из Сибири и Урала, где германская разведка стремилась создать свои тщательно законспирированные резидентуры. По этим радиоиграм легендировалось, что агентам Абвера удалось успешно легализоваться и приобрести необходимые связи среди работников оборонной промышленнсти, благодаря чему они имеют реальную возможность не только получать интересующую германское Верховное командование информацию о количестве и качестве выпускаемой военной продукции, перспективах работы предприятий, но и подготавливать и проводить диверсионные акты. Примером могут служить радиоигры: на Урале («Лира», «Дуэт», «Тайник»), в Сибири («Байкал», «Фисгармония»), в Поволжье («Щука») и др.;
5) противодействие проведению на территории СССР диверсий и террористических актов против военных, советских и партийных деятелей (радиоигры «Бандура», «Горцы», «Грачи», «Десант», «Зубры», «Подрывники», «Туман» и др.); также в ходе проведения Крымской конференции союзных держав радиоиграми «Знакомые» и «Филиал» осуществлялась дезинформация противника;
6) срыв формирования в Советском Союзе так называемого «фронта сопротивления», или «пятой колонны», путем объединения различного рода антисоветского элемента и обеспечения его необходимым вооружением («Монастырь», «Янус» и др.); противодействие попыткам Абвера и «Цеппелина» организовать повстанческо-подрывную деятельность в советском тылу, например: на территории Архангельской области («Повстанцы»), в Белоруссии («Костры»), в Воронежской и Тамбовской областях («Бурса»), Гурьевской области («Пески»), на Кавказе («Абхазия», «Кубанцы», «Подполье», «Разгром», «Туманов»); в Казахской ССР («Легион», «Тростники»); в Калмыкии («Арийцы»), Ярославской области («Боксеры», «Конспираторы» и др).
Прямое участие принимал П. Т. Ивашутин и его подчиненные в радиоиграх в Румынии из Бухареста («Приятели»; в Венгрии из Будапешта, Секешфехервара, Цеце («Вега», «Связисты», «Ключ», «Явка»).
Эффективную помощь радиоигры оказывали в деятельности советской контрразведки по розыску агентуры спецслужб Германии, заброшенной в прифронтовую полосу и глубокий тыл.
Продвижение стратегической дезинформации в немецкие разведцентры сотрудники 3-го отдела ГУКР СМЕРШ осуществляли в тесном контакте с руководством Генерального штаба РККА, а также начальника Разведывательного управления Красной Армии. Передача в эфир военной дезинформации проводилась только после утверждения Генштабом текстов радиограмм, подготовленных контрразведчиками с учетом почерка каждого агента и легенды о его разведывательных возможностях.
При организации радиоигр с противником советской контрразведкой своевременно был учтен тот факт, что Абвер и СД, как правило, обязывали своих агентов-радистов в случае провала и перевербовки их сообщать об этом немецким разведорганам заранее обусловленным сигналом. Такими условными сообщениями могли быть: определенная расстановка знаков препинания в тексте радиограмм; перестановка порядка слов в адресе; замена некоторых приведенных в таблице букв производными; ввод в текст радиограмм условных фраз, обращений, постановка подписи агента в различных местах текста; отсутствие в радиограмме условного знака и т. п.
Битвы под Сталинградом, Курском, Белорусская и Ясско-Кишиневская операции советских войск – это не полный перечень сражений, исход которых не был бы столь успешным и впечатляющим, если бы не гигантская невидимая работа советских чекистов по дезинформации врага и обеспечению скрытности подготовки к наступлению. За годы ВОВ органы безопасности пресекли подрывную деятельность нескольких тысяч агентов германских спецслужб; в ходе контрразведывательных операций у противника была захвачена 631 радиостанция, более 80 из которых использовались в радиоиграх с Абвером и СД для передачи дезинформации, захвата агентуры противника.
Активное противодействие советских спецслужб фактически парализовало немецкие разведслужбы, и в этом есть определенный вклад П. И. Ивашутина.
