И вот, сидя сегодняшним утром в своей полупустой квартире, смотря на стареньком, приобретенном на блошином рынке, черно-белом телевизоре один из трех установленных при помощи подручных средств, без покупки антенны, каналов, Борис Львович придумал хитроумный план, как пользоваться благами цивилизации абсолютно безвозмездно. Разбирающийся в электрике, Шитников решил наглым образом незаконно подключиться к кабельному телевидению соседей, для чего уверенными движениями стал подниматься по лестнице на крышу, в поисках нужного кабеля.
Полноватый крохобор залез на крышу, по которой многие годы не ступала нога коммунальщика. Когда заветный кабель был в руке прижимистого Шитникова, тонкий кусок рубероида, прикрывающий дефекты работы сотрудников городского хозяйства, треснул, и Борис Львович, не успев даже как следует выругаться, полетел вниз, сметая всё на своем пути, лишая семейство Ручкиных кровли над головой, а всех остальных жителей дома телевидения.
Видимо, Борис Львович родился в рубашке, так как за исключением уязвленного самолюбия, шишки на голове и пары царапин на ногах, обошлось без жертв. Шитников так и сидел с оторванным кабелем в руках, с выражением полнейшего шока в огромных глазах, когда его обнаружил дедушка, который, не смотря на свою глухоту, понял, что случилось что-то серьезное.
— Мира, нужно ехать в больницу. Серьезных травм нет, но необходимо взять анализы и оценить состояние потерпевших в отделении, — констатировал Зураб.
А подошедший Игнат, с сочувствием прошептал:
— Здесь всё равно оставаться нельзя.
Я посмотрела на разгром, творившийся в квартире: люстра валялась на полу, а чуть накрапывающий дождик, который сквозь дыру в потолке орошал остатки нашего скромного интерьера, смешивал строительную пыль в сплошную грязную жижу. Испуганный Афанасий забился в уголок аквариума, скрывшись в своем панцире-бункере, прикинувшись мертвым. Я пересадила оробевшее животное в коробку из-под обуви, заполненную морковкой, и отдала его Савелию.
— Пусть он пока побудет у тебя. Я заберу его, как только определюсь с местом жительства на ближайшее время, — Савелий принял из рук коробку с Афоней и предложил:
— Если хотите, можете первое время у меня пожить.
Зная и без того сложные жилищные условия Савелия, в которые, кроме того, нагрянули с визитом его тётушки из области, я поблагодарила Саву за отзывчивость, не надеясь на что-то большее, с грустью помахав черепашке вслед.
С работы в тот день меня, безусловно, освободили, благо основное начальство жарилось на югах. Я ждала дедушку в приемном покое городской больницы, нервно перебирая пестрые камни браслета. Слава Богу, что дед не пострадал! Но что теперь делать? Куда идти? Попробовать попроситься к Мэнди? Нет, не вариант. Её друзья дедулю до инфаркта доведут. Люба мне не настолько близка, чтобы впустить вместе с престарелым родственником на неопределенное количество времени. Решив в первое время потратить всю свою заначку на дешевую гостиницу, пока я подыщу доброго человека, готового нас приютить, я глубоко вздохнула, увидев дедушку, которого врач вывела из кабинета. Но я не успела встретиться с родственником, поскольку деда на полпути ко мне перехватил тот самый злополучный депутат, с коим я имела «счастье» общаться за последний месяц уже два раза.
— Как хорошо, что ветеран не пострадал! — сердито сказал Токарев мужчине с седой бородкой, стоявшему рядом с ним, который оказался начальником нашего районного ЖЭУ.
Владислав, словно большая грозная птица, схватил за плечи под свое крыло ничего не понимающего Григория Иннокентьевича, а начальник коммунальной службы стал извиняющимся голосом оправдываться перед власть имущим.
— Владислав Сергеевич, по бумагам ремонт крыши надлежащего качества давно был сделан, — но Токарев, не дав договорить, перебил мужчину:
— Вот именно, что на бумагах! А фактически? Да Вы знаете, что Ваша халатность могла стать смертельным приговором этому достопочтенному пенсионеру? — Влад действительно не на шутку разозлился, ведь одно дело играть на публику, а другое — представлять перед глазами, как кусок тяжелой кровли крыши падает на голову деду. — Если не хотите серьезных проблем, сделаете ремонт крыши в самые кратчайшие сроки!
