Командование и штаб округа располагали достоверными данными об усиленной и непосредственной подготовке фашистской Германии к войне против Советского Союза за 2–3 месяца до начала военных действий.
Помимо информации, получаемой разведотделом из различных источников, начальником разведотдела и мною докладывались командованию округом в марте-апреле 1941 года данные личных наблюдений, полученных в результате нашей работы в этот период в Мемельской области, Восточной Пруссии и в Сувалкской области.
В частности, мною докладывалось о наблюдаемом лично сосредоточении немецко-фашистских войск в приграничных районах, начиная с конца февраля месяца, о проводимых немецкими офицерами рекогносцировках вдоль границы, о подготовке немцами артиллерийских позиций, в частности, в полосе шоссе Тильзит, Таурген, об усилении строительства долговременных оборонительных сооружений в приграничной полосе, а также газо и бомбоубежищ в городах б. Восточной Пруссии, о значительном усилении авиации в районах Кенингсберга, Инстербурга, западнее Сувалки и в других районах.
В результате этих докладов мне не приходилось слышать от бывшего командующего округом генерал-полковника Кузнецова и бывшего начальника штаба округа генерал-лейтенанта Кленова их оценки полученных разведданных. Однако у меня сложилось убежденное мнение в том, что командование округов недооценивало надвигающейся угрозы и ко многим разведданным относилось с некоторым недоверием. В большей степени это проявлялось у Кленова.
2. Вскрытая группировка немецко-фашистских войск накануне военных действий расценивалось разведотделом как наступательная группировка с значительным насыщением танками и моторизованными частями. Вероятными направлениями ожидаемых ударов немцев разведотдел считал направления: Эйдкунен, Каунас и Туроген, Шауляй.
3. Данные о времени начала военных действий со стороны гитлеровской Германии, добываемые разведотделом, начали поступать в штаб округа, по крайней мере, в первых числах июня. В последнюю предвоенную неделю эти сведения поступали почти ежедневно, причем за 3–4 дня в них указывалось довольно точно не только о дне, но и о вероятном часе начала боевых действий. Все эти сведения вне очереди докладывались разведотделом начальнику штаба округа и доносились в Разведуправление шифром.
4. В штабе округа существовал следующий порядок в отношении использования разведданных: полученные сведения докладывались начальником разведотдела начальнику штаба, причем более важные данные – немедленно, а другие после обработки; кроме того, о всех сведениях, касающихся передвижений и сосредоточения немецко-фашистских войск, вероятных сроков начала военных действий, дислокации войск и штабов, установления новых частей и соединений, немедленно сообщалось шифром в Разведуправление. Разведданные оформлялись в виде разведсводок, которые направлялись в центр и в войска.
5. В первый месяц войны, особенно в первую неделю, разведданные от войск поступали нерегулярно, с запаздыванием, носили общий характер и давали лишь представление о линии фронта, характеристике действий противника, направлениях его главных усилий и отрывочные сведения о нумерации частей и соединений, находившихся в непосредственном соприкосновении с нашими войсками. Что касается глубины боевых порядков и, тем более, оперативного построения войск противника, то такие данные были весьма скудными. Это объяснялось тем, что, во-первых, не было средств воздушной разведки, во-вторых, частое перемещение линии фронта на восток почти исключало письменную и устную информацию от оставляемых в тылу немцев разведчиков и не позволяло создавать достаточное количество радиоточек на оставляемой с тяжелыми боями территории. Заблаговременная же организация их на нашей территории до начала военных действий и в первые недели войны не предусматривалась и не была обеспечена подготовленными людьми и радиосредствами. Значительно затруднялось своевременное получение разведданных от войск неустойчивой связью штаба фронта с войсками, особенно в первые 10–15 дней. Несмотря на тяжелую обстановку, поступление разведданных от войск примерно с конца второй недели значительно улучшилось. Особенно это стало заметно с приходом на должность начальника штаба фронта генерал-лейтенанта (в то время) Ватутина, организовавшего с первых шагов работу штаба и добившегося значительного улучшения связи и управления войсками. До прибытия Ватутина (1 июля) штаб фронта не был в состоянии справляться со своими функциями, так как его отделы были лишь обозначены отдельными офицерами и техническими работниками. Основная часть офицеров штаба выполняла поручения командования фронтом в войсках. Прибыв 29.6 в разведотдел в штаб фронта, я застал в нем лишь одного офицера. Командование фронтом в первые дни войны недооценило роли штаба, не принимало мер к его укреплению и использовало его не как орган управления войсками, а как группу офицеров для поручений. Одной из причин этого была неустойчивая техническая связь с войсками.
