История ростовщичества показывает, что говорить о неких «объективных» законах развития денежной системы нельзя, это развитие – результат борьбы конкретных людей с их исключительно «субъективными» интересами, мотивами, страстями и слабостями. Каждую победу ростовщичества можно и нужно трактовать лишь как проявление политической, социальной, нравственной, а, в конечном счете, духовной слабости людей, не сумевших устоять перед искушениями «золотого тельца».
«Денежные революции» «позднего» капитализма
«Поздний» западный капитализм стал формироваться во второй половине ХХ века. Сегодня мы живем в эпоху «позднего» капитализма. Это уже капитализм, отягощенный серьезными «болезнями». Но речь сейчас не о «болезнях». «Жажда денег» и стремление к мировому господству заставляли и заставляют ростовщиков искать все новые средства обогащения. Внедрение каждого такого средства – важная веха в перманентной «денежной революции».
Западный капитализм окончательно вошел в стадию позднего развития четыре десятка лет назад. Рубеж этого перехода идентифицируется достаточно точно – 15 августа 1971 года. Что произошло в этот день? В этот день американский президент Р. Никсон выступил по национальному телевидению и сообщил гражданам США и всего мира очень важную новость: Америка прекращает обменивать свои доллары на золото. Это был взрыв, который без натяжки можно назвать еще одной «денежной революцией».
Чтобы было понятно значение этого события, совершим небольшой экскурс в XIX век. Тогда в мире постепенно складывался так называемый «золотой стандарт». Суть его в том, что в основе национальных денежных систем находилось золото. Это не значит, что в обращении находились лишь золотые монеты или слитки. Это значит, что любые деньги (бумажные, безналичные) могли быть так или иначе обменены их предъявителями на драгоценный металл, причем по определенному курсу (паритету). Первой золотой стандарт ввела в начале XIX века (после наполеоновских войн) Англия. Второй была Германия, которая перешла на золото после франко-прусской войны 1871 года. За Германией последовали Франция, другие европейские страны. Россия присоединилась к блоку стран «золотого стандарта» в самом конце XIX в. (в результате проведения денежной реформы С.Витте). Примерно в это же время «золотой стандарт» утвердился и в Америке. Итак, во многих странах мира утвердились денежные системы, базирующиеся на желтом металле. Это были очень дорогостоящие системы: для того, чтобы поддерживать денежное обращение внутри страны, надо было добывать его из недр Земли или постоянно что-то экспортировать, чтобы заработать золото. Без запаса золота нельзя обеспечить денежное обращение в стране, так как бумажные деньги должны быть обеспечены запасом желтого металла. При такой системе денег обычно не хватает, средством поддержания необходимой массы денег в экономике остается получение займов, причем займов золотых. Таким образом, для стран с «золотым стандартом» постоянно существовала угроза «подсесть» на иглу золотых займов. Зачем же страны внедрили такую неудобную и дорогостоящую систему денежного обращения? Если говорить коротко, она была выгодна тем, у кого было много золота, которое можно было бы давать нуждающимся странам под проценты. А было оно у немногих ростовщиков, первыми среди которых были Ротшильды.
Прошел один век с момента, когда «золотой стандарт» начал свое победное шествие по миру. И его шествие закончилось, как мы уже сказали 15 августа 1971 года. Во второй половине XX века золото уже стало мешать главным ростовщикам делать деньги: оно превратилось в своеобразный «тормоз» или «якорь», который не позволял мировым ростовщикам включить на полную мощность «печатный станок» (ведь при «золотом стандарте» количество выпускаемых денег было лимитировано золотым запасом).
