Глава 4.
— Павел Викторович, вам пришло приглашение на банкет, посвященный бизнесменам нашего города, — вошла ко мне в кабинет секретарь, держа в руках конверт, который, подойдя, и протянула мне.
— Ох, а я уже и забыл об этом событии, — разглядывая пластиковый прямоугольник, улыбнулся я. — Мне же Георг говорил об этом, но все мысли вылетели из головы.
— Я вам там нужна буду? — по-деловому осведомилась девушка, я тут же отрицательно мотнул головой.
— Думаю, что нет, это же не деловой ужин, а развлекательное мероприятие, — ответил я, но потом добавил: — Но если ты свободна, то я с удовольствием возьму тебя с собой, — зная веселый нрав моей помощницы, я действительно с радостью всегда брал ее на такие мероприятия.
— К сожалению, у меня другие планы, — разочарованно выдала она, посмотрев на дату проведения банкета.
— Что же, очень жаль, — да, я искренне посочувствовал ей. — Но если вдруг планы изменятся, то ты только скажи мне об этом.
— Хорошо, Павел Викторович, — улыбнулась она и покинула мой кабинет.
А я сразу принялся обзванивать товарищей и друзей, чтобы иметь представления, сколько народу там будет, к чему мне предстоит приготовиться и чего ждать от этого банкета.
Как выяснилось позже, там будет всего пятнадцать бизнесменов, пятеро из которых, я знал точно, были, так же, как и я, геями, но они упорно это скрывали, так как их сфера деятельности не позволяла афишировать свою ориентацию, и они очень сильно волновались о своей репутации. К тому же я был удивлен, что они придут, так как в последние полгода их дела значительно пошли вниз. Никто не мог понять, с чем это связано, но источника проблем так и не нашли. Вот как раз и предоставилась возможность поговорить в непринужденной обстановке.
Через пару дней, в течение которых я всячески пытался подкатить к Матвею, пусть и в шуточной форме, помня о том, что было на его прошлой работе и боясь спугнуть его раньше времени, но безуспешно. Парень постоянно ускользал, причем всегда с улыбкой. Я уже сидел в ресторане, где вот-вот должен был начаться банкет. На нем присутствовала и Иришка с довольно привлекательным спутником, я порадовался за нее, что она быстро отошла от подлости Кирилла.
Когда сестра заметила меня и подошла, я в этот момент как раз разговаривал с двумя товарищами: Стасом и Глебом, которые не понимали, что происходит, почему их дела приходят в упадок. Никаких идей у них не было совершенно, иностранные партнеры просто отказались от них, не объяснив причины, придумали какую-то левую отмазку, но ни один, ни второй в нее не верили, и это удручало.
— Привет, Паш, — улыбнулась Иришка, кивнув головой и обоим мужчинам, сидящим рядом со мной. — Почему не сказал, что тоже идешь на банкет?
— Да как-то из головы вылетело, — улыбнулся я ей, потом, показав на мнущегося невдалеке спутника, произнес: — К тому же я рад, что ты быстро отошла от подлости Кирилла, этот хастлер не заслуживает того, чтобы из-за него нервы трепать.
— Кирилла? Хастлера? — в один голос воскликнули товарищи, переглянулись между собой, нахмурились, потом в упор посмотрели на меня.
— Вы что, его знаете? — удивился я, Иришка даже присела рядом с нами, открыв рот от удивления. — Хотя, может, это и не тот Кирилл, — тут же протянул я.
— Хастлер из «Павиана», русый, высокий, довольно хорошо сложен, — начал Стас.
— С отлично подвешенным языком, чересчур самоуверенный и наглый, с темными глазами, — подхватил Глеб.
Мы с Иришкой переглянулись, потом глянули на мужчин и синхронно кивнули.
— Да, это он, — выдал я, а потом рассказал, что он сделал на днях, скорее не из-за того, чтобы сильно нагадить, а из-за того, чтобы показать, что он ступил на тропу войны.
— Странно это все, — протянул Глеб, а потом, понурив голову, признался: — Он ведь еще и информатор отличный, любую инфу достанет, любой компромат принесет.