6. Касаясь характеристики работы разведотдела фронта в первый месяц войны, необходимо заметить, что с конца второй недели военных действий, в связи с коренной перестройкой работы всего штаба, благодаря усилиям Ватутина, она значительно улучшилась. Если в первые 8-10 дней войны разведотдел, как указывалось выше, был обозначен лишь одним-двумя офицерами, которые могли обеспечить выполнение лишь некоторой части функций разведотдела, то позднее отдел был собран и работал как укомплектованный и в основном сколоченный аппарат. Во всяком случае, во второй половине первого месяца войны работа отдела значительно улучшилась по сравнению с первыми двумя неделями и велась бесперебойно. Разведотдел, в целом, с задачами справлялся. Основными недочетами работы отдела в течение первого месяца являлись: отсутствие средств разведки глубины боевых порядков и оперативного построения противника, а, следовательно, несовременное вскрытие и недостаточное знание намерений и возможностей противника; отсутствие пленных, которые могли бы быть опрошенными разведотделом фронта; недостаточное количество документальных данных, добываемых войсками и позволяющих с одинаковой полнотой оценить противника на всех участках фронта, слабая организация разведки в частях и соединениях войск; использование последними развед-подразделений не по назначению, вследствие чего эти подразделения были в значительном некомплекте. Все эти недостатки настойчиво преодолевались, и, по мере того как усиливались средства разведки, в частности воздушной и радиоразведки, приобретался опыт, изживалась недооценка разведорганов в войсках, результаты работы разведотдела повышались.
В целях улучшения войсковой разведки особое внимание разведотдела и штаба фронта было уделено укомплектованию разведорганов, активизации их боевой деятельности.
Начиная со второй недели войны, большое внимание уделялось организации отрядов, направляемых в тыл противника с целью разведки и диверсий, а также организации разведывательных радиофицированных групп в тылу противника и радиофицированных точек на территории, занимаемой нашими войсками, на случай вынужденного их отхода. Эффект этих мероприятий в первый месяц войны был незначительным. Однако, в последующие месяцы информация, получаемая от наших групп и отрядов, работающих в тылу противника, все время улучшалась и представляла большую ценность. Наиболее регулярно поступала ценная информация от групп и отрядов, действовавших в районах Порхов, Дно, Дедовичи, Холм, Андреаполь, Пено.
Таковы краткие ответы, которые мне представляется возможным дать на поставленные вопросы.
ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ автограф (ДЕРЕВЯНКО)
«28» апреля 1953 г.
________________________________________________
ЦАМО, фонд 15, опись 178612, дело 50, листы 122–128.
________________________________________________
Афанасьев Павел Васильевич
19.08.1903-11.05.1960
[99]ГЛАВНОЕ ВОЕННО-НАУЧНОЕ УПРАВЛЕНИЕ
генерал-полковнику тов. ПОКРОВСКОМУ
на № 679432 от 30.4.53 г.
Не имея в своем распоряжении каких либо документальных данных, относящихся к начальному периоду Великой Отечественной войны, я, выполняя Вашу просьбу о написании воспоминаний, вынужден базироваться исключительно на память, воспроизводя события двенадцатилетней давности.
Таким образом, название «Воспоминания» в данном случае в полной мере соответствует существу написанного.
