Многое еще можно было бы сказать, но давайте обратимся к конкретным событиям, главным из которых, безусловно, стала спецоперация по захвату дворца на горе Тадж-Бек – здесь жили афганские шахи и эмиры, а к моменту входа советских войск он стал резиденцией президента страны Хафизуллы Амина. Но понять ее суть и значение можно только в общем контексте развития как советско-афганских отношений, так и внутриполитической ситуации в Афганистане.
9 декабря 1979 года. В столицу Афганистана Кабул на борту военного самолета прибыл 154-й отдельный отряд спецназначения Главного разведывательного управления Генштаба Минобороны СССР под командованием майора спецназа Халита Халбаева. О его истинной задаче не знали даже командиры, только узкий круг посвященных в Москве. Это была сверхсекретная операция. Через неполных три недели эти солдаты и офицеры пойдут в бой и выполнят приказ – они осуществят государственный переворот в чужой стране за одну ночь. Так разгорелся пожар долгой афганской войны, отсюда – из Кабульского пекла.
Эту элитную часть спецназа почти полностью укомплектовали выходцами из Советской Средней Азии, за что и окрестили «Мусульманским батальоном». Отметим это обстоятельство. Подбор личного состава шел по всем воинским частям Союза со всей тщательностью. Это задание особой государственной важности было поручено старшему офицеру, полковнику ГРУ. Костяк подразделения составили узбеки, таджики, туркмены из числа бойцов 15-й бригады спецназа Среднеазиатского военного округа, которой тогда командовал полковник (впоследствии генерал-майор ГРУ) Василий Колесник, также получивший соответствующий приказ из Москвы. То, что предстоит выполнять небывалые задачи, было понятно уже потому, что впервые в истории советского военного искусства вновь созданный отряд спецназа укомплектовали тяжелым вооружением.
Заместитель командира «Мусульманского батальона» Эдуард Ибрагимов вспоминал, что для батальона была спущена сверху специальная программа подготовки, рассчитанная на три месяца. Но потом она по каким-то причинам, о которых ни бойцам, ни командирам ничего не сообщили, сократилась до двух месяцев. Процесс боевой подготовки и учебы шел с небывалой интенсивностью.
4 декабря 1979 года под грифом «Совершенно секретно» пришел приказ: «С учетом сложившейся обстановки, направить в Афганистан подготовительный специальный отряд ГРУ Генерального штаба общей численностью около 500 человек, в униформе, не раскрывающей его принадлежности к вооруженным силам СССР…»
Иначе говоря, было принято решение одеть бойцов в форму солдат афганской армии. При этом единственным материалом, подходившим по цвету и качеству, оказался тот, что шел на теплые портянки в условиях Крайнего Севера, Чукотки и Камчатки. Теперь из него сшили форму для боевых действий под раскаленным солнцем Афганистана.
Самое главное – все это происходило за несколько месяцев до декабря 1979 года, когда советское правительство официально объявило о вводе советских войск в Афганистан, о чем сильно просил президент этой страны Амин. Доверием советского руководства он не пользовался, но спецназовцы знать этого не могли. Они знали одно – по просьбе правительства Демократической Республики Афганистан им доверена охрана президентского дворца и лично Хафизуллы Амина, который был не только президентом, но и Генеральным секретарем правящей Народно-демократической партии Афганистана. Год назад эти марксисты пришли к власти и уже бросили свой народ в огонь гражданской войны. В хаос и кровопролитие. В этой мусульманской стране кабульские революционеры начинают безжалостно искоренять святая святых – ислам. Аллах акбар! На защиту Корана поднимаются борцы за веру – моджахеды. Осенью 1979 года их вооруженные отряды уже действуют почти во всех провинциях. Плохи дела строителей социализма в Афганистане. И в Москву, одна за другой, идут тревожные телеграммы. Оказывается, в Кабуле все не так, как хотелось бы.
Люди, близкие к руководству СССР, говорили, что когда Леонид Брежнев читал эти телеграммы, из которых следовало, что в Афганистане дела идут отнюдь не по кремлевскому сценарию, ему становилось плохо. В его окружении говорили – зачем так расстраивать дорогого Леонида Ильича?
Гром грянул еще весной 1979 года, когда 14 марта в Герате подняла мятеж пехотная дивизия правительственных войск. Армия, которая еще недавно была опорой режима, теперь разваливалась на глазах. Восставших поддержали местные жители. Такие выступления скоро прокатятся и по другим афганским провинциям. А пока выступление в Герате с трудом подавили артиллерией и авиацией. Город был залит кровью. Была там и кровь граждан СССР – толпы вооруженных мятежников бросились к зданиям, где жили советские специалисты, погибло несколько военных советников и гражданских лиц. До руководства в Москве наконец-то дошло – Афганистан на пороге большой резни. На охрану Советского посольства в Кабул направлен отряд спецназа КГБ «Зенит». А казалось бы, всего год назад в Кабуле начиналась новая жизнь, не сулящая большому соседу с севера никаких осложнений.
27 апреля 1979 года началась Апрельская революция. Обманчивая тишина кабульского утра была нарушена лязгом гусениц военной техники, по улицам шли танки, бронетранспортеры и грузовики с солдатами. Восставшие подтягивали новые части и, не встречая особого сопротивления, уже разоружили полицейские формирования, захватили почту, телеграф, радиостанцию, центральную тюрьму. Танковые и пехотные подразделения окружили президентский дворец, начались авиаудары. Так разворачивалась цепь кровавых событий. Время отсчитывало последние часы жизни президента Дауда.
Принц Дауд – генерал афганской армии. Всего несколько лет назад он сам совершил переворот, свергнув своего родственника короля Захир-Шаха, после чего отменил монархию. Дауд, который, будучи премьер-министром, налаживал военно-техническое сотрудничество с Советским Союзом, теперь резко развернулся в сторону «капиталистического мира». В новейшей истории Афганистана немало подобных противоречий и роковых моментов. Теперь пришел черед Дауда пасть жертвой заговора.
Хафизулла Амин – афганский государственный, политический и партийный деятель.
Встревоженный Тараки срочно прерывает визит в Москву и на следующий день прилетает в Кабул. Газеты пестрят заголовками – несмотря на теплый прием в Москве, афганский лидер вернулся домой. События принимают роковой оборот. Следует арест Тараки. Кремль пытается как-то спасти ситуацию. Брежнев прямо просит Амина не убивать конкурента и получает заверение, что все будет хорошо. Вечером того же дня Тараки задушат подушкой. Позже убийцы Тараки сдались советским военным властям и дали показания во всех деталях. Выяснилось, что после выполнения приказа Амина они тайно вывезли труп Тараки и захоронили. А чтобы окончательно скрыть следы преступления, расправились с теми, кто принимал участие в этих тайных похоронах. Концы в воду. Они сами расстреляли этих свидетелей. Теперь Амин – единоличный правитель Кабула. Кабула, но не всей страны. Тех, кто не хотел идти к светлому будущему, расстреливали уже тысячами. Идеи марксизма-ленинизма, замешенные на восточном деспотизме, обернулись трагедией – Афганистан погружался в чистки, репрессии и террор. В кабульской тюрьме «Пули Чархи», построенной французскими архитекторами, за несколько месяцев, к декабрю 1979 года, уничтожили 12 тысяч человек, ее земля и сегодня сочится кровью. Кровью бывших соратников и возможных конкурентов. Здесь мог оказаться и один из лидеров противоборствующей партийной фракции – Бабрак Кармаль.
Этому человеку в 1979 году было 50 лет, он родился в семье генерала афганской армии. Закончил лицей и поступил на юридический факультет Кабульского университета, где впервые познакомился с марксистскими идеями. В НДПА был лидером фракции «Парчам «Знамя». В разное время занимал высокие государственные посты.
Еще в 1978 году Кармаля сместили со всех постов и отправили чрезвычайным послом в Чехословакию. Это и спасло его от неминуемой смерти. Но Амин был способен долго идти по следу своей жертвы.
Леонид Богданов, в 1979 году руководитель представительства ПГУ КГБ СССР в Кабуле, вспоминал: «Амин дал указание направить группу из двух-трех человек в Чехословакию для ликвидации Кармаля Бабрака. Эта информация была получена нашей резидентурой, передана в Москву, Москва информировала по этому вопросу чехословацких друзей. Чехи, в связи с этой информацией, перевели Кармаля Бабрака практически на нелегальное положение, он уже не мог исполнять обязанности чрезвычайного и полномочного посла, а был помещен ими где-то на одной из загородных вилл».
В материалах с грифом «Совершенно секретно» сообщалось: «1 апреля 1979 года. После победы Апрельской революции при решении как внутрипартийных, так и государственных вопросов часто допускались перегибы, неоправданные репрессии, имело место сведение личных счетов. В ходе расследования дел арестованных допускалось насилие».
Насилие. Дикость. Революционный запал. Новая власть под предлогом освобождения женщин срывала с них паранджу. Ставших на защиту или отказавшихся подчиниться уничтожали. В Афганистане мулла больше чем священнослужитель, но официальный Кабул объявляет войну духовенству. За один день, по приказу Амина, расстреляно 300 мулл. Для этих крестьян Коран был понятнее и ближе, чем «Капитал» Маркса. Идеи социализма плохо приживались на этой земле. Пока в афганской столице гремели лозунги и развевались красные стяги, в глухих кишлаках с именем Аллаха все чаще стали поднимать зеленые знамена. Исламская оппозиция собирала все больше сторонников, и вскоре полыхнула гражданская война. Пролитая кровь сливается в реки крови.
Валентин Варенников, который в 1979 году был первым заместителем начальника Генштаба МО СССР, утверждал: «Некоторые говорят, в том числе наши горе-историки и политологи различного рода, что вот мы пришли, принесли войну в Афганистан. Ничего подобного. До нас война гражданская шла более полутора лет. То есть с апреля 1978-го, когда произошла Апрельская революция, что было для нас как гром среди ясного неба.
Афганистан знал и другую жизнь. Его народ созидал, и в крупных городах возводились современные здания, промышленные объекты. Но все равно здесь был свой уклад и свои многовековые традиции».
Когда-то, в 1960-е годы, наши делегации встречали дружественными лозунгами. История советско-афганских отношений хранит многие эпизоды сотрудничества. Вот молодой Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев принимает афганского монарха короля Захир-Шаха. И хотя пик масштабного сотрудничества пришелся на 60–70-е годы ХХ века, еще с конца 1950-х по всему Афганистану работали тысячи наших специалистов – военные и гражданские советники, врачи, учителя, строители. При слове «шурави» – «советский» лица афганцев озарялись улыбками. Тогда никто не мог предположить, что настанет время, когда кто-то из этих афганцев будет убивать наших солдат. Тоннель под перевалом Саланг. На строительстве этого уникального сооружения работали московские метростроевцы. Построенная ими дорога пересекала всю страну с севера на юг и стала основной транспортной артерией. По ней из Советского Союза сюда шла помощь. Этой же дорогой в декабре 1979-го из Советского Союза пойдут первые армейские колонны. И вскоре Саланг назовут «горлом Афганистана». К этому горлу моджахеды приставят нож, и тогда из дороги жизни Саланг превратится в дорогу смерти. Там будут жечь нашу технику, а в ней заживо гореть сыновья тех, кто совсем недавно строил мирную жизнь в Афганистане. Тогда, в 1979-м, в тиши кремлевских кабинетов те, кто готовил это вторжение, должны были просчитывать и такой результат – Восток дело тонкое и кровавое. Злая ирония в этой истине.