– А чё ты говоришь… – глотая слёзы бубнил он, – и смеёшься?
– Ну… просто так, – не зная как сказать, сказала Вика. Она смеялась, чтобы скрыть возбуждение. – Я просто сегодня такая… Кстати, – осенила Вику мысль сказать нечто, что вмиг вышибет «предурашные» мысли, – кстати, папа тоже иногда дрочит.
Витя вздрогнул всем телом и обернулся. Глаза моментом высохли и стали огромные.
– Папа? – прошептал он и оглянулся, будто кто-то посредине пустыря их мог услышит. Девочка с хитрым личиком кивнула. – А… а ты откуда знаешь?
– Я один раз, когда с ними спала… Он думал, мы с мамой спим, а я не спала, я притворялась…
– И?.. И он?
– Ага! – хихикнула девочка.
– А как? – очень возбудился и подался вперед мальчик, желая узнать подробности. Но, видимо, Вика не поняла его, потому что ответила:
– Самозабвенно…
– А мама?… – Витя хотел спросить «а как мама относиться к этому?», но Вика опять не поняла:
– Мама тоже иногда дрочит…
– Как?! – совсем поразился Витя и даже, забывшись стал мять в шортах…
– Я тайком видела… Лежит такая. Халат распахнут. Без трусов. Бедра в стороны…
– А там… там… волосы… – быстрее и быстрее мял, а сестра делала вид, что не замечает.
– Не-а, мама там бреет…
Витя почувствовал, как в трусах стал очень мокро.
– А ты?
– А что я?
– А ты… тоже дрочишь?
– Фу, дурачок! – толкнула она братишку так, что он еле удержался на камне, вскочила и понеслась в поселок, крикнув: – Догоняйте, господин дрочер!
Мальчик поглядел себе вниз. На светлых шортах красовалось большое пятно, словно он описался. И побежал вдогонку…
5.
– Всё-таки, как он исчез посреди поля? – рассуждала Вика, когда они пришли назад к дому Инги. Витя хоть и был благодарен сестре за поддержку, но всё равно ему было до сих пор стыдно и он старался на неё не смотреть. Мальчик только пожал плечами. – Слушай, давай завтра опять последим… Моя интуиция говорит мне, что этот тип загадочный, и не такой, как о нем думают…
– А какой?
– Я не знаю… но мне хочется узнать…
– Вик, а мож… это… Ну, Инга говорила, чё у него на уме…
– Ссышь? Не бздите, милый сударь, война уже прошла, – пропела она словно песенку. – Ну и что он нам может сделать? Он же дурачок…
– Ага, зато высокий и сильный…
– Чё, боишься изнасилует? А чё, возьмёт и тебя изнасилует…
– Почему это меня?
– Ну не меня же, – засмеялась веселая девочка.
…море было невероятно ласковым, как мама. Дети с Ингой резвились в нежных, пенных волнах. Инга учила плавать Витю, держала его за живот, пока он барахтал руками и ногами. Бретелька лифчика купальника в какой-то миг слетела и левая чашечка соскользнула с груди. Мальчик увидел бледно-розовый сосок, окруженный мелкими пупырышками… Витя вырвался из рук девушки и встал на ноги.
– Ты что? – не понимая, почему так он безумно смотрит, и не замечая, что у неё открыта левая грудь, спросила Инга. Потом: – Ой, прости! – натянула бретельку на плечо, увидев наконец-то свой стриптиз.
«Ой, прости…». А как быть ему со стояком, как выходить на сушу…
…назад шли разомлевшие. Вечернее солнце не пекло, а касалось словно щекой любимый человек…
– Инга, мы сегодня шли за Додиком, – по дороги рассказывала Вика. – а он… бац и исчез…
– А зачем вы за ним шли? Не нужно за ним ходить. Не дай бог что. А исчез… Я тоже как-то с ФАПа иду, смотрю он впереди. Ну я как-то к нему не очень. Прибавила шаг. Думаю, пройду быстренько мимо. Только догнала, гляжу… а его и нет. Странно как-то. Так что, ребята, не нужно за ним ходить…
…было всего девять вечера. Но день был такой насыщенный, что решили раньше лечь спать. Тем более, есть идея, таинственно сказала Вика, когда пожелали Инги спокойной ночи и пошли к себе.
– Надо рано завтра встать, – загадочным голосом проговорила она. Дети уже лежали в кроватях друг напротив друга, укрытые только простынями. Ветерок наполнял парус тюля чуть заметной прохладой и мелодией цикад.