— Конечно, конечно, Владислав Сергеевич. Всё сделаем в лучшем виде, — заверил Токарева начальник ЖЭУ, но Владислав уже отвлекся от него, полностью переключив свое внимание на пострадавшего Ручкина.
— Уважаемый Григорий Иннокентьевич, — Влад заранее узнал имя и отчество пострадавшего дедули, — Как Вы себя чувствуете? Вам есть куда идти?
— Нести? — переспросил дед, — Меня не надо нести, я сам дойду.
— Куда дойдете то? Может, Вам нужен стационар? — Влад понял, что диалог может стать увлекательным.
— Мне?! Ветеринар?! Да за кого Вы меня, молодой человек, принимаете? — дедушка вошел в раж.
Влад уже боялся произносить любое слово, чтобы не быть неправильно понятым этим странным старичком. Поэтому, Токарев, решив не тянуть кота за хвост, предложил напрямик:
— Я знаю, что Вам пока негде жить. Предлагаю на время ремонта переехать ко мне.
— К Вам? — дед был подглуховат, но далеко не дурак. Поняв, что он правильно понял этого молодого человека, Григорий Иннокентьевич быстро смекнул, что к чему, и сказал: — Ну, раз Вы так настаиваете, я, конечно, не против.
Влад мысленно усмехнулся, осознав, что дед то не промах, раз завел речь, о «настойчивости» Влада.
— Только у меня еще внучка есть. Без нее не поеду. А вот и она! Мирочка! — позвал меня дед, и несколько пар глаз повернулись в мою сторону.
«За что?» — подумал Влад, увидев свою старую знакомую. Он даже сделал маленький шажок назад, но, пожурив себя за нерешительность, смело шагнул вперед.
— Мирослава! Какая встреча! Я Вам так сочувствую, — мне стало стыдно, что я так плохо относилась к этому доброму, милосердному человеку.
— Здравствуйте. Спасибо. Как Ваша нога? — спросила я у депутата, одетого в строгий темно-синий костюм.
— Гораздо лучше, спасибо. Всё благодаря Вашим стараниям, — Влад знал, насколько важна вежливость при общении с электоратом.
Проходящий мимо врач попросил нас выйти из коридора, поскольку наше столпотворение мешало нормальной работе персонала. Мы вышли на улицу, когда на нас накинулась толпа репортеров, которых не впустили в больницу, желающих узнать у Токарева всё в мельчайших подробностях.
— Детка, этот удивительный молодой человек предложил нам пожить у него, на время проведения ремонта крыши, — сказал мне лучащийся от счастья дедушка.
И тут мне всё стало понятно. И к чему такая доброта, и к чему такое количество прессы.
— Это новый вид предвыборной агитации? — прошипела я на ухо Владу.
— А что, тебе есть куда идти? — он ответил вопросом на вопрос сквозь зубы, позируя на камеры.
Самое ужасное в этой ситуации, что он был прав. Деваться нам с дедом было абсолютно некуда. Что ж, придется получить максимум пользы от этого двухстороннего соглашения.
— Деда не обижать, ко мне должны свободное в любое время суток приходить мои друзья, и едим мы за Ваш счет, — нашептала я Токареву свои условия.
— Какая ты мелочная, — усмехнулся Влад. — По рукам.
В большой внедорожник Токарева мы залезли под восторженные возгласы дедушки:
— Как в танке! Только комфортнее. Помню весной сорок второго… — дальше я его уже не слушала, думая о том, что судьба подкинула мне прекрасный шанс, и не придется тратить кровно отложенные деньги для установки новых зубов дедушке, на съемное жилье или гостиницу.
Влад возвращался домой тоже в приподнятом расположении духа: его триумфальное выступление перед журналистами обещало в скором времени принести свои плоды, ну, а девчонка с дедом на пару недель — это всего лишь небольшое неудобство, не сильно помешающее ему.
* * *— Проходите, — Влад открыл входную дверь своего большого дома, пропуская меня и деда вперед.