От предложенной Вами схемы – написания воспоминаний, я допустил отклонения, позволившие мне систематизировать и изложить запечатлевшиеся в памяти сведения, относящиеся к кануну войны и развернувшихся затем боевым действиям на территории Прибалтики.
Полагая, что военно-научное управление располагает всеми подлинными документами штаба ПрибВО и войск, свои воспоминания я склонен считать только лишь как подсобный материал для изучающего историю по официальным документам и использующего для полного представления событий личные впечатления, изложенные в виде воспоминаний одного из рядовых участников начального периода Великой Отечественной войны в приграничном районе страны, Прибалтийском Военном Округе.
Как и всякое воспоминание, все изложенное мной является только описанием того, чему сам был очевидцем, а также субъективным восприятием совершившегося, которое не может претендовать на всестороннее и полное освещение происходивших событий.
ПРИЛОЖЕНИЕ: Описание на 97 – листах, только в адрес.
ГЕНЕРАЛ-МАЙОР ИНЖЕНЕРНЫХ ВОЙСК автограф /АФАНАСЬЕВ/
«6» июля 1953 г.
СЕКРЕТНО
экз. единств.
1. Общая обстановка в Прибалтике перед войной.
Началу Великой Отечественной войны в Прибалтике предшествовало целый ряд фактов, сигнализирующих о неизбежности вооруженных столкновений Советского Союза с фашистской Германией.
Официально был подписан обоими сторонами договор о ненападении, однако в сознании многих советских граждан, в том числе и военных, веры в этот договор не было.
Трудно было поверить в то, что беспрепятственно шагая по Западной Европе, немецкая армия будет остановлена этим договором и не пойдет в Прибалтику, оставляя которую немцы так недавно хвастливо заявляли о том, что они вернутся еще и уничтожат Красную Армию с ее «фанерными танками».
Об этих заявлениях знало почти все население Латвии, Литвы и Эстонии и нам, прибывшим в Прибалтику русским людям, охотно рассказывали о неприязни к нам немцев и их угрозах по нашему адресу.
С момента заключения договора о ненападении Прибалтику заполонили немецкие представители – наблюдатели по обмену немецких подданных, проживающих ранее в Прибалтийских государствах на граждан, изъявивших желание выехать в СССР из Германской пограничной зоны.
Эти представители и их помощники переселяемым вели себя крайне развязно.
С присущей фашистским молодчикам наглостью и нахальством они в военной форме свободно расхаживали по улицам городов, заполоняли магазины и рестораны не только в городах, но и окрестных поселках. Специально уполномоченные ходили по квартирам, инструктируя переселяемых. Всюду, куда бы вы ни поехали, неизбежно можно встретить шныряющих представителей по переселению, а вблизи к границе и колонны транспортных военных автомашин, направляющихся за переселяемыми или вывозящие аккуратно упакованные вещи.
Шпионская деятельность в этот период фактически носила открытый характер.
В эфире, заглушая все радио-передачи, несмолкаемо гремели немецкие военные марши и передачи о победоносном шествии по Европе немецких войск.
В столице Латвии г. Рига на Двинском причале у Таможни длительное время стоял немецкий пароход со свастикой на трубах и флагом Германии.
Ежедневно для погрузки и отправки в Германию к этому пароходу подвозились на автомашинах и конным транспортом добротно упакованные ящики переселенцев с их вещами и, главным образом, с продуктами.
На набережной царило оживление.
По городу распространились слухи, что всем переселяемым фюрер приказал забирать с собой все их вещи и, главным образом, как можно больше всяких продуктов.
Переселение встревожило рижан.
Зажиточная часть их стремилась найти в своих родословных хоть какие-нибудь подтверждения принадлежности их Германии, чтобы в числе переселенцев удрать подальше от Советского Союза, а наблюдающие за всей суетней переселенцев и беглецов из своей буржуазии обыватели, взволновано поговаривали о скором начале войны.