– Зачем? – зевнул Витя.
– Встанем в шесть утра. Инга сказала, Додик примерно в это время выходит из дома и куда-то идёт… Узнаем, куда…
– Но… Инга сказала, не ходить за ним…
– Опять вы бздите, сэр. Просто больше не будем Инге говорить. Ну чё, завожу будильник на пять тридцать?… Завела…. Вить, а, Вить…
– Чё?
– А ты сегодня видел сиську Инги?… Чё, молчишь?
– Ну, видел… – сна как не было. Мальчик опять возбудился.
– У тебя встал?
– Не… – если бы не сумерки, в которых хорошо было видно все предметы, особенно их яркие белые простыни, то девочка увидела бы, как он густо покраснел.
– Ну, скажи, Вить, мы ж днем договорились говорить, – на ходу придумала она договор, которого в помине не было.
– Ну… чуть-чуть, – буркнул Витя.
– А… у тебя рука сейчас… в трусах? – немного с придыханием спросила шалунья.
– Н-нет, – отдернул он руку, хотя Вика и не могла видит, где была его рука. – Д-давай спать…
– Да, давай. Завтра рань вставать…
Тишина… Через примерно полчасика Вика начала слышать поскрипывание деревянной кровати под братом. Она улыбнулась и запустила ладошку в свои трусики…
6.
– Вик, я устал… Я больше не могу, – закапризничал Витя… Они шли уже за Додиком три часа. Вышли из дома без пяти шесть утра. Как раз он проходил мимо. Дети «сели на хвост» и стали следить. Прошли за ним всю Коммунистическую, свернули на Октябрьскую и шли до самой окраины. Мужчина в буденновке и с шашкой на боку так и не оглянулся. Когда поселок кончился и стали виднеться горы, он повернул налево и… и так шел до сих пор, огибая селение. Они делали вокруг поселка третий круг.
Витя сел на поваленное дерево. Девочка до этого храбрилась, думала, что не остановиться, пока не выяснит, зачем он петляет вокруг. Но сил больше не было. Вика тоже села.
– Пипец, зачем он ходит вокруг поселка? – ударила она кулачком себе по коленке. – Ноги не мои. Так и не встать будет, чтобы домой пойти. Сударь, вы не знаете, какова цель этого проходимца?
– Хрен знает… Он просто дегенаратор…
– Дегенерат, – поправила брата девочка.
– Ага, дегенератор. И мы два придурка. На кой потащились за этим идиотом. У меня ноги аж горят.
– Ну, надо же, – всплеснула руками Вика. – Вокруг идет и идет. Три часа десять минут шли, – поглядела она на мобильник. – Точно шиза. Я читала шизики так делают. Им скажи, иди туда. Пока не дойдут, не успокоятся. И пофиг на заборы…
– Мож, и этому, кто сказал?
– Не знай. Пошли-ка домой. Фиг с ним… Ой-ё-ёй, – с искаженным лицом от боли, заскулила она, снова садясь. Встать не получилось.
– Да-да, такая же хрень, – посочувствовал Витя…
Пока они говорили, снова показался Додик. Он ушел от поваленного дерева влево, теперь шел к нему справа. Не обращая внимание на детей, прошел мимо.
– Вот даёт! Ещё круг! – с нескрываемым восхищением поразилась Вика.
– По-моему, он еще быстрее шагает…
– По-моему, тоже, – согласилась девочка. – И откуда только силы? Офигеть….
…злые и очень уставшие дети кое-как добрели до дома Инги. Было уже полодиннадцатого. Девушка была на работе. Держась за стеночки, из последних сил добрели до комнаты и рухнули оба на Витину кровать. Витя поперёк (так получилось, на что хватило сил), Вика – головой на подушку, а ногами на братишку. Голени сложила ему на бедра.
– Чертов урод! Даун! Фрик! – разразилась проклятием она, тяжело дыша. – Милорд, вы просто-таки обязаны потребовать у него сатисфакции…
– Чего-чего? – не поняв, поднял голову Витя и увидел, что юбочка у сестры подолом лежит на животе и видны белые трусики с рисунком клубники на бугорках внизу лобка.
– Вызвать его на дуэль, – перевела Вика.
– И … и на чём мы будем драться? Где взять шпаги? – разглядывал он клубнику.
– А у него есть сабля… А вот интересно, Вить, это же холодное оружие. Как разрешают ходить дурачку с саблей?