— Найдет все факты, которыми можно апеллировать, чтобы поставить кого-то на колени, — подхватил Стас, и тут мне в голову стукнула бредовая идея, которую, спустя пару минут обдумывания, я и озвучил:
— Ребят, он приносил вам компроматы друг на друга? А еще и на остальных бизнесменов? — те согласно кивнули, а потом Глеб, глядя на Стаса, воскликнул:
— Подожди, он и тебе приносил все это? — товарищ согласно кивнул, парни, схватившись за голову, стали раскачиваться на стульях, а голос подала Иришка.
— Вот вам и нашлась проблема, ведь наверняка он не только вам скидывал, но и всем остальным тоже. Партнеров ваших поставил в известность о том, что тщательно скрывалось, — а ведь она оказалась права, такие же мысли оказались и у меня в голове.
— Вот сволочь, еще и бабки срубил! — не удержался Глеб, мерно раскачиваясь на стуле. А мне вдруг пришла в голову мысль, и я предложил:
— Значит, надо его проучить, — на меня заинтересованно посмотрело три пары глаз, а я стал выдавать свою задумку: — Он ведь наверняка осведомлен о том, что и как происходит в ваших компаниях? — на мой вопрос получил два согласных кивка, Иришка уже была не в счет. — А потом сливает информацию конкурентам, которые пытаются опередить вас в ваших задумках, патентуя ваши идеи, — снова два кивка и горящие интересом глаза. — Значит, надо разработать заведомо убыточный проект и отдать его на растерзание Кириллу. Когда те, кому он сольет эту инфу, поймут, что их подставили, парню явно не поздоровится. Более того, он лишится поддержки нескольких сильных мира сего, и хорошо, если его не проучат за такое как следует.
— Главное, чтобы не убили, — протянул Стас, но его довольная улыбка выдавала согласие с моим планом, так же, как и у Глеба.
Весь вечер мы обсуждали планы, втянув в нашу аферу еще человек пять из тех, кто присутствовал на банкете и с кем мы были знакомы. Остальных впутывать не стали, так как не были уверены, что они не проболтаются самому Кириллу о нашей задумке.
Напиться мне так и не удалось, надо было, чтобы мозг не был затуманен спиртным. А вот думать пришлось много, это не один проект составить, а целых семь. Уже за полночь мы разошлись довольные собой, планы были намечены, осталось их только осуществить.
И осуществление началось уже буквально через пару дней. Первым отзвонился Глеб, на следующий день Стас, а потом и остальные порадовали тем, что Кирилл получил информацию, теперь осталось только ждать.
Через неделю ко мне в кабинет влетел Матвей, его глаза блестели, волосы топорщились, парня трясло, как в лихорадке. Он даже слова произнести не мог, только открывал и закрывал рот, пытаясь отдышаться.
— Что случилось? — испугавшись за юношу, я тут же подскочил к нему, его взгляд меня пугал и настораживал.
— Кир... Ки... Кирилл мной решил рассчитаться за какие-то махинации, как он сказал, связанные с вами, — Матвей сначала заикался, потом выпалил всю фразу на одном дыхании и уже более пытливо посмотрел на меня.
— А ты здесь причем? — не въехал я, с какой радости этот хастлер прицепился к юноше.
— Не знаю, — вот тут я понял, что он чего-то не договаривает, и все прекрасно знает, но почему-то не желает говорить.
— Что же, сиди здесь, я сейчас, — скомандовал я, взяв свой телефон и выходя за дверь, где набрал номер одного хорошего знакомого, который мог помочь разобраться с этим. Озвучив ему проблему, услышал в трубке отборный мат, и заверение, что он все уладит, а значит, Матвею нечего переживать.
Но прежде, чем отключиться, я услышал, как тот произнес тихо, что кому-то теперь точно не поздоровится, таких подстав товарищ не любил...
Глава 5.
После того, как я услышал этот тихий шепот, у меня вдруг возникла стойкая уверенность, что этот хастлер, Кирилл, обратился как раз к моему товарищу, и это с его легкой руки Матвея едва не забрали в уплату долгов этого гада. Ну, что же, посмотрим, как дальше будут развиваться события.
Матвея я успокоил, зайдя в кабинет, сказав, что ему больше не о чем волноваться. Мои слова его немного утешили, но легкая дрожь не желала проходить, хотя он всячески старался ее скрыть. Я вызвал секретаря, предложив сварить парню кофе, вдруг поможет прийти в себя. А вот когда девушка взяла Матвея под руку, дружески обратилась к нему, при этом пытаясь еще и успокоить, у меня закрались подозрения, что они давно знакомы, только думать об этом стало некогда. Работа была на первом месте, нежели глупые мысли. Я ведь все могу позже узнать. Так зачем забивать себе голову?