Я, не раз посещавшая на вызовах бригады загородные коттеджи, отметила элегантное оформление дома, с исключительным вкусом подобранную мебель и обои, в то время как дедушка просто встал в ступор от такой роскоши, но собрался и сказал обалдевшему Владу:
— Похуже, конечно, чем у Пугачевой — я вчера по телевизору смотрел, но жить можно.
Я нервно засмеялась, поняв, что Григорий Иннокентьевич решил вспомнить молодость и в полной мере насладиться этим небольшим приключением. Влад ничего не сказал, только хмыкнул и проводил нас дальше по коридору к нашему временному пристанищу.
Вот теперь я осознала, что такое счастье! В эту минуту я хотела нашего разлюбезного депутата на руках носить: у нас с дедом были отдельные комнаты!
Как нам пояснил Владислав, его комната находилась на втором этаже, нам же достались гостевые спальни на первом. Я подумала о том, что это очень удобно, и мы будем пересекаться гораздо реже. Всё же мешать восходящей звезде политической карьеры не входило в мои планы. Он и так оказался чрезвычайно щедр, согласившись на все мои условия.
Пока Токарев знакомил дедушку с расположением кухни и санузлов, я осталась в комнате, бросив спортивную сумку с моим скромным ассортиментом вещей на пол, а сама завалилась на мягкую кровать, покрытую синим шерстяным пледом.
«Интересно, а он живет здесь один?» — промелькнуло у меня в голове. Присутствия другой женщины в доме я не заметила: не было всяких милых женственных мелочей, вроде сувениров или тарелочек. О чем я вообще только думаю! Мне должно быть абсолютно всё равно на семейный статус нашего гостеприимного Токарева.
Отзвонившись Савелию и Мэнди, я с удовольствием погрузилась в самый сладкий сон, где не было летающих Шитниковых, надоедливого Пипетки и ни одного, даже самого плохенького, депутата.
Утро воскресенья началось для Влада совершенно нестандартно: вместо того, чтобы лежать в кровати до полудня, посматривая новости по большому плазменному телевизору, висящему на стене напротив его широкой кровати, Токарев проснулся в девять утра от грохота, доносящегося снизу.
Первой мыслью депутата было то, что в дом пробрались грабители, поскольку Вика не могла приехать в воскресный день так рано — он знал, что в это время девушка вся до остатка отдается шейпингу, бегу на дорожке и подрумянивается под ультрафиолетовым светом ламп солярия, хотя Влад никогда не понимал, зачем ходить в солярий, если на дворе жаркое лето.
Стряхнув с себя остатки сна, Влад вспомнил о своих новых жильцах. Грохот не прекращался, поэтому Токарев, поняв, что о продолжении сладкого пребывания в царстве Морфея можно позабыть, с трудом поднялся с кровати, отправившись умываться.
Заспанный Влад вошел в просторную ванную комнату, в которой помещалось и джакузи, и душевая кабина, и даже хозяйственный блок, со стиральной машинкой, которой Влад пользовался довольно часто, но вот гладить вещи, приходилось, в основном, домработнице, приходящей к Токареву пару раз в неделю. Достав из шкафчика над раковиной бритву, он нанес на лицо пену для бритья и приступил к ежедневной процедуре уничтожения щетины. Зарезаться молодому мужчине помешало лишь то, что бритва была безопасной, потому как из душевой кабины слева от него послышалось бравое:
— Расцветали яблони и груши, поплыли туманы над рекой! — Григорий Ручкин активно намыливался мочалкой, в полный голос напевая свою любимую «Катюшу».
Влад закашлялся, всё же убрав бритву подальше от лица.
— А, доброе утро! Не видел, как Вы вошли, — поздоровался дед.
— Доброе, — поприветствовал пенсионера Влад, решивший в срочном порядке удалиться, добрившись попозже.
«Теперь в собственную ванную надо будет стучаться!» — со злостью думал Токарев, натягивая на себя белую футболку и черные спортивные штаны, не позволительные в его работе, но которые он с удовольствием носил у себя дома.
Небритый, внезапно проголодавшийся, мужчина спустился по лестнице вниз, решив чего-нибудь перекусить. В кухне было подозрительно тихо, в то время как по помещению разнесся запах пригоревшей еды.
В просторной кухне картина была «маслом»: вся столешница оранжевого гарнитура была заляпана, мультиварка жалобно попискивала в сторонке, а девушка, стоя на корячках, одетая по-домашнему в футболку и бриджи, упорно вытирала тряпкой остатки продовольствия с пола.
— Мирослава! Что случилось? — услышала я голос хозяина дома позади себя.
— Это не специально, извини меня, пожалуйста, — я в пол-оборота обернулась к Владу, который присел на корточки рядом со мной, глядя на последствия стихийного бедствия под названием «Приготовь завтрак на чужой кухне».
Мира была действительно сильно расстроена, и Влад даже умилился её несчастному взгляду на перепачканном лице. Он стряхнул с её носа муку и вытер большим пальцем руки соус с её щеки, после чего выслушал о происшествиях сегодняшнего утра.
Мирослава, как обычно, проснулась пораньше, приняла душ и решила приготовить завтрак. Увидев на кухонном столе мультиварку, о которой она давно мечтала, но не могла себе позволить её купить, девушка обрадовалась, принявшись изучать эту новинку человеческого прогресса. Мультиварка была похожа на космический корабль: столько же кнопочек, лампочек и рычагов. Но, поскольку, счастливые домохозяйки в рекламе говорили о том, что даже ребенок сможет ей воспользоваться, Мира решила, что и ей это будет по плечу.
Обнаружив в холодильнике охлажденный кусок свинины, Мира загрузила его в неоценимую женскую помощницу, предварительно поперчив, посолив, а также добавив специи, и нажала на нужную кнопку. Пока мультиварка, капризно фырча, стала работать, мигая лампочками, Мирослава замесила блинчики, но пожарить их не успела, поскольку через некоторое время мультиварка запищала, задымилась и стала пачкать всё вокруг вытекающим из неё соком. Остановить монстра помогло только резкое выдергивание шнура из розетки. Мира аккуратно заглянула внутрь, поняв, что мясо превратилось в угли, а весь его сок вытек через дно навороченной бытовой техники.
Страшно огорчившись, девушка принялась отскребать пригоревшее мясо со дна устройства, но включив после этой процедуры мультиварку в розетку, девушка не дождалась от нее ничего, кроме жалкого попискивания. Думая, что Токарев её непременно убьет, за то, что она угробила такую важную вещь, Мира срочно стала заглаживать свою вину, пытаясь успеть приготовить Владу хоть что-то кроме блинов. Самой ей завтракать уже совершенно не хотелось.
В одном из ящиков она обнаружила небольшой пакетик с быстрорастворимой кашей с надписью на иностранном языке. И пусть Мирослава не уважала все эти полуфабрикаты, исправлять положение надо было быстро. Поэтому девушка залила смесь кипятком, украсив горячую кашу малиновым вареньем, обнаруженным на той же полке, и листочками мяты из холодильника.
— Я включила мультиварку в розетку, но она не работает, — извиняющимся голосом закончила я свой трагедийный рассказ.
— Ты просто забыла поставить внутрь чашу, и положила мясо прямиком на сам нагревательный элемент, — улыбнулся Токарев.
— Может её феном посушить? Вдруг заработает! — вскакивая с коленок, предложила я, теперь уже смеющемуся, Владу.
Токарев, тоже встав, подошел к жалобно урчащей технике, отключив её от питания.
— Пусть лучше постоит, отдохнет, может сама заработает, — предложил он и добавил: — У нас еще осталась какая-нибудь еда, до которой не добрались твои золотые ручки?
Я хотела было обидеться, но поняла, что в таком положении как у меня, не обижаются. Ведь он из дома не выгнал и даже ругаться не стал на меня за напрочь испорченный агрегат.
— Вот, кашку приготовила, — пододвинула я Токареву тарелку с аппетитно дымящейся, всё еще горячей, кашей.
Влад с благодарностью уселся за стол, любуясь на красивую сервировку этого незатейливого блюда. Ещё никогда Токарев не пробовал свой протеиновый коктейль в виде «каши» с вареньем и мятой. Глядя в наивные глаза девушки, радостной от того, что хоть чем-то она ему угодила, Влад не смог сказать ей дурного слова и терпеливо, ложка за ложкой стал уплетать невкусную смесь.
— Что-то я не наелся, — произнес депутат, аккуратно стряхивая в помойку, так, чтобы не заметила Мира, свою недоеденную смесь для наращивания мышц.