– Не знаю… – Витя об этом не думал, и вообще он редко подмечал такие тонкости. Это Вика была начитанной всезнайкой.
– А… а я вот придумала на чём вы будете драться… – захихикала шалунья, отрывая голову от подушки и обнаружив, что братишка таращиться на её письку. – На …. возбужденных членах…
– Это как? – прихрюкнув спросил Витя.
– О!… Это я так представляю… Вы снимаете оба трусы и подходите друг к другу… А потом шпагуетесь. Блям, блям, член об член…
Вика залилась звонким смехом. Витя подхихикнул, но почувствовал, что чуточку возбудился: стал ощущать тяжесть икр Вики на паху.
– А потом ты заколешь противника, – продолжала смеяться Вика.
– Это как? Член то не острый, – подыгрывал Витя, чувствуя, что от смеха Вика елозит ногами и голень трется о стоячий писун.
– А у мужчин есть дырка… сзади. Когда враг побежит. Обернется спиной, ты воткнёшь в неё свою шпагу…
– Фу! Так педики делают… – изобразил Витя рвоту.
– А тебе не нравятся гомосексуалисты? Молодой человек, да вы гомофоб…
– Кто-кто? – не понял мальчик. – Никакой я не гомик-жлоб.
– Гомофоб это тот, кто ненавидит гомосексуалистов.
– А за что их любить-то? – фыркнул Витя. – Как бабы.
– Ну почему же. Они такие милашки… – хихикала Вика, ощущая под икрой жесткий бугорок. Озорница стала чуть тереть этот бугорок и поглядывать на лицо братишки. Тот пытался шутить и смеяться, но всё равно читалось напряжение…. – Вот, прикинь, вы встретились с Додиком и… начали целоваться…
– Фу-фу-фу! Сейчас блевану. Да этот даун зубы никогда не чистит, и борода у него… Якх! Сама целуйся!
– А что? Я могу… Я безумно смелый человек, ни то что некоторые…
– И что? Будешь целоваться?
– И не только, – важно говорила баловница.
– А что еще?
– Вот представь… Мы с ним одни… (она дальше стала почти шептать)… с ним одни голые. Сначала целуемся… Потом я ласкаю его… всего… (мальчик слушая сам стал тереться об ногу сестры)… Мои руки скользят по груди… потом по животу… потом…
– Ах! Вот вы где, сони! – услышали они веселый голос над собой Инги. – А я на целых три дня свободна. И мы…. Кричите «ура». Сейчас едем в горы с группой альпинистов…
Дети закричали «ура!» и повскакивали – усталости как ни бывало!
7.
Инга встречалась с парнем Сашей, который работал в спортивной лагере инструктором по альпинизму. База лагеря находилась в горах. Инга уже ни раз там бывала, конечно не подымалась высоко в горы, так как была трусихой. Но на самой базе было здорово: было много палаток всегда, горели костры, пели по вечерам песни, а днем кипела подготовительная работа. Здесь была полевая кухня и её аппетитный дым окутывал весь лагерь. Еда была настолько вкусной, что нигде, ни в каком элитном ресторане такое не попробуешь. Обычная гречка с мясом превращалась в сумасшедший шедевр. Саша был очень красивый. Высокий, смуглый, с тонкими чертами лица. Был молчалив, но глаза всегда улыбались, и поэтому казалось от него исходит аура мужской надежности. Ни поэтому ли все новички рвались к нему в группу? Говорил только по делу, но каждое слово было очень ценным. С Ингой они встречались два года и уже обсуждали будущую свадьбу.
Из поселка, из каждого дома видны были горы, и казались очень близкими. Но на автобусе они проехали аж сорок минут. Ехали весело. Спортсмены пели под гитару песни то Высоцкого, то Визбора, то Цоя… Инга подпевала, не сводила влюбленных глаз с Саши. В лагере детям он поначалу показался строгим, потому что говорил со спортсменами жестко…
– Не бойтесь, – скачала Инга, видя настороженные глаза детей, провожающих группу на пункт подъема, когда они сели за стол возле полевой кухни. – Саша очень мягкий человек и деликатный, но на работе твердый как его любимые скалы. Иначе нельзя, он отвечает за жизни каждого…
– Ты его любишь? – спросила Вика, проглотив очередную ложку каши. Витю это немного смутило, вообще когда говорили о любви он смущался, всегда почему-то представляя, как ей занимаются.
– Да, очень, – улыбнулась Инга.
– А почему тогда вы не поженитесь?