Первые вести прилетели уже через три часа. Кирилл находился у Лекса, как раз того самого товарища, которому я давече и звонил. Он всячески пытался выкрутиться, в своей излюбленной манере пытаясь подставить других. Больше всего я разозлился, когда этот гад, зная номер Иришкиного счета, вот дура, девка, проболталась-таки, попытался там же, у своего так называемого вершителя своей судьбы, перечислить все деньги на счета тех, кто из-за него потерпел убытки.
Но ему это не удалось, все счета сестры оказались изменены. Хм, зря, значит, я плохо думал о сестре. Она оказалась намного умнее, когда поняла, что за фрукт этот Кирилл.
Дальнейшие события изрядно повеселили. Сообразив, что с деньгами у него вышел полный облом, этот тип решил соблазнить Лекса. В эту минуту я пожалел, что не присутствовал при этом. Хотел бы я увидеть это своими глазами.
Все дело было в том, что мой товарищ натурал. Более того, он хоть и лояльно относился к таким, как я, но... До определенного времени. Стоило хоть кому-то только намекнуть ему о посягательстве на его персону и все, вся его лояльность и терпение летели в тартарары. Больше не было спокойного и рассудительного товарища, на его месте теперь находился рычащий и брызжущий слюной зверь, готовый наброситься на того, у кого хватило смелости и наглости посягнуть на его персону.
Это стало последней каплей в выдержке и терпении Лекса. Не знаю, что он планировал изначально сделать с этим гадом, но теперь решение пришло мгновенно. Причем участь ему была уготована малоприятная. Сначала, если честно, подумал, что его заставят отрабатывать долг своим задом, это единственное, что он умеет, любит, судя по всему, и успешно практикует. Но действительность превзошла все мои ожидания.
Его отправили на одну из частных строек, где ему предстояло трудиться семнадцать часов в сутки. Таскать на своем горбу мешки с цементом, месить, класть кирпичи, тягать доски, передвигать плиты — только подумав о таком, меня уже передернуло. Что может быть хуже для человека, привыкшего проводить время в праздности?
А что было самое главное — никакого секса. За этим строго следили надзиратели, приставленные к еще пятерым провинившимся, которые уже находились там же. Срок отработки ему установили — год. Но это только начало. Если он не образумится и не сбавит свою спесь, срок продлят, чтобы окончательно выбить всю дурь из головы. Если он там не загнется, то вернется совсем другим человеком.
Что же, с одной проблемой разобрались, теперь осталось выяснить другую. Позвав секретаря к себе в кабинет, я предложил ей присесть и начал расспросы:
— Ты давно знаешь Матвея? — заметив ее сомнения, тут же улыбнулся и предложил: — Рассказывай. Я не хочу причинить ему вред.
— Да, давно, мы со школы вместе, — начала девушка. — Он хороший и веселый, но его каждый норовит облапошить. Нет в нем чувства самосохранения, — возмущенно добавила она, потом поправилась: — Точнее, раньше не было, но жизнь научила, и теперь он стал недоверчивым, закрылся в себе, даже мне, его другу, не удалось расшевелить Матвея.
— А что с ним случилось? — не понял я, ожидая ответа.
— Его несколько раз использовали и бросали, потом еще и насмехаясь, вот он и закрылся в себе, — ответила она.
Я на миг представил, что было бы, если б меня кто-то бросил. Но, честно говоря, так и не смог этого сделать. Пожалеть своих одноразовых партнеров тоже не смог, так как, всегда стараясь быть честным, предупреждал сразу, что рассчитывать со мной не на что, просто секс, ничего больше. Как правило, все соглашались.
А вот Матвея, кажется, предупредить забыли, тем более, по словам девушки, не один раз. Это наверняка больно, особенно, если он испытывал какие-то чувства к своим партнерам. Потому он и от меня шугается, как от чумного, не веря в мою искренность, не желая открывать больше свою душу. И его можно понять. Я бы наверняка тоже с опаской относился к таким подкатам. Что ж, значит, остается заслужить его доверие. Правда, как это сделать, в голову пока не приходило. Я же не мог просто подойти и предложить: