Мистический Петербург - Юрий Нежинский 3 стр.

Несложно заметить, что методы и результаты исследования оказались весьма сомнительны. Но это был единственный до сих пор случай, когда кто-либо попытался исследовать призрак Михайловского замка, а не просто пересказать легенду о нём. Безусловный вывод, который мы можем сделать на основе приведённого материала: в петербургском фольклоре легенда о призраке Михайловского замка в XX веке стала наиболее известной мистической историей города, поэтому первым объектом Петербурга, обследованным уфологами, стало именно это здание.

Легенда возводит появление призрака Михайловского замка ко времени, непосредственно последовавшему за гибелью здесь императора Павла I. Однако на основании мемуарных источников сведения о призраке появляются не ранее конца 1840-х годов.

Образ призрака активно использовался, если не был создан, старшими кадетами Николаевского Инженерного училища, обосновавшемся в Михайловском замке, для запугивания младших.

Известность призраку Михайловского замка принёс занимательный, но в полной мере демистифицирующий рассказ Н.С. Лескова «Привидение в Инженерном замке», целью которого было привлечение внимания к дедовщине, царившей в училище.

Образ Михайловского замка доминирует на картах адских двойников Петербурга в видениях мистика Даниила Андреева.

Михайловский замок— уникальный объект Петербурга, где в ограниченных размерах проводилось исследование его вероятных аномалий. Аномальных явлений зафиксировано не было.

Призрак Михайловского замка на сегодняшний день — известнейший призрак городского фольклора, знакомый каждому горожанину.

Михайловский замок: мистика здания

Михайловский замок, прежде всего, известен как обиталище призрака Павла I. Однако история строительства и символика здания также окутаны мистикой.

Это касается и названия здания. В Петербурге немало объектов, связанных с личным именем «Михаил». В них подчас легко запутаться: Михайловский дворец не имеет отношения к Новомихайловскому, а оба они — к Михайловскому замку. При этом, если первые два названы по именам владельцев, то Михайловский замок строился вовсе не для Михаила, а для императора Павла I. Почему же резиденция государя получила такое имя? Легенда объясняет происхождение так:

«Однажды стоявшему в карауле у старого Летнего дворца Елизаветы Петровны солдату явился в сиянии архангел Михаил. Он велел часовому тотчас идти к императору и сказать, что этот Летний дворец должен быть разрушен, а на его месте построен храм во имя архистратига Михаила. Солдат сделал так, как велел архангел, на что Павел будто бы ответил: „Воля его будет исполнена“. В тот же день он распорядился о постройке нового дворца и при нём церкви во имя архистратига»^[22]. Иногда легенда расширяется следующим образом:

«Накануне явления архангела часовому Павел заметил у дверей своего кабинета неизвестного старика в монашеской рясе. У него было красивое лицо, изборождённое морщинами, длинная седая борода и приветливый взгляд. В то время императрица готовилась стать матерью десятого ребёнка. Старик преградил дорогу императору: „Супруга твоя, — заговорил он, — родит тебе сына, которого ты, государь, наречёшь Михаилом. Этим же именем святого архангела ты назовёшь дворец, который построишь на месте своего рождения.“ Таинственный гость исчез. Через несколько дней императрица действительно родила сына, которому по желанию Павла „при молитве дано было имя Михаил“. Вот почему в некоторых вариантах легенды о видении, явившемся солдату на посту у Летнего дворца, в ответ на рассказ часового, Павел отвечает: „Да, я знаю. И это уже мною исполнено“.^[23]»

Странное название Михайловского замка появляется в эпоху правления Павла I, о чём единодушно сообщают мемуаристы. Наиболее авторитетным из них является фрейлина В.Н. Головина.

Варвара Николаевна Головина (1766–1819) почти всю жизнь провела при дворе, оставив весьма достоверные воспоминания о правлении Екатерины Великой, Павла Первого и Александра Благословенного. Всех вышеперечисленных она хорошо знала лично. В начале царствования Павла графиня оказалась в немилости, тем не менее, находилась в Петербурге и лично могла засвидетельствовать появление слухов о названии замка.

Мемуаристка связывает распространение легенды о солдате, которому явился архангел Михаил, с придворными интриганами, стремившимися «направить воображения государя в нужное русло». Впрочем, зачем это было нужно «некоторым приближённым лицам», В.Н. Головина не сообщает. По мнению мемуаристки, под влиянием этих слухов государь и начал строительство замка на месте старого дворца Елизаветы Петровны, а также дал обет назвать своего будущего сына Михаилом. Таким образом, достоверный источник полностью подтверждает легенду, хотя к вероятности появления архангела относится крайне скептически и никакого старца не упоминает.

Вариант истории, в котором указание свыше передаёт старец вместо архангела, отражён в записках А.Т. Болотова. Андрей Тимофеевич Болотов (1738–1833) — блестящий энциклопедист-самоучка с широчайшими интересами: от проблем психологии и сельского хозяйства до вопросов политики и истории. В 1797 г. он находился в Богородицке близ Тулы, следовательно, легенду он передаёт из третьих рук. А.Т. Болотов передаёт всю историю как некий слух, ходивший по городу и сомневается в её достоверности. Мемуарист отмечает, что причиной появления слуха явилось странное название заложенного замка и настойчивое указание именовать его именно Михайловским, появившееся «не только в указе, но и в газетах»^[24]. При этом А.Т. Болотов предполагает, что у государя были некие «особливые причины»^[25]назвать замок Михайловским, а сама легенда явилась лишь «выдуманною басенкою, или, по крайней мере, какою-нибудь политическою стратагемою».^[26]

Таким образом, приведённая легенда является одной самых достоверных и старинных во всём петербургском мистическом тексте. Единственное, что не заслуживает доверия в распространённом ныне фольклоре, — упоминание о том, что старик явился накануне рождения сына Павла Михаила. Между закладкой замка и рождением сына прошло около года, и все мемуаристы сходятся в том, что замок получил название непосредственно после закладки. Кроме того, оба заслуживающих доверия мемуариста сообщают, что указание свыше было передано государю через солдата, никаких слухов о явлении самому императору не было.

Итак, рассказ о мистическом приказе относительно названия замка стал активно бытовать сразу после закладки замка. Вопрос о том, являлись ли в действительности солдату старец или сам архангел Михаил ставить бессмысленно, ответа на него не будет. С другой стороны, очень быстрое распространение однозначной интерпретации появления названия говорит либо о реальном сообщении караульного солдата (что, как Вы понимаете, не означает, что он действительно видел святого), либо об активно пропагандируемой выдумке. Оба наших мемуариста склоняются к последнему варианту. Но кому было выгодно распространение подобной истории? На наш взгляд — только самому Павлу I.

Михайловский замок строился «стахановскими темпами», туда сносились материалы и сгонялись рабочие со всех прочих строек города, государь въехал во дворец, когда ещё не просохли стены. Сложно поверить, что такая поспешность явилась следствием свидетельства некого солдата. Очевидно, Павел имел более серьёзные основания для того, чтобы стремиться к переселению в новую резиденцию. История об указании свыше оказывалась в таком случае хорошим объяснением для общественности, т. к. скорейшее выполнение приказа высших сил безусловно должно было одобряться религиозно настроенными широкими слоями населения. Каковы же могли быть истинные мотивы Павла при постройке новой резиденции?

Павел не вёл дневников, не писал мемуаров и не был склонен подробно разъяснять смысл своих действий. Поэтому общий замысел императора можно представить лишь по косвенным данным. Что же необычного мы видим в архитектуре Михайловского замка? Наиболее авторитетный ныне исследователь символики замка Л.В. Хайкина^[27]обращает внимание на следующие элементы:

Надпись на фронтоне «Дому Твоему подобает Святыня Господня в долготу дней». Надпись представляет собой видоизменённую цитату из 29 псалма: «дому твоему подобает, Господи, святыня в долготу дней». Медные буквы были выполнены для Воскресенского собора Смольного Монастыря, затем перенесены на стройку Исаакиевского собора, а при Павле переместились на его резиденцию.

Названия ворот «Воскресенские», «Зачатейские», «Рождественские», «Воскресенские». Эти названия хорошо гармонировали бы с архитектурной номенклатурой церкви или монастыря, но не дворца.

План дворца: квадрат с вписанным в него восьмиугольником. Квадрат упоминается в Апокалипсисе как форма Небесного Иерусалима, восьмиугольник — символ «Восьмого дня творения» — воскресения Иисуса Христа и начала Вечности.

Расположение царских мест в дворцовой церкви архангела Михаила. Они находились на балконах в апсиде, в непосредственной близости от алтаря.

Совокупность указанных элементов можно рассматривать как доказательство стремления Павла I воплотить в Михайловском замке идею жилища царя-первосвященника. Если мы вспомним обстоятельства коронации государя: парадный въезд в Москву был приурочен к Вербному воскресенью, торжественная церемония венчания — к Пасхе, во время церемонии государь облачился в далматик, подобие одежды Христа — закладка дворца-храма по возвращении в Петербург оказывается лишь элементом в этой последовательности событий.

Михайловский замок вполне оправдано имеет репутацию самого мистического здания в городе. У государя был детальный план относительно его символического значения и этот план представляется весьма загадочным. Вероятно, он имел отношение к образу дома царя-первосвященника, посредника между Богом и людьми, каким и воспринимал себя Павел. Являлся солдату старец или ангел, действительно ли солдат сообщил о видении или это была чья-то интрига, мы вряд ли сможем выяснить. Но одно несомненно — слух повлиял на государя, уверив его в необходимости строительства новой резиденции, которую он и без того планировал. Слух также объяснил поспешность возведения замка и его странное название широким слоям населения — возможно, распространению легенды способствовал сам государь.