– Мы планируем на следующий год…
– У! Это так долго ждать, – печально выдохнула Вика, будто это её свадьба отсрочена на целый год.
– Ну, Саша хочет накопить побольше денег, чтобы сразу и дом отремонтировать и свадьбу сыграть хорошую…
– А почему он не приходил к нам эти дни?
– Он был на дальнем пункте восхождения, в Орлином Гнезде. Эта самый сложный здесь пик.
– Саша очень красивый, – сказала Вика, чтобы Инге было приятно. У него сильные мускулы.
– Да, он очень сильный, – мечтательно улыбнулась девушка.
Спортсмены вернулись в лагерь с восторженными криками, кто-то выполнил норматив, кто-то покорил недоступную до этого высоту, кто-то самого себя и свои страхи. Под вечер устроили вечеринку… но по всем законом лагеря – ни у кого не было ни капли спиртного. Но и без него было очень весело. Зажгли большой костер. Водили хоровод, играли в «ручеек» и в жмурки. Пели у костра…
– Офигенно! Да, Вик? -от восторга ходил ходуном мальчик, когда уже в палатке они собирались ложиться спать. Инга пошла в палатку к Саши, а дети в другую. В палатке был двуспальный спальник, аккумуляторный фонарь. – Всё по-настоящему – лагерь, палатка…
– Ага, и спальник один, – хихикнула девочка, стягивая спортивные штанишки, чтобы надеть пижаму. – Как вы, месье, будете терпеть моё присутствие? (мальчишка недоумевая посмотрел на сестру) Вы же привыкли рукоблудеть по ночам….
– Чего? – услышал незнакомое слово Витя.
– То бишь дрочить…
– Я этим больше не занимаюсь, Вика, я себе дал слово, – гордо заявил он.
– Ну-ну, – хмыкнула Вика и стянула футболку. Витя резко отвернулся, увидев грудь с острыми сосками. – Ладно раздевайся и залазь в спальник.
Мальчик разделся до трусиков. Дети влезли в ночной кокон. Вика погасила фонарь. Витя сразу повернулся спиной, буркнул «спокойной ночи».
– Нет, чё-то спать не охота, – сказала она. – А вот интересно, Инга с Сашей уже занимаются этим?…
– Чем «этим»? – не поворачиваясь спросил Витя.
– Ну, этим… Они же уже два года встречаются.
– Наверное, занимаются, – Витя уже мысленно ругал себя за то, что имеет очень живое воображение.
– Представь, сейчас в палатки… Ах, ох… дышат так, что брезент шевелится… Как думаешь, как они это делают?
– Не знаю, – старался ровнее ответить он сестре. А сам запустил руку себе в трусики, чтобы… ну, хоть немного, но так, чтобы себя не выдать…
– А ты нафантазируй, – напевно произнесла шалунья.
– Не хочу. Сама фантазируй…
– Ну вот… Саша на спине. Совсем голый. Член торчит. А Инга сидит рядом и… Слушай, а давай подкрадемся и подглядим, а?
– Не, не хочу… – Кажется, он выдал себя голосом, потому что баловница шустро запустила свою ручку в то место, где происходило интимное действие, со словами:
– Ага, попался!
Мальчик вздрогнул, и быстро сел. Ему хотелось зареветь. Вика включила свет.
– Ладно, кончай дрочить. Погнали подглядывать…
Ну, что можно было ответить. Пришлось одеваться… В палатки Инги и Саши горел фонарь. Вика долго искала, в какую же дырочку можно подглядеть. И наконец нашла.
– Ну, что там? – шептал мальчик. А можно было и не спрашивать, было хорошо слышно, молодые люди разговаривали.
–…так не хочется связываться с кредитом, – говорил Саша, – это же тюрьма на долгие годы, причем добровольная. Знаешь, я думаю, мне всё же нужно уходить из спорта. Поеду в Анапу или Сочи, найду работу…
– Ты же очень любишь альпинизм. Как ты без него?
– Надо думать о будущем. Спорт это красивая сказка. А сказки кончаются…
– Как-то ты грустно представляешь нашу совместную жизнь. Я не хочу, чтобы ты чем-то жертвовал, даже ради меня…
– Ради нас… Это когда-нибудь должно всё равно случиться. Альпинизм спорт молодых, долго здесь быть нельзя, опасно…
– Тебе всего двадцать пять…
– Вик, а когда секс будет? – нетерпеливо шептал Витя.
– Ладно, давай баиньки. Утро вечера, как там говориться…
Свет погас.
– Ничего не видно, – прошептала Вика.