А как только был включен на полную мощность «печатный станок» ростовщиков, «финансовые новации» посыпались как из рога изобилия. Эти «новации» многообразны:
• различные новые «финансовые инструменты», в первую очередь, производные инструменты (деривативы);
• новые «финансовые продукты» (вплоть до услуг по страхованию от риска падения метеоритов на дом);
• новые финансовые институты (например, хеджевые фонды, взаимные фонды, фонды фондов и т. п.);
• вовлечение в сферу денежных отношений того, что раньше не продавалось и не покупалось (например, «интеллектуальная собственность»);
• превращение компаний в объект рыночных спекуляций (для чего стали активно насаждать погоню за ростом «капитализации бизнеса») и т. п.
Важным событием в истории позднего американского капитализма стало разрешение банкам США заниматься практически без ограничений финансовыми спекуляциями. Это один из наиболее легких способов получения сверхприбылей для ростовщиков. В 2002 г. был отменен принятый в 1933 г. закон Гласса-Стигалла, который запрещал использовать деньги вкладчиков для игры на бирже. Многие банки из депозитно-кредитных учреждений превратились в депозитно-инвестиционные: они стали играть деньгами вкладчиков на различных финансовых рынках. После этого сразу же началось «надувание пузыря» на рынке недвижимости и рынке ипотечных ценных бумаг (который, как известно, лопнул через несколько лет, вызвав тяжелейший финансовый кризис).
Смысл всех этих «финансовых новаций» достаточно прост: создать постоянно растущий спрос на «бумажную продукцию» владельцев «печатного станка» (т. е. на деньги), а также обеспечить «законный отъем денег» у физических и юридических лиц в результате их активного втягивания в «честные» игры на финансовых рынках.
Мир находится в напряженном ожидании второй «волны» финансового и экономического кризиса. Кроме того, Западная Европа в 2011 году вошла в острую фазу «долгового кризиса». Хотя в качестве «мальчика для битья» выбрана Греция, финансово-экономическое положение других стран-членов Европейского союза не намного лучше (а некоторых стран – даже хуже). Некоторые тревожные признаки стали появляться в экономике Китая.
Мир находится на грани серьезных потрясений и изменений. Мировые ростовщики проводят глобальную политику так называемого «управляемого хаоса». В рамках этой политики у них запланирована очередная фаза «денежной революции». Эти планы нам до конца не известны. Но общий вектор их политики понятен. В части создания «хаоса» планируются война (или серия войн) и «оранжевые» революции во многих частях мира. В части «управления» планируется активно выстраивать конструкцию мирового правительства. Кое-что из этих планов периодически озвучивается: учреждение общего министерства финансов для Европы, резкое усиление роли Европейского центрального банка, создание мирового центробанка, введение международных налогов, полный переход на безналичные деньги и т. п. Впрочем, в планы мировых ростовщиков история может внести серьезные коррективы. Об этом свидетельствует вся история «перманентной денежной революции».
Глава 3. «Денежная революция»: легализация ростовщического процента
Заимодавец никогда не наслаждается тем, что имеет, никогда не радуется об этом, да и тогда, как нарастают проценты, не веселится о прибытке, напротив, печалится о том, что рост еще не сравнился с капиталом; и прежде, нежели этот неправедный рост сравнится совершенно, он старается пустить его в оборот, обращая в капитал и самые проценты, и насильно заставляя производить преждевременные порождения ехиднины. Таковы проценты! Они более этих ядовитых животных терзают и снедают души несчастных. Вот – «союз неправды»! Вот – «узы ярма»! Человек говорит: я даю не для того, чтобы ты что-нибудь имел, но чтобы возвратил с лихвой.
Святитель Иоанн Златоуст[18]Католицизм: двойственное отношение к ростовщичеству
Переход к легализации ростовщической деятельности не был одномоментным, в разных странах Европы он продолжался от нескольких десятков лет до нескольких веков еще при формально полной власти римско-католической церкви. Этот переходный период закончился Реформацией. Ряд исследователей обращает внимание на то, что именно переход ростовщичества с «нелегального» на «полулегальное» положение создал духовно-нравственные и материальные предпосылки для Реформации, стал важнейшей причиной «духовной революции» в лоне католицизма[19].