СМЕРШ на полях сражений
29 апреля 1943 года генерал-майор П. И. Ивашутин принял дела начальника Управления КР СМЕРШ Юго-Западного фронта у генерал-майора П. В. Зеленина, переведенного на другую работу. Новый начальник военной контрразведки понимал, что фронтовой коллектив армейских чекистов обладает огромнейшим опытом. Его оперативный состав принял на себя не только коварные удары Абвера и РСХА – службы безопасности Третьего рейха, – но наравне с войсками участвовал в горячих боях и сражениях на Украине сразу же после вероломного нападения гитлеровской Германии на Советский Союз.
Авторитетно так же было это подразделение фронта, занимающееся заброской в различные немецко-фашистские разведывательные школы и центры своей агентуры.
В середине 1943 года на счету начальника Управления контрразведки СМЕРШ Юго-Западного фронта Петра Ивановича Ивашутина уже было несколько десятков острых оперативных операций и комбинаций. Военная контрразведка так же, как и армия, перехватывала стратегическую инициативу у противника и работала более активно, чем это было в первые месяцы войны.
Петр Иванович с первых дней войны верил в благоприятный исход войны с немцами. Он не раз говорил своим подчиненным:
«Вера в победу – это половина сделанного дела. А что касается Третьего рейха, скажу, – одной державе, даже самой мощной, самой великой, подчинить себе весь мир так же невозможно, как невозможно остановить воду, внезапно прорвавшую плотину». Эту уверенность он пронес через всю войну и последующую службу в органах госбезопасности и военной разведки.
В Абвергруппе-102
А завязка этой истории, полной героизма и драматизма, лежала в начале войны. Осенью 1941 года броневым клиньям немецких групп армий «Центр» и «Юг» удалось сомкнуть кольцо окружения советских войск на Киевском направлении и охватить 21-ю, 5-ю и 37-ю армии Юго-Западного фронта так называемого первого формирования.
Больше недели советские войска вели кровопролитные бои в окружении, а затем, разбившись на многочисленные отряды и группы, стали выходить из окружения. Среди солдат и офицеров, запертых во вражеском котле, оказался и начальник склада горюче-смазочных материалов (ГСМ) 5-й армии двадцативосьмилетний техник-интендант 1-го ранга Петр Иванович Прядко.
Два с половиной месяца он с боями выходил из окружения. Наконец 27 ноября 1941 года ему удалось перейти линию фронта в полосе боевых действий нашей 6-й армии.
Как положено, «окруженец» Прядко сразу же попал к «особистам» – в Особый отдел НКВД, где армейские контрразведчики проверили подлинность его документов, выяснили обстоятельства, при которых он попал в окружение.
В ходе беседы оперативный работник Особого отдела лейтенант госбезопасности Макеев обратил внимание на высокое интеллектуальное развитие интенданта, хорошую память, крепкое здоровье и к тому же незаконченное высшее образование.
Макеев доложил все материалы своему начальнику отдела – капитану госбезопасности П. А. Рязанцеву. Офицеры решили предложить Прядко вновь отправиться через линию фронта, теперь уже в качестве зафронтового агента. Петр Иванович, немного поразмыслив, дал принципиальное согласие продолжить негласную борьбу с немцами. В целях конспирации Прядко был присвоен псевдоним Гальченко, которым он должен был подписывать все свои сообщения, посылаемые из стана врага.
По заданию армейских чекистов он должен был внедриться в Абвергруппу-102 при штабе 17-й пехотной армии вермахта, которая противостояла 6-й армии Юго-Западного фронта, с целью получения сведений об этом разведоргане и дезорганизации его работы.
Абвергруппа-102 занималась вербовкой своей агентуры в лагерях советских военноенных, расположенных в Донецкой, Ростовской, Харьковской областях и Краснодарском крае. При группе существовали специальные курсы по подготовке разведчиков, диверсантов и радистов для последующей заброски в тыл Красной Армии.
Наряду с обучением обычной агентуры специалисты из Абвера готовили также резидентов, главным образом из числа местных жителей, предназначавшихся для длительной работы на советской территории.
С Петром Ивановичем Прядко была быстро проведена инструктивная работа, и в ночь с 14 на 15 января 1942 года его переправили через линию фронта с легендой дезертира-перебежчика.
После его задержания немцами он был направлен на сборно-пересылочный пункт при одном из лагерей советских военнопленных в городе Славянске. Там его и «сосватали» гитлеровские вербовщики, предложив поработать на величие Третьего рейха. Прядко, согласно инструкции, несколько поколебавшись, наконец-то дал согласие в оказании негласной помощи абверовцам, в том числе и относительно его заброски в тыл Красной Армии.