Разумно предположить: а не придаём ли мы слишком большое значение символике? Возможно, Павла она не интересовала вовсе, а все выделенные нами особенности архитектуры замка — случайность, равно как и название «Михайловский»? Ведь во всех императорских резиденциях были церкви — кому-то в конце концов нужно было посвятить и церковь в новом дворце. Почему бы не архангелу Михаилу? Нельзя ли отсюда вывести относительно случайное название резиденции? Или, может быть, название ворот и прочие аллегории — просто замысел архитектора, а Павел символикой и вовсе не интересовался?

Подобная версия весьма сомнительна в свете того, что в библиотеке Павла I находилась масса книг по вопросам христианской экзегезы, а император блестяще разбирался в символике службы и особенностях христианской иконографии. Таким образом, государь, в отличие от нас, отлично понимал, что именно представлено в символике его замка и сложно поверить, что не он был инициатором использования этой символики.

Горькая ирония, пожалуй, заключается в том, что в некоторых случаях аллегории были реинтерпретированы потомками в совершенно ином, нежели задумывалось, свете. Так, широко известна легенда о том, что императору было предсказано: сколько букв в надписи «Дому Твоему подобаетъ Святыня Господня в долготу дней» на фасаде его замка, столько лет он и проживёт. Государь действительно погиб на 47 м году жизни. Никаких данных о существовании подобного предсказания до гибели Павла у нас нет. Так что, весьма вероятно, оно появилось задним числом. Однако, совпадение букв и лет правления, и правда, очевидно— не слишком ли заигрался государь с опасной мистикой, от чего и пострадал?

Медный всадник в мистике Петербурга

Однажды вечером Павел в сопровождении своего друга князя Куракина шел по улицам Петербурга. Вдруг впереди показался человек, завернутый в широкий плащ. Казалось, он поджидал путников и, когда те приблизились, пошел рядом с ними. Павел вздрогнул и обратился к Куракину: «С нами кто-то идет рядом». Однако тот никого не видел и пытался убедить в этом великого князя. Вдруг призрак заговорил: «Павел! Бедный Павел! Я тот, кто принимает в тебе участие». Затем призрак пошел впереди путников, как бы ведя их за собой. Подойдя к середине площади, он указал место будущему памятнику. «Прощай, Павел, — проговорил призрак, — ты снова увидишь меня здесь». И когда, уходя, он приподнял шляпу, Павел с ужасом разглядел лицо Петра^[28].

Как нам удалось установить, единственным источником этой легенды являются мемуары баронессы Г. фон Оберкирх. Сами мемуары на русский язык не переведены, поэтому отечественными историками практически не используются. Но фрагмент о видении Павла цитируется постоянно, поскольку он был напечатан на русском языке в журнале «Русский Архив» (1869).^[29]

Можно ли доверять баронессе Оберкирх? Что это за женщина?

Генриетта фон Оберкирх (1754–1803) известна благодаря своим обширным воспоминаниям, которые заканчиваются 1789 годом и дают прекрасную картину жизни высшего света Европы незадолго до Французской революции. Баронесса была подругой детства принцессы Вюртембергской Софии Доротеи, которая под именем Марии Фёдоровны стала супругой наследника русского престола, а затем и императора Павла I. Г. фон Оберкирх путешествовала вместе с Павлом и Марией по Франции, Бельгии и Германии в 1782 г^[30].

Баронесса Оберкирх является для историка идеалом мемуариста. Она не просто стремится передавать достоверные факты, но и основывается на записках и дневниках, которые вела в течение жизни. Таким образом, мы хорошо знаем об обстоятельствах, при которых Павел Петрович рассказал историю о мистической встрече со своим предком.

Дело было 10 июля 1782 г. в Брюсселе. За ужином, на котором присутствовал будущий российский император, стали обсуждать чудесные и сверхъестественные явления. Каждый из присутствующих рассказывал что-либо, один Павел хранил молчание. Известный светский лев князь де Линь, наконец, предложил и Павлу поведать интересную историю. Великий князь, посоветовавшись с находившимся рядом Куракиным, изложил рассказ, приведённый нами выше. Предварительно он взял с окружающих слово хранить рассказ в секрете.

Итак, нет сомнений, что баронесса Оберкирх, основываясь на записи, сделанной немедленно после окончания ужина, изложила рассказ правдиво. Однако быть может, Павел рассматривал эту историю как занимательный анекдот, выдуманный по случаю? С точки зрения мемуаристки, это не так, отказывать ей в доверии у нас нет оснований, а параллельных данных мы не имеем. Г. фон Оберкирх сообщает, что супруга Павла всё же узнала о рассказанной им истории, несмотря на просьбу императора молчать об этом. Будущий государь пытался убедить её, что всё рассказанное — выдумка^[31]. Если бы все восприняли рассказ как выдумку, Павлу не было бы никакого резона убеждать в этом напуганную супругу. Через полтора месяца после памятного ужина Павел получил письмо из Петербурга. В письме сообщалось о торжественном открытии памятника Петру Великому, известного впоследствии как Медный всадник. По словам Г. фон Оберкирх, хотя при чтении письма государь пытался улыбаться, мертвенная бледность покрыла его лицо^[32]. Неудивительно — памятник был установлен на том самом месте, где произошла встреча с призраком.