На переходном этапе наблюдается тенденция к формированию «двойного подхода» римско-католической церкви к ростовщичеству. Это, с одной стороны, сохранение жестких запретов на ростовщичество для христиан; с другой стороны, снисходительное отношение к ростовщической деятельности тех лиц, которые были вне лона католической церкви.
Речь идет, прежде всего, о евреях, т. е. представителях иудаизма. Снисходительное отношение к евреям-ростовщикам объясняется тем, что к их «услугам» прибегали монархи, князья, иерархи католической церкви и даже Папы. Кроме того, налоги, взимаемые с доходов евреев-ростовщиков, были крайне необходимы для пополнения казны королей и князей. Именно в это время начинается укрепление позиций еврейства в мире финансов.
Об этом можно подробнее узнать из книги Вернера Зомбарта «Евреи и хозяйственная жизнь», которая была написана в начале прошлого века и уже несколько раз переиздавалась в постсоветское время. Начиная со времени крестовых походов, ростовщичество, по мнению Зомбарта, становится основным занятием евреев.
Впрочем, даже к ростовщической деятельности христиан позиция католической церкви перестала быть такой жесткой, какой она была на первом этапе. Дело в том, что без излишней огласки ростовщичеством занимались монастыри, католические ордена, аббатства, отдельные епископы и даже люди из ближайшего окружения Папы. Довольно часто представители католической церкви для выдачи кредитов пользовались посредниками в лице евреев-ростовщиков, естественно не афишируя свои связи с ними. Фактически, был создан механизм «взаимовыгодного» сотрудничества в сфере ростовщического кредита представителей двух конфессий. Кто-то из представителей интеллектуальной католической элиты пытался найти идейно-догматическое обоснование такого сотрудничества, кто-то резко протестовал против такой практики.
Первые попытки внутри католической церкви найти логическое и богословское обоснование процента обычно связывают с именем известного схоласта-богослова Фомы Аквинского (1225–1274). С одной стороны, он справедливо осуждал евреев-ростовщиков. Например, он писал, что ростовщики, по сути, торгуют не деньгами, а временем: ведь заемщик получает не столько деньги, сколько время, которое отделяет его от момента получения денег до момента погашения долга. Это сегодня мы воспринимаем без каких-либо вопросов известную фразу: «Время – деньги». А в те времена время воспринималось как дар Божий, а такими дарами торговать запрещалось. С другой стороны, он уже допускает «вознаграждение» за предоставление денег в долг. Он называет его «платой за риск». Не возбраняется «вознаграждение» в том случае, если деньги даются на какое-то дело, приносящее заемщику доход. В этом случае процент – это что-то вроде платы за участие в коммерческом проекте. Правда, Фома Аквинский не находит внятного ответа на вопрос: должен ли хозяин денег требовать свой процент в том случае, если дохода от дела, в которое вложены деньги, не получено.
Такая трактовка уже была серьезным отступлением от позиций более ранних схоластов, которые считали, что деньги, отданные в кредит одним лицом (кредитором) другому, становятся собственностью последнего (заемщика). Требование же кредитором оплаты за пользование тем, что ему уже не принадлежит, означает попытку ограбить заемщика. Это нам, живущим в XXI веке, трудно понять такую логику, а в эпоху раннего христианства она была единственно возможной.
На переходном этапе в полной мере проявились все те выгоды, которые дает практика процентных ссуд ростовщику. Прежде всего, это возможности:
• получения дохода в виде процента;
• присвоения имущества должника, использовавшегося в кредитной сделке в качестве залога;
• получения особых прав от должника – как финансово-хозяйственных, так и политических.
С первым видом выгод все более или менее понятно.
