Я ж на первое время сужу по земле ближнего …
Суть в том, что меня самого, пока вы здесь, ваши разборки меня не касается. Да, я проливаю на землю дождь, но он питает только одно дерево, которое заслуживает назвать себя Владыкой. Вот почему ты не можешь принять мыслительную материю. Не потому что я не даю, а потому что земля так промачивается дождем. Другое дело, когда вы из меня собираетесь соки тянуть. Тут уж я рассматриваю человека со всех сторон.
— Получается, что на меня напали, и я лишилась… души? И способности умно мыслить?
— О, да! — согласился Дьявол. — Твой ближний продал тебя вампирам. Как таковой матричной памяти у вас нет, земля не слышит тебя, все на вашей земле принадлежит ему. Матричная память и пространство все еще с тобой, но мысли имеют характерную особенность — вампиры опутывают мышление, как вьюнок картофельную ботву. Но ты поняла, что реальность не такова, и где-то есть враг. И справедливо, что Помазанница обнаружила себя.
— А почему люди от меня отворачиваются? Вампиры же меня покусали, не их!
— Люди принимают волну, как благодатный дождь. Земля умеет заглянуть в матричную память человека и услышать покойника, если тот вопиет к нему. Все люди в той или иной мере телепаты. Телепатия — свойство земли, когда два магнита притягиваются или отталкиваются, образуя еще одно пространство. Язык телепатии — язык земли, язык духов и нечисти, незнакомый язык язычников. И я говорю на этом языке, когда обращаюсь к тебе. Обращения вампира — это готовые решения, которые приходят в землю, а из земли к сознанию. В каждом человеке есть соль: страх, боль, тревога и радость, желания и навязчивые мысли. Человек опирается на чувства, а не на ясную светлую голову. Даже вампир. А тот, у кого соли нет, будет думать своей головой. Но как человек поймет, когда у него своя голова, а когда в плену у вампира, если он уже возомнил себя Светом и проклял все, что не делает его счастливым?
Вампиры устроили так, что от тебя любой человек с добрыми намерениями отталкивается, а к вампиру притягивается, а если со злыми, то наоборот. И даже если человек сумел побороть свои чувства, вампиры начнут перестраивать и тебя, и его, разворачивая в соответствии с их планами.
Вот ты, а вот человек, и вампир, который говорит из земли: я люблю тебя, я жду от тебя любви, прокляни человека перед тобой, и будешь как мы, как я. Долго ли он сможет сопротивляться? Рано или поздно он умрет, если не умеет видеть кровь. Его земля в твоем присутствии не может думать о тебе, она торопится туда, куда ее зовут — и гонит сознание человека. А если он прочтет сознанием, то кровь обратится на тебя — и ты услышишь то же самое и не увидишь перед собой человека.
— И тогда умру я, оттолкнув его от себя? — Манька прислушалась к себе. — Ни фига себе!
Ничего подобного, о чем говорил ей Дьявол, она не нашла. Не было никаких навязчивых образин. Черно, как в чулане. Немного голова болит, но устала же. С другой стороны, черт его знает, что там творится в этой тьме! Почему у нее черно, а другие могут представить и то, и это, и в красках… Она попробовала определить, где она сама, но себя, как таковой, тоже не было. Она просто знала, что она есть.
— На фиг мне такая душа?! Ты что, сдурел, так над человеком издеваться? В гробу я их видела! Убирай от меня эту мерзость! Сдается мне, что они жутко правильно подсказывают, как отравить мне жизнь!
Дьявол не смотрел в ее сторону. Он смотрел в огонь, и вертел в руках прутик, развалившись у костра в снегу, но снег у него всегда был мягким ложем, подстраиваясь под Дьявола. Ничем его не испугаешь.
— Я должен знать, кому я достанусь. Человек, который приносит с собой на Суд образ вампира, становится украшением к столу вампира. Я отдаю его господину, — сказал он с ядовитой ехидцей. — Не все люди вампиры, оборотни и проклятые. Придет их время, разберемся, кому они платили за землю. Вампир становится вампиром, когда один человек упирается в Царство Небесное, своим голосом изгнавший себя из обоих наделов, а второй принимает дары Царствия Божьего, своим голосом прославляющий себя от края до края. И сразу знаю — на землю пришел вампир. Идеальный вампир. И чтобы он ни делал, окрашивается в цвет крови, на всяком месте он пьет кровь. Подал — раздаешь имущество, в то время, как душа горит в огне. Ей не подал ни ты, ни твои Благодетели. Получил: наслаждаешься, а душа горит в огне, выправляя твой имидж. На правильный путь встал: дай-ка я угадаю, похоже душа твоя в огне рассказывает мне, как ее убивали! На голову наступил: о, как душа твоя в огне извивается, закрывая убийцу!