Немцы спешили. Им понадобилось две недели на обучение нового агента. И уже в ночь с 25 на 26 января Петр Прядко под псевдонимом Петр Петренко оказался на советской территории. В Особом отделе 6-й армии он сообщил ценные сведения, которые ему стали известны относительно Абвергруппы-102, а также о двенадцати агентах, готовящихся к заброске в тыл Юго-Западного фронта.
Через два с половиной месяца Прядко с «торбой» дезинформации в ночь с 14 на 15 апреля 1942 года был вновь переброшен на немецкую сторону. Но опять его пребывание в немецком разведоргане оказалось кратковременным. Накануне крупномасштабного наступления под Харьковом вермахт нуждался срочно в свежей информации. Агента Абвера Петра Петренко вновь перебрасывают на советскую территорию. На этот раз Прядко помог военным контрразведчикам 6-й армии задержать четырех немецких шпионов и сообщил установочные данные еще на четырнадцать агентов, готовящихся к переброске через линию фронта.
Удивительный это был человек, – его одинаково высоко ценили немецкие абверовцы и советские чекисты.
В личном деле агента Гальченко есть характеристика, которую подготовил оперработник, который курировал его работу. Вот выдержка из характеристики:
«По своим качествам исключительно толковый работник, грамотный, сообразительный, быстро и хорошо ориентирующийся в боевой обстановке.
К заданиям относится серьезно и выполняет их точно, в соответствии с нашими указаниями».
К весне 1942 года фашисты, нарастив силы, решили контратаковать войска Юго-Западного фронта. В качестве наших планов Б. М. Шапошников предложил:
«Учитывая численное превосходство противника и отсутствие второго фронта в Европе, на ближайшее время ограничиться активной обороной».
Это было единственно правильное решение. Тем не менее, С. К. Тимошенко, выступив в поддержку предложенного им плана, заявил:
«Войска направления сейчас в состоянии и, безусловно, должны нанести немцам на Юго-Западном направлении упреждающий удар и расстроить их наступательные планы, в противном случае повторится то, что было в начале войны».
И повторилось, но теперь сценаристами были Тимошенко и Хрущев. Во второй половине мая 1942 года, после мощных ударов вермахта в районе Белгорода и Харькова, значительные силы Юго-Западного фронта оказались во вражеском котле. Гитлеровская военная машина перемалывала тысячами ежедневно наши войска. В ожесточенных боях с фашистами погиб почти весь коллектив Особого отдела 6-й армии во главе с капитаном госбезопасности Павлом Андреевичем Рязанцевым, который, как уже упоминалось выше, был инициатором заброски в Абвергруппу-102 зафронтового агента Гальченко – Петра Ивановича Прядко.
Это была настоящая катастрофа, которая по своим масштабам намного превзошла катастрофу германской армии под Сталинградом. В Сталинграде было пленено чуть более 90 тысяч немцев, в Харьковской операции – 230 тысяч советских солдат и офицеров. Окруженные немецкие войска под Сталинградом, в зимних условиях, продержались 70 дней, наши под Харьковом, в летний период – 7 дней.
«Что делать? – размышлял Петр. – Пробиваться к своим? Но это дело ненадежное и довольно-таки опасное. В создавшейся обстановке остался только один вариант – надо идти снова к немцам».
Он так и поступил, «сдался» в плен. Немцам он назвал пароль и тут же был доставлен в «родную» Абвергруппу-102. На допросе у начальника группы подполковника Пауля фон Гопф-Гойера Прядко поведал фашисту самостоятельно разработанную легенду о своих «злоключениях» в тылу. Немец был доволен «собранной» информацией агента. «Вы настоящий маладец, – восхитился искренне абверовец, обратившись к нему на ломаном русском языке, – вы так карашо всех обманули и принесли еще кучу ошень важных – тайных сведений. О вашей работе надо рассказать всем, всем слушателям школы, и это для них будет учительно. Если бы все были такими, как вы, это было бы ошень карашо. Пока отдыхайте, мой друг. Я распоряжусь, чтобы вам дали многа-многа денег, папирос и водка».