Что касается второго вида выгод, то в Средние века, где основным видом занятий человека было сельское хозяйство и главным «капиталом» была земля, именно она была основным объектом залогов. Также для залогов использовался скот, дома, инвентарь, домашняя утварь. Кроме имущества должника объектом залога нередко оказывался сам человек. В некоторых случаях при невозможности погашения обязательств перед кредитором получатель кредита становился рабом, переходя в собственность ростовщика, или «крепостным», находящимся у ростовщика на положении полураба. Иногда в роли такого «живого залога» оказывались другие члены семьи должника или вся семья. Например, К. Маркс в третьем томе «Капитала» в гл. 36 «Докапиталистические отношения» достаточно подробно описывает, как еще в Древнем Риме патриции давали плебеям в долг под высокие проценты хлеб, лошадей, крупный рогатый скот, а в случае непогашения долгов превращали плебеев в рабов. Он также приводит примеры из Средних веков: при Карле Великом франкские крестьяне были разорены войнами и были вынуждены брать денежные и товарные кредиты. В случае непогашения долгов они превращались в крепостных.
Остановимся несколько подробнее на третьем виде выгод, которые у многих авторов, пишущих о ростовщичестве, оказываются «за кадром». Те ростовщики, которые давали деньги в долг королям и князьям, шли на то, чтобы полностью или частично «прощать» долги своих высокопоставленных клиентов. Но при этом просили в обмен такие привилегии, как сбор налогов, аренда монетных дворов, «управление» крепостными крестьянами. Вот что по этому поводу пишет Н.Островский:
«В России помещики сдавали в аренду имения евреям (ростовщикам. – В.К.), и те, уже от своего имени, обирали русских крестьян, часто просто спаивая их, что позволяло действовать более «эффективно»…Именно поэтому народ относился к привилегированным иноверцам (ростовщикам-иудеям. – В.К.) хуже, чем к власти»[20].
Главное же – ростовщики от влиятельных клиентов, олицетворяющих и представляющих политическую власть, в обмен на свои «услуги» стремились получать политические привилегии. Н.Островский пишет:
«Кредит, выданный власти, – это обычная взятка или скрытая форма оплаты при покупке привилегий или самой власти в виде переуступки должностным лицом части властных полномочий. Фактически – это подкуп. Но подкуп существует и вне кредитных отношений. Кредит – это только маскировка, а кредитные учреждения – аккумуляторы средств подкупа власти. Чаще всего для подкупа используются средства самой власти или населения…».
Далее Н.Островский пишет, что кредиторы, «приходя на новые места, вскоре получали привилегии, а через весьма незначительное время становились очень богатыми и состоятельными людьми. Никакого морального оправдания этим привилегиям никогда не существовало хотя бы только потому, что в основе этого бизнеса лежит дестабилизация общественных отношений и изменение законов в пользу кредитора с помощью подкупа»[21].
Отметим, что, по сути, вся история, начиная со Средних веков (по крайней мере, история Запада) и до наших дней – это история «дестабилизации общественных отношений и изменения законов в пользу кредитора с помощью подкупа». Можно согласиться с Н.Островским, что «кредитные учреждения – это аккумуляторы средств подкупа власти». Однако, с какого-то момента истории сама власть становится жертвой интриг и подрывной деятельности ростовщиков. Потому что указанные «аккумуляторы средств» начинают использоваться уже для подкупа сил, находящихся в оппозиции к законной власти, – в лице «церковных реформаторов», «народных предводителей», «мятежных бояр», «политических партий», «профсоюзных лидеров», «депутатов Думы», «оранжевых активистов», «болотных оппозиционеров» и т. п.
Средневековая Европа: ростовщики выходят из подполья
Этап полной легализации ростовщичества начался еще в Средние века и растягивается во времени до сегодняшнего дня. И на этом этапе было немало своих «приливов» и «отливов», т. е. изменений в сторону либерализации деятельности ростовщиков и в сторону ее ужесточения. Эти «колебания» выражались в изменениях предельной величины взимаемых процентов; видов кредитов, по которым допускалось взимание процентов; жесткости наказаний за нарушения предписаний и т. п.