Я стою одесную вампира.
Но Бог ли я ему? Конечно, Бог. Я с ним всегда. И дождь мой на него. И все молитвы его, которые подняла душа на Небо, я исполню. Чтобы видел человек, как молитвы его, поднимая Царя, обернулись против него.
— Это что же получается, меня убили, и я же в огне гореть буду? — Манька задохнулась от вопиющей несправедливости.
— Проклят человек, если чужую землю подкапывает. И проклят дважды, если позволил украсть. А если проклят, чего мне церемониться? Пусть вампир поживет за двоих. Придет другой зверь и сделает свое дело, или он сам убьет свою землю бесконечными обращениями. А когда вы предстанете передо мной, обоих поставлю друг перед другом, и покажу: земля ваша и в огне горела, и благами давилась, и голая ходила, и дорогие украшения носила, и убитая была, и вниманием окруженная, и верила и любила, и ненавидела и разоряла, и собирала и отдавала, и просила милостыню и роскошествовала — и не съела грамм соли сама с собой.
Спрошу землю: какие врата ты хотела бы оставить себе?
Обычное явление, когда ужасом становятся оба. И вспоминает, что пока была моей, не унижена была, не обездолена, не работала как вол, не выслуживалась рабом. И прахом уйдет в землю Поднебесной. А Спаситель на осле въедет в Абсолютный Абсолют. Не было вас, и стали, и не будет. Благородный господин, и Помазанница моя, недолго кочевряжились, когда увидели друг друга и быстро переменили одежды на белые, забивая насмерть свою духовность.
Откуда мне знать, что ты другая? Что будь ты на его месте, не поступила бы точно так же?
— Конечно, нет! — удивилась Манька, как плохо знает ее Дьявол. — Ну и что дальше?
— Что ну? Старая песня. Я много видел, таких как ты! Нет судьбы, но от судьбы не уйдешь. Это черви в земле предсказуемы, а пути сознания неисповедимы. Когда человек думает своей головой, неизвестно, до чего он додумается. Приглянулась Помазаннице твоя душа, а ему моя Помазанница. Бывает же такое: видит человек душу в ком ни попадя. Люди сходятся, разбегаются, но то обычные люди, которым не достает ума найти то, что принадлежит им по праву земли. А то вампир, который знает о земле все. Она готовилась к этой встрече, когда ты еще вот такой была! — Дьявол приложил руку к колену. — Думала, покусает вас с обеих сторон, и получит дружка вампира, а ты руки на себя наложишь. И будешь виться ужом в огне, а твоя душа, уже настоящий вампир, слышал бы плач, слышал бы голос ее — и доказывал, что жизнь из нее еще не ушла.
Обычно так и происходит…
Но она не просто вампир, она потомственный вампир — учили ее вампиры, которые помнят времена, когда человек правил землей. Они знают, что когда душа в Аду, все мечты ее о гробике, и разрывается вампир между небом и землей. Один о гробе мечтает, второй гробы собирает. Плач плачем, но голос иногда сбой дает. Дом построил, а радости нет. Украсил вампира драгоценными украшениями, а вспомнил, и сразу показалось, что много и не к месту, жалеть не жалко, но глаз не радуют. И захотелось ей, чтобы помогла ты выпросить всякое такое, чего не всякий вампир может позволить себе. Да не просто так, а чтобы с удовольствием, как истинной душе. Выпросить-то ты выпросила, достал он Царствие Божье, на трон усадил. Все есть, всего в достатке, осталось Благодетеля-вампира в бессмертие облечь.
Но ты вредной оказалась. Железо взяла да и подняла, как крышку гроба…
Тут и я чего-то не понял — кто Помазанницей недоволен?! Смотрю: вроде ума нет, корова коровой, жили-были, плодились-размножались, и на тебе — новое реалити-шоу!
Повеселел, думаю: ну классно же! От вечности хоть кто устанет, если каждый день серые будни. Это не ножом по горлу! Честно говоря, я не понимаю, почему не хочешь посидеть, подумать, понять, как прочие, что не зачем тебе жить. Смириться, раз уж произошло. Люди и без вампира воодушевляются чужими смертями. Ведь нет у тебя ни прошлого, ни настоящего, не будущего.
Но с другой стороны, какой поворот! Какой сюжет! Какая фабула!
— Ну, это мы еще посмотрим! — неуверенно отозвалась Манька, нахмурив брови, покрываясь багровыми пятнами.
— Вот видишь, какая ты! — Дьявол усмехнулся, наблюдая за Манькой. — И мне любопытно стало, чем противостояние ваше закончиться, — хладнокровно закончил он. — Я Бог Нечисти, но людьми интересуюсь иногда. Просунуть голову в замочную скважину и попробовать железо на вкус, исстари хорошая примета: к встрече с Дьяволом. Ты сценарист и режиссер. Я критик и зритель. Просто подумал вот о чем, не затянулся ли наш сериал?
— Это что, шутка такая? — убедилась Манька в его полной бессовестной идеологии. — И что же вы меня не убьете? Да хоть теми же разбойниками! Или зверьем…
— Маня, если ты еще не заметила, я шучу не так, как у вас у людей принято. Моя прямота и есть самая смешная шутка, которая человеческими избитыми фразами превратила вашу жизнь в казарму…
Дьявол замолчал, запнувшись, и как-то странно посмотрел.
— А в чем проблема?! — ядовито усмехнулась Манька.
— У правильного вампира в памяти земли должна быть заложена только любовь, а все злое исходить от проклятого, — неохотно признался Дьявол. — И без твоего доброго согласия никак не обойтись. А какая мне радость убить человека, который за землю пошел заступаться? Вижу, нет у тебя любви. Обида есть, надежда есть, боль есть, а любви нет. И спрошу: земля, какое сознание выбираешь? А она мне: Манькино, худо-бедно, по силам, не по силам, сохранили себя, и душу приветили, если бы у гада не искала подачку.
И что? Я за просто так должен отдать тебе землю? Вот так вот взять и отдать? Может, еще броситься к твоим ногам: ой, Маня, у меня земля, у тебя земля, не Господь ли ты?!
Дьявол отвернулся, встал и прошелся взад-вперед, недовольно посматривая на Маньку, будто обвиняя ее, вглядываясь в ночную тьму. Где-то неподалеку завыли волки, призывая друг друга. Пес полукровка поднял голову, насторожился, завозившись в снегу. Темные силуэты окутанных снегом деревьев напоминали скорбные фигуры, внушая благоговейный ужас.
— Не простая у нас ситуация. Я не твой Бог и быть им не собираюсь. Но тут уж ничего не поделаешь, теперь собираю улики против тебя! В частности, что не ради земли железо открыла, а исключительно по глупости. И лучше бы тебе умереть сразу, чем в Господа метить! Что умеешь-то? — с пренебрежением проговорил Дьявол, смерив ее взглядом. И сразу стал обиженным, ссутулился, будто взвалил на плечи ношу. — Но и Помазанница меня не радует, — с болью в голосе произнес он. — Всего добилась, а самой простой вещи не сумела, которую каждый рядовой вампир с удивительной легкостью исполняет. Смешно сказать, не заколола вола! А если передо мной за благодатную землю жертву не положила, хоть как должна быть наказана! Пусть будет так, — он решительно закрыл тему, — по закону естественного отбора: победит сильнейший.
— Я, значит, умереть должна, что бы этой гадине веселее жилось? — изумилась Манька, потеряв дар речи от вопиющей наглости.
Дьявол помолчал и мягко улыбнулся, словно после всего сказанного решил ее приободрить.
— Положение ее хуже, чем ты думаешь! — ответил он недовольно. — Если здесь Госпожой не назвала, в Аду полагаются тебе поблажки… Там, Маня, никакими святыми вампирам не убедить тебя в своей идеальности, — Дьявол закрыл глаза, задумался, вникая во все проблемные места своей Помазанницы, и рассмеялся. — Но какая любовь без души? И какая она тебе госпожа, если ты учить ее надумала? — Дьявол замолчал, укоряя Маньку одним лишь выражением своего лица, которое выражало и возмущение, и обвинение в адрес ее. — И достает она твою боль, прикрываясь любым человеком, в мозг которого проникает электромагнитной волной. Слушает ее человек и думает: правильно, отчего не помочь хорошему образу! А ты объясняться можешь только словами и делами. Ведь сама ты поняла, что ни один человек, с которым встречалась, не видел ее, словом не обмолвился, но выбор всегда был не в твою пользу. Не умеешь так-то! И прямо в Ад, прямо в Ад! Служение вампиру прекрасно характеризует человека. А ты проглотила обиду и дальше плюешь. Но разве можно так с вампиром? Простит она тебе?
— Безумная она что ли? Как такое могло прийти в голову? — совершенно потрясенная, покачала Манька головой. — Простит? Меня? Прощу ли я!
— Пришло, отчего не прийти… Маня, у нее души нет, она нетрадиционной головой думает! Там Рай у нее записан, когда она с твоим недочеловеком, извини за выражение, сношалась во все места и получала удовольствие. И все это навязчивый образ мышления. Ей как жить без этого? Не сладко вдовой-то! А у меня-то, сколько на кону стоит?! Всех ты нас уже достала!
Манька задумалась. Да, потеряв свою душу, другую не прицепишь. Но как Помазанница может этого не понимать? Человек она или кто? А ее-то душа где? В голове не укладывалось, что у живого человека душу можно украсть, и душа — человек. Плакала, страдала, любила… это что же, насильно заставляли? А сама она что, или кто? А если человеку плохо, в беде он? Но ведь так же нельзя!.. Или можно? И правильно, пока ночь, человек не враг, а как сами с усами, так получается — обуза?! Почему бежит доказывать вампиру, что голос у него прорезался? А Дьявол-то, Дьявол! Чтобы издеваться над ней за клочок испоганенной земли!
Да разве ж он Бог? Подстилка вампирская… Впрочем, он и не говорит о себе другое — опять, наверное, воду мутит…
— Но если она так душу желает обрести, почему не поможешь свою найти? — спросила она в недоумении. — Верни, и все дела! Может, она и вампиром не будет уже. Если ты ее любишь!
— Ну, о любви я не говорил! — сказал Дьявол с удивительной быстротой. — Как я могу любить ее, если проклята мною безвозвратно? Маня, это у тебя есть шанс помучить душу, а ее душа отлетела! И держится исключительно на крестном знамени. С одной стороны он черный, с другой белый — и нет в нем другого цвета.
— Но если ты видишь, почему не прекратишь издевательства? Скажи ей, образумь как-то! Почему дозволяешь к чужому человеку приставать?
— Свою душу она видела и не соблазнилась. Как долго мог бы объясняться с народом вампир, который грамоте не обучен? Пойми же, наконец, человек человеку рознь. У одних земля богатая, у других… не достает до многочисленных запросов. Запросы вампиров всегда превосходят собственные возможности. Иначе, зачем человеку становиться вампиром? Им такую опору подавай, которая по определению умом выше и землицей богаче. То, что не умеют сами, они достают из чужой земли. Он не просто отдает, но отдает с удовольствием — как только человек стал вампиром, он открывает себя с новой стороны. И уже не понимает, откуда жажда. Чем больше крови выпил, тем больше хочет ее! Вампир не скажет: а откажусь-ка я от заграничного отдыха, лучше помогу человеку, который мне на заграницу помог заработать! Слюной подавиться, и с удовольствием избавит себя от человека. Один вампир достает другого, что бы тот в свою очередь добыл еще вампиров, которые обеспечили бы ему несомненную доходность.
Ты же сама видела, что стал человек чуть ближе к вампиру — и кровища вокруг него полилась рекой. И завидует вампир даже твоей сараюшке, думая, вот, не жила бы она там, и была бы у меня землица! Душа в Аду, и берет она от человека, который не плюет в нее, все, чего самой недостает. Но стоит встретить вампира выше, как сам он становится, как ты. И свою землю отдаст, не задумываясь. Просит душа его из Ада: «помоги мне, Христом Богом молю! Вижу, знаю, есть у вас!» — и покупает вампира, но не тайно, а явно. По принципу: ты мне — я тебе. Но если у тебя имидж — злое личико, у вампира одна любовь. И отдал он или нет, он быстро наверстает то, что забирает у него господин. А ты уксус выпьешь.